I'm your life, I'm the one who cares. I'm your only true friend now. They betray, I'm forever there. … I'm inside, open your eyes! I'm you: Sad, but true. Metallica – Sad, but true* И уже не искалечит, Смех лощеных дураков. Ведь запрыгнул ей на плечи, Мокрый ангел с облаков. Пикник – Из мышеловки
«Перун» приземлился мягко: бортовой компьютер справился идеально. Заглушив двигатели, Дека произнесла: - Двери готовы к открытию. Расстояние до цели… около пяти тысяч сорока метров. Точно определить не возможно. Обе вершины заблокированы для нашего обзора Божественной Преградой, которую имеющимися средствами я устранить не могу. Температура снаружи – десять градусов выше нуля по Цельсию. Температура около цели – минус пятнадцать градусов по Цельсию. - А на седловине сесть не судьба была? - спросил Джулиан. - Так хоть бы не так много до цели оставалось. - Слишком опасно. «Вот почему Роксана не доверяет этой технике. И правильно делает, что не доверяет. О Сварог, опять проблемы…» - подумал наставник. Вслух же произнёс: - Заправляй реактивные ранцы, выгружай экзоскелеты и открывай уже двери, – после этого обратился к Джексону и Ла Ру: - Перси, Кларисса, пойдём. Дверь самолёта уже была открыта, и комфортные плюс двадцать в салоне начали превращаться в не совсем приятные плюс десять. Полубоги застегнули куртки прямо на выходе, превратившемся из настоящего испытания во вполне добротный трап. Из бомболюка на землю были спущены три экзоскелета, практически полностью повторявших человеческую фигуру. Но до них пока никому не было дела. Перси и Кларисса, выйдя из самолёта, заворожённо смотрели на горный хребет, озарённый рассветом. Таким долгожданным, таким желанным рассветом. Наставник был не в силах сдержать улыбку, глядя на их скрытую, спокойную, но вместе с тем едва ли не самую искреннюю радость из тех, которые когда-либо видел. Они стояли в паре шагов от трапа, не в силах сдвинуться с места. В мыслях у обоих было одно: они ушли от мглы, которая почти настигла их. Выбрались из тьмы на свет. Ушли от лавины полярной ночи. Они сделали это. Сделали вместе. И были действительно счастливы: за последнюю неделю этот рассвет стал лучшим событием из произошедших с ними. Перси же никак не мог избавиться от навязчиво зачитываемого в голове Пророчества, изречённого уже погибшим Дельфийским Оракулом. Но значило ли это, что оно само погибло? Джексон не знал. Во всяком случае, пока оно сбывалось. Он прибыл в пустыню, дочь Войны его дождалась. И, конечно, «тот, кто для одной лишь не чужой», тоже оказался на своём месте. Это был Джулиан Эренбург собственной персоной, ставший сверхчеловеком через противопоставление себя богам, а через них – и всему миропорядку, ими созданному. Он разрушил то, что раньше считалось неприкосновенным: цикл Жизни и Смерти. И единственным человеком, с которым он мог быть, осталась Роксана. Всё сходилось. И наступало время для второй части Пророчества: Нью-Йорк был усыплён Морфеем – «мир погрузился в сон, будто пьяный». А значит, душу героя должен был взять некий «окаянный клинок». Вместе с тем решалась судьба Олимпа. Но кому было предрешено спасти его? Неужели ему, Перси Джексону? Неужели предстоит пожертвовать своей жизнью? Нет, это было бы слишком несправедливо. Ведь ему ещё осталось всего-то полгода до шестнадцатилетия – вот он, рок Пророчества! – ведь он только начал жить. Ведь он только начал любить, только-только их с Клариссой отношения стали чем-то большим, чем просто дружескими. Он не хотел умирать. Нет уж, не наступило время Ла Ру класть драхму на его охладевшие губы, не наступило время матери седеть и проливать слёзы над его бездыханным телом. Мысль о Салли заставила его погрузиться в ещё большую меланхолию. На протяжении всей его жизни лишь она всегда была рядом с ним, лишь она всегда желала ему добра, лишь она никогда не оставляла его, пусть порой и была с ним лишь мысленно. И вот теперь её жизнь во второй раз была под угрозой. Что особенно характерно, преимущественно из-за того, что её угораздило связаться с его божественным отцом шестнадцать лет тому назад. И хотя Перси понимал, что ничего с ней, скорее всего, не случится: их дом находился в стороне от маршрута Тифона, он заклинал Урана уберечь мать. В противном случае, он не знал, что сделает с Зевсом, из-за указа которого всё и произошло, если до того чудище и глава титанов до него не доберутся. Что же до Клариссы, она была внутренне совершенно спокойна. Взглянув на места расположения фронтов, она поняла, что можно было не беспокоиться за родную мать, ставшую мачехой. Неприятности в отношениях с Крисом, закончившихся вдруг и внезапно, казались делом давно минувших дней, которое сейчас представлялось ей очень отдалённо, размываясь в туманной дымке, исчезало, как и та девушка, которой она была. За прошлый вечер и за эту ночь дитя Ареса изменилась, словно переродилась заново. Так перерождался любой мир после любого массового вымирания, любого среднестатистического конца света. Потому что всякий апокалипсис рано или поздно заканчивается, и наступает новая эра, новая жизнь выползает из-под обломков и руин старой. Так много раз было на Земле, на Свароге, на Ясуне, на любой планете, где были