От дружбы до любви

— Это он, да? Сеня отрывает взгляд от учебника по философии, поднимает его на Рому, который стоит возле столика в кафетерии. Григорьев выглядит слегка расслабленно и непринуждённо, особенно, когда падает на стул, стоящий по другую сторону. Она вопросительно выгибает бровь в немом вопросе. — Тот парень на белом форде. Ты с ним, да? Может показаться, что в словах парня сквозит яд. Его глаза слегка прищуриваются, отчего в уголках собираются едва заметные морщинки. Взгляд Ромы слишком внимательный. Но он старается оставаться спокойным, зато Есения слегка съёживается и напрягается от такого неожиданно разговора. Не то, чтобы отношения с Кириллом стали темой для обсуждения, но многие были удивлены тому, что какая-то первокурсница была сначала с одним, а потом с другим. Им, тупым сплетникам, никогда не узнать правду. — Тебя это не касается, — ощетинивается Сеня, откидываясь спиной на стул и складывая под грудью руки. — Просто решил узнать, — он пожимает плечами. — Мне казалось, что у нас всё было хорошо. Я нравился тебе, ты мне. Всё было взаимно. Мы проводили время вместе, а потом ты просто говоришь, что не можешь заставить себя встречаться со мной. Ты говорила, что не нашла себе другого, и что я вижу? Ты с другим, Есения, — лёгкое непонимание вперемешку со злостью отражается на лице Григорьева. — Почему не сказала правду? — Потому что на тот момент это была правда, — она и сейчас врёт, потому что на тот момент, когда она пришла в кафе, чтобы расставить все книжки на полке в своей голове в верном порядке, уже знала, что она потенциально принадлежала Кириллу. — И кто он? Где вы познакомились? — В ясельной группе, — дерзко отвечает, приподнимая подбородок. — Очень смешно. Я серьёзно, Сень. Ты мне до сих пор небезразлична, и, если есть шанс… — Поверь мне, его нет, — тут же перебивает парня. — Я готов побороться за твоё внимание, — всё-таки заканчивает Рома, вздыхая. — Ты сильно понравилась мне, и я… Я не знаю, почему, но мне кажется, что отпускать тебя — это не лучшая идея. — Не стоит, — хладно отвечает Панова, опуская плечи. — Я не хочу, чтобы ты лелеял надежду на то, что у нас может что-то получиться. Рома, нет, понимаешь? Ты был симпатичен мне, и я безумно хотела познакомиться с тобой, но… Это всё вылилось в нечто другое, что мне больше по душе. Ты хороший парень, но ты для меня не больше, чем друг, ладно? У меня вот тут, — она тычет себе в грудь, где бьётся сердце. — Не ёкает при виде тебя. — А при нём ёкает? — хмурится. — А при нём во мне разгорается пожар, — отвечает гордо, дёрнув уголком губ. — И что, ты типа любишь его? — уточняет, словно не верит. — Эм, нет, — тут же отвечает девушка, ловя непонимающий прищур. — Я обожаю его, — и закатывает глаза, вспоминая, как сегодняшним утром её дочиста вылизывал горячий язык. Это было слишком восхитительно. Кирилл проснулся раньше обычного, решив, что позавтракает прямо в постели. Сеня не была против, учитывая, что прошлым вечером свалилась спать сразу же, как закончила с домашним заданием. Это было уже около двух часов ночи, когда Дубровский мирно сопел под негромкое тарахтение телевизора. Панова едва могла нормально соображать, не понимая, то ли ещё не проснулась, то ли была на пике блаженства, пока кончала, сокращаясь вокруг двух жестко входящих в неё пальцев. Кирилл настойчиво кружил языком вокруг клитора, продолжая входить и доводить Сеню до исступления. Когда Кирилл вошёл членом, малышка задохнулась от удовольствия, пыхтя в его ладонь, вовремя