Дочь охотника на демонов

— Что мы здесь делаем? — Лиззи вздохнула и села на край кровати Хоуп. Это был первый раз, когда она действительно была в комнате Хоуп. Она ожидала увидеть стену с оружием. Это была самая любимая вещь Хоуп Майклсон в мире. Гигантский портрет подростка Хоуп с размазанной по нему темно-красной краской... ожидалось меньше. — Я уверена, что это единственное, что мы можем сделать, — сказала Хоуп. Лиззи снова вздохнула. — Ждать? — Что? Нет. Сделать доску загадок. — Хоуп достала старый сложенный втрое плакат и положила его на свой стол. На нем все еще был наклеен какой-то выпускной проект Академии, но она не теряла времени, отклеивая и выбрасывая все в мусорное ведро. — Во-первых. Заседание совета. — Хоуп приклеила фотографию резни в центре доски, проткнув ее сверху скотчем. — Где ты взяла фотографию? — Лиззи скорчила гримасу. — Я украла ее из офиса шерифа Донована. — Хоуп скрестила руки и посмотрела на нее так, словно напряженно думала. — Мы знаем, что это был демон. Мы думаем, что это тот же самый, который напал на нас на парковке, и тот же самый, который преследует нас. — Хоуп положила рисунок рядом с фотографией. Она была очень неровной, в основном каракули, но Лиззи смогла узнать лицо демона в карандашных пометках. — Мы также знаем, что твой отец пропал. — Хоуп повесила на доску фотографию Аларика. Лиззи молча наблюдала, как Хоуп соединила его фотографию с заседанием совета красной ниткой. — И единственный, кто пропал, — сказала Лиззи. — Все остальные просто мертвы. Фотография Джози присоединилась к фотографии ее отца. — Мы знаем, что твоя сестра тоже пропала. — В этом действительно есть смысл? — Да. — Хоуп повесила фотографию Джереми, затем фотокопии рисунков трех погибших охотников, которые были у Джереми. Последней она повесила фотографию отца, соединив их все глубокой красной линией. — Здесь все, кто был на задании, кроме... — Хоуп засунула прищепку между зубами и повесила копию с залитыми черным цветом глазами. — этого загадочного человека. — Хоуп соединила две красные линии от каждого из их отцов с рисунком. — Того, кого оба наших отца защищали бы до последнего вздоха. — Ну, поздравляю, Хоуп, — сказала Лиззи, в ее голосе звучал сарказм. — Тебе удалось записать все, что мы знаем - а это, между прочим, ничего, - на доске. — Я еще не закончила. — Хоуп принялась за работу, прикрепляя газетные вырезки о дьяволе, остальные страницы дневника Джереми, складывая все фотографии совета, дневники их отцов и карту с отмеченными на ней местами. Лиззи просто смотрела, как она уходит, накручивая на пальцы кусок красной бечевки, все туже и туже. Хоуп молчала, и это наводило Лиззи на мрачные мысли. Красные линии на доске Хоуп словно издевались над ней. Просто куча болезненных вопросов без ответов. Лиззи не замечала, с каким трудом наматывает бечевку на пальцы, пока Хоуп не повернулась и не поймала ее руки. Лиззи наблюдала за лицом Хоуп, когда та осторожно разматывала нитку с ее пальцев. Хоуп отбросила ее в сторону, медленно отпустила руки Лиззи и посмотрела на нее сверху. Сердце Лиззи колотилось так сильно, что она чувствовала его в шее. Дыхание Хоуп было ровным, хотя сама Лиззи едва могла дышать. Лиззи была уверена, что не сможет больше ни минуты смотреть в большие голубые глаза Хоуп, поэтому она посмотрела куда-нибудь еще. — Думаю, тебе понадобится доска побольше, — сказала она полусерьезно. Это сработало. Хоуп повернулась, чтобы посмотреть, насколько захламлена доска с картинками и нитками, свисающими с боков. — Думаю, ты права. Я должна просто повесить это на стену. Лиззи посмотрела на жуткий портрет, висящий на стене. — Наверное, придется его передвинуть. — Я, вообще-то, давно собиралась его убрать, — сказала Хоуп. — Я просто не успела придвинуть стул- Лиззи скатилась с кровати и без труда сняла его с крючка. — Да, спасибо, — сказала Хоуп, почти саркастически. Лиззи практически слышала в ее голосе — Конечно, ты можешь дотянуться. Лиззи собиралась поставить портрет на стол, когда почувствовала, что в нем что-то шевельнулось. Нахмурив брови, она снова потрясла его. — Там что-то