когда-либо живые существа. И так, вне всякого сомнения, было в душе у каждого человека. Кларисса сейчас переживала именно эту стадию: духовного возрождения. Над её головой вновь было Солнце, у неё появился смысл жизни – новая борьба, борьба с разбушевавшейся матерью богов за этот столь любимый дочерью бога войны мир. А самое главное – был тот человек, хотя вернее было бы сказать – полубог, которому она могла довериться. Тот полубог, который без всяких колебаний был готов подставить ей своё плечо, когда ей было тяжело, и открыться для удара, когда её было нужно вывести из стресса, пусть даже ценой синяков и ссадин. Тот полубог, которого несколько раз пришлось выручать из весьма неприятных ситуацией, но который всегда платил за это сторицей. Он берёг её, он делал для неё всё, что было его в силах. Каждый день, начиная с самого прибытия, везде она чувствовала его рядом. Везде сзади раздавались его тихие шаги, везде за её спиной стояла эта незримая тень. При каждом её падении его рука обхватывала её ладонь. Да и она отвечала ему тем же. За эти восемь дней он сумел стать для неё самым близким другом и единственным полубогом, которому она без колебаний доверила бы свою жизнь. Это был Перси Джексон. Дальнейший ход мыслей Клариссы был прерван Джулианом. Наставник, успевший прочитать бортовому компьютеру лекцию о несовершенстве искусственного интеллекта в вопросах оценки потенциальной опасности за рекордные для себя сорок минут, решил, что пора уже вместо разглядывания пейзажей заняться делом: - Так, ладно, полюбовались – и хватит. За мной. Их путь лежал к бомболюку. Оттуда были сброшены и стояли на земле три экзоскелета. Они, практически идеально повторяя формы человеческого тела, представляли из себя эдакие кресла, в которые можно было лечь полностью. - Что ж, знакомьтесь, - произнёс Эренбург. – ЭС-616, экспериментальный экзоскелет шестого поколения, шестнадцатый прототип. Наиболее совершенная модель из всех возможных. Обшивка выполнена из иридита дармштадтия, также известного как адамантий, практически неразрушимого металла. Сзади находится реактивный ранец с длительностью полёта около часа и потенциальной дальностью до десяти километров. Механизм управления вмонтирован в левую руку. Искусственная мускулатура ног выполнена на основе строения мышц… гхм, как же их в вашем мире… а, вспомнил – кенгуру. Затраты энергии сведены к минимуму. Помимо этого, присутствует вооружение – два вмонтированных автомата на плазменных генераторах с десятью дополнительными батареями, штык-меч, вмонтированный в левую руку. Наконец, управляемая реактивная боеголовка с возможностью поражения как наземных, так и воздушных целей. Шлем оборудован датчиками повреждения экзоскелета, перезарядки оружия и остатка топлива в реактивном ранце, отображаемыми на противоударном дисплее. На нём же выводится вся необходимая информация. Ну что, приступим к обучению? - Давайте, - ответили полубоги. Процесс был достаточно длительным. Прежде всего, минут двадцать Джулиан помогал Джексону и Ла Ру надевать экзоскелеты, да и автоматическая их калибровка под рост владельцев тоже требовала времени. Следующей задачей было обучение владению штык-мечом. Здесь, к счастью, долго им возиться не пришлось, равно как и с плазменными автоматами, равно как и с запуском ракет. Если не учитывать того факта, что Эренбург около часа спорил с бортовым компьютером о возможности получения дополнительного вооружения. Пришлось даже совершать звонок в Небесную Канцелярию Ясуны. А поскольку все боги в составе Эскадрильи уже вылетели на помощь на Землю, то Дека, пробормотав что-то вроде «сами виноваты будут», разрешила Эренбургу вытащить из хранилища две дополнительные боеголовки. Наиболее долгим процессом было, пожалуй, обучение полёту на ранце, с которым полубоги раньше не имели дела. Они взлетали и падали, не умея ещё поддержать выпуск топлива на нужном уровне, благо, подушки безопасности выбрасывались вовремя, не давая Перси и Клариссе разбиться. Джулиан перебрал все возможные языки, начиная от русского Земли, продолжая на общеясунском искусственном и заканчивая своим родным – русским Сварога, но нигде не мог найти ругательство, которое в точности бы выразило его эмоции о подготовке в греческом Лагере. И всё же, они справились, израсходовав два полных бака топлива. Дека высказала Эренбургу всё, что думала о своём запасе топлива, который уходил в ранцы и теперь позволял только добраться до славянского Лагеря, не более того. Ни о каких полётах до седловины Эльбруса речи уже не шло. К счастью, полубоги выучились достаточно быстро. Спустя три часа они уже могли летать достаточно хорошо. Убедившись в этом, Эренбург произнёс: - Хоть и учитель из меня плохой, но моим ученикам нет равных. А теперь, - на этих словах он надел шлем и включил рацию. Дальше говорил уже по внутрискелетной связи: - Теперь давим на газ и взлетаем на седловину. Цель обозначил маркером. Время полёта до цели и расстояние написано на маркере. Летим медленно, держимся за мной. Выхлоп мгновенный, без промедлений. Первоначально – разворот на девять часов. Как поняли? - Принято. - Готова к выполнению. - В таком случае, помоги нам Сварог! – с этими словами Эренбург повернул свой скелет, нажал на гашетку запуска ранца и взмыл в воздух. Перси и Кларисса последовали за ним, держась слева и справа соответственно, дабы не попасть под реактивную струю. Восхождение на Эльбрус началось.***
