Good lil boys

            Уёна разбудил стук в дверь. Сонливо рассматривая потолок, который двоился и расплывался, вызывая чувство лёгкого головокружения, он пытался собраться с мыслями. На мгновение Уён даже подумал, что никто не стучал, а это просто ему приснилось, однако удары повторились с удвоенной силой. С большим нежеланием отодрав разомлевшее тело с тёплой постели, он поплёлся навстречу нарушителю утреннего спокойствия.              Уён открыл дверь, и сердце у него заколотилось часто-часто. На пороге стоял Сан. В руке он держал торт, украшенный разноцветными свечками, а сам был одет в накрахмаленную белую рубашку, воротничок которой был игриво расстёгнут на две пуговицы, и чёрные джинсы.              «Слишком официально, – стремительно пронеслось в голове, – и… красиво. Сан красивый.»              Уён так бы и продолжил стоять с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами, таращась на друга, но в этот момент его пустой желудок заурчал, возвращая его к реальности. Он взвизгнул, резко отпрянув от Сана, и судорожно принялся оттягивать широкую домашнюю футболку, пытаясь прикрыть ею забавные трусы с лисятами; лицо цвета карамели вспыхнуло ярким румянцем, что не скрылось от изучающего взгляда Сана.              – С Днём рождения, Уён-а! – торжественно произнёс он, свободной рукой приглаживая идеально уложенные волосы. – Ну ты и спишь! Скорее одевайся, а то мы можем начать праздновать без тебя. Сам знаешь, какой Хонджун-хён ворчун, его лучше лишний раз не злить.              Сан приблизился к Уёну, который застыл, словно статуя, и, казалось, даже боялся вздохнуть, и попытался посмотреть ему в глаза.              – Чего молчишь, словно воды в рот набрал? Да не зажимайся ты так! Классные трусишки! Ты сам спросонья на взлохмаченного лисёнка похож, такой же пушистый и милый. Мне даже захотелось тебя обнять, можно? Сейчас, подожди только, поставлю куда-нибудь торт...              – У-уходи! – закричал донельзя смущённый Уён и вытолкнул друга из комнаты, поспешно захлопнув за ним дверь.              – Эй, ты чего толкаешься? Не хочешь со мной обниматься – так и скажи, — пробубнил Сан, по-детски надув губы. – Я же всего лишь хотел поздравить тебя самым первым…              Однако ответа не последовало, поэтому ему ничего не оставалось, как покорно спуститься на первый этаж и ожидать, когда имениннику заблагорассудится выйти.              Оставшись в одиночестве, Уён с бессилием сполз по стене, прикрывая горящее лицо руками и пытаясь успокоиться. Его до безумия волновал тот факт, что Сан лицезрел его далеко не в самом благоприятном виде: растянутая футболка сползла, оголяя плечо и ключицы, волосы были растрёпаны, словно солома, а на щеке розовели отпечатавшиеся полосы от подушки. Что уж говорить о том, что для Уёна предстать перед Саном в нелепом нижнем белье, которое купила ему мама, не посоветовавшись с ним самим, было равносильно катастрофе вселенского масштаба. Но самое неловкое в этой ситуации заключалось в том, что Уён понимал причину своего смущения. Он был влюблён и на подсознательном уровне пытался делать всё, чтобы выглядеть в глазах Сана безупречно, потому что хотел понравится в ответ. И предстать перед объектом своей симпатии «абы как» явно не вписывалось в его планы.              Уён, потерявшийся в льющихся буйным потоком мыслях, просидел бы так ещё долго, но снизу раздался голос миссис Чон:              – Дорогой, все уже собрались! Некрасиво заставлять гостей ждать!              – Я… скоро приду, мам! Пару минут!       Наскоро умывшись, он переоделся в первый попавшийся под руку лонгслив и свободные шорты цвета хаки, собрал мешающиеся волосы в маленький хвостик на затылке и под удивлённо-восхищённые возгласы друзей спустился в гостиную.              – О-о, – протянул Сонхва, – Ву, ты покрасился… Тебе очень идёт!              – Угу, родители разрешили сделать мелирование на четырнадцатилетие, – пояснил он, заправив выбившуюся из причёски прядь за ухо.              – Да ты просто очаровашка! – подхватил Сан. – Я сразу заметил, но не успел ничего сказать, так как ты выпер меня из комнаты…              В его голосе сквозила плохо скрываемая грусть, а на лице застыла виноватая полуулыбка. Но Сан бы не был самим собой, если бы долго обижался на друга, тем более в день его рождения.              – Пф-ф, – фыркнул Хонджун, недовольно косясь в сторону Сонхва. – А может ты уже перестанешь разбрасываться пустыми комплиментами и достанешь подарок?              – Не обращай на них внимание, Уён-а. Хёны успели повздорить по пути сюда из-за глупости. Впрочем, как обычно.              – Из-за глупости? То, что Сонхва забыл подарок, и нам пришлось за ним возвращаться, – это не глупости! А я несколько раз позвонил ему перед выходом и напомнил, но этот дурак вновь потерялся в своих мыслях, поэтому мы чуть не опоздали!              – Хонджун-а, – ласково позвал Сонхва, пытаясь обратить на себя внимание друга, – я же не специально… И сто раз успел извиниться. Скажи, что мне ещё сделать, чтобы загладить вину перед тобой?              Сонхва было неприятно слушать колкие обвинения в свою сторону, однако Хонджун был похож на всклокоченного бельчонка, когда злился, поэтому он просто не мог чувствовать себя оскорблённым и сразу же брал на себя инициативу по примирению.              – Ладно вам! Свои семейные разборки будете проводить после праздника, – пожурил хёнов Сан. – Доставайте скорее подарок, и будем есть торт!              – Кхм, это тебе от нас троих, с Днём рождения! – Сонхва вручил имениннику коробку, перевязанную атласной лентой, которую ранее неуклюже прятал за спиной. – Пользуйся с удовольствием.              Под нетерпеливые и взволнованные взгляды друзей Уён быстро разделался с упаковкой и взвизгнул от радости, как только увидел содержимое коробки.              – Э-это же серия комиксов, которую я так давно пытался найти! Коллекционное ограниченное издание! Как вам это удалось?!              – Да не ори ты, оглохнем ведь, – проворчал Хонджун, прикрывая уши ладошками. – Пришлось, конечно, обойти все магазины города, но результат, как видишь, того стоил.              – Спасибо, ребят! Вы самые лучшие!              Звонко рассмеявшись, именинник бросился обнимать своих друзей. И даже демонстративно сопротивляющемуся Хонджуну не удалось избежать участи быть затисканным.       

