Алмазный восход

      Раньше иногда до Джаи доходили разговоры членов семьи своего господина, эмира, о семейных реликвиях. Каждый боялся их потерять, многие даже для этого не носили их. И Джая никак не могла понять — какая ценность у вещи, на которую даже не смотрит её хозяин, просто держит в коробке?       Но теперь, когда она уже почти десяток минут бегала по гарему в поисках подвески от Кахира, Джая была готова спрятать её в самое надёжное хранилище мира. Даже замуровать в стены этого проклятого дворца, чтобы её больше никто и никогда не смог достать.       — Нашла? — Самира, что помогала ей в поисках, вышла из общей комнаты.       — Нет. А ты? — Джая снова огляделась и приложила руку к теперь пустующей груди. Ей уже пора возвращаться к Райхан Кадым и Ляйсан Хатун.       — Нет. Я весь гарем расспросила.       — Уверена?       Самира проследила за взглядом подруги и наткнулась на Ширин, что вошла с другой стороны в комнату. Когда ей стали выдавать большее жалования, покупать платья из ткани дороже, она вовсе зазналась. Прежняя Уля пропала, как только стал виден живот. Хотя до этого девушка тоже не отличалась скромностью.       Быстрым шагом, от которого зашуршала юбка недавно сшитого платья, Джая направилась к будущей госпоже. Что-то всё не давало Ширин оставить «немую» служанку в покое. Она продолжала мучить её на протяжении всех восьми месяцев своей беременности и каждый раз напоминала о том, что прошёл новый день с отъезда Кахира.       Поглаживая крупный живот, Ширин с усмешкой уставилась на остановившуюся напротив Джаю.       — Где?       — Ты про это?       Наложница запустила руку в карман специально пошитого для беременных платья и достала подвеску с жёлтым бриллиантом.       — Даже у меня — без пяти минут Джунам — нет подобных украшений. Может нужно было в наложницы эмира или мирзы подаваться, а не халифа?..       Джая протянула руку к подвеске, но Ширин отняла руку. А к Икбаль лучше даже случайно не прикасаться — после придётся долго оправдываться.       — Где же твой Кахир-бей? Думаешь, в армейские корпуса женщин не пускают? Уже точно с кем-то развлекается.       — Ширин.       Пусть Джая и попала не в самую лучшую ситуацию и всей душой хотела быстрее вернуть подвеску. Но видеть халифа ей не хотелось ни в какую секунду.       Служанка неспешно, практически через силу повернулась лицом к Селиму аль-Фархаду и присела в поклоне.       — Отдай ей подвеску.       Халиф сделал первый шаг к ним, и Джая непроизвольно отшатнулась. Каждая встреча с Селимом за эти полгода проходила с неприятными колкостями со стороны господина. И если он сейчас скажет что-то подобное на глазах у всех…       — Прошу прощения, мой господин, — сразу сжалась Ширин.       Наложница дёрнула Джаю за руку и сжала в пальцах её ладонь, передавая свадебный подарок Кахира аль-Шахзада.       — Я просто нашла его на полу в гареме. Хотела отдать Джае.       Джая встретилась с голубыми наглыми глазами Икбаль и еле заметно усмехнулась. Всё-таки халиф мастерски умеет из огромного гарема выбирать самых главных гадюк. Хотя с Райхан Джая нашла общий язык — по вечерам они часто болтают и обсуждают всё произошедшее во дворце. Иногда Кадым даже помогает служанке уложить Ляйсан, если та отказывается засыпать — Райхан чудесно играет на флейте, и под спокойную музыку дочь халифа сразу погружается в сон.       Но несмотря на своё внутреннее возмущение Джая поднесла пальцы ко лбу в знак благодарности Ширин Икбаль.       Только вот настолько сентиментальная картина халифа вовсе не удовлетворила. Сколько бы раз он не встречал за эти месяцы Джаю, та постоянно с кем-то ссорилась или встревала в разные происшествия. И при этом оставалась чистой — всегда вела себя вежливо, отчего ей всё прощали.       