Спустя 2 месяца
13 июля 2023 г. в 23:59
Он снова пропустил рассвет. Каждый день Селим пытался найти в себе силы подняться в пять утра и встретить солнце. Его отец считал, что такой небольшой ритуал приносит больше сил. Считал, что в такие моменты можно переосмыслить многие решения.
Но после того как проспал рассвет, Селим проснулся с приходом Тасфии аль-Дильназ. Женщина почти сразу подняла его на ноги и увела на балкон. Ему оставалось только накинуть на плечи халат и сесть рядом с восторженной новостями матерью.
— Беременна?
— Да, эта Уля беременна.
— Ясно, — только и выдохнул халиф.
Тасфия ожидала от него более эмоциональной реакции. Но Селим только откинулся на подушки и взял небольшой кусочек халвы. Пусть это и была единственная сладость, которую он ел, но на голодный желудок даже она казалась ужасной. Вот только новости отбивали всё желание взяться за полноценный завтрак.
— Вы довольны?
Халиф лениво повернул голову к матери. Она ведь так старалась, чтобы ещё одна женщина забеременела от него.
— Ты должен хотя бы сходить к ней.
Умире старалась сохранять терпимость к сыну. Но иногда его полная отстранённость от ситуации становилась чересчур эгоистичной — грешной.
— Я зайду как-нибудь.
— И по правилам ей нужно дать новое имя. У тебя есть идеи?
— Это ваша обязанность, не моя. Свою обязанность я уже выполнил — она беременна.
Селим не чувствовал ни капли заинтересованности. Конечно, если беременность наложницы пройдёт хорошо и родится сын, то ему придётся жениться. Но у него пропадут последний спокойные ночи — риск очередного восстания переступит несколько ступеней. С большей вероятностью он умрёт, пока сыну даже не исполнится год.
— Я думала по поводу имени Ширин.
— Хорошо, — сразу согласился халиф.
— Даже не спросишь значение?
— Я хотел через несколько дней отправляться к повстанцам. Придётся отложить.
Тасфия не думала, что Селим будет рад взглянуть на собственного сына. Вероятно, он больше будет рад нерождённому.
— Я, в целом, против твоего отъезда.
— Хорошо.
— Ты не поедешь? — в глазах Умире зародилась надежда.
— Сейчас нет. Поеду, как родит.
Но Тасфия не могла винить его за безразличие. Единственное, что оставалось с молодым халифом — остатки семьи и вино. Алкоголем Селим заливал одинаковые сны, что не отпускают его почти полгода. И всё же он тоже должен оставаться человеком. У него есть обязанность перед всем государством.
Только сам Фира-Рактар уже не желает получать его помощь. Но ведь ему не дали даже шанса. Из рук отца он принял государство на грани краха. В столь юном возрасте и без опыта Селим не сможет поднять его на ноги.
— Райхан знает?
Селим вдруг повернулся к Умире и снова потянулся за халвой.
— Нет ещё. Думаешь, она снова устроит скандал?
— Конечно. Мне не нравится, что на всё это смотрит Ляйсан. Вы можете пока присмотреть за ней?
Тасфия слегка улыбнулась. Пусть Селим и не говорил, но она знала, что он не хочет детей — слишком боится, что скоро умрёт, а их всех задушат вместе с ним. Но свою дочь халиф никогда не оставлял без внимания. Да, он не успевал проводить с ней время, но всегда спрашивал и заботился.
— На самом деле, я думала приставить Джаю к Райхан и Ляйсан. Мне жалко, что она остаётся простой служанкой. Она обучена, да и, как оказалось, вовсе не рабыня. Также перед браком научиться общению с детьми ей будет полезно.
— Можно. Только, по-хорошему, нужно узнать мнение Кахира. Он же её жених и покровитель.
— Но от него нет новостей? — Тасфия Умире взяла со стола стакан с чёрным кофе и поднесла к губам.
Селим покачал головой. Кахир уехал в армию месяц назад. Как известно, в первое время никто из командиров не даёт вовсе никакой связи с родными. А первое посещение военнослужащих только через год. Поэтому халиф, напротив, удивится, если получит от друга весточку.
— Спросим саму Джаю.
Халиф махнул рукой, и слуга, стоявший у дверей, в поклоне направился к выходу. Селим взял стакан воды и поднёс к губам. Позавчера он всю ночь провёл с Ляйсан. Сначала девочка не давала ему покоя вечными играми и неумелыми разговорами, ограниченными парой фраз. Селим даже не успел поужинать и впервые за последние восемнадцать лет, сидя на полу, играл в игрушки.
А вчерашний вечер он провёл в компании бутылки вина и новой наложницы. Ведь Райхан больше не приходила. Селим не хотел давать ей возможность исполнить свою мечту — родить сына и стать женой халифа. Он был слишком оскорблён её отношением к собственной дочери.
— Если Марьят тоже забеременеет, то имя ей выбирайте сами, — решил сразу окончательно отдалиться от этой темы Селим.
Но Тасфия только снова поджала губы и отвернулась к морю. Селим всегда чувствовал укол совести, когда разочаровывал её. Она слишком многое сделала для этого положения — а теперь чувствует вину за прерванные, разрушенные жизни и отношения с дочерью.
— Запахнись хоть, — Умире протянула руку и дёрнула халат сына на оголённую грудь. — Джая не твоя наложница.
— Пусть привыкает к виду мужского тела, — не думая, усмехнулся Селим. Он только после вспомнил с кем разговаривает.
Когда Тасфия без какой-либо реакции посмотрела на него, халиф сам запахнул халат и снова надкусил халву. Несколько крошек упали на живот и ноги, но он смахнул их и положил остатки сладости в рот.
Умире повернулась к выходу на балкон, когда услышала тихие шаги.
Джая молча присела в поклоне. Но она уже чувствовала, как язык начинает неметь от воспоминаний прошлой встречи с халифом. Устремив глаза к полу, как и гласили правила, служанка постаралась расслабиться. Здесь Тасфия Умире — что этот мальчишка-халиф ей сделает?
— Джая, я хотела предложить тебе стать помощницей Райхан. Выяснилось, что Уля беременна. Я боюсь, что Райхан может забыть про Ляйсан. Думаю, ты можешь прекрасно справиться и с темпераментов Райхан, и с детскими запросами моей маленькой внучки.
— Если вы считаете, что я справлюсь с этой работой, то я рада взяться за неё уже сегодня, — Джая снова присела в поклоне, но слегка качнула головой.
Но в ответ последовал только язвительный смешок.
— Она разговаривает, — Селим глянул на служанку. — Удивительно.