***
Не проходит и часа, как Дирк вновь думает об Иларионе. Как он себя чувствует, всё ли у него в порядке, не нужна ли ему какая-то помощь, помимо очевидной? И именно эти мысли приводят его к дверям в покои Илариона. Раньше ему не позволялось даже на одном этаже с ним появляться во время течки, но сейчас, когда вся королевская семья прониклась его незаменимостью, Дирку запрещалось переступать лишь порог комнаты принца. Усевшись напротив двери на красном, длинном ковре, что простилался вдоль всех коридоров, мужчина стал прислушиваться. Во влажных фантазиях мужчины также присутствовал образ принца во время самоудовлетворения. Ему казалось чертовски сексуальным идея подглядывания или прямого зрительного контакта, пока один возбуждён до предела, совершает с собой не самые приличные вещи, а другой, полностью одетый, просто наблюдает за этим с лёгкой ухмылкой. Вот и сейчас ему представилось, будто принц, сжимая в своей руке нечто похожее на фаллос, засовывает его в себя, пребывая при этом кверху задницей. Обнаженный, возбуждённый и такой открытый, он умоляет Дирка присоединиться к нему, заменить нечто искусственное внутри себя на настоящее. Но, к удивлению, в комнате было совершенно тихо. Либо, так казалось, ведь стены, да и всё поместье, построены на совесть — никаких картонных стен, как в много. И вторая теория оказалась правильной, ведь сразу после того, как он об этом подумал, отвлекаясь от грязных фантазий, за дверью послышался приглушённый голос и приближающиеся шаги. Осознав, что вот-вот и из комнаты выйдут король с королевой, мужчина резко подрывается и дёргает первую соседнюю от покоев принца дверь. Заваливаясь внутрь предположительно гостевых покоев, он оставляет дверь едва приоткрытой, сам скрываясь за стеной. Из двери принца выходят король и королева, как и предполагал Дирк, и дверь, из которой они вышли, тут же щёлкает замком. Только после этого королевские особы начинают вполголоса совещаться между собой. — Может быть, стоит ему наконец-то привести самца? — спрашивает обеспокоенно мать Илариона, скрещая руки на пышной груди, обтянутой корсетом платья. — Он так мучается, мне с каждым разом всё труднее за этим наблюдать. — Я понимаю твое беспокойство, Амелия, однако мы не должны лезть в настолько интимную часть жизни нашего сына, — строго отвечает ей король, покачав головой. — Работа над лекарством для тебя идёт полным ходом, а это значит, что скоро нам с тобой взращивать новое потомство. Если Иларион забеременеет — все его мечты полетят под хвост. — Он так страдает из-за этого лекарства, — печально вздыхает королева и голос ее едва дрожит. — Может быть, если мы познакомим его, скажем, с Велиаром, то он передумает так убиваться над ним? Да и к тому же, что, если оно не сработает? Ты хоть представляешь, насколько наш мальчик будет подавлен, осознав, что все старания были напрасны? — Велиар слишком груб и властен, — с ноткой злобы в голосе отвечает король. — Едва ли он подойдет в пару нашему нежному Илариону, что от созерцания со стороны обычного удара в нос — падает в обмороки и запирается в комнате. — Давай их хотя бы познакомим! — восклицает вдруг королева, и Дирк почти видел, как та эмоционально взмахнула руками в воздухе. — Понравится он или нет — решать Илари, наше дело показать ему, что даже если ничего не получится, то оставшийся путь не столь плох собой, как ему кажется! На этом моменте голоса стали стремительно затихать — пара стремительно покидала коридор, но какие-то обрывки фраз ещё доносились до слуха затаившегося шпиона. — Хорошо, будь по-твоему, — сдаётся всё же король. — Тогда сделаем это за ужином, через неделю. Я полагаю, что Дирку тоже будет полезно пообщаться с нами поближе и… Остатки фразы он, к сожалению, не услышал. Следовать за ними по пятам значит обречь себя на неминуемое разоблачение — слух у этих волчьих острее некуда. Второй раз за день в мужчине вскипает ревность и очередной хитроумный план. Естественно, первая мысль, которая возникла в каштановой головушке Дирка — убить этого Велиара, кем бы он ни был. Но, поразмышляв в темной комнате немного более трезво, он понял, что если выйдет на так называемого самца с одним кинжалом — его определённо точно ждёт поражение. «Если враг сильнее тебя — бери хитростью»— так когда-то давно объяснял ему подобные ситуации старший брат. Один козырь в рукаве мужчина всё-таки имел, и сейчас помышлял как ему будет правильнее им воспользоваться. Он не отдаст свою принцессу никому, даже самому сильному противнику.8.
