Тис и остролист

Как только выяснилось о приближении урока полётов, Драко стал невыносим. Он только и делал, что говорил о квиддиче, полетах, метлах, квиддичных командах и последних матчах… Мерлин, это было невыносимо. Гарри тихо вздыхал и терпел это безобразие, решив, что раз уж ребёнок так взбудоражен этим, будет преступлением запретить ему выражать эмоции на этот счёт. В конце концов, несколько дней можно и потерпеть. Зато не один Гарри страдал. Блейз и Тео тоже жалобно стонали, что у них уши вянут от того, сколько ненужной информации на них вываливается за секунду. И, наконец, этот день настал. Драко с самого утра не мог сдержать нетерпение, кое-как высидел трансфигурацию с ЗоТИ — еще один отвратительный урок, существование которого Гарри предпочитал просто игнорировать, — и только после этого они все вместе пошли на квиддичное поле. Там их уже ждали гриффиндорцы и мадам Хуч. — Ну и чего вы ждете?! — рявкнула женщина, как только все показались. — Каждый встает напротив метлы, давайте, пошевеливайтесь! Дети разошлись, Гарри встал рядом с Драко и Тео и со скучающим видом осмотрел класс. Большинство детей выглядело воодушевленными, но, конечно, было несколько испуганных или даже раздраженных. В их число входил сам Гарри, Грейнджер — та лохматая девочка, которая ещё в начале года заходила к ним в купе и пыталась что-то доказать, — и ещё пара ребят со Слизерина. В конце концов, квиддич считался не слишком благородным спортом, особенно для аристократов. — Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!» — ВВЕРХ! — крикнуло двадцать голосов. Метлы Гарри и Драко сразу же без проблем влетели им в руки. Блейзу и Тео потребовалось чуть больше времени — они не любили всё, что связано с полётами, если честно, — но всё равно добились идеального результата. Затем мадам Хуч показала ученикам, как садиться на метлы, а ещё прицепилась к Малфою и сказала, что тот неправильно держит древко. — Но я летаю не первый год! — с обидой в голосе воскликнул Драко. — Это лишь означает, что вы летали все это время неправильно, — громко объяснила Хуч. Гарри холодно прищурился. — Не слушай её, Драко. Так действительно удобнее. И это было правдой. Малфой, в конце концов, летал не первый год, и Люциус уж точно не позволил бы сыну летать неправильно. Поэтому, кажется, это была лишь попытка принизить слизеринцев. Очередная. Серьёзно, это становилось проблемой: все учителя, кроме Снейпа, постоянно придирались. Всегда. Это действительно немного задевало — не Гарри, разумеется, но Драко и, на удивление, Тео. Для Гарри придирки и вечная несправедливость уж точно не была в новинку, хах, но только не для двух потомственных аристократов, привыкших к роскоши и уважительному отношению. Гарри не знал, что такое уважительное отношение, вплоть до приезда в Хогвартс. И нет, Марволо туда отнести нельзя, Марволо вообще был исключением — как можно описать иначе буквально застрявшего в Гарри мужчину? Драко, тем не менее, воспрял духом и благодарно улыбнулся Гарри, перехватив метлу по-старому. — А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Хуч. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два… Но тот самый гриффиндорец, который ещё испортил зелье у Снейпа — кажется, его звали Лонгботтом, — нервный, дерганый и явно испуганный перспективой остаться на земле в одиночестве, рванул вверх прежде, чем мадам Хуч поднесла свисток к губам. — Вернись, мальчик! — крикнула женщина, но Лонгботтом стремительно поднимался вверх. Он напоминал пробку, вылетевшую из бутылки. Два метра, четыре, шесть — и Гарри увидел его бледное лицо, испуганно смотрящее вниз. Увидел, как он широко раскрыл от ужаса рот, как он соскользнул с метлы, и… БУМ! Тело мальчика с неприятным звуком рухнуло на землю. Его метла все ещё продолжала подниматься, а потом лениво заскользила по направлению к Запретному лесу и исчезла из виду. Мадам Хуч стремительно