Алмазный восход

      — Думаю, шаровары будут намного удобнее, чем юбки, — Райхан улыбнулась служанке и достала из своего сундука несколько вещей из яркой цветной ткани.       Джая перевела взгляд с дочери Райхан, что продолжала сидеть у окна и играться со слоником Бабой, на госпожу.       — У меня их нет, — пожала плечами Джая и уложила в походную сумку несколько платков.       Её предупредили, что большая часть пути будет лежать через пустыню. Без платка на голове там просто не выжить.       — Я могу одолжить их тебе, — рассматривая свою старую одежду, Райхан хитро улыбнулась. — Только будет одно условие — следи, чтобы Селим ни на кого не засматривался.       Джая отвернулась к сундуку, чувствуя смятение. Она снова осознала, что находится в наиболее выгодном положении, чем Райхан — пусть та и госпожа, но её жизнь полностью зависит от мнения мужа.       Что ж, не стоит забывать, что у каждого свои ожидания от этого похода.       Селим хочет унять ненависть народа к себе и отойти от жизни во дворце.       Саид всей душой желает жениться.       Джая едет, чтобы навестить своего малознакомого жениха.       Райхан надеется, что обида Селима утихнет за этот месяц-полтора.       Но больше всего Джае было жалко Ляйсан Хатун. Со вчерашнего дня девочка сидит расстроенная. Ночью Джая впервые увидела её истерику — Ляйсан начала проситься к отцу, а когда ей отказали, то вовсе стала кричать.       Её смогла успокоить только Райхан — она прекрасно управлялась с флейтой и всегда играла дочери перед сном одну песню; организм Ляйсан уже реагирует на колыбельную только сном.       Однако пусть Райхан и помогла няне дочери унять её, проблема была именно в первой Кадым. Стало ясно, за что Селим выбрал её несколько лет назад — Джая считала Райхан прекрасной собеседницей. Но Райхан никогда не чувствовала меру в том, что говорит Ляйсан.       После того, как Селим у всех на глазах взял на руки новорождённую дочь и назвал её имя, — Элиф бинт Селим аль-Фархад Хатун — Райхан заявила, что с Ляйсан тот станет проводить ещё меньше времени. С тех пор старшая дочь халифа оставалась в обиде на каждого жителя дворца.       Каждый раз углубляясь в подобные мысли, Джая отдёргивала себя и говорила, что это не её дело. Поэтому и в этот раз она решила не обращать на отношения Селима и Райхан внимания и ответила улыбкой:       — Договорились.       Джая забрала у Райхан трое шаровар.       Но как только вещи оказались в сумке, послышался тихий стук, и в покои Райхан Кадым ступила Иман Хатун.       — Саид сказал, что всё готово. И Селим хочет тебя видеть. Скажи ему сама, что он уже может спускаться, — Иман села на диван и отпила чай прямо из стакана Райхан.       — А вы не будете прощаться с братом? — удивилась Джая.       Она с энтузиазмом взяла с дивана накидку, в которой поедет, и закрепила на кожаном поясе длинный платок — сейчас ещё рано его надевать. Но в каждом её движении виделось нетерпеливое ожидание встречи с Кахиром аль-Шахзадом.       — Я уже попрощалась. Не хочу второй раз. Не люблю эти сопли и разочарования.       — Мне надо прощаться?       Девушки обернулись, когда из угла комнаты послышался тихий неразборчивый голос. Ляйсан уставилась большими глазами на свою няню — к сожалению, не на маму или тётю.       Джая шагнула к дивану и села на колени перед маленькой госпожой.       — Придется. Но ты даже не заметишь, как твой отец уже вернется.       Ляйсан недоверчиво раскрыла серые, как у Селима, глаза и крепко сжала губы, отчего детские щеки стали казаться еще больше. Джае всегда было интересно — когда Ляйсан подрастет и поймёт натуру своего отца, станет ли с такой же любовью смотреть на него?       — Баба вернётся. Элиф уже вырастет. И будет играть с ней?       — Что? — Джая улыбнулась и убрала светлую косичку с плеча Ляйсан. — Нет. Элиф еще долго расти. Халиф вернется намного раньше.       — Ляйсан, перестань!       Райхан кивнула на сумки Джаи другим служанкам, которые тихо стояли возле входа в покои. Те сразу подошли к собранным вещам и стали закрывать сумки, чтобы отнести вниз.       — Как ты себя ведешь? — Райхан подошла к дивану, на котором сидела Ляйсан. — Что это такое? Баба и Джая уезжают, но я остаюсь с тобой. Для чего столько страданий?       Иман за спиной первой Кадым усмехнулась. Мысленно в голове она давно решила, что постарается больше времени проводить с племянницей, — всё равно Саид уезжает, и ей не с кем будет гулять — а то Райхан изведёт бедную девочку.       — Не расстраивайся.       Джая поднялась с пола и с появившейся привязанностью к дочери молодого халифа поцеловала светлый большой лоб.       Она окинула комнату Райхан взглядом. Иман Хатун передала служанке полный прохладной воды бурдюк, который получила от Саид-бея. Джая постаралась понять, как он открывается, а после прикрепила к поясу рядом с платком. Как ни странно, халиф собирался отправляться в восемь — сразу после заката. Джаю предупредили, чтобы она оделась потеплее, ведь в пустыни, на границу которой они подъедут примерно к десяти часам вечера, будет достаточно холодно.       Поэтому на ближайшие два дня Джая останется в лёгком бежевом камисе с небольшим вырезом, светло-зеленых шароварах и простых кожаных сандалиях. Сегодня она сможет обойтись простым платком, но с завтрашнего утра ей придется научиться завязывать арафатку — по-другому она просто не выживет в пустыне.       Еще пару веков назад Фира-Рактар считался духовным центром востока и юга. Но после все изменилось. Точнее, все изменилось, когда смешались культуры бедуинов и некогда одной из самых развитых стран мира, стоящей на грани краха.       Джая плохо знала эту историю. Мало кто из народа знал её хорошо — всем было не до этого. Да и столько времени прошло… никаких следов произошедшего и вовсе не осталось. Но она знала, что раньше арафатку ни одна женщина надеть не могла — в одной из сказок, которую ей рассказывала мама перед сном, говорилось это. Сейчас же многие даже на улицах носили её, если простой платок не спасал от палящего солнца.       — Думаю, я собралась, — Джая повернулась к Райхан Кадым и Иман Хатун, обнимая себя за плечи.       Иман снова осмотрела девушку, что странным образом попала в гарем. За почти прожитый год во дворце она явно стала выглядеть лучше — пополнела, привела ранее ужасно сгоревшую кожу в порядок, начала следить за мягкостью волос. Но Джая не изменяла своей привычке быть безмолвным наблюдателем.       А на груди все так же висела жёлтая бриллиантовая подвеска.       — Удачи, — только и произнесла Иман. — Да благословят тебя Боги. В противном случае в пустыне тяжело выжить.       — Иман! — Райхан закатила глаза, поражаясь её бестактностью. — Не слушай её, Джая. Иди сюда.       Райхан шагнула к няне дочери и крепко обняла. Служанка почувствовала, как её лицо заливается краской, а щёки покрываются румянцем — она не привыкла к такому проявлению чувств. Но Джая постаралась расслабиться и принять это, как знак заботы и любви со стороны Райхан Кадым.       — Пусть Селим и черствый человек, но не допустит, чтобы в его отряде умерла единственная женщина. Так что даже не переживай. Да и Кахир его друг — он обязан тебя, как невесту друга, довезти в целости и сохранности.       — Я удивлена, что повелитель согласился взять на себя эту ответственность, — улыбнулась Джая, но задержала дыхание, когда Райхан прижала её к себе ещё ближе.       — Для него это не ответственность.