18 апреля 2024 г. в 12:00
Разработка лекарства, которое будет проверено лично на принце, планировалась пройти намного раньше. Однако, благодаря всем непредвиденным обстоятельствам, проблемам и недопониманиям, разработку пришлось отложить на целый месяц.
По личному плану Дирка, который выдало ему правление северного государства, со своей задачей он должен был справиться максимум за полгода. Изначально верхушки помышляли дать на всё всего около пары месяцев, но позже великодушно сжалилось, отведя Дирку целых шесть месяцев в королевстве Тиаридари.
Но вот незадача, полгода почти прошло, а прогресс операции, по скромным прогнозам, находится максимум на пятидесяти процентах.
Ему точно влетит.
Перенос произошел из-за течки Илариона. Вот они, казалось бы, собрали все необходимые материалы, помирились между собой и постарались наладить какой-никакой, а мир, но разработка первого образца лекарства для Амави затянулась.
В задачу не слишком сведущего в химии и фармакологии Дирка входило изготовление безвредного препарата, что на первых порах будет вызывать побочные эффекты, с которыми им и придется работать.
Среднее время изготовления препарата — три-четыре тяжёлых дня, с утра и до позднего вечера, где мужчине приходилось усиленно делать экспертный вид и готовить непойми что, рискуя в любую секунду взорвать лабораторию или вовсе целиком поместье. У него всегда с собой имелась книга рецептов, однако она была полностью зашифрована. Понятное дело, что во время приготовления Илари не раз заглядывал в руководство, с которым так часто сверялся Дирк, но заподозрить неладное не мог. Черным по белому там говорилось исключительно об изготовлении человеческого лекарства от бесплодия, о разработке каждого составляющего элемента и о тонкостях работы с ним. Хотя на самом деле, рецепты эти не имели совершенно никакого влияния на чей-либо организм, являясь банальными витаминами сомнительной действенности.
Действенный рецепт покоился в конце рукописной книги, и его в присутствии принца Дирк никогда не открывал.
Ситуация осложнялась приближением течки принца. Дирк впервые наблюдал возрастание количества странностей в поведении принца, ведь раньше Илари уходил на «выходные» ещё за неделю до течки. В этот раз он действовал решительно и безжалостно по отношению к себе, полностью отдавался работе, игнорируя все сигналы организма. Родители не одобряли подобную жертвенность, однако помешать никак не могли. Лишь предупредили Дирка о том, чтобы тот был деликатен с их единственным ребенком в такой непростой момент.
А странностей у принца с каждым днём становилось всё больше. С какой-то стороны, это было на руку лже-химику, ведь бдительность королевской особы ослаблялась донельзя.
В первый день Иларион почти полностью разделся, оставаясь исключительно в халате на голые плечи и штанах. Это поведение он оправдал жарким днём и духотой в помещении, хотя за окном весь день шел дождь.
Во второй день принц, уже не страдающий от якобы повышенной температуры, просто весь день провёл в кресле за записями. И каждый раз, когда мужчина обращался к нему или кидал любопытный взгляд, Илари замирал. Нетрудно было догадаться, что пока коллега не смотрит, он елозил задницей по креслу, не в силах унять весьма назойливый зуд между ног.
В третий день тяжело стало уже Дирку. Зуд, по-видимому, не оставил юного принца в покое, однако вновь просидеть весь день в кресле ему не позволила совесть. И всякий раз, смешивая по инструкции Дирка очередную мутную жижу в пробирке, он вырисовывал хвостом грациозные линии, выгибался, оттопыривая сокровенное и ноги невольно раздвигал. Он делал это неосознанно, и именно поэтому мужчина стал намекать коллеге о его весьма странных позах, на что принц смущённо ойкал и вставал как по струночке прямо.