подбежала к Лонгботтому и склонилась над ним, её лицо было даже белее, чем у него. — Сломано запястье, — услышал Гарри бормотание. Когда мадам Хуч распрямилась, её лицо выражало явное облегчение. — Вставай, мальчик! — скомандовала она. — Вставай. С тобой все в порядке. Она повернулась к остальным ученикам. — Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в моё отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич». Пошли, мой дорогой. И женщина его увела. Гарри стоял, нахмурившись. И что это за убогая техника безопасности? Что, не существует заклинаний, что ли, с помощью которых можно было поймать его? Что за чертовщина? Почему преподавательница просто стояла и смотрела, как метла ученика выходит из-под контроля? Однако как только профессорка отошла на достаточное расстояние, Драко прервал его размышления, расхохотавшись. Гарри закатил глаза, предчувствуя сцену, но решил ничего не делать. Он не станет вытаскивать его из всех передряг, пусть учится думать перед тем, как открывать рот. Ну, а ещё ему просто было плевать на того гриффиндорца. — Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок! Несколько слизеринцев пропустили пару смешков, Гарри прикрыл глаза ладонью. Этот же жест он заметил у Теодора. Блейз просто смотрел на Малфоя как на малое дитя. — Заткнись, Малфой, — оборвала его темнокожая девочка из Гриффиндора. — О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Лонгботтома? — спросила Панси. Гарри снова закатил глаза. Ну конечно, конечно, она тоже ввяжется в эту затею. — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки. Гарри подавил желание позорно и жалобно застонать. А потом, чёрт возьми, они все удивляются, почему никто не любит Слизерин. Вот почему! Потому что эти дети совершенно не умеют просто смолчать, когда это необходимо! Вот кто их просил высказываться? — Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперед и поднимая что-то с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка. Да, кажется, Драко что-то говорил об этом. Гриффиндорцы сделали из этого слишком уж громкое событие, поэтому хочешь-не хочешь, а услышишь, что у них там происходит. Напоминалка заблестела в лучах солнца. — Отдай её мне, Драко, — негромко сказал Гарри. Все замерли и повернулись к нему. Драко выглядел сбитым с толку. — Но почему? Мы могли бы здорово повеселиться с этим. — Поверь мне на слово, есть куда более забавные способы это сделать. Помнишь, что я говорил? Мухи, они — мухи, — убедительным тоном попытался донести Гарри, нежно улыбаясь. Драко выглядел искренне расстроенным, но всё же кинул напоминалку Гарри. Несколько секунд ничего не происходило. А потом грянул взрыв. Напоминалка взорвалась в руках Гарри. А Гарри потерял сознание. И вспомнил.

***

Том Марволо Реддл. Духовная связь, ментальная связь. Волдеморт. Банк Гринготтс. Пергамент. Марволо. «Марволо», — спокойно сказал Гарри, очнувшись в больничном крыле. «Да?» — голос компаньона был напряжённым. «Зачем ты заставил меня забыть это?» — всё так же спокойно спросил он. Марволо молчал. Гарри тоже не спешил добавлять что-то. Ещё десять минут Марволо не говорил ни слова. Гарри подумал было, что тот совсем не станет ничего объяснять, но компаньон вдруг подал голос. «Пожалуй, я задолжал тебе парочку объяснений, не так ли?» «Пожалуй, да», — согласился Гарри обманчиво мягким тоном. «Гм, что ж… — Гарри прямо почувствовал, как Марволо — или ему стоит звать его Том? — поджал губы. — Ну, это правда, я — Том Марволо Реддл, также известный как Волдеморт, Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть, Сам-Знаешь-Кто и так далее. Я действительно убил твоих родителей тридцать первого октября 1981 года и пытался убить тебя, но не смог: зато непреднамеренно поместил в тебя часть своего сознания и души». Гарри потрясённо выдохнул. Какого, мать его, чёрта? Часть души? Что? Это вообще возможно? Душа