Первая его часть заняла около сорока минут и, следует признаться, после этого руки у полубогов немного дрожали, а наставник так и вовсе тихо то ли ругался, то ли молился о том, чтобы всё обошлось. И так и произошло. Все трое успешно приземлились на седловину Эльбруса. Удостоверившись ещё раз, что с подопечными всё в порядке и они следуют за ним, оглядел место приземления. Справа от него был приют на Седловине, станция Red Fox 5300. Слева – невидимый обычным зрением, но высвечивавшийся на радаре домик, построенный славянскими богами. Об этом ясно говорил девиз славянского лагеря, увиденный Эренбургом через ультрафиолетовый сканер. Это была всё та же знакомая надпись на латыни: «Через тернии к звёздам». - Перси, Кларисса, обернитесь. Вы видите на своих радарах, я подчёркиваю, на своих радарах, небольшое здание справа от вас? - Вижу. - На радаре. - Отлично. Идите за мной. До маленького дома они шли практически вслепую, пока Джулиан не приложил к замку-идентификатору руку экзоскелета, и тот не передал все биометрические данные своего владельца, сверившись с базой Ясуны. Это заняло минут пять – не очень-то и быстро для открывания замка, но таковы были требования безопасности. Когда же проверка была окончена, наставник распахнул дверь, пропуская вперёд подопечных, и зашёл вслед за ними. Здание наконец стало видно и невооружённым глазом. Воспользовавшись этим, Эренбург снял шлем. Юноша и девушка последовали его примеру. Изнутри домик ничего особенного из себя не представлял: кухня, ванная комната и две небольших комнаты, в каждой из которых было по две двухместных кровати и пара кресел, выглядевших далеко не так роскошно, как те, что были в номерах в доме Сварога. «Всё лучшее детям, а, господин глава пантеона?» - подумал мужчина. И больше ничего. Относительно спартанская обстановка, за исключением наличия всех необходимых удобств. И, конечно, здесь было относительно тепло. - Джулиан, давно хотела спросить… А почему раньше… ну ладно, мы не могли пользоваться вспомогательными средствами на испытании, но почему ты с Роксаной не пользовался экзоскелетом? - Ситуация позволяла. Тем более, что я в них вдоволь навоевался. Хотелось испытать своё тело. А вот теперь пришлось прибегнуть к их помощи. Не думал, что придётся. Ошибался. - И что мы теперь будем делать? – поинтересовался уже Перси. - Вы двое направитесь на правую вершину, проверите её. Я пойду на левую, посмотрю, кто там схоронился от Глаза Ясуны. Встречаемся здесь, либо, если вы найдёте Прометея, у вас на вершине. Без меня в переговоры с ним не вступайте. Вот Зевесова орла усмирить – это всегда пожалуйста, а с титаном другой разговор требуется. Если что ещё произойдёт – немедленно сообщайте. Ясно? - Да. - Всё ясно. И, одев шлемы, троица вышла из дома и разделилась. Им предстояло длительное восхождение, высотой в сто сорок два метра, благо, как успел пояснить Джулиан ещё в полёте, штыком можно было пользоваться, как ледорубом, и отвесные скалы можно было преодолеть достаточно легко, а если что, воспользоваться остатками топлива в ранце. Самое трудное испытание для полубогов ещё только начиналось.***
И главной проблемой в нём стали экзоскелеты. Хотя они, всё же, не были слишком уж громоздкими и, что гораздо более важно, увеличивали скорость движения юноши и девушки, носить их на себе было достаточно тяжело. Каждый весил килограмм под тридцать пять, а это даже для сильнейших полукровок греческого Лагеря не являлось массой пушинки. Увеличивал неприятности тот факт, что вес этот приходилось держать не на руках или на спине: он сковывал всё тело с головы до ног. Да и подниматься в такого рода костюме, тем более, на высоте пяти тысяч километров – и хорошо ещё, что в шлем был встроен впуск привычного для них воздуха – было занятием достаточно тяжёлым. К тому же, подъём шёл по кругу. Подняться напрямую было бы, быть может, и быстрее, но лишнему риску подвергать себя было попросту бессмысленно, да и пройти по протоптанному альпинистами маршруту было гораздо проще для совершенно неопытных скалолазов, коими наши парень и девушка, вне сомнений, являлись. Единственным их опытом было недавнее двойное восхождение на Вавилонскую башню, и нельзя сказать, что оно здесь им сильно помогло. Там, всё же, было хоть какое-то подобие лестницы, а здесь несколько раз подряд они натыкались на отвесные скалы, подниматься на которые было как минимум тяжело. Топливо они берегли по договорённости для быстрого спуска с горы, поскольку присутствие на одной из вершин Зевесова орла не предвещало ничего хорошего в плане физического состояния. Радовало одно: экзоскелеты, хоть и весили очень много, основную нагрузку на ноги брали на себя. Идти было хоть и тяжело, но резко начать бежать к кому-нибудь или от кого-нибудь они могли, не опасаясь хотя бы за усталость своих ног. К тому же, постепенно Перси и Кларисса свыклись с этими махинами, которые тащили на своих плечах, и идти стало гораздо легче. Экзоскелет и скелет