Если бы Дирку в тот день давали по золотой монете всякий раз, когда Илари перед ним извинялся за своё тело, то мужчина бы жил безбедно до самой старости.
Четвертый день, предпоследний перед течкой и финальный в разработке первого варианта лекарства, прошел и вовсе сумасшедше.
Застав уже ставшую домом лабораторию в положенное время — пустой, Дирк тяжело выдохнул. Время, в которое они обычно начинали работать, было и правда ранним. Около шести часов утра, когда в переживающем дождливую зиму королевстве было ещё темно.
Вставать с утра пораньше для мужчины и дома являлось обыденным делом, поэтому лично для него не составляло особых проблем поднять с постели свой организм в такую рань. Однако, уже предполагая, что юный принц либо задержится, либо не придет вовсе, он решил досмотреть последний сон на тесном диванчике лаборатории. Тесным, к слову, он являлся только по меркам местных жителей, когда для мужчины, уступающем им всем в росте, он показался почти комфортным. Если чуть ноги подогнуть в коленях всё будет отлично.
Илари разбудил его робким толчком в плечо. Непривычно нежным для Дирка, что привык просыпаться в подобных ситуациях под крики: «Кто тебе, мразь, разрешил спать на рабочем месте?».
Здесь же не так. И как только мужчина разлепил глаза, он увидел красного, будто помидор, Илариона, что скрестил руки за спиной. Дирк заранее знал, что он сейчас скажет, но решил не торопить события и дать ему высказаться.
— Прости за опоздание, мне с утра было совсем гадко, — поясняет он и присаживается рядом, уложив пушистый хвост полукругом между ними. Руки его, заметно дрожащие, легли на колени. — Эти дни я мог бороться с приближением течки, но сегодня я вряд-ли буду способен быть тебе надёжным помощником.
— Хоть я и не совсем понимаю как это работает, но вас ни в коем случае не осуждаю, дорогой принц, — чуть хриплым голосом отвечает Сондер, смирно кивнув в ответ на взгляд полный вины. — Если вам нужен отдых, то я могу самостоятельно закончить работу над лекарством. К счастью, на сегодня у нас весьма скромный распорядок дел и осталось совсем немного.
— Прости, если эти дни я вёл себя неподобающе королевской персоне, — вновь виновато выдыхает Илари, опуская взгляд кристально чистых, голубых глаз себе на колени. — Видимо, разработку северной версии лекарства придется отложить до следующей течки, в эту мы уже ничего не успеем. Я правда сожалею и завидую вам, людям, свободным от подобных «шуток» организма. Если бы не это, глядишь, мы бы управились и за месяц.
— Не стоит сожалеть, Иларион, у каждого организма свои особенности, — постарался вновь сделать экспертный вид Дирк. — К примеру, у нас, в северном госуда… королевстве, у девушек есть весьма сомнительный, но аналог вашей течки, — пожимает плечами он и замечает, что принц постепенно становится к нему ближе, двигаясь по дивану редкими рывками. — Их чаще называют «месячные», а так, названий уйма.
— И что, с ними тоже каждый месяц происходит подобное проклятие? — не без любопытства спрашивает принц, даже несколько отвлекаясь от природного зова организма.
— Ну, не совсем, — потирает затылок Дирк, неловко шикнув в раздумьях. — У них оттуда идёт кровь, но не совсем обычная. А также, нарушается эмоциональный фон, могут быть тяжёлые боли и странные пожелания в еде, вроде соленых огурцов с плиткой шоколада. И лучше удержаться от споров с женщинами в этот период, реакция может быть неожиданной разной.
— Мне кажется, что я бы легко обменял течку на эти «месячные», — безрадостно выдыхает принц, взглядом тревожно бродит по лаборатории, не зная куда себя деть. — Это звучит намного лучше, чем факт того, что раз в месяц нашим самкам и гибридам настолько хочется секса, что они готовы лечь под кого угодно. При наличии постоянного партнёра это намного проще, но пока его нет — течка для нас это сущий ад.