И это ужасно выводило его из себя. Но Селим не имел права вмешиваться в дела гарема.       — Иди к Ляйсан, — халиф махнул рукой в сторону коридора, ведущего в комнаты Райхан Кадым, и перевёл вечно равнодушные, но требовательные глаза на служанку.       — Как пожелаете, мой господин, — Джая снова присела в поклоне, чувствуя, как уже начинают неметь ноги от попыток не делать лишних движений при халифе. Она давно нащупала нить, по которой можно хоть немного общаться с Селимом аль-Фархадом.       Джая сделала шаг в сторону комнат своей госпожи, но остановилась перед самым халифом. Стража, следовавшая за ним по пятам, и слуги полностью отгораживали девушку от выхода.       Но в этом дворце ничего не происходило без ведома халифа. Поэтому Джая осторожно подняла глаза на него, чтобы не выглядеть неуважительно, а после слегка исказила брови, как бы спрашивая, что не так.       И Селим понял её просьбу пояснить.       — Если ты будешь продолжать участвовать в каждом склочном событии, то я отправлю тебя в дом к Гаяру аль-Шахзаду. Он человек строгий, не станет терпеть твоих выходок.       Перед отъездом Кахир говорил, что не хочет, чтобы Джая появлялась в доме его отца до свадьбы. Пусть тот и рад, что Кахир пошёл в армию, и чувствует некоторую благодарность к неожиданно появившейся невестке. Но всё же Гаяр не оставит Джаю в покое.       Селим сделал шаг назад, пропуская девушку к двери. На мгновение Джая замерла — только халифу уступают дорогу, он — никогда. Но после присела в неглубоком поклоне, сжимая ценную подвеску с алмазом в руках, и почти бегом направилась к выходу. Ее шаги постепенно становились все тише и тише, пока совсем не стихли за дверью.       И только когда они затихли, взгляд халифа переместился на Ширин Икбаль.       — Пойдём. Я хотел поговорить с повитухой.

***

      Джая шла по коридору, придерживая Ляйсан Хатун за руку. Девочка шла неспешным шагом, рассматривая неудобное для ребёнка платье.       Дочь халифа, как ни странно, редко создавала Джае проблемы. Она была абсолютно тихой и никогда не убегала. Ляйсан не противилась, когда во время игры Джая давала ей какие-то задания для развития. Да и, в целом, Джая никогда не могла подумать, что в два года дети могут так быстро соображать, как это делала Ляйсан. Многие девушки в гареме, казалось, намного глупее, чем маленькая Хатун.       — Латика! — Джая заметила в конце коридора главную служанку в покоях Умире и быстрее направилась к ней.       Ляйсан молча зашагала быстрее, стараясь не споткнуться об юбку.       — Ты сейчас занята?       — Нет.       Латика присела в поклоне перед Ляйсан Хатун. Джаю всегда забавлял тот факт, что во дворце каждый приклоняет голову перед малышкой с небольшой золотой заколкой на светлых волосах.       — Можешь отвести Ляйсан к Райхан?       Но в последний момент Джая опомнилась. Она так много времени проводила с Райхан, что уже вовсе забыла, что та — госпожа. Но ведь она сама позволила служанке называть её по имени.       — К Райхан Кадым.       — Хорошо.       Латика приняла тёплую руку дочери халифа в свою и неспешно направилась в сторону покоев Кадым. Хотя теперь, наверное, стоит называть не только титул, но и имя. Иначе можно перепутать.       Как только Латика с Ляйсан скрылись за поворотом, Джая приподняла подол юбки и побежала в сторону лестницы. Халиф обещал уехать на следующий день после того, как Ширин родит. Если будет сын, то он не станет объявлять новость, чтобы не вызвать смуту.       