Чонгук встречает следующее после свидания утро в хорошем расположении духа. Его душа танцует (да и он сам добирается до ванны чуть ли не вприпрыжку) от прекрасной мелодии любви, что исходит от самого сердца. Парень давно не ощущал себя таким
счастливым.
И не то чтобы его жизнь была олицетворением чего-то неудачного, грустного и плохого, что обыкновенный ужин в ресторане моментально заставил его растечься лужицей. Просто обычно, идя с кем-то на свидание, он уже знает, что встреча завершится удачно — сексом, как минимум. А вчера он и представить не мог, чем закончится вечер с Тэхёном, и такой неожиданный и приятный исход событий его сильно радует.
Личная жизнь Чонгука тоже не была чем-то страшным. Партнёры никогда ему не изменяли, не били (Чонгук и сам кого хочешь побьёт), да и в принципе плохими людьми не были, но каждый раз всё заканчивалось расставанием.
Минджун был слишком простым и глуповатым, поэтому спустя полгода Чонгуку с ним стало скучно. Ыну практически не проявлял своих чувств, а Чонгук так любит комплименты, внезапные поцелуи, прикосновения и подарки (даже простой безделушки или шоколадки какой-нибудь будет достаточно, главное — внимание), что просто не смог ужиться с проявляемым, как ему казалось, безразличием.
А тут из ниоткуда нарисовался Ким Тэхён. Умный, вежливый и воспитанный. Красивый очень, сексуальный и состоятельный. Местами, конечно, нудный, чересчур спокойный, но всё ещё очень интересный собеседник. Конечно, чонгуково сердце сразу растаяло, восприняв сложившуюся ситуацию за «знак судьбы». Ибо как ещё толковать тот факт, что после бессонной ночи и перед сдачей важного проекта Чонгуку внезапно захотелось встретиться с Хосоком, которого из сотни сотрудников научного центра выбрали ответственным за государственную программу по подбору партнёра, к помощи которой и решил обратиться Тэхён, да ещё и именно в тот период времени, когда Чонгук свободен для новых отношений?
Кто-то скажет, что это простое совпадение, но Чонгук искренне верит, что некоторые союзы создаются на небесах, поэтому Тэхёна, предначертанного ему судьбой и очень сильно ему понравившегося, он просто так не отпустит.
Перед тем, как пойти принимать душ, Чонгук отправил в общий с Хосоком и Чимином чат сообщение о необходимости созыва консилиума для обсуждения
кимтэшных вопросов. Чимин ответил, что готов приступить к собранию прямо сейчас, ибо ему «не терпится узнать все грязные подробности», а Хосок потребовал личной встречи, поэтому собрание назначали на тринадцать часов дня, чтобы последний успел добраться.
Когда звук дверного звонка оповещает о прибытии гостя, Чонгук, успевший позавтракать и полистать новостную ленту всех социальных сетей, а также ответить на тэхёново «доброе утро, что тебе сегодня снилось?», направляется в прихожую, открывает дверь и впускает всё ещё недовольного Хосока.
Последний пулей влетает в квартиру, не удосужившись даже поздороваться.
— И тебе привет, дружище, — отвечает Чонгук, провожая взглядом уже пропавшего в комнате Хосока.
Младший на эту пассивную агрессию реагирует улыбкой. Он сейчас слишком счастливый, чтобы подобное воспринимать с обидой. Да и переменчивое настроение Хосока, связанное с его любовью к Чимину, прекрасно понимает.
Хосок сразу же находит ноутбук Чона-младшего, вводит пароль (у лучших друзей нет секретов) и открывает приложение для видеозвонков, пока Чонгук присаживается в кресло перед рабочим столом.
Чимин не заставляет ждать себя долго, принимая звонок спустя две секунды.
— Мальчики, привет! — Чимин широко улыбается и машет обеими руками. Хосок плюхается на диван, стоящий напротив рабочего места, и, поджав губы, смотрит на парня на экране с грустью и обожанием. Он по нему скучает до усрачки просто. — Мне вас так сильно не хватает, вы даже не представляете, — если так соскучился, почему всё ещё остаёшься у родителей в Пусане?!
Но Хосок этого, конечно же, не говорит, чтобы лишний раз не расстраивать бессмысленными перепалками и без того пребывающего в депрессии Чимина.
— Привет, Чими! Мы тоже по тебе очень соскучились. Хосок даже иногда просит меня надевать твой любимый бомбер, который ты у меня оставил, — за это Хосок, стиснув зубы, толкает ногой стул, на котором сидит Чонгук, от чего последний дёргается, но всё ещё не обижается.
А Чимин, смущаясь, переводит тему:
— Давайте отбросим никому сейчас не нужные формальности — погода в Пусане хорошая, родители в порядке, дела у меня нормально, своего мужчину всё ещё люблю, когда приеду, не знаю — и перейдём к сути дела, — парень, говоривший до этого быстро и сбивчиво и выглядевший супер-серьёзно, резко расслабляется в лице, и, игриво вскинув брови, спрашивает томным голосом: — Чонгук-и, вы с Ким Тэ уже потрахались?
— Чимин... — игриво улыбаясь, Чонгук отмахивается от друга рукой, — он совсем не такой. У нас с ним другого рода отношения.
— Ага, эти отношения называются «я жёстко тебя наебал, и когда ты об этом узнаешь, то будешь меня ненавидеть, а я буду страдать, потому что ты меня бросишь», — это с недовольным лицом подмечает Хосок, которому всё ещё жутко не нравится сложившаяся ситуация.
Как и не нравится тот факт, что он является соучастником этого жестокого преступления.