стали единым целым, двойным опорно-двигательным аппаратом. Благодаря этому вторую половину пути полубоги скорее отдыхали, мерно шагая по заснеженному склону восточной вершины Эльбруса. В сорока метрах от пика они, поднявшись на очередной отвес, с удивлением для себя обнаружили, что рельеф резко изменился. Гора вдруг стала более пологой, образовав площадку с соответствующим радиусом. Это был сигнал: полубоги перешли барьер, через который не могли проникнуть радары славянского самолёта. И в этот же самый момент над ними раздался чей-то пронзительный свист. Это был орёл Зевса, страж Прометея. - Полдела сделано, - произнёс Перси. - Осталась ещё половина, - ответила Кларисса. – Ракетами по нему! Пульт управления ракетами находился у них на правой руке, там же, где и гашетка запуска реактивного ранца. Выбрав с помощью дисплея, отображавшегося в шлеме, это оружие, они развернулись к атаковавшему их орлу и синхронно выстрелили. Снаряды с огромной скоростью вылетели из экзоскелетов. Вот только в цель не попали, столкнувшись прямо за хвостом у резко ушедшей вниз птицы. Автоматика не работала: слишком мало было расстояние. Словно с небес раздался голос: - Мои дети подняли на моего орла руку. Мои дети должны умереть! Хищник продолжал своё наступление. Близко подлететь он не мог: не хотел угодить под импульсы, к которым Перси и Кларисса особенно и не прибегали, используя их лишь для устрашения. Стреляли не синхронно: сначала Джексон, затем Ла Ру. Боялись, что птица может во время перезарядки напасть на кого-нибудь из них, а другой уже не сможет защитить. И всё же, так и случилось: в один из пробных заходов орёл подошёл особенно близко. Экзоскелет дочери Ареса в это время как раз перезаряжал батарею, а Перси достреливал свою. Хищник, разгадав это, продолжил наступление. Плазменные выстрелы, пущенные в него сыном Посейдона, прошли мимо цели, лишь слегка оцарапав крылья твари. Та, в свою очередь, продолжала своё движение, сбив Джексона с ног и, схватив его огромными лапами, выбросила с площадки. Правда, не успела сделать это, как тут же была расстреляна практически в упор Клариссой. Ла Ру истратила по обойме из каждого плазмомёта. Меч довершил дело, пронзив монстра в сердце. И всё бы было хорошо, вот только Джексон почему-то не отвечал на вызовы по рации. «Перси… Перси! Ты где?». Полубогиня подползла к краю площадки, тщетно вглядываясь в бездну пропасти, куда птица сбросила сына Посейдона. Ком подступил к горлу, слёзы – к глазам. - Джексон… Перси. Перси. Перси… Нет! Нет! – она, отбросив шлем в сторону, закрыла лицо руками. Это был тот удар, которого она уже не могла перенести. Смерть сына Посейдона добила её. Ей незачем было больше жить. Она потеряла всё, что только могла потерять. Рация молчала. Ни Джулиан, ни дитя бога морей не отвечали. Дочь Ареса осталась одна. Зевесов орёл был мёртв… Но какой ценой? Ценой жизни того кто был ей дороже всех, кто был для неё последней дощечкой, за которую она могла уцепиться, всплывая из-под толщи давящих на неё в последние дни обстоятельств. Ценой жизни того человека, к которому она привязалась, как привязывалась мало к кому. Ценой жизни того человека, которого она… Мысли Ла Ру оборвались самым неожиданным образом. Она почувствовала чью-то руку на своём плече. - Кларисса, что с тобой? Она обернулась. Перед ней стоял дитя бога морей собственной персоной. Со шлемом за синой, с побитым, всем в кровоподтёках, лицом, но живой и по-прежнему улыбавшийся. - Уже ничего. Всё в порядке. В порядке… Такими словами трудно было обмануть Перси. Он видел, что глаза её едва заметно покраснели и заблестели. Она испугалась за него. А раз она испугалась, значит, действительно дорожила им. Но вот какие чувства испытывала – он пока сказать не мог. Во всяком случае, большие, чем просто товарищеские или дружеские, но вот полюбила ли? Джексон сказать этого пока не мог. Только лишь то, что чем больше времени они были вместе, тем больше он любил эту сильную, независимую, но в то же время в некотором роде наивную, женственную, любящую и способную на глубокие чувства девушку. И сейчас, обнимая её, пусть даже не ощущая её тела, он был счастлив. - Не зря всё-таки мы оставили запас топлива в реактивном ранце, - отметила Ла Ру, окончательно успокоившись и надев подобранный со снега шлем. - Иначе бы я забрался сюда ещё через пару дней, если не позже, - надевая свой, ответил Джексон. - Кстати, у меня ведь горючего практически не осталось. - И что ты хочешь этим сказать? - Тут три выхода. Либо мы спускаемся тем же маршрутом, которым и поднимались, либо летим раздельно, и ты наблюдаешь мой красивый полёт с высоты ста метров, либо… - Либо мне придётся подбросить тебя. Я правильно угадала? - Да. Но выбирать тебе. - Ладно. Первый вариант я отбрасываю сразу: в нашем состоянии там поскользнуться слишком легко. Второй по ряду причин тоже лишён всякого смысла. Во-первых, во второй раз наблюдать за твоим триумфальным полётом я не желаю. Во-вторых, сто метров – многовато для безопасного падения, а мне очень не хочется, чтобы ты получил дополнительные травмы. В-третьих, этого я себе не прощу, равно как и Джулиан. Он и так, скорее всего, скажет нам сегодня пару