***
Задание было не особенно простым, но и не самым тяжёлым, что выпадали на долю Утахиме, которая на тот момент достигла второго магического уровня. Поступило сообщение о проклятье, терроризирующем старый госпиталь. В этом не было ничего странного: мерзкие создания всегда подпитывались людскими страданиями, отчаянием и болью. Однако из-за масштаба поражения в подмогу шаманке было решено отправить одного ученика. Единственным свободным студентом на два филиала оказался никто иной, как выходец клана Годжо, который как раз успел извести от скуки весь преподавательский состав. — Йо, Утахиме! — радостно прокричал Сатору, неторопливо вышагивая навстречу. — Утахиме-сэмпай, — чинно поправила его шаманка. — Ты опоздал. — Ну, знаешь, сверкающие улицы Токио словно гипноз для туристов, — он блеснул тёмными стёклами очков. — Тебе не кажется, что турист здесь скорее я, чем ты? Он пропустил её слова мимо ушей. Вместо этого юный маг описал круг возле Утахиме и выдал: — Всегда хотел спросить: в форме мико правда удобно рубить проклятья? Или сэмпай настолько сильная, что ей не нужно к ним приближаться? — он хихикнул и продолжил как ни в чём не бывало, как бы забыв дождаться ответа Утахиме. — Первая совместная миссия, хах! Надеюсь, сэмпай многому меня научит. Миссия ещё даже не началась, а нервы Иори уже были на пределе. Она ожидала, что будет непросто, но теперь она была уверена: сложность самого задания меркнет по сравнению с задачей вытерпеть Годжо Сатору.***
На удивление Утахиме миссия прошла гладко. Годжо не мешался под ногами и каким-то чудесным образом предсказывал все её действия, всячески оказывая поддержку. Пару раз он брал инициативу в свои руки. Ударная волна его проклятой энергии каждый раз заставляла Утахиме пошатнуться. В один из таких ударов жалобно треснули стёкла перед глазами Сатору. Когда шаманка загнала проклятье в угол, предрешив таким образом его судьбу, Годжо, не жалея сил, нанёс финальный критический удар. Проклятье было уничтожено вместе с той самой стеной, к которой его прижали. Тяжело дыша, Иори уточнила: — Рассчитывать силу не в твоих правилах, да? Годжо улыбнулся. — Сочту это за похвалу от своего сэмпая. Немного отдышавшись, Утахиме сняла завесу, и они вышли на улицу, где их уже ждала чёрная машина с тонированными окнами. Плюхнувшись на заднее сиденье, Годжо снял очки (или то, что от них осталось) и разочарованно вздохнул. — А ведь я купил их всего неделю назад. Одно стекло было выбито, второе – из последних сил держалось за оправу, покрытую многочисленными царапинами. Он повернулся к шаманке, которая возилась с расслабившимся поясом хакама. — Ауч!.. Даже твоя проклятая энергия сейчас ранит мои чувствительные глаза, Утахиме. Ну конечно. А на что она рассчитывала? Годжо Сатору вернулся в привычное ему состояние бестактного юмориста. Она оторвалась от своей одежды, чтобы ответить на колкость, но внезапно растеряла все слова, встретившись взглядом со своим кохаем. Сердце шаманки пропустило удар. О, нет. Не глаза – два лазурных озера смотрели прямо в душу. Утахиме уже приходилось мельком видеть эту диковинку, но она никогда не ловила на себе этот проницательный ледяной взгляд. Шаманка поспешила отвести глаза и уставилась на спинку переднего сидения. Внезапно её голову посетила сумасшедшая идея, но она никак не могла решиться воплотить её в жизнь. Годжо тем временем откинулся назад, для верности прикрыв веки ладонью, и жалобно поскуливал. Утахиме вздохнула. Её рука потянулась к волосам и неуверенно стянула белую ленту с одного из хвостиков. — Иди сюда, Годжо. Он удивлённо посмотрел на шаманку, которая старательно расправляла тонкую полоску ткани. Ни он, ни сама Утахиме не успели опомниться, как шаманка уже обматывала его глаза, отодвигая назойливые серебристые прядки и тщательно скрывая дрожь в руках. — Так лучше, — она заправила