— Хо, — мягко говорит Чимин, расплываясь в улыбке от счастливого вида своего друга, — всё, что я сейчас вижу на лице Чонгука после сказанного тобой, это слово «отношения» большими буквами и смайлики с сердечками и звёздочками рядом. На остальное ему, кажется, насрать.
Хосок и Чимин для Чонгука как старшие братья, и если последний на все выходки закрывает глаза (он и сам в этих выходках нередко принимает активное участие), всегда поддерживая и помогая во всём, то первый является его полной противоположностью.
Хосок всегда опекает, следит за каждым шагом, запрещает делать то, что ему кажется неправильным, и никогда не пренебрегает манипуляциями, чтобы добиться желаемого. Например, когда мужчина впервые взял шестнадцатилетнего Чонгука с собой на вечеринку, то так и сказал: «Сделаешь хоть на один глоток больше дозволенного, — а дозволенное — это одна банка пива, — то расскажу Минхо, что ты в него влюблён». Чонгук так испугался, что ослушаться не решился, а за следующие годы общения понял, что Хосок ничего из того, чем угрожает, делать не станет. Слишком уж любит своего друга, который стал ему, как младший брат.
Но эти наставления и предостережения, озвучиваемые всегда с наездом и угрозами, пусть даже не выполняемыми впоследствии, младшего первое время раздражали. Чонгук понимал, что всё это делается из лучших побуждений, но всё равно бесился (почему с ним как с маленьким обращаются) и очень редко действовал согласно рекомендациям старшего.
А сейчас парень воспринимает опеку спокойно. Улыбается, когда Хосок по-забавному злится, когда придумывает всё новые и новые манипуляции, в конечном итоге всё равно всё прощая.
Но одно осталось неизменным — Чонгук всё ещё редко действует согласно рекомендациям Хосока.
— Чонгук, ты не можешь и дальше его обманывать, — строго говорит Хосок, игнорируя слова Чимина и прожигая хмурым взглядом спинку кресла.
— Почему это не могу? Именно это я и планирую делать. Послушай, — он разворачивает кресло в сторону Хосока, оказываясь с ним лицом к лицу, — он слишком мне понравился, чтобы теперь дать ему уйти.
— Как ты, например, планируешь скрывать тот факт, что куришь? И да, я всё ещё удивлён, что ты выдержал три часа свидания без единой сигареты.
Чонгук и сам не знает, как смог столько продержаться без никотина. Просто, наверное, так сильно был зациклен на том, чтобы «операция» завершилась успешно, что не мог думать ни о чём другом. У него была, конечно, мысль пойти покурить в туалете или выйти на улицу под предлогом важного звонка, но запах сигарет это не то, что можно скрывать с такой же лёгкостью, как и незнание трудовой теории стоимости Маркса. А проигрывать в первом же раунде Чону не хотелось.
— Он у нас сильный мальчик — бросит курить, если потребуется, — помогает Чимин, который, как и Чонгук, ничего плохого в сокрытии
незначительных фактов не видит.
Он убеждён, что, если у этих двоих что-то действительно получится, а он очень хочет видеть Чонгука в отношениях с кем-то
адекватным, то с такими вещами, как курение, они как-нибудь разберутся. Не на этом же строятся отношения.
Чимин, ты вообще слушал, когда тебе зачитывали отрывки из тэхёновой анкеты?
— Или перейду на электронные курилки, — предлагает Чонгук, который поддержке очень рад.
Хосок понимает, что эти двое объединились сейчас против него, и шансы на победу нулевые, но всё равно продолжает гнуть свою линию:
— В конечном итоге он поймёт, что в джазе ты такой же ноль, как и в финансовой грамотности!
— Гуки сегодня же примется изучать всех культовых джазовых исполнителей, а потом запишется на курсы этой самой финансовой грамотности, — Чимин приободряюще вскидывает сжатый кулачок вверх. — Он способный и быстро овладеет нужным материалом!
— Или подсажу его на свою музыку, — и не то чтобы Чонгук плохо относился к джазу (он к нему в принципе никак не относится), просто от своей любимой музыки отказываться не собирается. Это абсурд. — Уверен, что секс под уикенда или чейзов ему очень понравится. А финансовой грамотности меня научит он сам. Я буду самым прилежным учеником.
— Блять, Чонгук, тебе двадцать два! — Хосок, не выдержав, прикрикивает. Заметив на себе осуждающий взгляд Чимина, мужчина виновато хлопает глазками, а потом говорит спокойнее: — А ему ты что сказал? Двадцать восемь.
— Ну, у всех есть свои недостатки, — Чонгук пожимает плечами, словно ничего страшного в этом нет, а Чимин в очередной раз его поддерживает:
— Малыш, ты в сто раз лучше любого двадцативосьмилетнего мужика!
Хосоку кажется, что он находится сейчас в каком-то комедийном фильме или мультфильме, где помимо Джерри бедного кота Тома доводит ещё и Таффи (ну, знаете, этот серый мышонок в подгузнике). Вот только мужчине, в отличие от зрителей, не смешно. Это он, в случае неудачного итога, будет помогать Чонгуку с учёбой, ибо тот будет не в состоянии ходить на пары, заглушая боль литрами спиртного; это Хосок будет тем, чья футболка пропитается слезами (дай бог не рвотой) разбитого сердца.
Но всё это будет потом, а пока его разумные доводы, способные такой исход событий предотвратить, почему-то активно игнорируются.
— Вы вообще себя слышите?! Нельзя рассчитывать на счастье и продолжительность отношений, которые начались со лжи, понимаете?
— Мне сделали предложение руки и сердца, вытащив из дома под предлогом похода на концерт моей любимой группы! И, как видишь, — Чимин показывает пальчики, на одном из которых сияет обручальное кольцо, — я счастлив уже полтора года.