накрывшую рот и спасшую округу от громкого стона. Улыбнулся, когда заметил, как глаза девочки блаженно закатились после первого толчка. Он был быстрым и слегка резким, впиваясь пальцами и держа закинутое на поясницу бёдро. И, ох… Они кончили почти одновременно, сплетаясь пальцами, языками, телами — всем, чем только могли. Это было прекрасно. — Боже, — тут же смеётся Рома. — Ты больная? Вы знакомы слишком мало, чтобы начать кого-то обожать, Сень. Он может разбить тебе сердце. — Мы знакомы слишком много, чтобы не начать его обожать, понимаешь? Хватит разговаривать со мной на эту тему, чёрт возьми! Рома, имей совесть не влезать в личное посторонних людей. Ты мне не такой уж и лучший друг, чтобы я делилась с тобой откровенностями своей жизни, ладно? — Мы могли бы попробовать по-другому, — не унимается парень, чем вызывает противоречие и двоякие чувства. — Рома, мне кажется, что и пробовать-то не стоило изначально. Ну, понимаешь, что это всё как-то очень странно. Ты толком о себе ничего не рассказывал, не интересовался мной и моей жизнью, предпочитая ходить на какие-то совместные с универом вылазки, чтобы напиться и поплясать на танцполе. Ну, знаешь, парни, которым симпатична девушка, не ведут себя подобным образом, — в её голосе звучит упрёк, и Рома это замечает. — Ты мне понравился, и я не стану это отрицать. Ты симпатичный, умный, своеобразный парень, с которым хотелось проводить время вместе, а потом… Она резко замолкает, хлопая ресницами и слегка смущаясь пристального взгляда Ромы. — А потом я просто поняла, что ты не тот, кто мне нужен. Так бывает в жизни. Наши пути разные, и я нисколько не виню тебя в том, что ты немного не проявил себя в нашем коротком общении. Может, ты ещё не отошёл от старых отношений, не готов соответственно к другим. Может, я была не настолько интересной для тебя. Я не злюсь и не виню тебя. И тебе советую не чувствовать подобное, потому что мы не вольны любить тех, кого хотим. Это происходит внезапно и неосознанно. Она говорит быстро и сбивчиво, даже не обратив внимание на то, что сказала в порыве тирады. Любить. Любила ли она Кирилла? Не как друга, разумеется. Хороший вопрос, над которым стоит задуматься. Хотя, зачем думать, если и так всё ясно? Определённо, это любовь. — Ты сейчас пытаешься выставить меня виноватым в том, что я не уделил тебе должного внимания? — усмехается Рома. — Я делал так, как умел. И ты не выражала своих желаний. Если бы ты сказала прямо, я бы сделал всё, что в моих силах. — Я просто не хотела, чтобы ты мне уделял внимание, — вырывается из неё прежде, чем она осознаёт, насколько это грубо и ужасно звучит. Рома понимающе кивает, грустно улыбаясь. — Я просто не знаю… Сень, ты заинтересовала меня, и я не настолько богат опытом, чтобы вот так просто влетать в твою жизнь и что-то требовать. Мне хотелось начинать медленно и притираться к тебе. — Эм, притираться? Григорьев, ты сказал, чтобы я привыкала к тому, что ты будешь целовать меня на глазах у половины студентов! Господи, это не то, что мне нравится. Я не фанат публичных отношений. — Ты сказала, что не привыкла. Со временем это бы случилось, и ты бы не стеснялась. — Дело не в стеснении! — возмущённо протестует, резко поддавшись вперёд и поставив локти на стол. — Дело в нежелании проявлять отношения на публике. Ты таким образом пытаешься пометить свою территорию или что? Это ужасно нетактично. Это может разбить чьи-то сердца. — Мне плевать на остальных, — он усмехается. Сеня недовольно кривит губы. — Тебе было также