конец ленты где-то за ухом Годжо. — Бессильна перед моим взглядом, Утахиме? — Утахиме-сэмпай, — в очередной раз раздражённо поправила шаманка. — В гляделки ты кого угодно переиграешь, спасибо технике Шести Глаз. Хотя твои я не переношу совсем по другой причине. — Слишком прекрасные? — Годжо заискивающе приблизился к её лицу, выжидающе подмял губы и, разглядев едва заметный румянец на щеках, рассмеялся, откинувшись на спинку сиденья. — Чтоб тебя, Годжо Сатору, — Утахиме выругалась и спешно начала развязывать ленту с другого хвостика, чтобы соорудить что-то приличное на голове. — Позволь мне. Он легонько коснулся её руки, запутавшейся в волосах, намекая на то, что дальше дело за ним. Утахиме хотела было воспротивиться, но Годжо, предвосхитив такой поворот событий, предупреждающе покачал головой. Внезапно дыхание Утахиме перехватило, и давящая тёмная аура окутала её с ног до головы. “Так вот какова проклятая энергия гения клана Годжо”, — пытаясь совладать с подкатывающим к горлу комом, она с трудом сглотнула и судорожно попыталась схватить порцию свежего воздуха, который, к её горькому сожалению, тоже был насквозь пропитан парализующей силой. — Что такое, Утахиме? Ты побледнела, — он, мурлыча что-то себе под нос, продолжал развязывать ленту, упрямо цепляющуюся за спутанный хвостик шаманки. — Для тебя я… — она запнулась, — нет, ничего. Годжо отвлёкся от своего занимательного квеста и перевёл взгляд на девушку. В глазах его мелькнуло едва заметное беспокойство, в ту же секунду потерявшееся за самодовольной ухмылкой. — Упс, кажется, я снова неосознанно подавил чью-то проклятую энергию своей. Маг наигранно пожал плечами и добавил: — Что поделать, такова участь Сильнейшего. Скажу тебе по секрету: когда я вымотан, держать её под контролем становится чу-у-уточку сложнее. Только тс-с-с, сэмпай, — он приложил указательный палец к своим губам и расплылся в улыбке. С усердием завязанная лента наконец-то поддалась, и тонкая полоска белой ткани соскользнула серпантином в огромную ладонь Годжо, слишком большую для его возраста, по скромному мнению Утахиме. Длинные тонкие пальцы аккуратно развернули ленту и мягко прошлись по всей её длине. Было в этом жесте что-то соблазнительное, и Утахиме невольно представила, как эти самые пальцы не просто касаются какой-то ленточки в волосах, а рисуют будоражащую дорожку вдоль каждого её позвонка. “О чём ты только думаешь, Иори”, — она с ужасом пресекла этот поток извращённых мыслей и поспешила вернуться в реальность. А реальность была такова: Годжо сократил расстояние между ними до предельно допустимого (в его понимании) и слегка подталкивал плечо шаманки. — Повернись. Это был скорее приказ, чем просьба. Утахиме уже была готова закатить истерику по этому поводу, как вдруг свежие, не самые приятные ощущения отозвались эхом в её теле. Не хотелось снова прочувствовать на себе ужасающую ауру Годжо. Она смиренно развернулась и прикрыла глаза, успокаивая мысли. Разгорячённые руки коснулись её висков, увлекая за собой густые пряди жёстких волос. Он пару раз прошелся пальцами по макушке Утахиме, приглаживая выскочившие прядки, и очень деликатно перевязал волосы лентой, позволив нетронутой части обрамлять плечи и спину шаманки. От всей этой процедуры у Иори голова пошла кругом. — Готово! — радостно воскликнул маг, ожидая, что его похвалят за потрясающую работу. Утахиме взглянула на своё отражение в стекле. Она никогда не носила распущенные волосы, но то, как уложил их Годжо, ей определённо нравилось. Сатору посмотрел на отражение следом за ней и довольно выдал: — Вы прелесть, Утахиме-сэмпай! Машина тронулась с места. Годжо расслабленно насвистывал что-то себе под нос, закинув руки за голову, а Иори внимательно изучала мелькающие за окном живописные виды Токио, заодно пряча раскрасневшиеся щёки от прозорливых глаз кохая.