Чонгук бодро кивает — он на этой свадьбе от души погулял, а счастливые отношения с чувством белой зависти лицезреет чуть ли не каждый день.
Хосок устало вздыхает, проводя пятернёй по светлым волосам. Ответить ему на это, конечно же, нечего. Да и что говорить, если эти двое словно берушами уши заткнули и ничего слышать не хотят?
Пока Чонгук принимается активно пересказывать Чимину события вчерашнего дня, Хосок, который подробности узнал ещё вчера вечером, сдаётся и уходит на кухню, чтобы заварить себе кофе с добавлением четырёх ложек сахара и кленового сиропа (да, он всё ещё в самом отвратительном настроении).
Вернувшись обратно в комнату, он видит горящие интересом от рассказа глаза Чимина (какой же он всё-таки красивый) и слышит сказанную Чонгуком фразу:
— А теперь я буду ждать следующего шага от него. Посмотрим, какое свидание он устроит для меня.
«Ага, и захочет ли этого свидания в принципе», — думает про себя Хосок и присаживается обратно на диван, толкнув ногой кресло Чонгука, чтобы лучше видеть в мониторе объект своего воздыхания.
***
Юнги, сидящий в своём кресле заместителя финансового директора, с важным видом поправляет указательным пальцем очки и откладывает кипу бумаг, которую закончил перебирать. Работа работой, а обед по расписанию. Он планирует зайти в соседний кабинет, где располагается Тэхён, и забрать того на обеденный перерыв. На повестке дня стоят подробности вчерашнего вечера, о которых Мину не терпится узнать.
К его удивлению, Тэхён не заставляет себя ждать, буквально в эту же секунду врываясь в кабинет без стука.
— Ну, каков вердикт после первого свидания с мужчиной твоей мечты? — с порога спрашивает улыбающийся Юнги, который вальяжно откинулся в кресле.
Ему очень хочется, чтобы Тэхён
нашёл уже себе, наконец, парня, который удовлетворит все его потребности (в том числе и сексуальные) и заставит его перестать терроризировать весь отдел был счастлив.
Прежде чем ответить, Тэхён невозмутимо (будто это в порядке вещей, но это не так!) ставит на стол друга стаканчик свежесваренного кофе, а также десерт в бумажной упаковке.
Под выпученные в удивлении четыре глаза Юнги, Ким присаживается в кресло напротив, закинув ногу на ногу, и оглашает свой вердикт:
— Он очень умный, всесторонне развит и даже работает преподавателем в университете. Мы говорили об истории, литературе, музыке и космосе. А ещё он невероятно красивый. Но сказанное им о джазе показалось мне знакомым. Помнишь ту статью на
Soundtimes? В ней я писал практически тоже самое, что и сказал мне вчера Чонгук. А ещё он выглядит слишком молодо для своих двадцати восьми, что вызывает во мне нотки сомнения в правдивости его истории.
— Но судя по тому, что ты не только принёс мне кофе, что ты, напомню, делаешь впервые с того дня, когда пропустил день рождения Дахён, но и даже купил мой любимый пуноппан, я делаю вывод, что тебя все эти факты не смущают. Ты планируешь позвать его на второе свидание?
— Определённо.
***
С первого свидания Тэхёна и Чонгука прошло три дня. Всё это время новоиспечённая парочка переписывается в мессенджере, обмениваясь друг с другом подробностями своих рабочих будней. Чонгуку приходится привирать, пытаясь описать занятия в университете не со стороны студента, а со стороны преподавателя. Весь свой гнев относительно чересчур сжатых сроков для сдачи доклада по истории современной философии он переводит в милое: «Мы со студентами отстаём по программе, поэтому мне приходится давать им много заданий, чтобы всё успеть. Бедные мои студенты».
Они даже обмениваются фотографиями — Тэхён присылает свои обеды в ресторане и красивый вид из окна двадцатого этажа его кабинета, а Чонгук во время перемены умудряется сфоткаться стоящим за кафедрой, не забыв предварительно «украсть» у одногруппника классический пиджак.
Все эти три дня они оба находятся в предвкушении выходных, ибо ещё на следующий после свидания вечер Тэхён пригласил Чонгука на новое свидание. Они запланировали встречу на субботу. Ким пообещал, что заедет к шести часам вечера, так и не раскрыв всех деталей — сюрприз. Чонгук лишь уточнил, как именно ему стоит одеться, на что старший ответил короткое: «Повседневно».
В долгожданный вечер субботы в качестве своего аутфита он решает выбрать белые джинсы скинни, в которых его орех и бёдра, как и всегда, выглядят потрясно, и фиалковую рубашку.
Образ, конечно, выглядит до безумного нежно и мягко, совсем не в стиле Чонгука, но чего не сделаешь ради любви, правда?
Увидев ещё в 17:37 под своими окнами шевроле камаро чёрного цвета, впечатлённый Чонгук присвистывает, но спускаться не спешит — пусть мужчина немного потомится в ожидании.
Чон выходит из подъезда своего дома ровно в шесть часов, натыкаясь на влюблённый взгляд Тэхёна, который стоит, как в самом типичном романтическом фильме, пафосно облокотившись на свою машину.
Его внешний вид Чонгука радует — на мужчине обычный (долой классику!) джинсовый костюм коричневого цвета, рукава куртки засучены, отчего на красивые руки с проступающими венами открывается потрясающий вид, а снизу у него самая обыкновенная белая футболка.
— Добрый день, Тэхён, — Чонгук приветственно кланяется головой и с трудом сдерживается, чтобы на мужчину не наброситься с поцелуями или обнимашками.
Сдержанность превыше всего.
