О семьях и о счастье

Элеонора знала, что должно последовать дальше, но, видимо, позволила себе настолько утонуть в мыслях, что совершила недопустимую для леди ошибку – перестала следить за реальностью. Она несмело обвела комнату взглядом, старательно обходя кровать. Было красиво. Больше, чем её спальня в отцовском доме. Роскошней и вычурней. Трельяж, диван, пара витых светильников на прикроватных столиках. Тяжелые занавески. *** Вошли две служанки: одна в годах, вторая чуть ли не младше самой Элеоноры, обе в привычных длинных и бесформенных серых платьях. – Будьте здравы, хозяюшка! – поклонилась старшая. – Мы к вам от хозяина с поручением – сказал "подготовьте к ночи жёнушку мою ненаглядную". Именно вот точно так и сказал, хозяюшка, видно, любит он вас очень. Давно ой, давненько мы его таким радостным-то не видели! Что-то я разболталась, уж извините старуху. Меня Дора звать, а эту – Криста, девкой вашей будет. Вы уж не обидьте – хоть и дурнушка она, а дело знает. Коли позволите, так и жить около вас будет: всяко веселее. Младшая – и правда, лицом была совсем не симпатична, – молчаливо поклонилась. Дальше Элеонора запомнила лишь головокружение и горящие щёки, иногда осознавая ещё и "да вы не смущайтесь, госпожа, чай, мы не чужие", "какая худенькая, ну да это ничего, фигурка-то ладная, откормим, да так, что хозяину вовсе оторваться нельзя будет" или "вот здесь ещё хорошенечко потрём"... В следующий момент она осознала себя сидящей перед зеркалом, в тончайшей шелковой спальной рубашке и с уложенной косой. Рубашка была непривычной: очень короткой, до колена, с открытыми плечами и глубоким декольте. Сверху Дора накинула халат, запахнув и подпоясав, и наказала распахнуть, как за хозяином закроется дверь. Затем поклонилась и, забрав свою подопечную, ушла.