***
Кирилл крутит головой из стороны в сторону, огибая взглядом почти каждого человека. Пропускает мимо ушей прощанья сокурсников, жмёт им руки и неспешно двигается к самым воротам. Достав телефон из кармана, разблокировывает и сразу же тычет по закреплённому на главном экране чату. Кирилл Дубровский: Тащи скорее свою задницу. Мы можем опоздать. Печатает ей сообщение, когда не замечает в толпе вышедших из главного корпуса знакомую макушку. Делает несколько затяжек, выбрасывая окурок в урну. Смотрит на вход, замечая, как из дверей выходит Сеня в расстёгнутой куртке и без шапки, а рядом идёт Григорьев. Глаза закатываются от раздражения, но он терпеливо ждёт, когда его девочка подойдёт к нему. Тогда сможет задать пару вопросов, но этого не нужно, потому что скользкое и опасное ощущение доверия течёт по венам. Сеня бы не стала крутить шашни с Ромой, потому что всецело отдалась Кириллу. Они прощаются возле ворот. Григорьев чмокает её в щёку и уходит в противоположную сторону, а Сеня быстрым шагом добирается до Кирилла. Останавливается возле него, натягивая на голову шапку. Дубровский наклоняется, хватая замок, застёгивая куртку. Едва ли не шарахается от этого действия, потому что ему чужды понятия заботы, но что-то подтолкнуло сделать это. Встречает удивлённый взгляд Сени, который тут же сменяется тёплой улыбкой. Кирилл улыбается в ответ. — Григорьев. — Ага. Попросил у меня конспекты по зарубежной литературе, — отвечает тут же Есения. — Разве… Я тебе не сказала, что мы остались друзьями? Кирилл хмурится, понимая, что и он когда-то был просто другом для малышки. — Друзьями? — тупо переспрашивает, стреляя злым взглядом. Горячая патока ревности растекается по телу, встречаясь со злостью и превращаясь в полный хаос. — Нет, котёнок, так не пойдёт, — качает головой. — Если ты со мной, значит, нет парней-друзей, — заявляет, приподнимая подбородок, будто не нужно спорить. — Кирилл, мне стоит напомнить о твоей Вике? — ядовито выплёвывает. — Мы не общаемся с Ромой! Очень редко. И не переживай, потому что я не… — Сеня задыхается, начиная смущаться. Не знает, как истолковать свои мысли. Мнётся на месте, облизываясь и поджимая губы. — Кирилл, мне нужен ты, — выдыхает, чувствуя, как щёки сильнее заалели. — Ясно? — Ясно, — удовлетворённо отвечает. — Иди сюда. Дубровский тянет за рукав, заставляя Сеню сделать шаг вперёд. Наклоняется, обхватывая лицо руками, прикасается губами к носу, затем к холодным устам, целуя нежно и медленно. Не может поверить, что наконец-то горло отпускает. Внутренности расслабляются, когда девочка обнимает его, прижимаясь сильнее. Приоткрывает ротик, позволяя горячему языку Кирилла скользнуть меж губ, сплетаясь с её. Пряный вкус тоски прослеживается настолько сильно, что у Пановой начинает кружиться голова. Она сильнее стискивает его плечи, отстраняясь и широко улыбаясь. Кирилл не из тех парней, кто проявляет чувства публично, но его глаза горят огнём, и она понимает, что ему нужно было это. И ей нужно, чтобы Кирилл поцеловал её. — Я скучала, — шепчет у рта, слегка касаясь его нижней губы зубами. — Очень. — Я тоже скучал, Сень. Тактичное покашливание приводит к тому, что лицо Сени вытягивается, и она оборачивается, ощущая, как руки Кирилла продолжают обнимать. Перед ними стоит Даша со вскинутыми в удивлении бровями и довольный ухмылкой. — Ничего не хотите сказать? — голос вот-вот сорвётся на смех. — Лучшие друзья? Кирилл прикусывает нижнюю губу, пока Сеня хмурится, сдерживая улыбку. — С чего бы начать, — задумчиво тянет Дубровский. — Желательно, блин, с самого начала! — нетерпеливо бухтит Даша. Сеня издаёт смешок и жмёт плечами, мол, начало слишком далеко, чтобы с него с начинать. Может, начать с посвящения? На котором Панова испытала чувство ревности к Кириллу. Или с первой услуги, которая превратилась не просто в услугу, а чувства?***