***

      Стража открыла перед Джаей двери, и та вошла в покои повелителя. Она редко здесь бывала, в основном, когда забирала Ляйсан Хатун.       Но Джая никогда не была в этих покоях, когда их хозяин был один. Она знала, что её появление сразу повлияет на настроение Селима аль-Фархада, поэтому постаралась пройти как можно тише, чтобы застать эти секунды его настоящего.       Селим стоял на балконе, склонившись над телескопом. Если бы Джая знала, как тяжело настроить прибор, то она бы поняла все трудности по сведённым к переносице бровям халифа. Хотя те сведены постоянно.       Он чувствовал, что она вошла, и Джая это понимала. Поэтому присела в поклоне на пороге балкона и опустила глаза к полу. Однако халиф не обратил на неё внимания, продолжая заглядывать в окуляр.       — Мой господин, Саид-бей просил передать, что…       — Помолчи!       Селим отвернулся от телескопа к небольшому столику, на котором лежала карта… Звездного неба? А рядом книга с созвездиями и…       Служанка не смогла разобрать.       Джая заинтересованно вытянула шею, рассматривая, как халиф взял карандаш с линейкой и начал что-то вычерчивать на карте.       Затем халиф выпрямился и склонился над телескопом, снова настраивая окуляр. Селим достал из кармана небольшой компас и мягко положил руку на золотой тубус, слегка смещая взор.       И он нашел. Селим аль-Фархад выдохнул и наконец расслабился. Это было видно невооруженным взглядом — его плечи опустились, голова отклонилась чуть в сторону, а рука, держащая компас, чуть дрогнула.       Только самые близкие люди — Тасфия Умире, Иман Хатун, Саид, Кахир и Райхан — знали про этот небольшой ритуал перед отъездом. Если Селим найдёт заветную звезду на небе, то поход пройдёт хорошо.       Селим снова повернулся к столику и взял карандаш, отмечая свою победу. И когда он замер, рассматривая все найденные ранее созвездия, соотнося их с книгой, Джая увидела в его глаза больше любви, чем когда халиф смотрит на своих Кадым — Райхан и Ширин.       — Так что ты хотела? — Селим закрыл книгу и начал сворачивать карту.       Завороженная зрелищем Джая вовсе забыла, что ей нужно сообщить повелителю о завершённой подготовке к отбытию. Девушка вздрогнула и, не думая, подняла глаза на халифа. Но как только она встретилась взглядом с удивленным Селимом, то сразу снова преклонила голову.       — Саид-бей просил передать, что все готово, и вы можете спускаться, — тихо пробормотала Джая, снова мысленно ругая себя за то, что не может думать головой.       Но халиф только усмехнулся.       «У него бывает хорошее настроение?..»       — Любишь смотреть на звездное небо?       Выпрямляя спину, Селим убрал карту в позолоченный тубус для бумаг с драгоценными камнями и отложил его на стол.       Первая мысль, что проскочила в голове Джаи — она сегодня перегрелась. Ляйсан Хатун весь день водила няню по саду, вовсе не думая об убивающем всё живое солнце.       Вторая мысль — халиф смеётся над ней; сейчас возьмёт с мраморного пола свою накидку и пойдёт вниз к Саид-бею.       Третья мысль — Джая обожала смотреть на звёзды. Но ей удавалось это настолько редко, что иногда она и вовсе забывала, как выглядит ночное небо.       Однако Селим опёрся на каменное ограждение балкона и вновь поднял глаза к указывающим путь звёздам, ожидая от неё ответа. Наверное, ему стоит привыкнуть к тому, что Джая разговаривает только по своему собственному желанию.       — Да, мой господин.       — Любишь? — Селим удивлённо приподнял брови и снова взглянул на служанку.       Та кивнула, не поднимая головы.       — Я обожаю смотреть на звездное небо, — ладонь Селима опустилась на тубус телескопа. — Когда я смотрю на звезды, я чувствую себя маленькой частью этой огромной вселенной. Это напоминает мне о том, что важно сохранять свою скромность и смирение перед величием мира.       Джая незаметно усмехнулась — ему ли говорить о скромности? Халиф Фира-Рактара явно наслаждается своим положением.       Убрав руку с телескопа, Селим тяжело вздохнул. Он нуждался в обществе. И был рад, что наконец сможет провести столько времени в компании Саида аль-Рабаха, своего старого друга.       — Да посмотри ты на меня, — с некоторым раздражением халиф резко отклонил голову и уставился на Джаю.       Все всегда опускали глаза и склоняли голову, чтобы высказать уважение. Но он не чувствовал своей силы, когда люди отворачивались от него, когда боялись сказать лишнее слово.       Напротив, Селим начинал чувствовать себя ненужным.       Джая догадывалась об этом.       — Неужели вам, великому халифу, нужно напоминание о скромности? — она с вызовом подняла на него чёрные глаза.       Но Джая никогда не станет любить смотреть на него — Селим аль-Фархад обладал странной внешностью. Даже в хорошем расположении духа он выглядел так, будто чем-то недоволен, разочарован. Она сбрасывала это на опущенные уголки глаз и губ.       Будто её мысли были слышимыми, уголки губ халифа поднялись, изогнулись в чём-то похожем на улыбку, но Джая скорее назвала бы это довольным оскалом, ведь взгляд всё равно оставался высокомерным.       