***
Я сидел на задних трибунах позади Министра, её заместителя и нескольких представителей Визенгамота. Толпа двигалась с двух сторон улицы, вскидывая вверх флажки с буквой М. Раздался звук барабанов, и, вышагивая, шли около трёх десятков сквибов. Пара стариков, но в основном юные девушки и парни. Один ребёнок. Девочке не было и десяти на вид, она испуганно поглядывала на толпу, крепко сжимая руку впереди идущей девушки, которая порой поглядывала на неё, показывая взглядом, что ничего не стоит бояться. — Посмотрите, он что с кошкой? — вскинула брови глава отдела магического транспорта. — Да, — я нагнулся чуть вперёд, стараясь разглядеть высокого, тощего юношу, с длинными светлыми волосами. — Аргус Филч, — Министр чуть повернула к нам голову. — Единственный ребёнок Мэри и Джонатана Филчей. — Им стоило заделать больше детей, — прыснул кто-то позади. Министр резко повернула голову, и тот, кто это сказал, уже не захотел продолжать. Когда их процессия прошла половину улицы, резкие вспышки на мгновение создали идеальную тишину, а затем толпа с криком стала искать её источник. Тут же раздались звуки сражений и крики о помощи. Я встал и выхватил палочку, указывая в сторону выхода. — Нужно уходить к порталам… — Луи, вы можете идти к порталам, — произнесла женщина, доставая палочку. — Я не брошу людей. Лори, немедленно помоги переместить участников процесса в безопасное место… — Я помогу ему, госпожа Министр, — раздался голос нелестно высказавшегося о продолжении рода Филчей. — И я, — хором отозвались сидевшие рядом с Министром и, быстро перепрыгнув через трибуны, они кинулись к растерявшимся сквибам. Я видел, как девочка прижалась к девушке, которая вела её под руку. Сама девушка обнимала её, испуганно оглядываясь. Кошка Филча шипела, а сам Аргус, нахмурившись, отступал в толпу. Я перепрыгнул через трибуны следом за представителями Визенгамота, но последовал в другую сторону. Ричард и Тае должны быть где-то там. Толпа была точно взбесившаяся свора быков. Они мчались в разные стороны, толкая друг друга в панике или ища близких и друзей. Кто-то трансгрессировал, кто-то лежал на земле без сознания. Через такое тело я перешагнул, оставив его позади. Когда я зашёл в самую гущу, то увидел, как молодая невысокая волшебница сражалась с Ноттом. Вспышки разлетались красным искрами, а я поспешил дальше. — Трусливое дерьмо, — услышал я громыхание Грюма. Всё внутри оборвалось. Не может быть… мракоборец, почему они здесь? — Скрыл своё лицо под маской. В Азкабане я приклею её намертво к тебе. По фигуре я узнал Розье, яростно сражавшегося с Грюмом. Кажется, Аластор решил взять реванш за прошлую встречу. Судьба так и сталкивала их. Я подумал, что всё закончится смертью одного, и только так. Чуть дальше я увидел другие вспышки и побежал на них. Чем ближе я подходил, тем больше понимал, что увижу. Ричард сражался с Долоховым. Несмотря на явную упитанность, его движения были так же легки и плавны, как и несколько лет назад, когда он тренировал меня. — Ричард! — крикнул я. — Где Тае? — Она была с Кейли и одним из братьев Пруэтт, — и он ловким движением отбросил Долохова на добрых 10 метров. Тот с тяжёлым хрустом упал в толпу, сбив кого-то. — Кажется, они пошли на помощь сквибам… Крик нескольких людей заставил его замолчать. Лица многих устремились в серое небо, в котором появился знакомый череп. Лицо мужчины побледнело, и он кинулся назад так быстро, что оставалось только поражаться. Я побежал следом, ощущая, как сердце бьётся о рёбра. Только не Тае… Прошу, только ни