Фильм потрясающий. Сеня разматывает шарф на шее, пока Кирилл внимательно слушает восторженные эмоции касательно драмы, на которую они сходили. Пойти в кино было странно-спонтанным решением. Хотелось провести с ней время вне домашних стен, чтобы окончательно убедиться, что отношения — это романтика. Они и раньше ходили в кино, но сейчас Кирилл поймал себя на мысли, что держать Сеню за руку и целовать при каждом удобном случае — это приятнее, чем просто сталкиваться плечами или толкать друг друга, как маленькие дети. Слушать болтовню очень увлекательно, учитывая, что он почти не говорил про фильм. Да и не хотел, потому что половину сеанса любовался мимикой Пановой, которая то хмурилась, то улыбалась, то едва не расплакалась. Когда Сеня устало падает на кровать, раскидывая по сторонам руки, на её лице мелькает довольная улыбка. Кирилл переодевается в домашние штаны, уходя из комнаты. И что странно, это то, что сегодня не пятница, а среда. Среда, в которую Сеня снова остаётся у него на ночь, чтобы утром поехать вместе в университет. И странно то, что ему совсем не надоело и никогда не надоест делить ночи с этой маленькой обворожительной кошечкой. Кошечкой, которая стягивает узкие джинсы и сверкает белым кружевным бельём. Виляет бёдрами и подпевает песне, пока снимает тёплый свитер. — Где ты? Я бегу за тобою, — еле шепчет, пока Кирилл стоит в дверях, прислонившись плечом к косяку, и наблюдает, как Сеня раздевается. — Разрываюсь мечтою. Растворяясь в ночи. Не молчи. Вместе… На душе разливается обжигающее тепло, пока она завязывает волосы в хвост, не поворачиваясь к нему лицом. Кирилл сглатывает и делает несколько бесшумных шагов вперёд, к ней, опуская руки на впалый живот, прижимая к себе. Сеня вздрагивает, когда ощущает холодное прикосновение, но откидывает голову на грудь. Прикасается губами к её шее, нежно целуя и присасываясь ненадолго. Кирилл ведёт руками по изгибам, очерчивая талию, останавливаясь на бёдрах и сильнее притягивая к себе, вжимаясь в неё пахом, чтобы почувствовала твёрдость, которая упирается в низ спины. Скользит пальцами по кружеву, заставляя слегка расширить ноги, чтобы было легче коснуться горячей промежности. Она сильнее вжимается в него, пока электрические импульсы собираются, образовывая тяжесть внизу живота, ударяя возбуждением. Кирилл легко находит клитор, начиная выводить кругообразные движения, попадая точно по цели и заставляя Сеню тяжело выдохнуть. Сеня крутится в его объятьях, обнимая за шею. Страстно впивается в губы, наступая на парня, заставляя упереться лодыжками в кровать и осесть. Забирается сверху, не прекращая целовать, пока прозорливые руки щёлкают застёжкой бюстгальтера, стаскивая с плеч. Прохладные пальцы касаются твёрдой горошинки, покручивая и слегка сжимая. Елозит бёдрами, проезжаясь промежностью по члену, вздрагивая и ощущая, как очередная волна пронзает тело. Спускается к уху, обдавая жарким дыханием, посасывает мочку, роняя тело Кирилла на постель и нависая над ним. Он не слишком нежно отодвигает трусы в сторону, чтобы наконец-то коснуться влажных складочек. Его рот смыкается на соске, пока рукой размазывает смазку, не забывая пройтись по клитору, срывая пару стонов с пухлых губ, которые Сеня прикусывает. Она поддаётся бёдрами назад, когда Кирилл надавливает на дырочку, но не входит. Желает, чтобы он наконец-то вошёл. Палец скользит по всей промежности, резко входя и останавливаясь. Есения целует его в губы, прогибаясь в пояснице, поддаваясь назад сильнее, принуждая к движению. Он давит пальцем на стеночку, когда чувствует, как зубы малышки смыкаются на нижней губе. Начинает двигать пальцем внутри. Панова дрожит всем телом, опираясь на одну руку и запрокидывая голову, когда губы вновь атакуют грудь. Внутри что-то болезненно сжимается, словно ей нужно выпустить маленького зверя наружу, отчего она рассыпается на кусочки. На грёбаные маленькие осколки. Старается удержаться на одной руке, пока второй ведёт по телу, останавливаясь на резинке штанов. Сеня уверенно сжимает твёрдый член Кирилла, прикрывая глаза. Он дёргает бёдрами, когда девочка ещё раз сжимает его. Скользит медленно в лоне, добавляя второй палец, чтобы подготовить, хотя бы немного растянуть. Двух пальцев всё равно будет мало, чтобы принять его всего. Сеня сильно возбуждена, смазка продолжает сочиться, стекая на его торс крупными каплями. Еще немного и сойдёт с ума оттого, насколько девочка возбуждена. Господи, неужели такое может быть? Чтобы было так мокро? Сеня поддаётся назад, встречая его пальцы, которые