ласковых. Помнишь, что было на втором испытании? - Предпочту не вспоминать. Ну так что будем делать? - Придётся мне потащить тебя вместе с собой. Встань ровно. Отойди на пару шагов. Вот так. А теперь – стой спокойно. С этими словами она, постояв несколько секунд и подумав, как будет держать Перси надёжнее всего, выбрала наиболее оптимальный способ. Подняла сына Посейдона на руки и нажала на кнопку включения реактивного ранца. - Не дёргайся. Иначе выроню. - Меня в первый раз несут на руках… - И в первый раз это делает девушка. Согласна, непривычно. Но неужели ты думаешь, что ты первый, кого я вот так вот переношу? - А что, Криса тоже приходилось? - Не раз, поверь мне. Особенно после тех моментов нашей жизни, когда я на него злилась. - Пожалуй, в следующий раз я должен буду хорошо подумать, прежде чем спорить с тобой. Они рассмеялись. Обстановка, наконец, разрядилась окончательно. Путь вниз занял от силы минут пятнадцать. Солнце ещё только вошло в зенит, когда Перси и Кларисса приземлились на седловине Эльбруса, и девушка поставила парня на землю. И тут же заработала рация. - Перси! Кларисса! Приём! Да где вы там? – наставник явно был обеспокоен. - Приём. Орёл убит. Задание выполнено. - Слава Сварогу, живые. Я уж было испугался: долговато вы были вне досягаемости нашей связи. У меня тут тоже всё не так уж плохо. Прометея нашёл. Распят на скале, как и было обещано. Тварь мертва, говорите? Прекрасно. Можете присесть там где-нибудь на снег. Экзоскелеты достаточно термоустойчивы. Открыть хижину, к сожалению, не могу. Буду через пару часов. Конец связи. Голос Эренбурга умолк. Полубоги практически сразу же, лишённые сил, упали на снег. Их битва – на сегодня, во всяком случае – была окончена.***
Битва Джулиана же только начиналась. Своей жизнью он не рисковал, но именно от него и зависела вся дальнейшая диспозиция сражения с Геей. Именно ему предстояло договориться с Прометеем и перетянуть его на сторону славянских богов, а быть точным – давних врагов титана, олимпийцев, во главе с лично заковавшим его здесь с Зевсом. Радовало одно: хоть с орлом сражаться не придётся. А уж языком работать Эренбург умел, одно только его последнее слово подсудимого в процессе, связанным с воскрешением Роксаны чего стоило. Переубедить Прометея – он был в этом уверен – было куда проще, чем восьмерых славянских богов на божественном трибунале. И ему очень хотелось верить, что древний титан всё ещё симпатизирует человеческому роду, существование которого оказалось под угрозой из-за освобождения Тифона. Взобраться на гору стало не таким уж простым занятием для Эренбурга, но, вне всяких сомнений, игра стоила свеч. Ведь главной целью в этой игре было спасение целой планеты, семи миллиардов разумных существ и бесчисленного множества других обитателей. И ради этого Джулиан готов был на многое. Он помнил, что Галактические Кочевники сделали с мирами Ясуны, и не хотел повторения этих событий здесь. А чтобы это не произошло, ему нужно было склонить на свою сторону падшего титана. На этой вершине «площадки» не было: Прометей был распят прямо на самом пике, прикован к его вершине. - Так вот как ныне ценят мучеников за род человеческий. Моё почтение Даровавшему Огонь, - произнёс Джулиан, слегка поклонившись. - Кто вы такой? - Эренбург Джулиан, сверхчеловек четырнадцатого класса, посланник славянских богов. - Что вам нужно? - Ваша помощь. - Помощь против кого? - Кронос, Гея и Тифон освободились. - Вы предлагаете мне пойти против своих братьев и матери? - Не вижу смысла обманывать. Да, предлагаю. Но на другой стороне весов – вся жизнь на этой планете. - Лестное предложение, но я вынужден отказаться. Я не могу пойти против матери. - Не узнаю вас, совершенно не узнаю. Я отказываюсь видеть в этой жалкой пародии на бога того мужественного титана, который, рискуя всем, выкрал огонь с Олимпа и даровал его людям, который уже несколько тысячелетий терпит заточение и ежедневное выклёвывание печени. Прометей, Земля нуждается в вас. - А я нуждаюсь в смерти. Я устал, поймите. К тому же, вы сами сказали, чем закончился мой первый нейтралитет к олимпийцам: заточением здесь. Так что – нет, можете меня убивать, но я не присоединюсь к вам. - Вы только посмотрите на него. Вы хоть знаете, что такое смерть, Фолл Диа бы вас побрал?! Вы знаете, что это такое? Вы хоть раз умирали? Хоть раз расставались с жизнью? Нет. Вы бессмертны, к моему глубочайшему сожалению. Даже если я сейчас пристрелю вас здесь и сейчас, вы отрегенерируете уже к вечеру. А очень жаль. Может, если б в вас, господин титан, осталась бы хоть толика того, кто собой готов был пожертвовать ради рода человеческого – вы бы хотя бы попытались осознать, каково это: умирать. Поверьте мне, в этом нет ничего приятного или облегчающего. Там, – он показал указательным пальцем куда-то вниз, намекая на ад, - там нет ничего хорошего, я вас уверяю. И я не хочу, чтобы десятки миллионов людей отправились туда или наверх, только потому, что какой-то своенравный титан отказался им помогать. Не хочу. Я видел смерть десятков, сотен, тысяч, десятков и сотен тысяч. Я был свидетелем смертей миллионов. Вокруг меня умирали миллиарды, десятки миллиардов невинных душ, которые до