***

      Сан замер в дверном проёме, кидая робкие взгляды на Уёна, будто решая для себя что-то очень важное.              – Ну, чего топчешься на месте? Или тебе нужно особое приглашение, чтобы покинуть мой дом?              Горящие глаза Сана тут же потухли, а сердце неприятно кольнуло. Уён игнорировал его весь день, так как был очень смущён из-за чрезмерной заботы с его стороны и всё ещё дулся из-за нелепого утреннего происшествия.              – Вот, возьми, пожалуйста…              – Что это? – с удивлением спросил Уён, рассматривая протянутый конверт, украшенный наклейками в виде сердечек. – Письмо?              – Можешь просто выкинуть, если посчитаешь глупым. Тебе не обязательно отвечать или как-то реагировать на него. Извини, что так задержался и… увидел тебя в трусах. Доброй ночи.              – Постой… Ты что, обиделся? Вообще-то я здесь единственный, кто должен обижаться! – крикнул Уён сбегающему по ступеням Сану.              Снаружи Сана дожидался Сонхва и, завидев друга, тут же спросил:              – Ну, отдал?              – Да, а ты?              – Н-нет, то есть да…              – Так да или нет? – переспросил Сан, удивлённо приподняв бровь. – Если не смог – так и скажи, я же не собираюсь над тобой смеяться или типа того.              – Я не смог отдать лично, поэтому положил конверт в карман джинсовки, пока Хонджун не видел…              – Хён, да ты тот ещё трус! Меня подговаривал, а сам испугался.              Сонхва покраснел от смущения и потупил взгляд. Да, он был инициатором этой авантюры. Да, он тщательно продумал содержание письма и долгое время подначивал Сана на совместное признание, хотя тот изначально не был готов на столь серьёзный шаг. Сонхва долго репетировал то, как подойдёт к объекту своей влюблённости и вручит ему заветный конверт, и был уверен, что всё пройдёт гладко, однако вся его решимость вмиг испарилась, как только он подошёл к Хонджуну ближе, чем на два метра.              – Надеюсь, хоть подписать не забыл?              – А надо было…?              – Оказывается, Хонджун-хён был прав, когда называл тебя дураком… – обречённо вздохнул Сан. – И как он теперь узнает? Хён, конечно, очень начитанный и проницательный, но что-то мне подсказывает, что в делах любовных он недалеко ушёл от нас с тобой.       