есть, — сказала она. Хоуп пожала плечами. — Возможно, это просто кусок рамы. — Нет, это... — Лиззи бросила объяснять и просто перевернула рамку, расстегнув застежки и освободив заднюю часть. На землю упал сложенный вместе кусок бумаги. Ее глаза проследили за тем, как он опустился, а затем сразу же поднялись на Хоуп, ожидая, что она сделает шаг. Хоуп наклонилась, села на пол рядом с кроватью и развернула страницы. — Что это? — спросила Лиззи, положив портрет вверх ногами на стул. — Это почерк моего отца. — Глаза Хоуп прыгали туда-сюда по страницам. Лиззи видела, как в уголках ее глаз появляются слезы. Чем дольше Хоуп смотрела на письма, тем больше Лиззи чувствовала себя неловко. Она начала перемещать свой вес вперед-назад между двумя ногами, размышляя, стоит ли ей что-то сказать, подождать или просто уйти. Хоуп прикоснулась рукавами рубашки к ее щекам. — Я оставлю тебя одну. — Лиззи шагнула к двери. — Обнимешь меня? Лиззи почти подумала, что это она придумала этот тоненький голосок. Она почти убедила себя, что Хоуп ничего не говорила. — Что? — Пожалуйста. Лиззи повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она вдруг стала такой маленькой, сидя на полу, подтянув колени к груди, с ярко-красным носом. Лиззи присела рядом с ней, готовая обнять Хоуп за плечи. Вместо этого Хоуп повернулась всем телом к Лиззи, прижав голову к ее груди и положив ноги ей на колени. Под таким углом Лиззи могла разглядеть страницы в ее руках. Это было вовсе не письмо. Это были недостающие страницы из дневника Клауса Майклсона. * — Он сделал это, — сказала Хоуп, слезы все еще текли по ее лицу. — Из-за него они все погибли. — Все в порядке. — Лиззи провела пальцами по беспорядочным волосам Хоуп. — Нет. — Хоуп покачала головой, с трудом выговаривая слова. — Это не нормально. Он... Он изменял. Лиззи нахмурила брови. — Твоей маме? — Нет, на охоте на демонов. Он принимал кровь демона как стероид. — Хоуп потерла переносицу. — Это делало его сильнее, быстрее и... Хоуп икнула, и Лиззи крепче прижалась к ней. — Он использовал ее еще до моего рождения. Он не был каким-то великим, легендарным охотником. Он использовал. — Хоуп уронила страницы на пол и поднесла обе руки к лицу, чтобы прикрыть глаза. — Все были правы, когда ненавидели Майклсонов. — Нет. — Лиззи покачала головой. — Ты не сделала ничего плохого. — Прочитай последнюю страницу. Лиззи посмотрела Хоуп в глаза, прежде чем взять с пола бумаги и пролистать до последней. Моя дорогая Хоуп, Если ты читаешь это, мне очень жаль. Я никогда не хотел, чтобы все так закончилось. Это значит, что меня больше нет, и ты осталась одна. Думаю, мы оба знали, что мне всегда было суждено уничтожить тебя, так или иначе. Это также означает, что ты, вероятно, знаешь о том, что произошло в сентябре. Это правда. Это из-за меня погибли Деймон, Тайлер и Елена. Это я свел Джереми с ума и спрятал все улики с задания. Это я убедил Аларика согласиться на это. Я совершил много ошибок, Хоуп, но любовь к тебе и твоей матери - не одна из них. Я сожалею о том, что позволил ей умереть, каждый день. Я сожалею, что позволил ее смерти заставить меня вернуться к тому, что погубило мою новорожденную дочь. Я знаю, что это был неправильный ответ, но я больше не мог оставаться таким слабым. Мне жаль, что тебе придется жить с грехами отца в большей степени, чем одному. Твое демоническое пятно - это часть тебя. Может быть, ты проклята, может быть, у тебя есть дар, но помни, Хоуп - никто не может сказать тебе, кто из них кто, кроме тебя самой. С любовью, Клаус Майклсон. — Он любил тебя, — сказала Лиззи, когда закончила читать, ее голос был густым. — Я знаю. Пальцы Лиззи вернулись к волосам Хоуп. — Это все, что тебе нужно помнить о нем. — Я помню день, когда он закончил эту картину. — Хоуп закрыла глаза, сосредоточившись на том, как руки Лиззи касаются ее волос, а не на грусти, растущей в ее груди. — Это должен был быть подарок на день рождения. Я слышала, как они с мамой о чем-то спорили. Он кричал о том, как он испортил меня. — Хоуп села, чтобы посмотреть Лиззи в глаза, едва слышно прошептав. — Я никогда никому не