Parallels 2 / Параллели, часть вторая

      Он проснулся задолго до будильника. Он так привык спать чутко и всегда быть настороже, что попросту не смог заставить мозг отключиться. Что же, он хотя бы работал в месте с бесконечным запасом кофе.       Приятным удивлением для него стала горячая вода в душе. В Бухаресте ему приходилось мыться в лучшем случае чуть теплой. Он мог выбирать из нескольких различных шампуней и кондиционеров, и Баки намылил их на волосы, стараясь не задеть повязку на лбу. Чистая одежда тоже ощущалась какой-то роскошью, хоть в Бухаресте он и регулярно стирал то, что у него было.       Включив GPS на телефоне, он попытался проложить маршрут до кофейни. На машине Стива путь занял всего пять минут; идти нужно было полчаса. С учетом того, что он не знал, когда именно должен появиться на работе, Баки решил, что, по крайней мере, если он опоздает, его смогут впустить другие.       Он взял с собой мотоциклетный шлем, чтобы доехать домой. Мысль о том, что ему не нужно будет удирать от погони, грела ему душу, и он восхищенно рассмотрел мотоцикл, прежде чем зайти в кофейню.       — Где тебя носило? — прошипел тот, кого Сокол называл «Тик-Так». Баки не смог сходу вспомнить его имя, но его спас бейдж. Скотт как раз что-то варил. В кофейне было практически пусто: за одним из столов сидел мужчина в костюме, посматривающий на телефон, а в углу — старик, читавший газету. — Шэрон в бешенстве.       Баки пригнул голову и пошел в служебные помещения, чтобы убрать рюкзак и шлем. Хоть дневник и не был его записной книжкой, он не хотел его потерять.       — Джеймс. Ты опоздал.       Он обернулся и наткнулся взглядом на строгую блондинку, стоящую в дверном проеме.       — Извини, — сказал он. — Старк говорил, что…       — Он оставил записку. «Барнс прикидывается, что у него амнезия». Что происходит? Твоя смена начинается в пять пятнадцать. Или ты «забыл»?       — Я не прикидываюсь, — пробормотал Баки, надевая фартук и бейдж. — Прошлым вечером я был в больнице.       — У тебя есть справка от врача?       Он вздохнул.       — Нет.       — Джеймс, — Шэрон подошла ближе и понизила голос. — Пожалуйста. Я не справлюсь без тебя утром. Не могу я оставить кассу на одного только бывшего мошенника.       Скотт был мошенником? Вероятно, ведь никто больше пока не работал.       — Извини, — повторил он. — Просто… Я не помню, как ударился головой. Я не понимаю, что делаю.       Шэрон расправила плечи и попыталась собраться.       — Ладно. Может, это и к лучшему. Попроси Скотта показать, как тут всё делается. Может, он так и сам научится и прекратит заваливать тебя вопросами каждые две секунды.       Баки молча кивнул. Он непроизвольно прищурился, провожая Шэрон взглядом, и попытался понять, почему Стив ее поцеловал. Да, она была красива. Но она не попадала под типаж Стива. Бога ради, он даже не знал, есть ли у Стива типаж. Он не знал, как вести себя с женщинами. Исключение составила одна только Пегги Картер. Ее интересовал лишь Стив.       Но Пегги больше нет. Пегги была целую жизнь назад.       А сейчас (где бы это «сейчас» ни было) Стиву, похоже, нравились парни.       Утро он пережил. Большую часть времени он учился делать мудреные напитки, пенки и рисунки, добавлять различные ароматизаторы, а также оперировать кассой. В перерывах же он следил за Скоттом и Шэрон и пытался разобраться, что происходит.       Им промыли мозги. Определенно. Всё было точно таким же, как он помнил, кроме, разве что, этой дурацкой задумки со «Старкбаксом». И, похоже, все забыли о супергероях. Он подобрал газету, оставленную стариком, и не нашел в ней ничего — ни упоминаний Заковианского договора, ни империи Тони Старка, ни чего-либо о программе «Зимний Солдат». Конечно, он мог бы объяснить это логически, если бы с момента его заморозки прошло немало месяцев или лет.       Но газета была датирована днем, который следовал сразу за его погружением в криокапсулу.       Что, если задуматься, означало, что очнулся он ровно в тот момент, как его заморозили.       