— Здравствуй, Чонгук, — Тэхён протягивает свою руку, и когда Чонгук вкладывает в неё свою, старший оставляет на ней нежный поцелуй.
Кто бы мог подумать, что Чонгук, каждые выходные которого заканчиваются грязным сексом, будет мысленно задыхаться от невинного прикосновения губ к его руке.
Тэхён, как истинный джентльмен, провожает Чонгука до машины, усаживает в салон и закрывает за ним дверь.
Он всё-таки говорит, куда они едут — музей, посвящённый истории и культуре Античного мира. Чонгуку такой расклад нравится, хоть и кажется немного простоватым. Наверное, в этом и есть самый главный плюс — у Тэхёна, несмотря на придирчивые «стандарты», всё ещё самые обычные представления о человеческих свиданиях. Ресторан, вечерняя прогулка, музей. Ещё чуть-чуть — и они дойдут и до классических поцелуев и секса. По крайней мере, Чонгук очень на это надеется.
Они, коротко переговариваясь на обобщённые темы, доезжают до музея за полчаса. Тэхён чуть ли не выбегает из машины, чтобы успеть открыть своему спутнику дверь. Чонгук, заметивший это, нарочито медленно отстёгивает ремень безопасности. Надо же дать мужчине возможность проявить себя. Довольный успехом Тэхён, открыв дверь, протягивает Чону руку, и младший, крепко её обхватив, решает её не выпускать.
Так они и доходят — держась за руки — до вестибюля.
Их билеты, которые старший купил заранее, рассчитаны на просмотр постоянной экспозиции. Тэхёну хотелось бы посмотреть все имеющиеся в этот период времени выставки, но и утомлять долгим хождением по музею на втором свидании казалось неподобающим.
— С чего хочешь начать: Рим или Греция?
— Давай начнём с Греции, чтобы Рим оставить на десерт, — бодро говорит Чонгук. Заметив мелькнувшую после этих слов в глазах мужчины грусть, Чонгук удивляется: — Кто бы мог подумать! Строгому и холодному Риму Ким Тэ предпочитает свободную и живую Грецию. Я впечатлён, — Чонгук, хоть и любит Рим больше, но не видит ничего плохого в том, что у Тэхёна другие интересы. Наверное, в этом они и отличаются: Чону неважно, что будет любить его партнёр (если это, конечно, не детская порнография или убийства).
— Ты находишь меня строгим и холодным? — Чонгук может поклясться, что увидел на лице старшего подобие горечи и обиды.
Конечно, именно таким Чонгук тебя и находит. Тэхён, ты видел заполненную тобой же анкету?
— Только если на первый взгляд, — Чонгук улыбается тепло и хочет даже прикоснуться к щеке мужчины, чтобы немного приободрить. Но одёргивает себя, полагая, что они ещё не настолько близки.
Сдержанность превыше всего. х2
— Поверь, внутри я не такой холодный, каким кажусь с виду.
— Ты пытаешься этим заставить меня желать узнать тебя поближе? Чтобы я мечтал растопить сердце недоступного короля школы, как в дораме?
— Разве ты не уже?
— Уже, — томно отвечает Чонгук, выдержав небольшую паузу и зрительный контакт. И не важно, что именно уже — уже желает или уже растопил. Скорее всего, оба варианта верны. — Но я всё же не уверен, что смогу ужиться с мужчиной, который между Римом и Грецией выбирает последнюю.
— Греция дала нам демократию, — строго говорит Тэхён, немного обиженный на принижение его любимой исторической цивилизации.
— Рим — право, — невозмутимо отвечает Чон, скрестив руки на груди.
Он с таким же рвением готов отстаивать свои интересы.
— Театр, — Тэхён скрещивает руки в ответ, хмурясь.
— Дороги.
— Олимпийские игры!
— Общественные бани!
Они оба, повысившие свои голоса (не злобно, а чтобы казаться убедительнее), резко начинают смеяться.
— Знаешь, мне даже нравится спорить с тем, кто способен отстаивать свою позицию с умом, приводя весомые аргументы, — лицо Чонгука смягчается, улыбка продолжает касаться лица. Тэхён, кажется, в эту улыбку влюбляется сильнее, чем в Древнюю Грецию. — Пойдём уже смотреть на твою любовь, — смеясь, говорит Чонгук, цепляет тэхёнову руку и ведёт к началу осмотра.
Они гуляют по просторному залу, где экспонированы слепки с сохранившихся статуй и рельефов Парфенона, портики различных храмов в натуральную величину, а также макет Афинского Акрополя. Чонгук невесомо проводит пальцами по каждому экспонату, восхищённо ахает и охает и с удовольствием слушает интересную лекцию от знатока Тэхёна.
Чону нравится то, с каким воодушевлением и энтузиазмом мужчина делится имеющимися у него знаниями. Например, Чонгук всегда верил в описанный Плутархом факт — суровые спартанцы сбрасывали хилых детей в ущелье, ибо государство не нуждалось в слабых здоровьем людях. Тэхён этот миф развеивает, рассказывая, что раскопки в том самом ущелье никаких доказательств не принесли, и миф подкрепляется лишь словами историка.
Краем уха услышав лекцию работающего в музее экскурсовода, Чонгук не может сдержать улыбки, ибо его собственный экскурсовод рассказывает куда более занимательные и необычные вещи. Ведь Ким не спешит говорить о сухих фактах в виде хронологии, датах и значимых достижениях, коими кишит интернет, и кои и без него знал Чонгук, обучаясь на культуролога. Ким Тэхён рассказывает о нетипичных вещах, малоизвестных теориях и событиях.