плевать на меня, пока я в баре танцевала с Дашей, а ты развлекался со своими друзьями. Ты настойчиво звал меня, чтобы провести время вместе, а на самом деле вышло всё по-другому, — и Панова ни капли об этом не жалеет. — Я дурак. — Не без этого, но, Рома, я говорю тебе, что ничего не получится. Если не получилось однажды, зачем пытаться дважды? — её взгляд скользит по раздосадованному лицу Григорьева. — Потому что есть надежда. — Я тебе эту надежду не давала, не даю и не буду давать. — Я бы мог попытаться. — Это бесполезно. — И что, у вас настолько серьёзно? — в его голосе звучит намёк на то, что он хочет получит отрицательный ответ, но Панова лишь широко улыбается. — Ты даже не представляешь насколько. — Хрень. Ты специально отшиваешь меня, завышая его значимость? Сень, просто позволь мне доказать тебе, что всё может быть иначе. — Мне это неинтересно. Она чувствует лёгкую усталость от тупикового разговора. Сеня встаёт со стула, накидывая на плечи пальто и наматывая шарф. Рома смотрит на неё обвиняющим взглядом. — Я просто не могу поверить. Я не понимаю, что сделал не так? — пытается удержать её, но Панова продолжает собираться: складывает вещи в портфель. — Ты — ничего, — резко отвечает, бросая на него равнодушный взгляд. — А я просто влюбилась в него, — мягко улыбается, делая шаг к нему и кладя ладонь на плечо. — И это не исправить. Никогда. — Значит, у меня не получится, да? — И пытаться не стоит. Ты заранее в проигрыше, Григорьев. Фраза звучит уж слишком пафосно, но от этого на губах появляется довольная улыбка. Она уходит от него, чувствуя, как внутри танцует маленький ангел над победой в отстаивании своих желаний и интересов. Может быть, в параллельной вселенной, где не существовало бы дружбы с Кириллом, Панова бы согласилась на повторение истории с Ромой, чтобы посмотреть, во что бы это могло вылиться, но в настоящем мире, где всё её внимание окутано Дубровским, нет. Она не станет пытаться делать что-то, что ей не хочется. Ей хочется быть с Кириллом. И это железобетонное решение. Сеня выходит из кафе, поглядывая на наручные часы. Благодаря внезапно образовавшемуся окну между парами, она смогла немного окунуться в философию, чтобы начать подготавливать проект эссе, который необходимо предоставить на следующей неделе в качестве допуска к зачёту. Наверное, она повела себя несколько грубо, разговаривая так с Ромой, потому что он не заслуживает подобного отношения, но и он не имел никакого права врываться в её личное пространство с неуместными и не касающимися его никаким образом вопросами. Григорьев продолжал сторониться её вплоть до сегодняшнего дня, и всё было вполне хорошо. Сеня замечает подругу и сразу же идёт к ней. Даша стоит возле ворот, нервно ведя пальцем по экрану телефона. Ругается себе под нос, убирая смартфон в карман пальто, и цокает языком. Обнимает Сеню, но тут же отстраняется и недовольно шипит. — Скажи мне, тебе телефон для чего? — Что случилось? — спрашивает Панова, доставая телефон из кармана и раскрывая глаза и рот от удивления. Пять пропущенных от Кирилла. Ситуация слегка напряжённая. — Случилось то, что твой мужик натренькивает мне, дабы узнать, где ты, блин, находишься! И я не знаю, что ему сказать, потому что ты явно не со мной! И, знаешь, обманывать его — дороже себе. Я в ужасе просто! Кирилл вообще адекватный? — У меня стоит беззвучный. — Господи, никогда больше не ставь этот режим. Прошу, избавь меня от рычания этого свирепого дурака, — хихикает Рогова, сканируя глазами лицо