она! Увидев женщину, которая яро сражалась с одним из моих людей, я ощутил прилив радости и слёзы, которые выступили на моих глазах. Ни мгновения не раздумывая, я ударил в спину Пожирателя смерти, и тот рухнул, как мешок с картошкой. Тае выпрямилась и убрала взмокшую прядь с лица. — Луи, вовремя… — выдохнула она, а затем обняла мужа, который прижался губами к её виску. — Я тоже рада тебя видеть, милый. Кейли трансгресирровала с Пруэттом — его ранили, но жить будет. — Отлично, — Ричард так же убрал влажные, бронзовые кудри назад. — А что с бедолагами сквибами? — Многих успели увести, благодаря людям Министра, но, кажется, есть один убитый, — взгляд тёмных глаз помрачнел. Я ничего не говорил, лишь сжал плечо Ричарда, и тот устало кивнул. Мы трасгресирровали к мосту, от которого всё равно был слышен шум, пусть и такой далёкий. Тае упёрлась руками о бордюр, и ветер исходящий от воды, обдул её лицо. — Луи, — голос Ричарда звучал спокойно, пусть глаза и сверкали стальным блеском. — Скажи, тот человек, что сражался с Грюмом — Розье-старший? — Что? Откуда я… — Луи, — Ричард заглянул мне в глаза. — Пожалуйста. Ты увидел, на что способны эти люди… Я замер, и смех прошиб меня. Точно истерика. Я отвернулся, и лёгкие мои разрывались от каждого порыва — истошного, почти сумасшедшего. Эти люди… Эти люди! Я был одним из них, и большинство решений они приняли с моей подачи. Повернувшись, я увидел испуганное выражение лица женщины. Она сжимала руку мужа и выглядела, как положено всем материям — обеспокоенно любящей. — Луи, дорогой, что с тобой? — Он устал, Тае, — проговорил Ричард, не отрывая взгляда от меня. — Нам всем нужен отдых. — Да, ты прав, — проговорил я тихо, едва слыша себя самого. — Наши двери всегда открыты для тебя, Луи, — сказал он, готовясь трансгрессировать вместе с женой. — Я не хочу, чтобы мы с тобой оказались по разные стороны. Я не смогу поднять на тебя палочку… только если это не будет грозить моей семье. А ты моя семья, Луи? — Да, — порыв ветра колыхнул мою мантию и волосы. Ричард удовлетворённо кивнул, и его глазах появилась дружеская любовь, которая была гораздо сильнее любой, какую я когда либо знал. Точно такая же любовь была и в глазах Тае, пусть её лицо было по-прежнему обеспокоено. Раздался хлопок, и эти двое исчезли, оставив меня одного на мосту.***
Я так и не смог уснуть. Слова Ричарда засели не только в моей голове, но и в сердце. Отбросив одеяло, я накинул мантию и, умыв лицо, отправился к ним. Я должен был с ними поговорить. Конечно, я не собирался им всего рассказывать, но мне хотелось, чтобы они знали, как сильно я их люблю, и что скорее умру, нежели применю к ним… Я замер. В ту минуту мне казалось, что все эмоции просто отключились, не давая мозгу прочувствовать случившееся. Иначе я так бы и рухнул в траву безумцем. Дом Боунсов полыхал, распространяя алое зарево в ночной темноте. Дым поднимался высоко в ночное небо, а огонь уже пожрал второй этаж, где находилась спальня, в которой я так часто ночевал. Я кинулся вперёд, чувствуя, как ноги бьются о землю. Входная дверь была открыта, и из неё торчала нога. Косяк во всю полыхал, делая вход в дом скоро невозможным. Приступ дурноты и ужаса охватил меня, и я, быстро вскочив на родное крыльцо, почувствовал, как дым ударил прямо в лицо. Глаза защипало. Закашлявшись, я поднял тяжелое тело Ричарда, не обращая внимание на его стеклянные глаза. Раздался свист, с неба приземлялась фигура, которая быстро приобретала черты человека. Это была Кейли, и её мантия разевалась от ветра. Я не