рассказывала об этом - даже твоему папе. Я видела, как он кричал и разбрасывал вещи в своей студии, и - это был единственный раз, когда я увидела Клауса Майклсона, которого помнят все остальные. Тогда я не понимала, о чем он говорит, но... — Хоуп взяла страницы из рук Лиззи и печально помахала ими. Теперь она знала. Она снова посмотрела на портрет и вздохнула. — Он бросил в него краску, и я получила кучу бессмысленных подарков. Он никогда не говорил мне, что случилось. Я даже не знала, что он хранит картину, пока... — Пока он не умер. — Лиззи кивнула. Она вспомнила день, когда сотни коробок Хоуп прибыли в их дом. Она помнила, как ее раздражало, что дорогие вещи Хоуп занимают ее гостиную и кухню. Ей и в голову не приходило, что все эти вещи достались ей в наследство от двух умерших родителей. — Мне жаль, что мы не смогли понять, почему ты тогда страдала. — Мне жаль, что я пришла и перевернула ваши жизни с ног на голову. — Хоуп опустила глаза, как будто она действительно чувствовала себя виноватой за это. — Вы этого не заслужили. Лиззи осторожно наклонила ее подбородок назад. — Это была не твоя вина. — И не твоя тоже. — Лицо Хоуп приближалось все ближе и ближе к лицу Лиззи. — Теперь все по-другому, — сказала Лиззи. Хоуп не была уверена, о какой части их отношений она говорит, но она была согласна. — Мы изменились. Я все еще работаю, но я определенно лучшая версия Лиззи Зальцман. А ты... — Ты сделала меня лучшей версией Хоуп Майклсон. — Хоуп наклонилась и прижалась губами к губам Лиззи. Она улыбнулась тому, как Лиззи удивленно прижалась к ее губам. Хоуп очень нравилось, как губы Лиззи ощущались на ее губах. Она никогда не говорила об этом вслух, но уже начала думать, что поцелуи переоценивают. Она убеждала себя, что не может быть так весело целоваться с другим человеком, но Лиззи... Лиззи хорошо целовалась, и Хоуп не могла этого отрицать. Лиззи поднесла руки к волосам Хоуп и запустила пальцы в рыжие пряди. Не может быть, чтобы это был первый поцелуй Хоуп Майклсон. Не с такими губами. Хоуп все дальше и дальше заползала на колени Лиззи, пока ее голова не оказалась над ее головой, и ей пришлось наклониться, чтобы поцеловать более высокую девушку. Руки Лиззи опустились с волос Хоуп на ее спину. Она думала, что сможет оставаться так вечно, обнимая Хоуп Майклсон, но Хоуп отстранилась, чтобы перевести дыхание. Она уставилась на Лиззи, которая тихо задыхалась, а ее глаза метались по лицу Лиззи. — Я думаю, нам нужно обновить нашу доску, — задыхаясь, сказала Хоуп. Лиззи только кивнула, раздвинув губы и приковав взгляд к Хоуп, когда та сняла себя с колен Лиззи и вернулась к доске. * Когда Хоуп оставила Лиззи, чтобы сделать ксерокопии новых страниц журнала, Лиззи старалась успокоить свое быстрое, поверхностное дыхание. Она заняла руки, перекладывая все с доски на стену, внимательно следя за тем, чтобы ничего не менять. Когда Хоуп наконец вернулась с копиями, она без слов повесила их на стену, где они и должны были находиться. Лиззи передала ей наклейку на большой палец, и Хоуп едва удостоила ее взглядом. — Ты же не думаешь, что мой отец продал бы охотников ради наживы? — спросила Хоуп, откусив кусочек с большого пальца и уставившись на стену. — Он сказал, что это был несчастный случай, — сказала Лиззи, покачав головой. — Кроме того, если это то, что заставило его снова начать употреблять... Хоуп кивнула. — Ты хочешь поговорить о том, чего ты избегаешь? — Лиззи неуверенно подняла брови. — Я не знаю, что ты имеешь в виду. Но лицо Хоуп говорило об обратном. Она не смотрела в сторону Лиззи - на самом деле, она смотрела куда угодно, только не на Лиззи. — "Твое демоническое пятно"? — сказала Лиззи. — О. — Это была не та часть, которую, как думала Хоуп, она имела в виду. — Хоуп, твой отец употреблял, когда забеременела твоя мама. Похоже, он думает, что это как-то влияет на тебя. — Ну, я героиновый ребенок, и что? — Хоуп скрестила руки, зудя в них. — Вероятно, я предрасположена быть наркоманкой. — Когда ты когда-нибудь слышала, чтобы предрасположенность к зависимости называли даром? Хоуп наконец-то огляделась, хотя