подруги, которая слегка краснеет. Сеня глухо смеётся и тычет пальцем по экрану, набирая номер Дубровского. Он отвечает на второй гудок. — Панова, я звонил тебе пять раз, — отзывается недовольным голосом. — Если бы ты не взяла на шестой, мне бы пришлось срочно обзавестись чипом для отслеживания твоей прекрасной задницы. — И тебе привет, — тихо говорит Сеня, улыбаясь и прикусывая нижнюю губу. Даша хмыкает, замечая, как глаза девушки зажигаются лучами счастья. Они почти ослепительны. — Ты что-то хотел? — спрашивает Панова, разглядывая заснеженный асфальт. — Мы же договорились, что ты заберёшь меня после пар. — Планы немного изменились, — она слышит тяжёлый выдох, и её сердце пропускает удар. — Ты сможешь задержаться на полчаса в универе? Мне надо заехать кое-куда, и я боюсь, что не успею забрать тебя. — Если Даша согласится потоптаться со мной, то, так уж и быть, я дождусь тебя. — Не приплетайте меня, ради Бога! — стонет Рогова. — Скажи ей, что она твой телохранитель на полчаса после пар, — строго говорит Кирилл, но в его тоне слышится улыбка. — Ладно, я подожду, — соглашается Панова. — До вечера. — До вечера, малышка. Кирилл отключается, и Сеня убирает телефон в карман пальто. — Тебе надо побыть моим телохранителем, — Панова закатывает глаза. — Дубровский вообще мозга лишился, как вы начали… эм, встречаться? — с сомнением произносит Даша. — Он просто беспокоится обо мне, — жмёт плечами. — Хотя, наверное, соглашусь, он лишился мозга, — тут же хихикает. — Вы выглядите слишком счастливыми, — с подозрением произносит Даша. — Надеюсь, это не показательное шоу передо мной? Сень, ты же знаешь, что можешь быть со мной честной. Тебя что-то тревожит? — С ума сошла? Меня тревожит лишь Рома, который нарушил мой покой полчаса назад, когда застал меня врасплох своими тупыми вопросами, — морщится в отвращении. — Рома? А он тут причём? — хмурится Рогова. — Он поймал тебя в кафе, пока я пыталась найти препода? — Ага, — вздыхает Сеня. — И вот начал спрашивать про Кирилла. Пытался доказать мне, что у нас с ним ещё не всё потеряно. Просил дать второй шанс. — А парень-то не сдаётся, — хихикает Дашка, потянув за руку подругу в сторону университета. — Может, он действительно заинтересован в тебе, а? Ну, чем чёрт не шутит? — Даша! — возмущённый оклик привлекает нескольких проходящих мимо парней, которые оглядывают их удивлённым взглядом, отчего девушки смеются. — А что? Рома так-то ничего такой. — Ну, не-ет, — отвечает протяжно. — Мне, знаешь, по душе Кирилл. — Ага. И почему ты тогда не замечала Кирилла тысячу лет? Ну, вы были друзьями, а потом тот странный поцелуй и пошло-поехало. А Рома будто отошёл на второй план. Сень, а ты не жалеешь? Ну, что всё так случилось, — вдруг спрашивает Даша, метнув внимательный взгляд на Есению. — Если я скажу «нет», ты назовёшь меня дурой? — Нет. — Тогда говорю: не жалею, — признаётся на выдохе. Даша кивает, принимая её правду. — Знаешь, такое чувство, будто между нами ничего не изменилось. Мы остались друзьями, но уже более близкими. Блин, не заставляй меня говорить, в каком плане! — недовольно пищит Сеня, заливаясь румянцем, чем вызывает смех от подруги. — Всё стало только лучше. В разы. — Может, вы просто слишком долго шли к этому? — предполагает Даша. Сеня входит в аудиторию первой и сразу же занимает свободное место за третьей партой, разматывая шарф и снимая пальто. Несколько студентов уже находятся в классе, общаясь между собой. — Слишком — это вполне хорошее определение тому, почему я созрела только к