My secret friend

Гарри всё ещё мучили странные сны и боль в шраме. А ещё — сомнительно складывающаяся личная жизнь. Чанг, которая и целуется, и плачет одновременно, как оказалась, давно нравилась Гарри. А Поттер с ним даже этим не делился. «А ты рассказывал ему о своих чувствах к Краму?» — мысленно обругал себя Рон. Итак, Гарри, вполне адекватный молодой человек пятнадцати лет, и Чжоу, которой нравится и Гарри, и Седрик, и она чувствует вину, и целуется, и плачет, и что там ещё Гермиона объясняла, когда обозвала Рона бесчувственным чудовищем. Бесчувственным Уизли не был, просто не понимал, зачем все так усложнять. С чувствами самого Рона все было проще некуда — он не должен был их испытывать. И все. У Гарри и Чжоу и без того просто никогда не было, а после предательства Мариэтты все усложнилось дальше некуда. Рон так и не понял, расстались они в итоге или нет. На самом деле, чувства бурлили у всех вокруг, кроме Рона. Та же Гермиона, как выяснилось, вела переписку с Виктором, причём очень активную (у Уизли эссе по трансфигурации было короче, чем письмо Гермионы). К своему удивлению Рон заметил, что ему уже даже не обидно, но Крама он всё равно на всякий случай обругал, чтобы Гарри точно ничего не заподозрил. Итак, вокруг него все влюблялись/встречались/расставались, а сам Рон думал о том, что ему стоит придумать хорошее оправдание на будущее. Наверняка, кто-то захочет узнать, почему Рон ни с кем не встречается. «Буду рассказывать слезливую историю о том, как меня отшили, — с несвойственной ему самоиронией подумал Рон. — Никто даже не удивится». Как бы то ни было, последние несколько месяцев неплохо так подкосили Рона. Всё, начиная от нападения на отца, заканчивая развалом ОД. Рон чувствовал, что хочет немного побыть один, или без Гарри и Гермионы, что, в общем-то было, одним и тем же. Ноги сами привели Рона на восьмой этаж. Он боялся, что там будет патрулировать кто-то из инспекционной дружины, но коридор был пуст. На какую-то секунду Рон задумался. Он мог представить себе помещение, в котором собирались члены Отряда Дамблдора, но там он, скорее всего, будет ощущать грусть и одиночество. Рону хотелось немного умиротворения, и на ум пришел потайной уголок Теодора Нотта. Рон так и не присел в то коричневое кресло, которое казалось очень удобным. Приняв решение, Уизли трижды прошёлся туда-обратно по коридору. На стене появилась, неприметная дверь, которую Рон и толкнул. С его предыдущего прихода ничего не поменялось. Всё тот же книжный шкаф, стол с шахматной доской, кресла, сидящий в одном из кресел Нотт… «Вот дерьмо!» — глаза Рона невольно распахнулись в выражении испуга. Теодор Нотт смотрел молча, но в его лице Рон угадывал удивление. Кажется. Нотт был на удивление сдержан. — Прости, — выпалил Рон, неосознанно делая шаг назад. — Мне просто хотелось немного побыть одному, и я вспомнил твою комнату. Если бы я знал, что ты здесь, я… Панический взгляд Рона метался по небольшому помещению и в конце концов зацепился за шахматную доску. — Может быть сыграем? — Рон нервным жестом указал на шахматную доску. Всё ещё шокированный происходящим Нотт кивнул. Коричневое кресло оказалось даже более удобным, чем Рон себе представлял. А Нотт был неплохим соперником. Играли молча — разговаривать о чём-то было неловко. Партия несколько затягивалась, а сам Нотт выглядел как человек, который хочет что-то узнать. Рон решил, что не стоит торопить Нотта — тот не производил впечатление слишком уж разговорчивого парня, и Рон даже при всей своей иногда случающейся бестактности, понимал, что своей настойчивостью может спугнуть Теодора. Хотя игра в шахматы в напряжённом молчании и напрягала Уизли. Теодор вскоре сдался. — Я могу тебя кое-о-чем спросить? — осторожно поинтересовался Нотт. Рон согласно кивнул. — Спрашивай. Нотт еще несколько секунд помялся. — Ты сказал, что мы с Малфоем не друзья, — осторожно произнёс Теодор. — Но ты ведь видел нас в библиотеке вместе. Ты не думал о том, что мы могли сдружиться в этом году? Рон задумался. Действительно, однажды он видел Нотта вместе с Драко и его бессловесными тенями — Крэббом и Гойлом — в библиотеке. Это произошло после скандального интервью Гарри в «Придире». Амбридж тогда ввела запрет на этот выпуск журнала и назначила наказание. Нотт вместе с Драко склонился над выпуском запрещённого журнала, а затем, заметив Гарри, оглянулись на него. Гойл угрожающе захрустел суставами пальцев, Малфой стал что-то яростно нашёптывать Крэббу. А Нотт… по правде говоря, Рон не помнил. Кажется, Теодор даже не смотрел на Гарри. Или не сделал ничего такого, за что Рон бы его запомнил. Уизли медленно покачал головой. — Сомневаюсь, — произнёс он. — Журналов по школе мало, многие боятся исключения. Передаются друг другу тайком. Скорее всего, ты просто увидел выпуск у Малфоя и подошёл, чтобы прочесть. — Может мы настолько хорошие друзья, что решили посплетничать об этом? — уголки губ Нотта дрогнули, точно он хотел улыбнуться, но передумал. Рон неопределённо пожал плечами. Он уже сделал определённые выводы относительно всей этой ситуации. Но объяснять ход своей мысли? Ещё и слизеринцу? Это было странно. А ещё Рон, почему-то, боялся показаться Нотту полнейшим кретином. — Вы однокурсники, — наконец произнёс Уизли. — Живете в одной комнате уже больше четырёх лет. Привыкли друг к другу. У вас нет проблем с тем, чтобы попросить перо или прочесть статью в журнале. Но дружба… — Рон покачал головой. — Нет. Нотт ничего не ответил на это. Но Рону показалось, что слизеринец доволен его рассуждениями. Теодор даже вроде как немного расслабился, до этого он чувствовал себя некомфортно. Как, впрочем, и сам Уизли. — И как тебе? — спросил Рон, двигая пешку на одну клетку вперёд. — Что? — Статья, — пояснил Уизли. — Ты ведь читал её. Что ты об этом думаешь? На какую-то секунду Рон пожалел, что вообще задал этот вопрос. Нотт моментально закрылся, напрягся. Его пальцы судорожно стиснули ладью, которую он собирался повести вправо. — Не думаю, что хочу это обсуждать, — процедил Нотт. Рон поднял руки ладонями вперёд, объявляя о своей капитуляции. А после легко и непринуждённо поставил Нотту мат в два хода.