и неохотно. Она напряженно смотрела на Лиззи в течение долгой минуты, прежде чем покачала головой и вздохнула. — Я не знаю, хорошо? — тихо сказала она. — Я не знаю. Я же не могу просто погуглить влияние крови демона на ребенка. — Я знаю. — Лиззи выпустила воздух. Она ненавидела чувствовать себя так. Она ненавидела чувствовать, что не может помочь людям, которых любит. Ей хотелось, чтобы она могла волшебным образом сделать все лучше, но Лиззи, как никто другой, знала, как невозможно контролировать эмоции, особенно чужие. Джози всегда была той, у кого это получалось лучше. Она могла заставить людей чувствовать все, что угодно, с помощью длинных речей и мимики. Но сейчас ее здесь не было. Она была бог знает где, взятая в заложники бог знает кем, и вынужденная звонить по телефону, спрашивая о подозрительном дневнике. — Ты уже поела? — спросила Лиззи. Хоуп покачала головой, не отрывая взгляда от доски. Она не могла думать о еде. — Гриль открывается через пятнадцать минут. Будь готова. Лиззи выбрала место поближе к кухне, чтобы можно было следить за их едой, а она все больше и больше теряла терпение. Хоуп постукивала кончиками пальцев по столу, оглядывая пустой ресторан с хмурым выражением лица. Лиззи скрестила руки и откинулась на спинку кресла, пытаясь сделать вид, что ресторан интересует ее не меньше, чем Хоуп. — Здесь слишком тихо, — сказала Хоуп. — Это не совсем счастливый час, — с горечью ответила Лиззи. — Обычно здесь есть люди. — Хоуп нахмурилась еще больше, повернувшись на своем месте. Лиззи могла сказать, что она глубоко задумалась, но затем морщины на лице Хоуп внезапно разгладились. Она повернулась на своем месте, опустив голову. — Что? — спросила Лиззи. — Ничего. — Хоуп покачала головой и посмотрела в окно. — Выкладывай, Майклсон. — Они мертвы! — Хоуп сказала слишком громко. Она опустила взгляд на столешницу, голос стал намного тише, когда она заговорила снова. — Все люди, которые обычно бывают здесь по утрам, мертвы. Лиззи опустилась на свое место, желая, чтобы еду принесли поскорее. Она видела гнев на лице Хоуп, но ей казалось, что она видит и что-то еще. Что-то, что росло на ее лице с тех пор, как она читала эти страницы. Почти как скука. Беспокойство, которое всегда было на лице Хоуп, исчезло. Она не сидела, сгорбившись, за столом, бессвязно рассказывая о теориях и о том, что они знают или не знают. Она не нервничала и не грызла ногти. Она была ... измученной. Как будто она уже сдалась. — Какая у тебя новая теория? — с надеждой спросила Лиззи. — У меня ее нет. — Хоуп положила подбородок на руку и уставилась в сторону входа в ресторан. Лиззи вскинула брови и изобразила на лице дразнящую улыбку. — У Хоуп Майклсон нет теории? Хоуп лишь молча покачала головой. Завтрак принесли раньше, чем Лиззи успела придумать другую тему для разговора. Благодарная за то, что ее отвлекли, она принялась за яичницу с беконом, почти не отрывая глаз от еды. Когда она подняла глаза от тарелки, то увидела, что Хоуп сидит, скрестив руки, и смотрит на свои мокрые блинчики. — Что? Не можешь есть их без черничного смайлика? — Может, хватит шутить? — огрызнулась Хоуп, вскинув глаза, чтобы посмотреть на Лиззи. — Да, если ты начнешь, — возразила Лиззи. Она опустила вилку на свою тарелку. — Или хотя бы скажи мне, о чем ты думаешь. Хоуп села прямо, положив локти на стол. — Я думаю, что все эти охотники на демонов мертвы, независимо от того, найдем мы твоего отца или нет, и я была идиоткой, думая, что мы сможем все исправить, найдя его. Я думаю, что теперь твоя сестра тоже пропала, и у нас, вероятно, еще меньше шансов найти ее. Я думаю, что мой отец действительно был таким ужасным, как все говорят - как все остальные говорили. И теперь я думаю, что во мне сидит бомба замедленного действия, готовая взорваться в любую секунду, которую отец заложил в меня еще до моего рождения. Вот о чем я думаю. Лиззи улыбнулась и села прямо, довольная тем, что наконец-то есть что-то, что она может сделать. — Бомба замедленного действия? Я могу помочь с этим. — Она снова принялась за свой завтрак, указывая вилкой на тарелку Хоуп. — Ешь.