сих пор даже не упокоены, хотя прошло уже пятнадцать лет. И я не желаю, чтобы это повторялось здесь. Я сделаю всё, чтобы это не повторилось, что в моих скромных силах. Что до вас, - он подошёл к титану, выбрал оружием адамантиевый меч и резкими ударами разрубил тысячелетние оковы. – Вы свободны. И физически, ибо орёл убит, а Зевс сражается на Олимпе, и с точки зрения божественного выбора. Вы вправе выбрать, кто вам дороже. Те, кто рушат мир, за который вы так бесполезно страдали? Или же те, которым вы в своё время помогли и которые на вас надеются? Я знаю ваш ответ. Но перед тем, как вы улетите, я скажу ещё кое-что напоследок. Вот там, внизу, на седловине этой горы, меня ждут два шестнадцатилетних подростка. Парень и девушка, дети олимпийцев. Перед ними я в ответе за этот мир. Они те, кто заменят старых богов, я в этом уверен. Но они также обычные люди. Двое из тех семи миллиардов, которые вы своим решением уничтожите. Капля в море. Вот только от этой капли зародится огромное цунами, которое сметёт всё на своём пути, и бежать будет бесполезно. А я уж постараюсь, чтобы оно знало, кто предал море, от которого оно родилось. Идёт волна, Прометей, имя своё назовите или замаскируйтесь, изменив падеж. Я закончил. Ваше решение? Решить оказалось куда сложнее, чем титан думал в начале этого разговора. Не последнюю роль сыграл тот факт, что славянские боги, захватившие Эльбрус уже достаточно давно и до того не вмешивавшиеся в ход событий на Олимпе, решили вдруг его освободить и даже склонить на свою сторону. Это был щедрый подарок, а они очень редко делали такие. Более того, всегда поддерживали правило «честной сделки», а значит, с них тоже можно было кое-что попросить. И он знал, что: после смерти Геракла титана вновь заточили, и Зевс даже воскресил орла. Больше с этим пантеоном он не хотел иметь никаких дел. Переход к русским, конечно, был бы достаточно противоречивым поступком, но те хоть не наказывали за помощь людям, а наоборот, требовали этого. К тому же, Прометея достаточно сильно впечатлил этот совсем ещё – по божественным меркам – ребёнок, который, не боясь сил титана, не боясь, что тот уничтожит его, беспощадно обличал того, кто был на десятки тысяч лет старше. Сын Геи почувствовал в Эренбурге силу духа, которую не видел прежде ни у одного смертного. И он понимал, что это был тот сверхчеловек, которого боги всех пантеонов уже многие века и эры пытались создать. Не без изъянов, конечно: бунтарь в нём был силён, но этот вариант титану пришёлся по душе. Его самоотверженность, его любовь к человеческому роду напомнила Прометею его самого в молодости. Когда-то титан даровал огонь людям. Теперь же этот огонь, вспыхнув в глазах Джулиана, вернулся. - Я буду сражаться на вашей стороне. Но у меня одно условие. - Какое? – мужчина, выдохнув после длинной речи, едва сдерживал улыбку. У него уже получилось. - Я хочу перейти в славянский пантеон. Мне надоели эти верховные боги, которые постоянно затачивают меня на Эльбрусе. - Всегда рады пополнению. Только беда: у меня нет с собой формы контракта. Слово сверхчеловека устроит? - Устроит. В любом случае, у меня перед вашими богами и лично вами есть долг, и я обязан его отработать. Спасибо за освобождение. Куда теперь? - На седловину, в наше убежище. Во-первых, вам нужно сменить гардероб, а то эти тряпки совершенно никуда не годятся, - указав на остатки робы, пропитанные кровью и едва прикрывавшие тело титана, ответил Эренбург. – Во-вторых, всем нам нужно отдохнуть перед завтрашней битвой. Поэтому пойдёмте. - Может, полетим? - Вы умеете? - Умею. Иначе б я не донёс людям огонь. - Отлично. Проблема с транспортом решена. - Что? - Не обращайте внимания. Джулиан включил реактивный ранец, сын Геи, левитируя, взмыл в воздух. И тот, и другой были крайне довольны сделкой. Сверхчеловек радовался обретению столь могущественного союзника, титан – свободы.***
Когда они прибыли на седловину двуглавой горы, солнце уже клонилось к закату. Перси и Кларисса, видимо, не знавшие уже, чем себя занять, шутливо сражались на мечах экзоскелетов, оттачивая свои боевые навыки. - Это и есть те будущие боги, о которых ты говорил? - Они самые. Прометей и Джулиан, замедлив полёт, приземлились. Полубоги, до того поглощённые схваткой, убрали оружие в костюм и встали, развернувшись лицом к наставнику и титану. – Знакомьтесь, - заговорил Эренбург. – Прометей, покровитель человеческого рода в греческом пантеоне. - Что ж, не Гераклы, конечно, но за освобождение – спасибо. А как вас величать-то, юные полубоги? – протягивая руку для рукопожатия, произнёс титан. - Перси Джексон, сын Посейдона. - Кларисса Ла Ру, дочь Ареса. - Ну что ж, церемонию знакомства можно считать закрытой, - прерывая начавшийся диалог, произнёс Джулиан. – А теперь, господа и дама, идём в хижину. Тут становится холодно. В подтверждение его слов подул сильный ветер. Начиналась высокогорная метель. Наставник лишний раз убедился в том, что был прав, решив отложить прибытие в славянский Лагерь на следующий день. Ведя за собой полубогов и титана, он повторил утреннюю процедуру открытия дверей. На этот раз, однако, всё было чуть проще. Его ЭС-616 получил специальный программный ключ от