восемнадцати, что влюблена в него по уши, — бормочет себе под нос, раскрывая глаза от удивления. Даша ещё пока что не была свидетелем столь откровенных подробностей чувств к Кириллу. Вернее, подруга не признавалась в этом напрямую. Нужно ли было словесное подтверждение в том, как искрится воздух между двумя умалишёнными влюблёнными? Нет, конечно, нет. Она видела, как Сеня смотрит на Кирилла, пока тот болтает о чём-то со Славой, пока возится с машиной, пока они о чём-то говорят, пока он просто стоит рядом. Этот кричащий насыщенными чувствами взгляд не скроешь ничем. Рогова в изумлении таращится на подругу, хлопая ресницами, и приоткрывает рот, не находя нужных слов, зато красные кругообразные пятна на щеках Пановой и испуганный вид вызывает умиление. Действительное умиление оттого, что она наконец-то призналась в этом. — Я глупая, да? — Поправка: глупая влюблённая в своего лучшего друга, — хихикает Даша, доставая из сумки тетрадку. — Ну, а Кирилл? Он чувствует к тебе то же самое, что и ты? — Не знаю, — тяжело вздыхает Сеня. — Мы не говорим на такие темы. Да и вообще надо? Ну, мы проводим время вместе на уровне пары, и я сомневаюсь, что этому нужно разговорное доказательство и натягивание ярлыков. Мне хорошо с ним, и это главное. Хотя внутри гложут сомнения, что ему, чёртовому Дубровскому, не настолько хорошо с ней. Узнать, что он чувствует — это небезопасно для своего трепещущегося от волны чувств сердца. Сеня боится, что оно может быть разбито от невзаимности, хотя стоит ли об этом думать, если видит в глазах Кирилла нечто, что можно назвать: тепло, забота и уют? — Я думаю, что да, — вдруг говорит Даша. — Он становится невыносимым, когда ты ему не отвечаешь или теряешься из зоны видимости. Конечно, он и раньше донимал такими расспросами, но не с таким рвением. Он будто оберегает тебя и старается знать обо всём, что происходит с тобой. — Так и есть. Когда мы видимся дома, Кирилл начинает задавать вопросы о том, как прошёл день, хорошо ли всё с учебой, всё ли в порядке со мной. Господи, он и раньше интересовался, но сейчас это более… не знаю, как выразиться. Он действительно озадачен тем, чем я занимаюсь в течение дня. — Он очень заботливый. — Чрезмерно, — шепчет Сеня. — Я сошла с ума, да? — Определённо. Они тихо смеются над собой же, пока те, кто входят в аудиторию, разбредаются по местам и готовятся к занятию. — Скажешь Кириллу про Рому? — Думаю, да, — отвечает Сеня. — Не хочу от него ничего скрывать, — признаётся. — Утаивание или сокрытие может сказаться на взаимоотношениях, а ты же знаешь, что я и до всей этой… м-м, ситуации делилась с Кириллом, а сейчас тем более скажу. — Ну, и правильно, — соглашается Даша. — Мне тоже больше нравится Кирилл. Ты с ним какая-то живая, что ли. — О, правда? А как же «Рома хорош»? — Дубровского нельзя заменить Ромео, — гордо заявляет, качнув головой. — Он отдельный вид нового фрукта, которым ты питаешься последние недели и светишься ярче солнца, малышка. Не думаю, что такое было бы с Ромео. — Мне очень нравится этот новый вид фрукта, — с придыханием отвечает Сеня, сверкнув глазками. — Питательный, вкусный и… — О, заткнись, прошу тебя, — стонет Рогова, закатывая глаза. — Ладно, ладно, — хихикает Панова. В аудиторию входит преподаватель, и Сеня ловит взгляд Даши, в котором томится тёплое и радостное чувство за неё. Она одаряет Рогову лёгкой улыбкой, заправляя волосы за уши, и, поёрзав на кресле, обращает всё своё внимание на преподавателя, который начинает озвучивать тему лекции.