давят на стеночку. Ещё немного, и она не выдержит. Закончит быстрее, чем… Как же хочется, чтобы он заполнил её до основания. Целует его грудь, пока рукой залазит в трусы, встречаясь с горячей плотью. Проводит рукой по всей длине, нетерпеливо дёргая из-за мешающихся штанов. Кирилл улыбается, вбивая пальцы сильнее. Не может больше терпеть, потому что член адски нуждается в узкой дырочке, которая плотно обхватит, даже не позволит сдвинуться. Готов быть сжатым настолько, что поджимает на ногах пальцы. Блять, сейчас. Надо сейчас. Боится, что не выдержит и кончит в штаны, так и не войдя. Сеня разочарованно стонет, когда пальцы выскальзывают из неё. Кирилл дёргает трусы вниз по ногам, стаскивая их и пробегаясь взглядом по фигуре. Неужели тело может быть настолько совершенным? Едва заметные изгибы, маленькая грудь и округлые бёдра. Смотрится куда привлекательнее всех, что когда-то видел. Переворачивает её, раздвигая ноги и снимая трусы. Сеня отползает к изголовью, замечая, как Кирилл тянется к тумбочке, доставая оттуда квадратный пакетик. Сглатывает, рот наливается слюной, а давно расфокусированный взгляд становится более размытым. Внизу простреливает жгучим желанием, поэтому послушно расставляет ноги, пока наблюдает за тем, как Дубровский раскатывает латекс по внушительной длине. Ей будет больно, но не настолько. Возбуждение граничит с лишением рассудка. Оно сильное и необъятное. Кирилл хватает за лодыжки, подтягивая ближе к себе, устраиваясь меж разведённых бёдер. Она хрипло выдыхает, опуская руки на его плечи. Он готов мурчать оттого, насколько же великолепна мысль долгожданного проникновения в тугое лоно. Смахивает пару выбившихся прядок, прихватывает за горло и мягко целует в губы. Сеня шарит руками по его плечам, пытаясь унять колотившееся сердце и дрожь по всему телу. — Тебе будет больно, — шепчет Кирилл, пока его сердце болезненно сжимается от этой мысли. Не хочет причинять боль, но по-другому не может. — Всё будет хорошо, — отвечает ему, целуя. Кирилл берёт член в руки, наблюдая, как Сеня прикусывает нижнюю губу. Он кусает изнутри щёку, касаясь её влажной промежности. Девочка сжимается всем телом, нервно дёргает плечом, двинув бёдрами. — Не спеши, — просит её, слабо улыбаясь. — Я очень хочу тебя, Кирилл, — шепчет в ответ. Кирилл заводит руку Пановой за голову, переплетая пальцы, и спускается бёдрами ниже, пристраиваясь возле сочащейся смазкой узкой дырочки. Он смотрит в глаза долгим и волнующим взглядом. Будь осторожен. Нашёптывает внутренний голос, подсказывая, как нужно правильно сделать. Медленно движет тазом вперёд. Смотрит вниз, заходясь лихорадкой оттого, что всё происходящее реальность. Входит головкой, тут же поднимая взгляд, чтобы найти сморщенное лицо. Он давит сильнее, услышав, как Сеня болезненно всхлипнула и попыталась расслабиться. — Тебе нужно расслабиться, малышка, — шепчет ей в самое ухо. — Не могу, — произносит тут же. Крепче сжимает её ладонь, пока второй рукой находит клитор. Нежно проходится по нему большим пальцем, вырисовывая кружочки. Целует в шею, кусая и зализывая это местечко. Когда стеночки слегка расслабляются, он движет бёдрами вперёд, встречая очередной болезненный вскрик. Она рефлекторно сжимается, но тут же расслабляется. Боль и удовольствие смешиваются настолько, что не знает, чего больше. Сеня ловит губами его, сразу же сталкиваясь зубами и языками, сжимая ладонь сильнее, пока Кирилл медленно продолжает входить. Голова кружится оттого, насколько её переполняют эмоции. Распахивает глаза, и Кирилл готов поклясться, что, кроме любви, в них ничего нет. Пошло облизывает губы, отставляя одну ногу в сторону, а другую закидывая ему на спину. Толкается до упора, пока Сеня сбивчиво дышит и стонет, хватаясь за него рукой, потому что ещё немного, и она точно провалится под матрас. Когда он останавливается, она сжимается вокруг него и вдруг… Вдруг смаргивает слезу с одного глаза, улыбаясь и касаясь его губ своими. Кирилл почти полностью выходит, чтобы снова медленно войти и прикрыть от наслаждения глаза. Настолько узко и горячо, что по спине бегут мурашки. На задворках сознания мелькает мысль, что она всецело его с этой грёбаной минуты, когда позволила