И если Джая хочет успеть, то ей стоит поторопиться. Вряд ли халиф с доброжелательностью ответит на её просьбу. Он, в целом, редко отвечает ей доброжелательностью. А когда узнает, что Джая в курсе всех новостей из-за рассказов Райхан, то вовсе с большей вероятностью выгонит её из дворца.       Девушка сбежала по протоптанными веками каменным ступеням и накинула на голову платок, собираясь выйти на мужскую часть дворца. Стража не стала останавливать её — за эти восемь месяцев невесту Кахир-бея все уже запомнили в лицо.       Перед тем, как отправить подругу к халифу объявить новости, Райхан сказала, где тот вероятнее всего находится. Там Селим аль-Фархад часто успокаивает нервы. А последние сутки весь дворец не спит.       Джая зашла в самое дальнее крыло и постаралась заставить слова Райхан всплыть в голове: «Зайдёшь туда и пройдёшь по центральному коридору. В конце будет дверь, которая ведёт в небольшую беседку. Только прошу, без резких движений».       Райхан до последнего не хотела говорить, что находится в беседке и почему нужно быть предельно аккуратной. Но Джая не настаивала — если госпожу после повеселит её реакция на увиденное, и Райхан хоть чуть-чуть отвлечётся, перестанет плакать, то она готова ступить в неизвестность.       Но, как только подошла к массивной на глаз двери, то решительность стала в спешке покидать тело. Джая уставилась на резные деревянные ручки, словно они могли исчезнуть, забирая с собой и содержимое беседки.       Но Джая шла к халифу и с конкретным заданием — ей позволили первой объявить новость.       — Он тебя не переносит. Хоть в каком-то виде испортишь ему радостные новости, — напоследок произнесла Райхан, когда пару дней назад обсуждала с Джаей предстоящие роды Ширин.       Джая выдохнула — ей нужно быстрее уговорить халифа, а после пойти собирать вещи. Поэтому она ухватилась за одну из ручек и всем весом потянула створку дверь на себя. Но она закрыла глаза руками, когда в них ударил яркий свет солнца.       Сквозь белую стену в глазах Джая видела очертания мраморных колонн, растений, статуй Богов. Заходящее солнце освещало ярким оранжевым светом пол и стены, витражные стёкла и золотую роспись. На каждый цветок так же падали лучи и заставляли вечернюю росу сверкать.       От этого казалось, что находишься в небольшом алмазном саду.       А среди бесконечного света возвышалась тёмная мужская фигура. В ней не было ничего прекрасного, но даже очертания смотрелись слишком высокомерно и властно. Светлые волосы слегка отклонились в сторону из-за сильного ветра, но лицо оставалось скрыто в тени. Только серые глаза ярко блестели.       Поправляя бордовый камис, халиф кинул взгляд на дверь.       — Джая?       Девушка замерла в проходе, осматривая великолепие сада и то, насколько хорошо Селим аль-Фархад вписывается в общую картину. Он явно не выглядел лишним. Это его место.       Джая не могла объяснить, почему, как только она появлялась пред халифом, то сразу желание говорить сразу отпадает. Поэтому служанка молча присела в поклоне и взмолилась всем Богам, чтобы Селим снова не сделал ей замечание по поводу молчания.       — Тасфия Умире и Райхан Кадым просили меня сообщить вам новости.       Селим выпрямился и соединил руки за спиной. Он ждал, когда кто-нибудь придёт — хотя халиф в этот момент должен находиться в гареме, у комнат Ширин. А лучше — рядом с ней.       — Ширин Икбаль родила девочку.       Но Джая не ожидала, что Селим так радостно выдохнет. На его губах засияла улыбка, а в глазах зажёгся огонёк. Никто из этого дворца не знал, сколько бессонных ночей халиф проводил с мыслью, что на свет может появиться его сын. Сын, который окончательно убьёт своего отца.       Элиф бинт Селим аль-Фархад Хатун.       