существует? Но Гарри думал, что это неделимая субстанция, как вообще можно поместить часть души куда-то? Это бессмысленно! «Это не всё, — выдохнул Марволо, и Гарри, с силой нажав на глаза, приготовился слушать дальше. — Суть в том, что я стал совершенно безумен из-за… некоторых жизненных обстоятельств, и все мои благие цели превратились в ничто. Однако эта часть меня, которая была заключена в тебе, из-за того, что находилась в живом человеке, смогла дособрать необходимый здравый смысл, и теперь я адекватен. Но это только тот я, который был в тебе всё это время. А вот Волдеморт, который сейчас находится в околомёртвом состоянии, Волдеморт, который существовал уже после того, как я оказался помещён в тебя, он все ещё безумен. И этим опасен». Гарри мучительно застонал и зарылся пальцами в волосы. «А скрыл ты это от меня почему?» — всё же спросил он спустя некоторое время, потраченное на осознание. «Я планировал рассказать тебе об этом позже. Когда ты бы освоился, когда точно смог бы адекватно воспринять это, — Марволо помолчал, а потом внезапно спросил: — Ты ненавидишь меня?» «А? С чего бы это?» «Я убил твоих родителей и пытался убить тебя», — напомнил Марволо все ещё напряжённым тоном. «А, точно, — Гарри как-то не придал этому значения. — Ну, вообще, нет, я тебя не ненавижу. Да и с чего бы? Это была война, и мне плевать на моих родителей. Они просто очередные цифры в статистике. А вот ты… ты всегда был со мной. Ты всегда помогал мне и поддерживал. Думаю, я бы сошел с ума, если бы не ты. В приюте было слишком плохо иногда. Просто… слишком». Они помолчали. «На самом деле мне не плевать на своих родителей, — вдруг признался Гарри. — Дело в том, что я их презираю. Они оказались слабы. Они проиграли и поэтому были убиты. Это простой закон природы. И они оставили меня. Они бросили меня, — Гарри сделал паузу. — А ты — нет». «Ты невозможен», — спустя пару секунд как-то даже жалобно отозвался Марволо. Гарри усмехнулся. «Нет, это ты невозможен. У меня в голове грёбаный Волдеморт! Я обсуждал с тобой котят, Мерлин!» «Котята действительно милые, — мягко засмеялся Марволо. — В отличие от кроликов. Мерзкие существа». «Не уверен, что видел когда-либо кроликов вживую, так что по этому поводу ничего сказать не могу», — мысленно пожал плечами Гарри и внезапно захотел истерически засмеяться. Он! Обсуждает! Кроликов и котят! С Волдемортом! С убийцей огромного количества человек и его родителей в придачу! Какого хрена вообще происходит?! И в этот момент в палату ворвались Драко с Блейзом и Тео на прицепе. Как только Драко увидел, что Гарри находится в сознании, то сразу же подбежал к кровати и с силой обнял, чуть ли не плача. Гарри напрягся, но ничего не сказал: в слишком нервном и близком к истерическому состоянии находился Драко. — Гарри, я так волновался! Прости меня, прости, пожалуйста, что я всё это начал, я такой дурак, Мерлин, прости… Ты в порядке? Нигде не болит? — тут же начал причитать он, и Гарри застыл. Беспокойство. Забота. Страх за его жизнь. ...Что? Неприятие и какое-то отвратительное ощущение охватило Гарри, будто его ледяной водой окатили. Он закаменел. Почему-то дыхание стало прерывистым, а ладони задрожали. — Все в порядке, — хрипло ответил Гарри и отстранился. — Ты не виноват, серьёзно. Ничего незаконного ты не сделал. Проблема была в напоминалке. Возможно, она была сломана или что-то вроде того, — Гарри полагал, что он понимал, что именно послужило причиной взрыва, но говорить об этом, конечно, не собирался. — Вы сами как? — О, Драко ноет о том, что это его вина, каждую секунду, — охотно пожаловался Блейз. — Его причитания уже стали присказкой для всех, кто в курсе, — мрачно доложил Нотт. — Но я волновался! — возмущённо воскликнул Драко, смутившись. Напряжение отпускало. Гарри, наконец, мог вздохнуть спокойно, а потому легко рассмеялся и откинулся на подушку. — Вы такие дуралеи, — чистосердечно