приюта в горах, и благодаря этому длительное опознание не потребовалось. Дверь открылась, как только электронный замок считал всю информацию, указанную в ключе. Зайдя, Джулиан сразу же снял шлем. Парень и девушка последовали его примеру. - Значит, так. Перси, Кларисса – снимаем экзоскелеты и оставляем их вот в этом углу, - он показал на левую часть прихожей. – Термоизолятор можно повесить на вешалку, она висит справа от входа, но я бы советовал вам воспользоваться им в качестве дополнительной подстилки на кровати: наши боги в этом приюте на отделке явно сэкономили. Но это уже на ваш выбор. Кнопка снятия ЭС-616 находится на дисплее на правой руке, сразу же после выбора меню реактивного ранца. Ваша комната – справа от входа, перед вешалкой, кухня и прочие удобства – слева. Прометей – вы проходите за кухню, там гардероб и ваша комната. - Джулиан, а где ты будешь спать? – поинтересовалась Кларисса. – Или сверхлюди не отдыхают? - В кухне есть раскладывающаяся кровать. Я на ней лягу. За меня не переживайте, я к военно-полевым условиям привык. Давайте определимся, кто что будет ужинать? Традиционно – лапшу быстрого приготовления? Или вам что-нибудь приготовить другое? Тут запасы продовольствия будут побольше, чем у вас в номерах. Какая-нибудь картошка с курицей устроит? - Манна небесная, - в один голос выдохнули молодые люди. За неделю они уже успели соскучиться по какой-нибудь, кроме лапши быстрого приготовления, еде. - А я что? Я вообще энергией Вселенной обычно питаюсь, - ответил Прометей. - Превосходно. В таком случае – за дело. Давно приют в горах не видел такого оживления, какое было сейчас. Джулиан вспоминал свои молодые годы и кухню комнаты в школьном общежитии, на которой вдоволь наработался, пока Роксана сидела над учебниками. Прометей занимался сменой своих лохмотьев на что-то более подходящее, Перси же с Клариссой, поочерёдно сходив в ванную и приняв долгожданный душ, сели за стол. К нему титан и сверхчеловек в перерывах между своими хлопотами подтащили кресла из обеих комнат: сидение на деревянных стульях после столь утомительного дня не устраивало ровным счётом никого. Наконец, когда картошка с курицей сварились, древний бог оделся в белую майку, серебряные куртку и брюки и коричневого цвета ботинки, а юные полубоги уже дремали в мягких креслах, все приступили к ужину. После него было недолгое чаепитие, в ходе которого покровитель людей рассказал о том, как ему жилось в последние несколько тысяч лет. - Да уж, юные полубоги, если вам предложат выбор в виде бессмертия и чего-нибудь ещё – берите бессмертие, мой вам совет, как бы ни заманчива была альтернатива. Ваши боги перестают держать слово, как только тот, кому они его дали, умирает. Жестоко доказано на примере Геракла. - А что с ним? – поинтересовался Перси. - Официальная история утверждает, что он подстрелил Зевесова орла и освободил меня, мало считаясь со своим божественным папашей. На самом деле, после убийства твари у него появился выбор: разрушить цепи или получить мощнейшую регенерацию, которая, вкупе с его даром вечной жизни, позволила бы ему стать чуть ли не богом. И что бы вы думали? - Неужели он выбрал ваше освобождение? – спросил Джулиан. - Ну да. Он же не подозревал, что его скоро отравят, а Зевс, пока его сынок проходил через круг реинкарнации, снова заковал меня в цепи. Слишком уж велика была его злоба на меня, да и натворил я… сами знаете, что натворил. И с тех пор меня не простил никто. Как следствие – повторное заточение. До сего дня. - И что вы планируете теперь делать? – задала вопрос Кларисса. - Сначала ещё раз докажу господам олимпийцам, что я готов пойти для человеческого рода на всё. Но не для богов, в каком бы родстве я с ними не состоял. - А если наши боги повторят то, что один раз уже сделали? – произнесла девушка. - Не дождутся. Я уйду в славянский пантеон. У меня нет другого выхода. - И что вы будете там делать? - Помогать восстанавливать всё то, что мои братцы натворят за эти два дня. А потом… потом посмотрим. Нью-Йорк не восстановится раньше, чем через десяток лет, - доедая свою порцию, произнёс титан. Воцарилось молчание. Закончив ужинать, все встали из-за стола. Прометей сразу же пошёл в свою комнату, пожелав всем спокойной ночи. Джулиан, по выражению лица полубогов угадавший, что они хотели продолжить расспрос, махнул рукой, дескать, пускай отдохнёт, всё же, у титана было несколько весьма тяжёлых тысяч лет. Сам наставник, повернув кран, принялся за споласкивание посуды. Параллельно заговорил: - Ну что, поздравляю. Первая часть нашего коварного плана исполнена. Завтра примемся за вторую. Но пока – спать. Подниму в, - взглянул на часы. На них было семь часов вечера. – В пять по этому времени. Если проснётесь раньше – разбудите меня, хорошо? - Хорошо, - отозвались Перси и Кларисса. На этом и разошлись. Джулиан, закончив с посудой, взял стоявшую рядом со стеной раскладушку, разобрал её и лёг. Задремал практически сразу. В окончательный сон не погрузился: годы войны научили его спать гораздо более чутко, чем обычных людей. Юноша же и девушка направились в свою комнату, где, сняв, наконец, свитера, легли на кровать, устланную их же термоизолирующей одеждой