Каждый из залов, которых было три, мужчины проходят, держась за руки. Когда Тэхён хочет указать рукой на что-то важное, то просто отпускает Чонгука на долю секунды, после чего моментально цепляет его другой, свободной рукой. Такое нежелание расставаться даже на несколько секунд Чонгуку очень нравится. Он и сам не хочет этого мужчину от себя отпускать.
А ещё у Тэхёна голос такой красивый и чарующий, что можно слушать хоть весь день. И совсем неважно, что именно тот говорит.
Но вместе с тем Чонгук подмечает, что этот голос его ещё и возбуждает, порождая в мыслях развратные картины возможного завершения этого дня.
Когда они заканчивают с греческим залом и переходят к римскому, Чонгук чуть ли не вприпрыжку бежит к скульптурам Октавиана и Цезаря. Он этих мужчин любит так сильно, что Тэхён в какой-то момент (пока никто не видит) обиженно закатывает глаза.
Чем он хуже, а?!
В этом зале Чонгук берёт всё в свои руки, принимаясь теперь Тэхёну самостоятельно проводить экскурсию по объектам своего интереса. Чонгук рассказывает, что плотность
населения
Древнего
Рима была в шесть раз выше, чем в сегодняшнем Нью-Йорке, и тот город считался мегаполисом. Парень тоже не спешит подаваться в банальщину, рассказывая об использовании в стирке вещей мочи, об общественных
туалетах, представлявших собой длинные мраморные лавки с дырками, а роль туалетной бумаги исполняла палка с губкой на конце.
Тэхён обо всех этих фактах, конечно же, уже знал, но искренне старается делать вид, что информация для него новая. Мужчина то и дело удивляется, смеётся и многозначительно хмыкает. А Чонгук такой реакции очень рад, что видно по его гордому и удовлетворённому виду.
Они оба пребывают в хорошем настроении, позволяя себе сполна наслаждаться компанией друг друга.
Когда осмотр залов первого этажа подходит к концу, они, согласно купленной ими карте, спешат подняться на второй этаж, где их ждёт продолжение знакомства с римской культурой. Однако мужчин ждёт разочарование в виде хмурой пожилой женщины, гордо стоящей за стойкой перед входом.
— Второй этаж закрыт для проведения временной экспозиции. Для входа требуется специальный билет, — строго проговаривает она.
Чонгук, который безумно хотел посмотреть (да и рассказать Тэхёну ещё несколько забавных фактов) макет Римского форума и рынок Траяна, услышанное принимает с недовольством, что видно по его нахмуренным бровям. Он переводит сбитый с толку взгляд на Тэхёна, и тот призывает его не паниковать раньше времени, беря решение ситуации в свои руки.
— Я заказал два билета на посещение постоянной экспозиции, и никто не говорил мне о том, что для посещения, повторюсь,
постоянной экспозиции, располагающейся на втором этаже, нужно брать отдельный билет.
— В настоящее время второй этаж отведён под нужды временной экспозиции. Для посещения нужен специальный билет, — словно робот (даже у них побольше эмоций будет) повторяет женщина.
— В данный момент мы не можем купить специальный билет, потому что кассы уже закрыты, а заранее о необходимости покупки этого самого билета меня никто не предупреждал.
— Ничем не могу помочь.
Чонгук начинает закипать. Как он ненавидит всю эту бюрократию. По злому огоньку в глазах старшего Чон понимает, что и тот не в восторге от происходящего. Он так хотел устроить хорошее, ничем не уступающее первому свидание. Вместо этого ему приходится краснеть перед потенциальным партнёром. Тэхён мог бы купить все билеты, если бы только заранее знал о проблеме, которая может возникнуть. А сейчас уже слишком поздно, ибо кассы продали все билеты на следующие сеансы — здесь так много посетителей, что людей впускают по определённому расписанию.
— Хорошо, я Вас понял, — Тэхён старается звучать мягко, но Чонгук улавливает нотки скрипящих от злости зубов.
Мужчина отходит от упёртой женщины, опускает руки на чонгуковы плечи и говорит голосом, полным нежности и заботы:
— Дай мне пару минут, и я решу эту проблему. Клянусь, сегодня ты увидишь всё, что планировал, — Ким оставляет на его макушке лёгкий поцелуй, что младшего приятно удивляет, и уходит.
Как хорошо, что он уходит так быстро, иначе увидел бы эту дебильную улыбку на лице Чонгука. А она реально дебильная! Младший не может описать всех эмоций, которые вызывает в нём такой заботливый и решительный Тэхён, но чувствует, как бы банально это не звучало, с неистовой скоростью разлетающихся по животу бабочек. Он настолько
влюблён, настолько очарован и настолько не хочет, чтобы его мужчина потерпел в этой ситуации поражение, что решает, во что бы то ни стало, разобраться с этим беспределом.
Стерев с лица все признаки любви и нацепив маску гневного посетителя, он уверенным шагом направляется к упрямой женщине.
Она, состроив недовольную гримасу, открывает рот:
— Я уже сказала Вам, что…
— Да, я прекрасно слышал ту хуйню, что Вы тут плели последние несколько минут. И мне, если честно, абсолютно похуй. Мой мужчина хотел устроить нам сегодня идеальное свидание, и я не допущу, чтобы ваши невнимательность, непредусмотрительность и некомпетентность в этом ему помешали. Я, конечно, в любом случае сегодняшним днём останусь довольным, потому что, ну, вы вообще видели Ким Тэхёна?! Но эта ситуация просто пиздец как меня раздражает. Это только ваша вина, что на кассах сотрудники не сообщают о том, что для просмотра второго этажа нужен отдельный билет. Значит, и решать эту проблему будете сами, — Чонгук, облокотившийся руками на стойку, за которой стоит женщина, выглядит очень угрожающе. У него горящие искры в глазах, а слова острыми ножами отлетают от зубов. Да и зубы сами чуть ли не стучат, будто он сейчас живьём бедную бабулю сожрёт. Стыдно ли ему? Абсолютно нет. Увидев в глазах женщины растерянность и страх (а именно этого он и добивался), он смягчается и продолжает немного спокойнее: — Прямо сейчас, когда мой мужчина вернётся, Вы скажете, что возникло недоразумение, и препятствий для прохода на второй этаж больше нет. Уяснили? — и эта широкая улыбка, озарившая его лицо, вызывает только ещё больший страх. Бабуля нервно сглатывает, кивая болванчиком. — Вот и отлично!