обратил на неё внимания, вытаскивая тело на газон. Потом она скажет, что вместе с Грюмом облетала разные дома волшебников, проверяя, на тот случай, если Пожиратели смерти после их сопротивления решат нагрянуть к семьям. Кейли кинулась в горящий дом. Я рухнул на колени перед телом Ричарда. Меня сотрясало от рыданий, а мои дрожащие пальцы пытались расстегнуть воротник рубашки, в надежде, что воздух поможет ему. Я не мог смотреть на эти обгоревшие куски плоти до кости, боялся, что они навсегда останутся в моём сознании. Так и вышло. Ричард потом часто приходил ко мне в кошмарах, а кусочки обгорелой плоти, падали за ним по пятам. Но сейчас я лишь хотел его спасти. — Давай, дыши, — я прижался губами к его рту и начал делать искусственное дыхание. Кейли выскочила из дома громко кашляя, по щекам её бежали слёзы, а глаза так сильно раскраснелись от дыма, что, казалось, капилляры полопались в них. Она волокла тело Тае, забыв о магии, как и положено человеку, родившемуся в мире маглов. Когда наступает горе, ты работаешь руками, чтобы заглушить мозг, подающий сигналы боли. Она положила её тело на траву и села рядом, ловя ртом воздух. А я, как спасатель, массировал грудь Ричарда, чередуя с дыханием. — Хватит, прекрати, — просипела она, обхватывая себя руками. — Они не задохнулись от дыма. Слышишь? Луи! — она вскочила и, взяв меня за шиворот, рванула назад, а я рухнул спиной в траву. — Они уже были мертвы до пожара… — голос её дрогнул. — Их убили и пытались скрыть следы. — Зачем? — глупый вопрос, но я ничего не мог с собой поделать. — Потому что их убил кто-то из твоей компании, — чуть не выплюнула она и отошла в сторону, накрыв рукой глаза. — Чтобы ты не догадался, понимаешь? Не удивлюсь, если это сделал Том… — Заткнись! — заорал я. — Хватит во всём винить его! — Если не лично он, то с его подачи, — упрямо продолжала она. Резко повернув голову, Кейли разрыдалась. — Они были и моими друзьями, Луи. Я ничего не ответил. Боль сдавливала меня всего, грозясь расплющить. Упав лицом в траву, я рыдал и кричал, пока голос совсем не осип. Вскоре прибыла подмога. Словно издалека я слышал голоса, шум, как меня кто-то пытается поднять, но я отпихивал любую помощь. Наконец, я смог подняться, и как в кошмаре я помог водрузить тела на тележку. Больнее всего было смотреть на Тае. Казалось, она спала, и лишь сажа выдавала то, что её тело фактически вытащили из ада. Огонь не успел тронуть её, и я ласково убрал тёмные пряди с лица, а затем сжал уже остывшую руку. Я любил их, любил их так сильно, что их потеря чуть не стоила мне рассудка. Впервые, на похоронах я заметил, как немолода уже Кейли. Уже не тридцать, но ещё не сорок. Она стала носить круглые очки в тонкой, серебристой оправе. В волосах появилось пару серебряных нитей, едва уловимых, когда она распускала прическу. Она стала худее и мрачнее. Её муж казался рядом с ней совсем стариком. Наши взгляды встретились, и я с горечью подумал, что это вся та же Кейли. Уставшая, раздавленная горем из-за смерти друзей, но всё та же. Волна нежности к этой женщине накрыла меня, и мне захотелось прижать её и разрыдаться, точно ребёнок. Но я, конечно же, не мог этого сделать. Рядом стояла совсем бледная Амелия. Лицо осунулось, стало серьёзным, потеряв детский блеск. Её пальцы сжимали монокль отца, который в будущем Амелия Боунс сама будет носить, восседая в суде. В одну ночь они с Эдгаром стали сиротами, спасённые чудом, находясь в школе. Сам мальчик в отличии от сестры рыдал, уткнувшись в плечо Амелии. Наступил момент речей. Кто-то