— Не волнуйтесь, принц, вы ведь не впервые переживаете этот процесс, — пытается успокоить он, наблюдая за тем, как голова Илариона ложится на его плечо. Ещё немного и заинтересованность в юном принце придётся прикрывать халатом.
— Да, не впервые, просто при тебе, Дирк, я несколько стесняюсь её проявлений, — кивает спокойно Иларион, а хвост его перемещается на бедра мужчины, обвивая полукругом. — Что самцы, что самки, что гибриды — легко поймут меня, а ты, свободное от подобного существо, как по мне, от того и совершенное, наверное думаешь, что я какой-то развратник. Либо, я таковым выгляжу в твоих глазах.
— Ни в коем случае, принц, как я посмею? — встрепенулся вдруг мужчина.
Была огромная разница между тем, как относился Дирк к Амави в течке и к Илариону в ней же.
Амави и правда казался ему грязным, распутным и совершенно глупым существом, готовым прыгнуть на любой член не из-за мнимого зова природы, а потому, что он обычный распутник. Весь его вид вызывал у него отвращение и злость, как у ценителя беспрекословной верности или же совершенной чистоты. Вполне возможно, что отвращение к нему выработалось благодаря банальной ревности, но сейчас даже сам Дирк этого не осознавал.
Иларион же выглядел иначе. Он, такой чистый, правильный, добрый и верный, просто изнывает от биологических особенностей своего вида, и он ни в чем не виноват. Принц — совершенство, вынужденное страдать. А сам Дирк хотел бы стать его единственным и неповторимым лекарством от недуга, и свои развращенные мысли старался оправдывать тем, что совершил бы это не из-за физического или эмоционального влечения, а из кристально чистых намерений помочь ему.
«Если принц хочет, чтобы его взяли под пушистый хвостик, то кто я такой, чтобы отказывать желаниям королевской особы?»
Мужчина повиновался прочим приказам намного и намного хуже, чем этот, который он бы выполнил с огромным удовольствием.
Но, разумеется, в течку он такого не совершит, оставляя подобные фантазии для одиноких вечеров в своих покоях после работы. Во всяком случае, пока принц не даст согласия в нормальном состоянии.
И сейчас, когда между ними вдруг возникла неловкая пауза, случилось весьма предвиденная ситуация. Резко, будто надеясь, что мужчина не заметит, Илари притягивает его за подбородок и вовлекает в мокрый поцелуй. Принц явно не умел целоваться и не имел в этом совершенно никакого опыта.
Крепкие руки сжимают плечи принца и отстраняют, практически сразу, как только тот сорвался на необдуманный поступок.
Дирку стоило немереных усилий не продолжить неожиданный поцелуй. Даже неопытность принца не испортила впечатлений мужчины об их первом поцелуе, и он, разумеется, жутко хотел не только продолжить, но и углубить, показать Илариону как правильно целоваться и, может быть, научить ещё много чему. Но Сондер, являясь полным заложником своего положительного образа, не имел других вариантов, кроме как остановить Илариона, в самом начале остановив себя. Миссия превыше всего.
— Прости, боже, прости, — алеет лицом принц, тут же вырываясь из уверенной хватки, закрывает лицо ладонями, утыкаясь в колени лбом. — Прости, я такой дурак, я не должен был этого делать, это всё она…
— Всё в порядке, принц, вам следует пройти к себе в покои, — вновь пытается успокоить его Дирк, оглаживая по спине вниз, к беснующемуся хвосту. Уши принца прижались к голове. — Я бы не хотел портить между нами отношения, ведь если я поддамся на ваше состояние, то ситуация примет оборот даже хуже, чем то было с Амави.
— Да, я понимаю, конечно, — бубнит себе в колени Иларион и часто-часто дышит. Сердцебиение ускорилось до невозможного. — Не говори никому о том, что я сделал, хорошо?