лишить её невинности. И он сделает всё, чтобы научить Сеню так, как ему нравится. Чтобы стала его маленькой шлюшкой в постели. Жмурится от таких мыслей, делая очередной толчок. Его не хватит надолго, потому что слишком туго и желанно ощущать, как вокруг него сжимается девчачье нутро. Она начинает тихонько стонать и вилять бёдрами, отчего Кирилл решает увеличить ритм. Убирает руку с клитора, придерживая за бедро. Сеня жмётся к нему сильнее, когда чувствует, как этот больной комочек заменяется чем-то мощным. Толчок за толчком, их дыхание соединяется, губы встречаются, ладони сжимаются. Выгибается слегка, чтобы почувствовать, как сквозь тело прошла еле заметная дрожь. Кирилл рычит, ощущая, как лоно начинает ритмично сокращаться вокруг него. Слишком, блять, идеально. Ещё немного и всё. Боже. Резче вбивается несколько раз, чтобы почувствовать, как внизу всё горит огнём. Впивается пальцами в её бледную кожу на ноге, толкаясь глубже и быстрее. Сеня протяжно стонет, кусая его за плечо, но не от боли и резкости, а от удовольствия. Кирилл делает последний глубокий и особенно резкий толчок, заставляя малышку издать болезненный стон. Замирает, пока изливается внутри. Целует её плечо, покусывая и позволяя себе упасть на тело, не выходя. Оба загнанно дышат. Сеня зарывается пальцами в его волосы, прикрывая глаза. Кирилл несколько раз сжимает грудь, щипая за сосок. Это случилось. Это не сон. Это грёбаная реальность, в которую он не может поверить. И только быстрое сердцебиение напротив позволяет ему понять, что это действительно произошло. Наконец-то. Можно не считать до тридцати. Можно не задерживать дыхание. Можно переживать остатки удовольствия, зная, что она никуда от него не денется.***
— Мам, — зовёт Сеня, глупо улыбаясь и переступая с ноги на ногу. Отрывается от дверного косяка, чтобы сесть на стул и скрестить ноги. Маленькая боль становится незаметнее и тусклее после вчерашнего из-за растущего тепла внутри. Женщина отрывается от сковородки, на которой жарятся котлеты. Поворачивается к дочери и удивлённо вскидывает брови, бросая взгляд на часы. Шесть вечера. — Ты уже вернулась, — Татьяна целует дочь в лоб. — Как в университете дела? — Всё хорошо. Мам, я поговорить хотела, — начинает Сеня серьёзным голосом. Женщина кивает, откладывая полотенце на стол, и садится на второй стул, внимательно уставляясь на нервную Сеню, которая облизывает губы и тяжело выдыхает. — Я влюбилась, — почти шёпотом произносит, осторожно смотря на родительницу. — Я знаю, жизнь моя, — Татьяна улыбается, кладя ладонь на сжатый кулачок дочери. Есения никак не ожидала услышать нечто подобное, но это даже лучше, чем тысяча вопросов. Думала, что мама спросит в кого или задаст любой другой вопрос, но никак то, что уже в курсе! — В Кирилла, — добавляет аккуратно. — Я знаю, Сень, — женщина улыбается, нежно сжимая ладонь девочки. — Откуда, мам? — Сень, мне не двадцать, чтобы не заметить, как ты изменилась. Ты расцвела и стала более счастливее. Ты посмотрела бы на себя со стороны! — А что со мной? — Ты после ночёвок с Кириллом сияешь хлеще солнца. Конечно, так и раньше было, но сейчас как-то по-другому. По-особенному как-то. Как, наверное, сверкают влюблённые. — Мам, — тяжело выдыхает Сеня. — Это нормально любить человека, с которым ты долго знакома. Тем более, посмотри на нас с папой. Мы учились в одной школе, а потом в одном университете. Мы гуляли в одной компании, были друзьями. Немного позже стали семьей. Из дружбы может получиться одна из самых крепких семей. Мы и Дубровские тому показатели. Сеня кивает пару раз, осознанно проводя аналогию и понимая, что её жизненная история похожа на мамину и папину. Не зря же говорят, что дети следуют по стопам родителей? — Только давай договоримся сразу, — уже более строго начинает мама. — Я пока не готова стать бабушкой. Я очень люблю малышей, но… Сеня, учеба! — Мама! — восклицает Сеня, тут же поднимаясь со стула. — Я знаю, — уже спокойнее добавляет. — Для детей как-то очень рановато! — Всему своё время, жизнь моя. Татьяна ещё раз целует дочь в лоб и крепко обнимает. Она счастлива, что дочь нашла своё счастье. Да и как можно не радоваться, если сама знает Кирилла с пелёнок?