признался он. — Эй, ты за всех не говори, — сложил руки на груди Теодор, слегка усмехнувшись. — Я предпочитаю считать, что я единственный глас разума в этой команде. — Вовсе нет! — оскорбился Блейз, складывая руки на груди, но после с довольным видом добавил: — Ты такой же дуралей, как и все мы. И ты, кстати, Гарри, тоже. Гарри не смог сдержать смех и уткнулся лицом в колени. Какой насыщенный день. Тем не менее, этот мирный момент прервала мадам Помфри. Когда она увидела, что Гарри в сознании, да ещё и говорит с друзьями, она издала возглас, полный ужаса. — И чем вы, по-вашему, занимаетесь? А ну не мешайте больному восстанавливаться, мелкие негодники! — сердито произнесла мадам Помфри. Выглядела пухлая леди даже немного угрожающе. Троица подмигнула Гарри и, попрощавшись, поспешила скрыться от гнева медиведьмы. — Так, дорогой, — тут же запричитала она. — Тебе нужно выпить несколько зелий: Укрепляющее, Восстанавливающее, Успокоительное, а ещё, к сожалению, Костерост — из-за этого мне придется оставить тебя на ночь. И тут Гарри ощутил ужас. — Зачем мне Костерост? Я же не повредил кости, это были просто царапины, которые уже зажили. — Видишь ли, дорогой… — мадам Помфри покусала губу и беспокойно посмотрела на мальчика. — Я обнаружила у тебя столько неправильно сросшихся переломов, что неясно, как твой организм вообще способен функционировать адекватно. А также последствия длительного голодания и истощения. В моих силах избавить тебя от этого. Гарри в какой-то момент подумал, что он просто хотел бы отключиться и сделать вид, что ничего этого не было. Слишком невыносимо в один момент стало лежать на больничной койке и выдерживать мерзкий, сочувственный и понимающий взгляд медсестры. Понимающий. Понимающий! Да что она, чёрт возьми, вообще может понимать?! Вряд ли она испытывала ежедневные избиения, голод столь сильный, что желудок, казалось, начинал переваривать сам себя, часы, проведенные в карцере — темном сарае, в котором нет абсолютно ничего, и ты вынужден просто сидеть в абсолютной темноте и тишине, где из звуков только методично капание воды из протекающей крыши. Вряд ли, чёрт возьми, её называли отродьем дьявола и пытались заставить раскаяться в тех преступлениях, которых он не совершал! Ничего из этого она на себе не испытала, так почему решила, что что-то там может понимать?! Гарри разрывало на две части. С одной стороны, казалось, бери, пока дают, ведь это потрясающий шанс перестать быть бледной тощей поганкой, но с другой… Сама мысль о том, что другой человек будет в курсе его проблем и ему нужно будет принимать помощь… Это унизительно. «Не будь дураком, — подал голос Марволо. — Соглашайся, а то жалеть будешь. Ты сейчас входишь в период активного роста, если оставишь всё, как есть, то последствия будут катастрофическими». Гарри поджал губы и коротко кивнул, не смотря на медиведьму. — Это ведь конфиденциально? — Разумеется, дорогой, — вздохнула мадам и положила рядом с ним пять бутыльков с зельями. — Действие Костероста довольно болезненное, поэтому советую выпить зелье Сна без сновидений. Если ты хочешь восстановиться, я могу составить тебе рекомендации и прописать курс восстанавливающих зелий, пусть и заказывать их придётся тебе самому. У меня, в конце концов, законченное профессиональное образование, кто бы что ни думал, так что полномочий и профессионализма у меня достаточно. Ну, как тебе идея? Гарри молчал несколько секунд. Он дышал через нос и старался игнорировать то, как пекло его глаза от невозможности заплакать. — Я буду… Крайне вам признателен, — в конце концов выдавил он, не глядя на медиведьму. Она снова вздохнула слишком понимающе для того, кто ничего о нём, чёрт возьми, не знает, и кивнула. — Тогда не буду тебя беспокоить. Добрых снов. Гарри мрачно усмехнулся и залпом выпил все необходимые зелья. К чёрту это все. Слишком многое произошло за сегодня.