был краток, кто-то восхвалял из заслуги и доброту. Кейли разрыдалась посреди речи, и муж, обняв её за плечи, закончил тёплыми словами. Крауч высказал своё уважение и обещал найти виновника. Но больнее всего было слушать детей. — Наши родители, — голос Амлиии был на удивлении твёрд, пусть и осип от рыданий. — Были замечательными людьми. Никто и никогда не любил нас с Эдгаром так сильно, как они и… — ИХ УБИЛИ! — мальчик втиснулся к микрофону и от его крика, тот противно запищал. — Убили! У… Уби… — его плечи поникли, и, казалось, Эдгар стал задыхаться. Первая подскочила Кейли и, ласково приобняв его, отвела в сторону. Амелия проводила взглядом брата и вновь повернулась к собравшимся. — Их смерть не будет забыта, — холодно произнесла она. — Справедливость будет восстановлена, и виновные отправятся в Азкабан. Но даже это не искупит такой потери для общества. Ричард и Тае Боунсы были сильными волшебниками, любящими родителями и верными друзьями, — на этих словах глаза Амелии, которые достались ей от Ричарда, остановились на мне. Я поднялся следом за ней и хотел коснуться её руки, но девочка быстро спустилась вниз, это было хуже прилюдной пощёчины. Я прокашлялся, пытаясь собраться с мыслями. Мрачные лица смотрели на меня, точно застывшие картинки. Мне казалось, что я вижу в каждом взгляде осуждение, будто бы моя рука убила их. — Я любил Ричарда, — начал я. — Я любил Тае. Я… — голос подвёл меня, и я увидел, как слёзы капнули вниз. — Они были мне семьёй, которой у меня никогда не было. Боунсы приняли меня как родного. Я видел, как росла Амелия. Ждал появления Эдгара. Подарил ему сову… — я слышал, как мальчик судорожно всхлипнул. — Ричард и Тае были моими друзьями и семьёй… Мне будет не хватать вас, — я понял, что больше не выдержу, и, дрожа, спустился вниз, чувствуя лишь дикую слабость и боль. Следующие несколько дней я проводил дома. Если бы не Алис, то я бы даже не ел. По истечению четвёртого дня моим гостем стал Том. Он появился тихо, без стука в дверь и молча смотрел на то, как я напиваюсь у камина. — Мне жаль, — тихо отозвался Том. — О, прошу, не надо! — воскликнул я, яростно болтнув стаканом, тем самым расплескав виски. — Ещё скажи, что это случайность. — Этого я не говорил, — мягко, даже успокаивающее, словно разговаривал с капризным ребёнком, ответил он. — Списки чародеев и чародеек, которые оказывают нам сопротивление, известны каждому Пожирателю смерти, Луи. Я не убивал Боунсов и до последнего надеялся, что они примкнут к нам. Однако, это не значит, что кто-то не сделал это, решая выслужиться. — Амелия и Эдгар остались сиротами, — отстранено произнёс я. — Теперь они оба примкнут к Дамблдору, чтобы отомстить за своих родителей. И что ты прикажешь? Выйти против них? Он ничего не сказал, терпеливо выжидая окончания моего гневного припадка. Я осушил стакан и закрыл глаза. — Ты же не думал, Луи, что мы придём, погрозим им палочкой, а затем нам отроют двери все волшебники и волшебницы, — я молчал, а что ещё я мог сказать? — Это начало войны. И Боунсы стали её жертвой. Станут жертвами и наши люди. Но если ты будешь сидеть и вливать в себя эту дрянь, ненавидя всех… — Я не ненавижу всех, — угрюмо улыбнулся я. — Только себя. — Тогда убей себя и прекрати быть слабым, — холодно ответил он мне. — А нет, осуши слёзы и будь тем, кем являешься. Когда я открыл глаза, его уже не было в моей гостиной. В ту ночь я всё-таки уснул, а на утро отправился к свежим могилам Боунсов, где просидел весь день, молча взирая на надпись " Родители, друзья, соратники».