— Без проблем, — соглашается Дирк коротким кивком и вскоре поднимается с дивана, протягивая руку помощи принцу. — Пройдёмте, я вас провожу до покоев, а затем примусь за лекарство.
К счастью или сожалению, но больше недоразумений между ними не произошло. Мужчина попрощался с Иларионом на целую неделю, в течении которой они совершенно точно не увидятся. Скучать за ним Дирк стал последние пару месяцев, и сейчас, вот-вот пережив первый поцелуй с объектом обожания, тоска за принцем стала ощущаться особенно остро.
Вернувшись в опустевшую лабораторию, мужчина без особого труда намешал витаминное «зелье» с парой таблеток обыкновенного слабительного. Это будет первый побочный эффект, который им предстоит «устранить», на деле же просто не добавлять в витамины те таблетки. Всё сделано с большей долей правдоподобности, только вот пока принц в «отпуске» — весь этот театр терял свой смысл. Имелся он только в отношении Амави, который будет первым и последним свидетелем действенности лекарства.
Предполагалось, что эту горькую, желтоватую жидкость в специальной пробирке — Амави просто выпьет залпом.
На время проверки лекарства юноше выделили в поместье отдельные, личные покои, в которых ему предстояло находиться всё время до конца эксперимента.
Однако, так как из двух «учёных» — остался только один, планировалось только первое тестирование. То есть, Амави примет первую версию лекарства, переживет специальные побочные эффекты и уйдет домой, а работы над усовершенствованным вариантом начнутся только с момента полной поправки принца.
Дирк, изрядно заскучавший спустя бесполезный час, проведенный наедине с собой в лаборатории, послал гонца к Амави только ближе к вечеру. Всё время до этого он, прибывая в глазах остального королевства за тяжелой работой в своей лаборатории, был вынужден делать занятой вид. Как ни как, но король да королева отслеживали прогресс разработки лично, всё ещё не слишком доверяя иноземному специалисту.
Стоит упомянуть, что мужчина не упустил шанса подрочить на фантазии о принце в выдавшемся свободном времени. Перед этим он отчитался страже, что лаборатория будет закрыта в связи с опасными распыляемыми химикатами, с которыми он будет работать в маске. Словом, так он себя отгородил от внезапных визитов с проверкой, ведь предсказать их появление практически невозможно. То стража заходила каждые пятнадцать минут, то и спустя пару часов никто лабораторию не проведывал.
Сейчас же, под конец «трудной работы», мужчина уединился с собой в том самом кресле, в котором так яро недавно елозил принц. В попытках представить их первый раз голова шла кругом, ведь учитывая состояние течки, вся инициатива, что так возбуждала Дирка, шла бы исключительно со стороны принца.
Что бы он хотел в первую очередь?
Первой мыслью, что пришла ему в голову, это образ Илариона, стоящего перед ним на коленях. Сжимая собственный член в кольце пальцев, он откинул голову на спинку кресла и выдохнул, отдаваясь фантазиям.
Нежно-розовые губы принца смыкаются на головке члена, язык изнутри собирает горьковатую смазку. С осторожностью и неопытным волнением в глазах он вбирает длину, но доходя до горла — кашляет, с непривычки. Дирк не злится, напротив — гладит его по белоснежным волосам и нежно чешет за ухом, пока Илари, с застывшими в уголках глаз слезами смотрит на него, не выпуская члена из пухлых губ. Мужчина шепчет ему, успокаивает и объясняет как это делается, и тот повинуется, впервые пропуская в глотку человеческий член. Хмурится, жмурится, но сдерживает рвотные позывы, стараясь дойти до конца, соприкоснуться кончиком носа с небритым лобком мужчины и вскоре у него получается. По щекам тут же бегут тонкие, блестящие дорожки слёз, взгляд голубых глаз вновь обращается к нему. Сондер вновь гладит принца, говорит, чтобы тот не перетруждался и вскоре Илари отстраняется от члена, пытаясь восстановить дыхание. Между головкой и нижней губой юного принца появляется тонкая нить слюны, связывающая их.