В этот момент возвращается Тэхён, который от картины, где Чонгук чуть ли не впритык к женщине стоит, а у той, в свою очередь, глаза стали размером с чёрную дыру, впадает в ступор.
Он недоверчиво косится на Чонгука и на женщину, а первый радостно сообщает:
— Представляешь, нас готовы пропустить и без специального билета. Такая хорошая женщина нам попалась! — младший поворачивается к ней, сверлит в очередной раз злым прищуром (Тэхёну, конечно, не видно), и та, испуганная, моментально выдаёт:
— Д-да, проходите, пожалуйста. Приятного времяпрепровождения.
Чонгук цепляет тэхёнову руку и, довольный, уводит на второй этаж, не дав возможности осознать произошедшее.
Они проводят в этом небольшом зале следующие тридцать минут, и Чонгук, как и хотел, рассказывает Тэхёну всё больше и больше интересного. Младший так увлечён, что даже не замечает, что его спутник по какой-то причине стал более задумчивым и отстранённым.
Они, уставшие, но всё ещё очень довольные проведённым в компании друг друга и Античности днём, выходят из музея. Майское солнце уже скрылось за горизонтом, воздух тёплый, а город сияет красками наступления ночи.
— Что ты хочешь на ужин? — спрашивает Тэхён, внимательно всматриваясь в лицо Чонгука.
Каждый раз, когда он смотрит на него, то поверить не может, что такая красота действительно существует. Так ещё и,
возможно, достанется ему одному. Немыслимо.
— А какие есть варианты? — Чонгук, вообще-то, очень скромный молодой человек. Рад всему, что предложат.
— Заедем в любое место, которое только пожелаешь, — и эта фраза могла бы прозвучать из любых других уст чересчур высокомерно и уверенно, что вызовет желание завершить свидание. Но Тэхён произносит это так мягко и осторожно, что не вызывает ничего, кроме желания отвернуться и пропищать в подушку от умиления. — Мы только купим и уедем, не будем там задерживаться.
Лицо Чонгука за секунду становится озадаченным. Он задумчиво хмурится, слегка надувая губы, а Тэхён записывает этот вид в разряд самых на Чонгуке любимых, и губы поджимает, чтобы сдержать улыбку умиления.
А Чонгук продолжает не понимать сказанное, ибо был уверен, что Тэхён его опять (так первое свидание ты сам организовал, алло) по ресторанам потащит, а тут вон оно что.
Неужели Ким Тэ хочет, чтобы они провели этот вечер в уединении?
— Как насчёт мака? — невозмутимо предлагает Чонгук.
Как бы у Тэхёна от услышанного глаза из орбит сейчас не выпали. Он искренне старается этого не допустить!
А где-то сейчас нервно
смеётся плачет один Чон Хосок.
— Ты… уверен? Мы можем заказать всё, что угодно: суши, пиццу, — растерянно проговаривает Тэхён.
Он привык к тому, что все его потенциальные партнёры, зная о впечатляющем достатке мужчины, спешат посетить дорогой ресторан. А Чонгуку, кажется, до этого нет дела.
Но удивляет не только его незаинтересованность в чужих финансах, но и безразличие к собственному организму — в таких заведениях здоровой и полезной еды ноль.
— Да, Тэхён, я уверен. Хочу мак.
Чонгук так доволен сегодняшним свиданием, что только сильнее убеждается с каждой секундой, что этого мужчину отпускать не хочет. И как бы тяжело не было это признавать, но Хосок прав — на лжи отношения строить нельзя. Поэтому Чонгук старается постепенно показывать Тэхёну себя настоящего: часто спорящего по мелочам, вечно подкалывающего, и любящего Макдональдс.
— Значит, едем в Макдональдс, — голос звучит вынужденным, но мягкая улыбка говорит о том, что всё в порядке.
Чонгук получит всё, что только захочет.
Ближайший мак оказывается всего в пяти минутах езды от музея. Проголодавшийся за этот активный день Чонгук даже не старается казаться… ну, знаете, тем, кто наедается от одного глотка воды. Ему вся эта скромность ни к чему, он свой аппетит скрывать не собирается, ибо такое точно вскроется в первый же день отношений, поэтому оглашает свой гордый список перед кассиром мак-авто:
— Два чикен премьера, два чикенбургера, большая картошка по-деревенски, девять наггетсов, два соуса — один кисло-сладкий, второй — сырный, шоколадное мороженое и большую колу, — когда он оборачивается к Тэхёну, тот смотрит на него удивлённо, что заставляет младшего немного расстроиться.
Неужели он сейчас скажет что-то в стиле: «Ну ты и жрёшь!». Так, между прочим, сказал парень, который однажды позвал Чонгука на свидание в кафе, а потом просил его самого за всё заплатить, ибо не рассчитывал на такой зверский аппетит своего спутника.
Но Тэхён говорит другое:
— Ты что, какой-то куриный маньяк? — и Чонгук начинает смеяться. Громко, заливисто и искренне.