***

      Поднявшись в комнату, Уён вскрыл конверт и прочитал своё первое признание в любви, столь искреннее и милое, что хотелось пищать и носиться по квартире, сбивая всё вокруг, а затем подбежать к Сану, обнять его крепко-крепко и больше никогда не отпускать.       

⊱ ──── 《∘◦♡◦∘》 ──── ⊰

Моему дорогому Уёну               То, что я так давно желал сказать тебе вслух, но не решался:        - твоя целеустремлённость вдохновляет меня, благодаря тебе я поверил в себя        - от твоего смеха мне самому становится весело; не обращай внимания на окружающих, которые считают тебя слишком раздражающим и громким, потому что это не так        - ты невероятно вкусно готовишь мясо, даже вкуснее, чем моя мама        - твои объятия самые тёплые и крепкие, и, если честно, я немного ревную, когда ты обнимаешь кого-то другого        - ты являешься обладателем самых мягких щёчек, которые хочется нежно це щипать        - родинка под глазом и на губе – изюминки твоей внешности. Рассматривал бы их часами, но боюсь, что моё сердце не выдержит и выпрыгнет из груди              

Чхве Сан, который очень сильно влюблён в тебя

⊱ ──── 《∘◦♡◦∘》 ──── ⊰

      Тело Уёна горело и подрагивало, словно от лихорадки. Кровь стремительным потоком прилила к шее и лицу. Он пытался придумать, как лучше ответить Сану, чтобы тот понял, что он не единственный, кто испытывает подобные чувства, но мысли растекались бесформенной массой и уплывали, не желая задерживаться в его возбуждённом мозгу. Уён пытался отвлечься, заняв себя чтением подаренных комиксов, но его взгляд постоянно возвращался к конверту, который он перед тем, как лечь в кровать, прижал к трепещущей груди, а затем спрятал под подушку. Стоит ли говорить о том, что этой ночью он так и не смог заснуть, проворочавшись в постели до самого утра?              На следующий день после праздника четверо друзей встретились в школе. Сан и Уён старались всячески избегать друг друга, что было для них совершенно не свойственно, поэтому сразу бросалось в глаза, а вот Хонджун, на удивление, вёл себя как обычно.              «Неужели не нашёл конверт? – пронеслось в голове Сонхва. – Ну, может, это даже к лучшему…»              – Вы чего сегодня такие тихие? – прервал неловкое молчание Хонджун, обращаясь к донсэнам. – Поссорились, что ли?              – Н-нет, всё в порядке. Не бери в голову, мы сами разберёмся, надеюсь… – ответил Сан, нерешительно поглядывая на Уёна, который делал вид, что занят повторением параграфа перед уроком истории, однако покрасневшие щёки выдавали его смущение. – Лучше скажи, у тебя вчера ничего интересного не происходило?              – В каком смысле? Мы же почти весь день провели вместе.              – Ну-у, может, находил что-нибудь… необычное?              Сонхва уставился на друга в немом ужасе и резко пнул его ногой, отчего Сан сморщил носик и обиженно глянул в ответ. Мол, он же пытается сделать, как лучше, за что Сонхва с ним так поступает?              – Нет…? А, хотя было кое-что. Думаю, какая-то девчонка подкинула мне любовное письмо. Такая глупость.              – Девчонка? – переспросил Сан, который всё никак не унимался в своей попытке свести хёнов. – Почему ты так решил?              – Пф-ф, это же очевидно. Почерк аккуратный, сразу видно, что девчачий, да и само содержание письма – розовые сопли. Кто сразу в лоб признаётся в чувствах, но при этом не оставляет собственной подписи? Предполагаю, что писала младшеклассница, к тому же очень рассеянная или просто трусиха. Правда, открытка с попугаем, которую она вложила в конверт, была классная. В пиратском стиле, прям как я люблю.              – Хочешь сказать, что у написавшего нет ни единого шанса? – попытался спасти ситуацию Сан, переводя взгляд с Хонджуна на готового расплакаться Сонхва. – Может, вам стоит поговорить и… попытаться узнать друг друга получше? Сходить на свидание, например!              – Мне нравятся парни, Сан. Точнее, парень. Но я пока не готов об этом говорить, потому что не уверен в ответных чувствах…              Восприняв слова Хонджуна по-своему, Сонхва сорвался с места и побежал, не разбирая дороги. Прочь от Хонджуна, который, сам того не ведая, ранил его нежное влюблённое сердце.              – А? Куда это он подорвался? До начала урока ещё десять минут, – удивился Хонджун, провожая взглядом спину стремительно удаляющегося друга.              – Это, конечно, не моё дело, хён, но не думаю, что вы разберётесь, если я вас немного не подтолкну…              – Что ты имеешь в виду?              – То письмо написал Хва-хён.              – Почему ты так думаешь?              – Мы договорились, что напишем признания: я – для Уён-и, а он – для тебя, и отдадим в один день. Однако хён струсил и положил его в карман твоей джинсовки. Он уже очень давно влюблён в тебя. Помнишь, вчера хён забыл подарок, хотя ты несколько раз позвонил и напомнил? Так вот, раньше ты ему никогда не звонил, а тут аж два раза! Естественно, Сонхва-хён так растерялся, что забыл обо всём на свете! Уверен, если бы кто-нибудь спросил в тот момент, как его зовут, он бы не смог ответить, а просто бы стоял и глупо улыбался из-за нахлынувших чувств.              – Кажется, я сейчас всё испортил, д-да? – голос Хонджуна дрожал от досады, а в глазах стояли слёзы. – Он ведь тоже мне...              – Просто иди за ним, хён. Вам нужно обо всём поговорить наедине, сейчас ты ему очень нужен.              – Да, ты прав. Спасибо, что открыл мне глаза, Сан-а!              – Поторопись, а то Хва-хён может надумать себе всякого, ты же его знаешь! – крикнул Сан вслед убегающему Хонджуну и, повернув голову в сторону взволнованного Уёна, сказал. – Уён-а, думаю, что нам с тобой тоже нужно много всего обсудить.       

***

      После уроков Сан и Уён сидели на лавочке в парке около школы и кушали мороженое. Уён положил голову на плечо Сана и свободной рукой поглаживал его подбородок. Завидев хёнов, они затараторили наперебой:              – Ну, поговорили? Теперь встречаетесь, да? Быстрее обо всём рассказывайте в мельчайших подробностях!              Сонхва засмеялся, а Хонджун демонстративно закатил глаза, однако от донсэнов не скрылось его смущение.              – Мы поговорили и поняли, что наши чувства взаимны, а потом я пригласил Хонджуна на свидание, – Сонхва перевёл взгляд на раскрасневшегося парня, переплетая их пальцы. – А вы?              – Поговорили, – ответил Уён, хитро щурясь. – Я, между прочим, со вчерашнего вечера жду, когда Санни наберётся смелости и позовёт меня в кафе или на прогулку.              – Хэ-эй! Совсем недавно ты строил из себя обиженного недотрогу, а теперь переворачиваешь всё так, будто это я тормозил…              – Так и было! – хихикнул Уён и чмокнул Сана в щёку.              – Похоже, у нас тут намечается двойное свидание, – подытожил Сонхва, и ребята направились в их любимую кондитерскую.