my ugly frozen pain

И когда в ответ на «люблю тебя», не получается выдавить ничего кроме сухого тяжёлого «и я тебя», они оба понимают, что это конец. Осознание приходит постепенно. Оно как снежный ком катится с горы, собирая всё новые и новые слои, чтобы потом ударить с неимоверной силой. И это очень тяжело. Тяжело каждое утро просыпаться друг напротив друга и отчаянно рыться внутри головы в поисках забывающихся чувств, хотя обычно люди ищут их немного ниже, в сердце... Тяжело приходить вечером с работы и не чувствовать ничего, кроме пустоты, когда губы привычно касаются других на долю секунды. Тяжело засыпать в обнимку и крутить в голове массивные страшные и горькие слова: «больше не люблю». Тяжело видеть на календаре даты, которые раньше были вторым днём рождения, а сейчас это просто цифры, отдающиеся горечью на подсознании. — Мы можем..поговорить? – Кэйа подходит к курящему на балконе Дилюку и осторожно касается его плеча. Обычно он так не делает. Но Дилюк знает, о чём сейчас пойдёт разговор, поэтому не задаёт вопросов. — Конечно, ты же знаешь, что я всегда готов обсудить с тобой что угодно. – не врёт. Дилюк никогда о таком не врёт, даже сейчас. В конце концов, нежные любовные чувства всё ещё терзались в предсмертных муках где то на краешке сердца, так что... — Хорошо. Оба замолкают. Этот момент они оттягивали слишком долго, пытались что-то исправить, собрать по кусочкам, ходили на свидания, проводили время дома, смотрели фильмы... и всё равно пусто. Как бы им не хотелось всё вернуть, время нещадно отобрало огоньки их сердец и растоптало их, не оставляя и шанса на восстановление. За окном мирно шумят машины, люди сонно шагают по делам, а на детской площадке уже бегают ранние пташки. Выходной – чудесный день для душевного и физического отдыха, но не для этих двоих. — Ну так? – Дилюк поворачивается на Кэйю и приподнимает бровь. — Да, да.. извини. Немного задумался. — Ничего, о чём ты хотел поговорить? — Я думаю, нам стоит расстаться. Я больше тебя не люблю. – выдыхает и смотрит на суетящуюся улицу слезящимися глазами. И только сейчас Дилюк замечает, что Кэйа без повязки. Такое случалось нечасто: только тогда, когда Кэйа готов был быть полностью откровенен и честен. Как и сейчас...увы. — Не люблю. – Дилюк ухмыляется, – И я тебя больше не люблю. – на глаза наворачиваются предательские слёзы, хочется громить мебель, бить посуду, но почему-то нет сил. — Давай не будем разъезжаться? Бюджет так уже привычнее делить... – Кэйа предлагает это немного подрагивающим голосом, будто стараясь разрядить обстановку. Он всегда так делает, но на этот раз у него не вышло. — Хорошо. – шепчет Дилюк, чтобы не сорваться на слёзы. Они курят вместе на балконе, потом стоят какое-то время, разглядывая прохожих. В головах у обоих возникает новая мысль: «не люблю?..»