Потому что Тэхёна смущает не количество заказанной еды, а лишь тот факт, что Чонгук заказал только курицу. И это может показаться сущей мелочью, но не для Чонгука, который все действия Тэхёна сравнивает со своими предыдущими (неудачными) отношениями, каждый раз отдавая очко в пользу Кима.
Ким тоже заказывает себе еду (он от места не в восторге, но не голодать же теперь) — цезарь ролл, картошку фри и чёрный кофе.
Оплатив и забрав заказ, они направляются в неизвестном для Чонгука направлении. Тэхён говорит, что Чонгук может кушать уже сейчас, ибо приедут они только минут через тридцать, но младший отвечает, что хочет поесть вместе, поэтому подождёт. Однако от мороженого всё же не отказывается, чтобы по дороге оно не растаяло.
Они едут практически в тишине, отдыхая после активного времяпрепровождения. За окнами тёмный вечер и ярко сияющие огни мегаполиса, а в салоне играет приглушённое радио. Чонгук редко ездит на машине, ибо ни у него, ни у Хосока с Чимином её нет. Поэтому, когда парню выпадает шанс с кем-нибудь прокатиться, он моментально подключает свой телефон и наслаждается любимой музыкой.
Однако сейчас, когда Тэхён сексуально держит одну руку на руле, а вторую — на чонгуковом бедре, мыслей о музыке как-то и не возникает. Только о том, насколько
правильно всё это ощущается.
Они доезжают до... они буквально останавливаются посреди дороги, которая с обеих сторон окружена парком и лесом. Машины здесь практически (Чонгук за последние десять минут видел только две) не проезжают. На улице очень тихо и безлюдно.
Возможно, Чонгуку стоит начать паниковать?
Тэхён, заглушив мотор, переводит на него сосредоточенный, изучающий взгляд.
— Ты собираешься сделать со мной что-то плохое? — с максимальной серьёзностью (он несерьёзно) в голосе спрашивает Чонгук, не отрывая от мужчины глаз.
Возможно, чтобы не упустить из виду потенциального маньяка. Но по правде — от Тэхёна просто не получается оторваться.
— Только когда ты сам меня об этом попросишь, — отвечает Тэхён, продолжая не только прожигать, но теперь и пожирать взглядом.
Вместе с тем взгляд у него трезвый,
осознанный. Он не шутит. А Чонгук, который,
вообще-то, пытался
просто разрядить обстановку шуткой, теперь гулко сглатывает. Да так, что в радиусе километра, наверное, слышно. Ему казалось, что в этой игре ведёт он, но стоило Тэхёну совсем немного надавить, как Чонгук сразу же заливается краской.
— А если я попрошу прямо сейчас? — смело спрашивает Чонгук, чуть пододвигаясь вперёд.
Тэхён тоже подаётся вперёд, начиная медленно к пассажирскому сидению приближаться. У Чонгука сердце сжимается, а член в штанах предательски дёргается. Глаза уже готовы прикрыться, предвкушая долгожданный поцелуй.
— Сначала — звёзды, — невозмутимо отвечает Тэхён, протиснувшись между двумя сиденьями и оставляя Чонгука без внимания.
Мужчина берёт пакеты с едой и прихваченный в поездку заранее плед с заднего сиденья и выходит из машины, пока Чонгук очень шумно вздыхает. Кажется, ещё немного, и воздуха в машине вообще не останется, ибо он весь его всосёт.
Тем временем Тэхён успел расстелить плед на багажнике своей машины, вернуться в салон (в котором всё ещё сидит всасывающий Чонгук) и включить фоновую музыку.
Мужчина приглашающе протягивает младшему руку и уводит за собой на воздух. Чонгук старается скрывать свои разочарование и обиду от произошедшего. Вместе они присаживаются на багажник, а Тэхён принимается раскладывать купленную еду.
— Почему мы приехали сюда? — после своего вопроса Чонгук наконец-то приступает к еде, о которой так долго мечтал, и сразу же запивает кока-колой.
— Здесь тихо и хорошо видно звёзды, — Тэхён делает глоток кофе, вглядываясь в небо над головой.
Музыка еле слышно доносится из динамиков. Мимо очень редко проезжают машины, из-за чего создаётся атмосфера уединения. Звёзды, как Тэхён и рассчитывал, действительно видно очень ярко и отчётливо.
Вот только сосредоточиться на них получается с большим трудом, ибо звёздочка — та, что ярче и прекраснее — находится не на небе. Чонгук, довольно поедающий свой ужин, приковывает к себе всё внимание мужчины. И каждый удар сердца связан лишь с ним одним. Он, сидящий на багажнике тэхёновой машины, болтающий ногами в воздухе, немного чавкающий и надувающий щёки, кажется таким
правильным. Будто так — с ним, едой, музыкой и в окружении звёзд — всегда и должно было быть. Тэхён так долго искал
его в этом огромном мире, что и подзабыл, что значит
чувствовать. Мужчина вновь ощущает себя тем человеком, которым был в студенческие годы — улыбающимся, открытым, доверчивым, спонтанным и
влюблённым.
— Подожди, это что, Асап Роки играет в твоей машине? — младший удивлённо оборачивается на звук музыки, внимательно прислушиваясь.
Да, это действительно Асап Роки, которого Чонгук ни с кем никогда не спутает. А как же джаз или, ну... классическая какая-нибудь музыка? Разве не такое предпочитает строгий и холодный Ким Тэхён?
— Возможно, — смущаясь, отвечает старший.
— Я думал, ты любишь исключительно джаз.
— У всех есть свои секреты, — Ким, отвечающий томным голосом, поворачивается вполоборота к младшему, и тот, мгновенно уловив изменения в атмосфере, откладывает еду.