И приблизительно здесь, на столь трогательном моменте, когда Дирк уже был готов перейти к представлению того, как часто вбивается в податливую глотку, приближая быстрыми движениями руки себя к разрядке, в дверь вдруг стучат.
«Сука, кого там принесло?! Я же сказал: не беспокоить! Чё тут, блять, не понятного…» — выругивается шепотом мужчина, спешно натягивая на себя белье и штаны, после затягивая на себе прочно кожаный ремень.
Стук повторяется. Сейчас он кажется более агрессивным и настойчивым, нежели минуту назад.
— Иду я, иду! — крикнул он, глядя при этом в зеркало, дабы свериться, что его внешний вид никак не отражает занятие, от которого его оторвали. Никаких следов, кроме лёгкого румянца и пары капель пота на суровом лице.
Дирк рывком распахивает дверь и наблюдает на пороге разгневанного Амави, что из стороны в сторону нервно хвостом машет.
— По-быстрее нельзя, да? — фыркает Честерс с порога, сверху вниз глядя на слегка растрёпанного мужчину. Стражи за его спиной невольно переглянулись в немом вопросе. — Что у тебя тут за неотложные дела, что ты сразу же открыть не можешь?
Юноша толкает Дирка плечом в плечо, заставив горе-химика едва пошатнуться и удивлённо вскинуть брови. Только после этого Амави вспоминает про стражей, что сопровождали его вплоть до двери.
— Ваша работа здесь окончена, благодарю, — предупреждает он и совершает краткий поклон. Стражники, в свою очередь, прощаются ровно таким же поклоном, прежде чем уйти.
Напряжённая атмосфера между ними, казалось бы, никогда и никуда не денется. Несмотря на весьма продуктивную беседу в лесу, эти двое находили другие, новые поводы разозлиться на друг друга. Дирк, к примеру, был зол, что юноша так резко прервал занятие на самом интересном моменте, а Амави, в свою очередь, злился, что мужчина не открыл дверь тут же. Вдобавок, темноволосый юноша не слишком был вдохновлён пониманием того, что работать с Дирком им придется наедине. Несмотря на явное превосходство в силе перед простым человеком, он всё равно боялся мужчину, искренне считая, что намерения его не слишком чисты. Мало ли, сколько ещё козырей в рукаве припас этот человек?
— Давай сюда свое варьево, — приказывает Амави, по-хозяйски развалившись на диванчике, где буквально недавно был первый в жизни принца поцелуй.
— Прояви хоть каплю уважения к нашим с принцем трудам, ушастый, — возмущается тут же Дирк, хмурясь и бровь изгибая, руки на груди скрестив. — И вообще, это лекарство в будущем вылечит саму королеву. И ты смеешь относиться к нему так?
— Ладно-ладно, хватит гундеть, — закатывает глаза Амави, отзеркалив закрытую позу мужчины. Как бы то ни было, но его слова и правда заставили подопытного придержать язык как минимум в отношении лекарства. — Давай, не томи, я бы хотел скорее лечь спать.
— Дак за окном едва ли девять часов, — хмыкнул скептически Дирк, собирая со стола все грязные стеклянные ёмкости и складируя их в подобие раковины. — Так и скажи, что хочешь по-скорее от меня избавиться, — фыркнул вновь, сейчас взяв в руку закрытую пробкой пробирку с лекарством. — Но ты не переживай, твоё желание весьма взаимно.
Мужчина протягивает ему пробирку с мутновато-желтым содержимым. Если присмотреться, то в ней до сих пор плавали остатки таблеток, что с трудом растворяются в густоватой консистенции витаминов.
— Здоровый сон — залог силы, — гордо отвечает он, подразумевая этой фразой скрытую угрозу. Рана на кисти, что едва успела затянуться темной корочкой крови, вдруг вновь побеспокоила Дирка. — И да, мне крайне не хочется быть с тобой наедине слишком долго, — признался наконец он, столь же гордо кивнув.
Взяв из рук мужчины пробирку, он откупорил её зубами, залпом выпивая всё содержимое. Лицо скривилось в гримасе отвращения, стоило ему почувствовать на языке горький привкус выпитого. И на этот случай Дирк припас стакан с чистой, обычной водой, что едва смогла убрать неприятный вкус.