и накрылись единственной тонкой простынёй, благо, что в доме было достаточно тепло. Джексон, повернувшись на бок лицом к Ла Ру, неожиданно для самого себя произнёс: - Кларисса, ты сегодня действительно испугалась за меня? - Да, - она развернулась, встретившись с ним глазами. - Как никогда раньше. А знаешь, что самое странное? - Что? - Я давно так не пугалась. Я даже забыла, что могу так испугаться. О Зевс, Перси… Она обняла его, прижавшись всем телом. Она понимала, что это было уже что-то гораздо большее, чем просто дружба, чем просто товарищеские чувства, чем просто союз. Этот наивный, добродушный, порой слабый, порой не способный давать ей сдачи или словами поставить на место, но всегда борющийся до конца, никогда не сдающийся юноша стал за последние дни неотъемлемой частью её мира, тем, кто был всегда с ней рядом, всегда был готов поддержать. Что в Море Чудовищ, что в славянском Лагере. Они прошли вместе действительно большое количество испытаний. И за это время Джексон настолько редко отлучался от неё, что она уже не могла представить себя без него. Он стал продолжением её самой. Их совместное переживание тесно переплело их самих и их характеры. Будучи естественным дополнением друг друга, они стали единым целым. Но как же это называлось? Ответ уже был на языке у сына Посейдона. - Кларисса, - он ненадолго прервался, и дитя бога войны со свойственной ей нетерпеливостью перебила его. - Да? Что ты хочешь сказать? - Хочу, и уже очень давно, - он развернулся к ней, также ложась на бок. - Понимаешь, в последнее время… С той самой поры, как мы отправились в Море Чудовищ… Меня начало тянуть к тебе. Я не знаю, почему, даже не спрашивай. Я старался тебе помогать во всём, чтобы ты хоть как-то обратила на меня внимание. И знаешь, твой взгляд там, в нашем Лагере, того стоил. Потом было Пророчество, а то время, что мы провели вместе у русских… О Посейдон, как же тяжело об этом говорить. В общем, я влюбился в тебя. Сначала сам не понимал, почему. Было в тебе то, чего я никак не мог разгадать. Я чувствовал в тебе то, что было скрыто от глаз всех. Я чувствовал, что ты вовсе не та Железная Леди, которой хотела казаться. Нет, у тебя это неплохо получалось. Я даже почти поверил, - он нервно улыбнулся. – Но вот то, что началось с поезда... Забота о Крисе, забота обо мне. Я окончательно убедился в том, что где-то далеко, в самой глубине твоей души, живёт та Кларисса, которая не умеет жестоко драться ради победы, которая умеет любить, которая способна испытывать искренние чувства. Полное подтверждение было вчера. Ты открылась мне полностью. И я счастлив, что знаю тебя такой, какой не знает никто. Я люблю тебя. - Что ж, для меня долго оставалось секретом, как вечно второй может бросаться в бой раз за разом и раз за разом совершать подвиги, которые более сильные не сумели бы совершить никогда в своей жизни. Перси, я должна тебе признаться, я всегда удивлялась твоей воле к победе. Ты готов был пожертвовать собой, не задумываясь о последствиях, если на другой стороне весов стоял весь мир. Ты был для меня загадкой всегда, особенно – после того, как отдал мне Золотое Руно. И, вместе с тем, одним из немногих соперников, которых мне трудно было не уважать. Ты всегда дышал мне в спину. В обоих Лагерях. Правда, раньше я бежала от тебя, а теперь – вместе с тобой. Цербер побери, мысли путаются… Ах, Джексон-Джексон, знал бы ты, что ты теперь для меня значишь. Ты помогал мне последнюю неделю непрерывно, хоть пару раз и мне пришлось выручать тебя, но ведь никто из нас не может вечно не уставать, не правда ли? Да о чём это я? Перси, ты спас меня вчера. Я думала, что всё кончено, но нет. Тут пришёл ты и, говорить нечего, вытянул меня с того света. Я живу сейчас тобой и благодаря тебе. Я хочу сказать больше, но, думаю, утомлять тебя нет смысла. Я тоже люблю тебя. Больше говорить действительно было не о чем. Они поцеловали друг друга. Со всей любовью, со всей страстью и, вместе с тем, с горьким ощущением того, сколько времени они потеряли, сражаясь между собой. Целый год ненависти, приведший к этому триумфу любви. Они были вымотаны, они устали, но они были действительно счастливы от того, что рядом был действительно любимый, преданный и верный человек. Прервав поцелуй, они ещё долго не могли заснуть, бессильно от избытка чувств лежа в крепких объятиях некогда всего лишь союзника. Лишь спустя полчаса усталость взяла верх, и молодые люди заснули крепко, отдыхая от тех событий, что произошли с ними за этот день. Завтра, однако, им предстояло ещё более тяжёлое испытание. Олимп уже был осаждён Кроносом, Тифоном и их подручными, Посейдон, Океан и Аид выводили войска из своих царств, силы кельтско-скандинавско-славянской коалиции подтягивались к Исландии, где уже приступали к осуществлению конца света Гея, а также Сурт и его сыновья. Самолёт и космолёты, пилотируемые Роксаной и фараонами, облетали места схваток через территории южных пантеонов, приближаясь к новому дому родителей полубогов и многих греческих полукровок – славянскому Лагерю. В нём уже шла активная подготовка к возможной осаде. Финальное сражение Второй Титаномахии вот-вот должно было заполыхать пожаром планетарных масштабов…