О каком приеме пищи может идти речь, когда рядом сидит Ким Тэ, говорящий
таким голосом и смотрящий
таким взглядом? У Чонгука внутри всё завязывается в один сплошной узел, который хочется передать Тэхёну, чтобы тот своим языком его и развязал.
Чонгук поворачивается корпусом к мужчине, растекаясь по багажнику грациозной кошкой, готовой в любую секунду отдаться Киму. И не только в сексуальном плане, а во всех только существующих: поддаться его силе, превосходству, уму и воле. Чонгуку хочется чувствовать его власть над собой.
Мужчина скользит бёдрами по поверхности машины, приближаясь к Чонгуку почти вплотную. Он протягивает руку к его лицу и ребром указательного пальца нежно касается скулы.
— И ты так просто раскрываешь мне свои? — с трудом говорит Чонгук, чьи ресницы в удовольствии от прикосновений немного дрожат.
Дыхание у старшего ровное (он старается), а у младшего сбивчивое, и он того не скрывает даже. Чон подставляет лицо под ласковые руки, заставляя Тэхёна начать проводить по щекам большим пальцем, а остальными уцепиться за подбородок.
С губ Чонгука слетает первый стон.
— А ты бы не поступил так же? — спрашивает Тэхён, изо всех сил стараясь игнорировать болезненное давление в собственных штанах.
— Рядом с тобой я не способен контролировать свои действия, — прикрыв глаза, шепчет Чон.
Тэхён оказывается ещё ближе. Хотя, казалось бы, куда ещё. Он склоняет голову над добровольно открывшейся ему шеей, невесомо касается губами, обжигая кожу своим жарким дыханием. Приблизившись к мочке уха, мужчина шепчет:
— Так не контролируй, — и после этих слов его губы прилипают к шее мягким и нежным поцелуем.
Чонгук выгибается, стараясь подставить под эти приятные поцелуи как можно больше участков себя. Ему безгранично мало, а Тэхён не спешит, продолжая оставлять короткие и аккуратные поцелуи. В какой-то момент Чонгук намеревается прервать эту прелюдию, чтобы подставить, наконец, свои губы, но сделать ему это не дают.
Внезапный звонок прерывает всё на корню.
Тэхён, разочарованно прикрыв глаза, отстраняется.
Что? Тэхён прямо сейчас оставит Чонгука в
таком состоянии одного?!
— Алло? — хрипло, немного пьяно отвечает Тэхён, спрыгивая с багажника и отходя на то расстояние, с которого Чонгук слышит лишь отрывочные фразы.
Ему жутко не нравится, что его оставили в таком состоянии в одиночестве, как и не нравится тот факт, что расстояние не позволяет уловить суть разговора. И не то чтобы он был из тех, кто любит подслушивать, просто ему крайне интересно, кто звонит Тэхёну в нерабочее время.
Но старший, поникший и немного раздражённый, возвращается обратно очень быстро.
— Я вынужден прервать наше свидание, — он подходит к Чонгуку вплотную, опуская ладонь на его щёку и мягко оглаживая. Мужчина стоит так близко, что младший мог бы сейчас обхватить его ногами и притянуть к себе, заставив продолжить.
Чонгук уверен, что с лёгкостью мог бы всё провернуть так, что Тэхён его не оставит. Но вместе с тем ему не хочется таким образом давить и хочется выяснить, кто вызвал у старшего негативные эмоции.
— Что случилось?
— Мой двоюродный брат решил устроить мне сюрприз, приехав из Штатов без предупреждения. Соджун был уверен, что в такое время я уже буду дома, а теперь стоит с вещами под моими окнами без возможности попасть внутрь.
— Да, пожалуй, тебе стоит скорее отправиться к нему, — расстроено говорит Чонгук, пока Тэхён продолжает пальцами оглаживать его лицо. — Но я не хочу, чтобы всё было, как в дораме, когда долгожданная близость прерывается событием извне, а главные герои следующие десять серий так и не могут снова к этому моменту вернуться, — быстро тараторит Чонгук и, не дав возможности что-либо ответить, накрывает губы Тэхёна своими.
Поцелуй, вопреки всем грязным желаниям Чонгука, выходит мягким. Его губы аккуратно касаются тэхёновых, нежно сминают и посасывают, заставляя тишину разбавляться красивыми влажными звуками. Тэхён отвечает, слегка углубляя поцелуй. Он не пытается протолкнуть в чужой рот свой язык, его действия лишены жадных и грубых движений и сопровождаются одной лишь нежностью.
Мужчина опускает вторую руку на чонгуково бедро, оглаживая и сминая его. Чонгуку в ответ хочется обхватить Тэхёна ногами, притянуть к себе и уйти в эти чувства с головой. Позволить желанию захватить разум и полностью ему отдаться. Но в таком случае бедному Соджуну придётся ночевать на улице, а Чонгуку кажется это неправильным. Он в Тэхёне почему-то уверен, чувствует, что у них впереди ещё много времени, целая бесконечность, чтобы друг другом насладиться, поэтому всё же отстраняется (через силу) первым.
Тэхён не открывает глаза, шумно выдыхая и приходя в себя. Он боится, что, увидев красоту напротив, не сможет удержаться — пошлёт ко всем чертям своего брата и будет целовать Чонгука всю ночь, пока их губы не распухнут.
Но Тэхён поступить так не может.
— Обещаю, в следующий раз нам никто не помешает, — сбивчиво шепчет Тэхён, оставляя на лбу Чонгука короткий поцелуй в качестве своего обещания.
В качестве выражения своих чувств — он в Чонгуке вязнет глубоко и сильно.
Чонгук его отпускает. Потому что верит в каждое слово; чувствует, как тонет и сам с каждой секундой.
И никто из них спасаться не хочет.