Возможно, всё это было частью глобального заговора. Кто знал, насколько глубоко пустила корни ГИДРА и сколько сил здесь собрала. Вероятно, весь этот город был построен их руками, а заселен похищенными людьми с промытыми мозгами. Всё могло быть ложью.       Ванда пришла на работу в десять и сразу же спросила, как он себя чувствует.       — Нормально, наверное, — сказал он. — Ну, голова не болит.       — А память?       Он покачал головой. Позже он спросил у неё:       — А каким я был раньше? В плане характера? — этот вопрос был равносилен самоистязанию, но он очень хотел услышать ответ.       — Не знаю. Дружелюбным. Ты много улыбался. Все тебя любили. С учётом того, сколько ты пережил в армии, просто чудо, что ты сохранил такой позитивный взгляд на мир. Ты об этом хотел узнать?       — Да, — сказал он, нахмурившись. Когда-то давно он таким и был. Ещё до войны. — А у меня было… ПТСР? Посттравматическое расстройство?       — Ну, — ответила Ванда, счищая зубами чёрный лак с ногтя. — Вряд ли. Может, ты от этого и страдаешь, когда остаёшься один, — она пожала плечами. — Не знаю, я только вчера заметила, что с тобой что-то не так, когда ты ни разу не улыбнулся. Обычно ты бы как-нибудь отшутился.       — Мне сделали КТ. Вчера вечером в больнице, — сказал Баки. — Доктор сказал, что на сканах всё хорошо. Ни сотрясения, ничего.       Ванда прищурилась и задумалась.       — Доктора не всегда всё знают, — сказала она.       Во время обеденного перерыва Баки продолжил читать дневник, поедая панини, которые его научил готовить Скотт. На одной странице были кусочки то ли стихов, то или песен.       Я — двуликий,       То, что размыто — ошибка,       Я хочу, чтобы ты знал обо мне.       И:       Придёт время,       Забудь плохое бремя.       Позади оставь все тяжести судьбе.       Добравшись до пустых страниц, Баки зубами снял колпачок с ручки и записал:       Промывка мозгов — если удар головой снял мою, поможет ли это остальным? Если это не промывка мозгов, то что?       Да и вряд ли бы он мог проверить эту теорию, ударяя коллег по головам. Можно, конечно, было попробовать на Старке. Сотрясение, возможно, пошло бы ему на пользу.       Заглянуть в библиотеку? Поискать в интернете?       Он даже не знал, что именно хочет найти, и не особенно хорошо владел компьютером. Да и какой запрос ответит на его вопросы? «Я ударился головой и теперь ничего не узнаю»?       Вернувшись за прилавок, он попытался ненавязчиво разговорить Ванду:       — Ты говоришь с каким-то странным акцентом. Откуда ты?       — О, — она покраснела. — Он настолько заметный?       — Нет, он… — он прикусил язык, чтобы не сказать, что раньше она говорила с куда более сильным. — Очень слабый.       — О. Эм, ну, когда мне было восемь, мы переехали из Германии в Америку, — она поджала губы и целую минуту молчала. — Над моим акцентом вся школа смеялась.       Он осознал, что натворил.       — Прости. Я не хотел тебе об этом напоминать. Просто… Я ничего о тебе не помню.       — Что ж, удачи, — сказал пробегавший мимо Клинт. — Следом у меня про акцент спросишь?       — Про какой акцент? — спросил он. Клинт пихнул Ванду локтем, и она чуть улыбнулась.       — Акцент из-за глухоты.       — Ты… глухой? — как он не заметил слуховой аппарат в ухе Клинта?       — Слабослышащий. Это немного другое. Но, да, некоторые клоуны любят замечать, что я смешно разговариваю.       Значит, у Клинта частичная потеря слуха. Это что-то новое. Может, он получил травму в битве, которую ГИДРА не смогла излечить. Они каким-то образом вернули мне руку, которая отсутствовала больше семидесяти лет, но не смогли восстановить слух?       — А… — Баки осторожно подбирал слова, чтобы вопрос был адресован не только Клинту. — У кого-либо из вас есть дети?       Он знал, что у Клинта есть и дети, и жена, но коллеги внезапно переглянулись и рассмеялись.       — Дети? Ты серьёзно? — спросил Клинт. — Может, у тебя не амнезия. Может, тебе лоботомию сделали.       — Значит, детей у вас нет, — сухо сказал Баки.       — Нет! — рассмеялась Ванда. — Я ещё в колледже учусь!       — Ну… А я — нет, но я очень незрелый для своих лет, — сказал Клинт.       В колледже? Он некоторое время обдумывал это.       Приближалось то время, когда, как предполагал Баки, приходил Стив. Он не знал, почему так рвётся поговорить с ним, ведь он помнил прошлое Стива куда лучше, чем тот — Баки. Он надеялся, что сможет выяснить, что осталось прежним, а что изменилось, и, возможно, что-нибудь вспомнит. Как в тот день, когда Стив назвал его «Баки».       — Память вернулась? — громко спросил Старк.       Баки вздрогнул. Он не заметил, как к ним подошёл Тони.       — Не особенно, — сказал Баки.       — Но он быстро учится, — заступилась за него Шэрон. Она посмотрела на Баки. — Поговорим в кабинете.       Бросив страдальческий взгляд на часы — два тридцать, а Стив вчера пришёл почти в три — Баки прошёл за Шэрон и Старком в кабинет.       — Тони, я не думаю, что он притворяется, — сказала Шэрон.       — А ты у нас эксперт в области медицины? — спросил Старк. — Порез на лбу я ему заклеил. Можешь глянуть. Синяков и ушибов нет. Не так уж сильно он ударился.       — Но он был без сознания, — сказала Шэрон. — Прошлым вечером он был в больнице. Так? — она повернулась к Баки. — Ты же говорил, что тебя там обследовали?       — Да.       — И? — спросил Старк, скрестив руки.       — Мне провели несколько тестов и сделали КТ, но сказали, что всё в норме.       Старк самодовольно посмотрел на Шэрон, мол, я ведь тебе говорил. Баки не стал это терпеть.       — Мне сказали, что у меня амнезия, но причину выяснить не смогли.       — Слушай, я не говорю, что у тебя нет амнезии. Я хочу сказать, что не хочу заполнять кучу бумажек по какой-то воображаемой болезни, которую никто не может подтвердить.       — Может, тебе стоит сделать то, что нужно, а не беспокоиться о том, что подумает твой отец, — сказала Шэрон. Баки приподнял брови; возможно, она как раз попадала под типаж Стива. Яйца у неё были стальные.       — Хочешь за меня бумажки заполнить? — спросил Старк у Баки. — Чего тебе нужно? Надбавку?       — Нет, сэр, — сказал Баки. — Я могу научиться всему заново. Как и сказала Шэрон.       Старк торжествующе посмотрел на Шэрон.       — Видишь? Никаких проблем. Никаких бумажек. И я не беспокоюсь о том, что подумает отец, большое спасибо.       — Ладно, — кратко ответила Шэрон и вышла из кабинета.       — А ты что тут стоишь? — спросил Старк у Баки. — Возвращайся к работе.       — Я не лгу, — сказал Баки.       — Мне плевать. Иди.       Баки громко выдохнул и вернулся за прилавок.       — Стив! — сказал он, увидев знакомое лицо.       — Привет, Баки, — Стив улыбнулся, слегка краснея. — Как голова?       — В порядке, — ответил Баки. — Погоди, дай вспомнить твой заказ. Венти — то есть, большой, тройной… что-то… С пенкой? Латте?       Рассмеявшись, Стив сказал:       — Почти. Тройной соевый латте венти без пенки. Извини. До встречи с тобой мне всегда казалось, что я своим заказом порчу кому-то день.       — Ага, значит, тройной шот эспрессо, — Баки указал это в кассе. — Большая чашка, — ещё один параметр. — Соевый. Без пенки. Латте. Понял.       — Значит, у тебя до сих пор проблемы с памятью? — спросил Стив.       — Да, немного. Погоди, давай сварю тебе кофе.       На заказ Стива у него ушло пять минут. Ванда и Клинт занялись другими посетителями, чтобы не отвлекать его.       — Надеюсь, я его не запорол, — сказал Баки, принося Стиву дымящийся стаканчик.       — Уверен, всё будет нормально.       Баки хотел сказать ещё что-нибудь, лишь бы Стив не уходил. Он мало думал о том, что нравится Стиву. Не мог себя заставить. Он никогда не предполагал, что лучший друг может испытывать к нему такие чувства — по крайней мере, он их не проявлял в тех воспоминаниях, что удалось восстановить. Поэтому когда он спросил: «Хочешь поужинать со мной?», он совсем не думал, что зовёт его на свидание.       Только увидев, как просиял Стив, он осознал, что натворил.