Джая была единственной служанкой, которая постоянно намекала халифу на его недостатки, и сейчас сделала то же самое. Селим мог бы давно выгнать её из дворца, но не имел права — он обещал Кахиру, что пока его не будет, у девушки не отнимут кров и защиту.       — Но я понимаю, о чем вы говорите, мой господин. Звезды с их вечным светом и загадочностью могут действительно помочь нам приземлиться и осознать наше место во вселенной. Особенно повелителям помогает.       — Большая власть требует больших минут отдыха, — прошептал Селим. — Звёзды тоже должны отдыхать. Поэтому днём повелитель может почувствовать всю свою власть. А ночью сравниться со звёздами и понять свою ничтожность. Если ты подойдёшь ко мне, то сможешь сама попробовать ощутить это.       Джая слегка отклонила голову, безмолвно спрашивая, шутит тот или нет. Но Селим кивнул и протянул ей руку — девушка неглупа, и ему было бы интересно узнать, что она увидит, когда посмотрит в телескоп.       Смотреть с кем-то на звездное небо — это как смотреть на одну и ту же картину, но видеть разные истории. Ведь каждая звезда связана с нашими мечтами и желаниями. А Джая не побоится высказать ему своё мнение в отличие от Райхан или Ширин.       Служанка протянула руку, принимая приглашения халифа, но оставила между ладонями осторожное расстояние — так и не прикоснулась к нему. Селим не стал настаивать и только окинул её взглядом, подмечая, что Джая готова к отъезду.       — Когда я смотрю на звезды, — он подвёл невесту близкого друга к телескопу и заглянул в окуляр, чтобы убедиться, что тот не сбился, — я задумываюсь о множестве жизней, событий и историй, которые происходят в этой необъятной вселенной. Но всё это не имеет большого значения, когда мы говорим о небе — мы слишком малы. Однако даже маленький свет может пролиться в темноте и дать другим надежду. Я очень надеюсь, что этой надеждой для народа Фира-Рактара я смогу стать.       Приложив руку к груди, на которой висела подвеска, Джая нахмурилась — он выглядел так, будто сам неуверен в словах, которые говорил уже сотню раз. Это сбивало с толку.       — А ты что видишь?       Он кивнул на телескоп, приглашая её тоже взглянуть, и сделал шаг назад, чтобы она смогла подойти. Джая встала ближе, аккуратно наклонилась, почти невесомо касаясь окуляра пальцами, и прикрыла один глаз.       Она увидела, как звёзды, рассеянные по всему небосводу, сверкали яркими точками во мраке. Как будто каждая звезда была самостоятельным миром, полным загадок и удивительных историй. Они выглядели наивными, как дети. Но явно никогда не станут верить молитвам людей.       Одна звезда привлекала внимание Джаи больше всего.       — Это Альтаир, — подсказал Селим, когда девушка слегка выпрямилась и подняла на него огромные глаза. — Одна из самых ярких звёзд. Мои предки считали, что она приносит удачу. Если не посмотришь на неё перед отъездом и не задумаешься о жизнях вокруг себя, то погибнешь.       Отец Селима, халиф Хасан аль-Фархад, слишком торопился и не посмотрел на Альтаир перед последним походом. Он выжил, но не смог противостоять внутреннему угнетению.       — Так что ты чувствуешь? — Селим наклонился, упираясь руками в колени, выглядывающие из-под камиса, и нашёл глазами Альтаир на ночном небе.       — Я ничего не вижу и не чувствую, — Джая проследила за взглядом халифа, но не смогла найти заветную звезду на небе. — Я понимаю, что в этой жизни не сделаю ничего великого. Для таких крошечных и маловлиятельных людей как я, звёзды путь не указывают. Они только напоминают, что всё имеет значимость и ценность.       — Противоречишь самой себе, — разочарованно хмыкнул Селим. — Всё имеет значимость и ценность. Даже такие люди, как ты. А значит звёзды и тебе должны указывать правильный путь. Ты просто не умеешь видеть то, что тебе показывают.       — Вы не можете утверждать точно, мой господин. Жизнь так же загадочна и переменчива, как и звёздное небо.       — Звёздное небо не переменчиво.       — Вы просто смотрите на него в одно время и с одного места, — чувствуя, что Селим возвращается к своему вечному недовольству, тихо пробормотала Джая.       Селим привычно нахмурился, выпрямился и завёл руки за спину. Чувствуя, что перешла черту, Джая тоже встала прямо, чтобы не смотреть на мужчину снизу вверх. Пусть у них была и небольшая разница в росте, но надменный взгляд халифа никогда не давал забыть о разнице в статусах.       — Истина непеременчива. Но я позвал, чтобы спросить тебя, насколько хорошо ты умеешь ездить на верблюде? И нужно ли приставлять к тебе человека?       Джая широко раскрыла глаза — почему-то она решила, что ей нужно подобающе одеться для пересечения пустыни, но не подумала про животных, на которых это обычно делается.       — Я никогда…       — Прекрасно, — перебил её Селим и, взяв с пола свою накидку, направился на выход.       Его вещи давно спустили вниз, а он задержался на полчаса, стараясь успеть найти все самые важные звёзды на небе.