Действие слабительного наступит только через несколько часов. Соответственно, у мужчины ещё было время на то, чтобы заняться своими делами, прежде чем Амави прибежит к нему с криками и визгами о происходящей войне в его желудке.
— Как там Иларион, ты не знаешь? — вдруг внезапно задаёт вопрос юноша, сжимая в длинных пальцах опустевший стакан. — Судя по его отсутствию, течка у него уже началась. Запах орехов в комнате раньше так ярко никогда не чувствовался.
— Каких ещё орехов, — хмурится мужчина, отходя к рабочему, длинному столу и опираясь о край копчиком. — Я полагаю, он в порядке. Во всяком случае, это не первая и не последняя его течка, принц — парень взрослый, ничего с ним не случится.
— Если бы я мог ему помочь, — вздыхает едва горестно юноша, подпирая кулаком подбородок. — Мы, гибриды, можем без последствий спариваться друг с другом, но…
— Даже не думай, — прерывает его резко Дирк. Глаза мужчины в секунду воспылали яростью к говорящему, карие зрачки будто стали ещё темнее, а густые, каштановые брови нахмурились так, как никогда до этого. Контролировать себя вновь становится трудно, однако приходится. Силы не равны и миссия превыше всего. — И пальцем не смей его трогать, когда он в таком состоянии. Всё, что ты мог сделать — ты сделал, а именно: изнасиловал его неделю назад.
— Да я бы и сам не смог, у меня муж! Хоть он и допускал раньше, когда я был здоров, чтобы я помогал самкам и гибридам за небольшую сумму, но теперь он не сможет даже банального согласия дать, — протараторил явно угнетенный обвинениями и воспоминаниями Амави. — Теперь не сможет.
В голове Дирка созрел гениальный план. И едва сдержав наползающую на губы ухмылку, он стал выглядеть со стороны уже намного доброжелательнее, нежели буквально минуту назад.
— Состояние твоего мужа ухудшилось? — спрашивает якобы искренне обеспокоенно. — Мы так и не провели осмотра, но полагаю, что в здешних условиях я не смогу оказать ему полноценную помощь. Вполне вероятно, что потребуется профессиональное оборудование, коего я с собой не брал. Не было таких планов — лечить всех подряд и от всего.
— Пока принц будет отдыхать, а мы закончим с тестированием лекарства — я требую, чтобы ты его осмотрел, — уверенно заявляет Амави. — У него сильно поднялась температура и пропал голос, а чтобы сводить его в туалет или помыться — мне приходится просить помощи у соседей. Слабость настолько сильная, что он только и делает, что спит.
— Кажется, я приблизительно понимаю что с ним может быть, — экспертно хмыкает мужчина, потирая подбородок двумя пальцами. Разумеется, он врёт. — Сразу после успешного окончания моей здесь работы — я отправлюсь обратно в Северное королевство. Я могу взять с собой вас обоих. Как тебе идея?
— В чем подвох? — сощурившись, спрашивает юноша, кончиками пальцев барабаня по своему колену.
— Ни в чем, это наша часть сделки — вылечить твоего мужа, — пожимает плечами он, сделав максимально честное выражение лица. — И так как здесь его вылечить у меня не выйдет, вам придется совершить небольшое путешествие.
— Не забывай, что в любой момент я могу тебя разорвать голыми руками, — угрожающе скалится юноша, но несмотря на оскал, какая-то скромная надежда всё равно блестит в его зелёных глазах.
— Если ты меня «разорвешь голыми руками» — кто тогда будет лечить твоего ненаглядного мужа? — кривляется Дирк, не сдержав себя от короткого смешка. Аргумент у него, конечно, вышел железобетонный. — Не кусай кормящую руку, хвостатый.
— Ты поучи меня ещё, жалкий человечишка! — возмущённо восклицает и подрывается с места Амави. — Все, я пошел спать. Если что — будь готов к тому, что я вломлюсь в твои покои в любой момент.
О да, к этому Дирк абсолютно готов.