Халиф уже выбрал младшей дочери имя. И даже сделал оберег на это имя. Он молился, чтобы Боги даровали ему эту девочку.       И будто по приказу, в Храме, находившемся на территории дворца, ударили в литавры. А затем до беседки донеслось совсем тихое, но слышное песнопение за душу новорождённого ребёнка халифа.       — Передай, что я скоро приду.       Селим махнул рукой, указывая Джае, что та может идти. Однако служанка сделала резкий шаг к халифу, чтобы снова привлечь его внимание.       Но перед глазами Джаи пронеслось чёрное пятно. И яркие жёлтые глаза. Они хорошо отпечатались в памяти.       — Санкар!       Джая упала на пол, больно ударяясь об мраморную плитку, но сразу начала ползти подальше от рычащей пантеры. Вот только спавший с головы платок стал путаться, мешая. Из раскрытой пасти стала стекать липкая слюна, пахнущая кровью. Джае даже показалось, что на жёлто-белых клыках она видела красные капли…       Но в следующую секунду зверь закрыл пасть, когда на неё легла ладонь Селима. Он надавил пальцами на нижнюю челюсть, отчего пантера постаралась вывернуться, но халиф явно знал, как её обезвредить.       — Вставай, — с раздражением бросил через плечо девушке Селим, а после сразу наклонился к пантере. — Ты как себя ведёшь? Что она мне сделает?       Чувствуя, что от ног отлила кровь, Джая постаралась встать на них. Селим продолжал отчитывать зверя, будто маленького ребёнка, а тот сразу перестал быть таким грозным и поджал уши, вытаращивая на хозяина большие жёлтые глаза.       Вот только когда Селим повернулся к Джае, поглаживая пантеру по голове, вся его отцовская нежность пропала.       — Как ты имеешь дерзость не выполнять мои приказы? Кто давал тебе право подходить ко мне?       Джая перестала отряхивать платье и уставилась на животное. Вероятно, оно защищало халифа.       — Мне нужно поговорить с вами.       — Говори.       Селим сел на колени перед верным другом, продолжая поглаживать шею и уши. В ответ зверь прикрыл яркие глаза и снова зарычал. Джая испуганно сделала шаг назад, но только ещё больше привлекла внимание хищника.       — Санкар так мурчит, — пояснил Селим, чтобы она перестала устраивать здесь спектакль страха. — Говори быстрее, что ты хотела.       Санкар.       Вероятно, раз у него даже есть имя, то это и правда животное халифа.       Да и Санкар с такой преданностью смотрит на вечно хмурого и недовольного Селима аль-Фархада.       Джая постаралась подальше отбросить мысли об устрашающей кошке и сосредоточиться на просьбе. У неё есть только одна попытка. А вероятность, что Селим согласится, почти равна нулю — Джая слишком его раздражает.       — Когда я гуляла с вашей дочерью, то встретила Иман Хатун и Саид-бея. Саид-бей говорил, что вы отправитесь на переговоры с мятежниками на следующий день, после родов Ширин Кадым. Также он сказал, что вы встретите Кахира.       Селим поднялся с колен и отряхнул светлые штаны, кушак и камис.       — Это неточно.       — Саид-бей сказал, что точно, — переступая через собственные страхи, возразила Джая. Ей осталось только поднять глаза, чтобы халиф казнил её за неуважение. — Поэтому я хочу вам предложить свою кандидатуру на роль вашей сопровождающей.       Селим окончательно оторопел. Он уставился на Джаю, рассматривая худые руки и тонкие запястья. А затем взгляд сместился на её грудь, на которой висел жёлтый кулон.       — Что?       — Вам точно понадобится помощь, и вы будете брать с собой в поход слугу. Но мужчину. Однако я заверяю вас, что умею делать намного больше, чем любой, кто находится в стенах этого дворца. И я с радостью поеду с вами. Конечно, с вашего позволения.