прости меня, что мы сдались

      Будильник никто из них поставить не догадался. Действительно, не до него было вчера. Но Саша всё равно проснулась утром, потому что, как я говорила, она имела привычку просыпаться после кошмаров или же в панике, думая, что опаздывает в школу. Сегодня паники не было, Саша просто поняла и приняла тот факт, что они не успевают. Марк сладко спал, одной рукой обнимая её за талию.       Девушка смущённо улыбнулась, прикрыв лицо ладонями. Когда она смотрела фильмы, и после бурной ночи пара «никуда не хотела идти», Саша всегда закатывала глаза и возмущалась тому, сколько раз она ещё услышит подобное в фильмах. Но только сейчас она поняла, что это абсолютная правда, а не тупое-киношное-клише. Никуда не хотелось, несмотря на то, что скоро должна была приехать мама Марка, если ещё не приехала.       Будить его тоже не хотелось. Но нужно было. И желательно бы попытаться уговорить Марка остаться дома. Ничего ведь не случится от одного прогула. Саша поправила волосы парня и покрепче его обняла. Марк начинал потихоньку просыпаться.       — Маркуша, — сплетая их руки, позвала она.       — М-м-м?       — Мы, кажется, проспали, — Саша легко улыбнулась и пристроила свою голову на горячую и оголённую грудь Марка. По телу разлилось тепло, согревая этим холодным утром. За окном небо сгущалось какими-то тёмными красками, а по виду из окна было понятно, что там явное похолодание. В такую погоду, с такими мыслями и лежащим Марком под боком не хотелось вылезать из-под одеяла.       — Сколько там? — сонно спросил он, не разлепляя глаз и скорее спутывая волосы Саши, чем поглаживая их.       Девушка быстро рукой нашла телефон на тумбочке, глянула одним глазом, тут же запреметив сообщения от Лизы.       — Второй урок начался. Может, не пойдём сегодня? Так не хочу, — Саша оставила осторожный лёгкий поцелуй в месте надключичной ямки.       — Пока соберёмся, начнётся третий, — рассуждал вслух Марк. — Приедем к четвёртому, а в этом смысла не вижу. Да, не пойдём. Спи.       Саша захихикала. Вот бы так каждое утро. Не идти никуда, быть рядом с Марком. С ним всегда тепло и не страшно. Она чуть приподнялась, чтобы заглянуть парню в лицо. Трусова коснулась тёплыми губами скулы Марка. Запустила тонкие пальчики во вьющиеся волосы, убрала пряди со лба. Он, будто очнувшись, втянул воздух. Саша оголила ленивую улыбку и стала осторожно поворачивать его лицо к себе, чтобы лучше рассмотреть его внешность.       Лёгкие пальцы прошлись по густым бровям, скользнули на щеки, а потом Саша вовсе оттянула его нижнюю губу, боясь потревожить сон Марка. А он всё ещё продолжал делать вид, что спит, и такие действия ему не мешают. Эти собственные хрупкие прикосновения вызвали в груди Саши ответный трепет. Её сердце по-прежнему громко стучало в грудной клетке, но на этот раз спокойно и радостно. Девушка, бегая глазами по светлой коже, заметила около виска маленькую, еле заметную родинку. Не задумываясь, Саша прижалась губами к ней и сжала Марка в своих объятиях.       — Долго ты ещё любоваться будешь? — по коже прошлись мурашки от хриплого голоса, девушка захихикала и спрятала глаза в его шее.       — Всю жизнь, — прошептала Трусова, обжигая кожу горячим дыханием. — А твоя мама уже приехала?       — Должна была. Ну, зато она приготовит нам вкусный завтрак.       Саша вздохнула, но умолчала о том, что ей совсем не хочется завтракать. Физически голода она не чувствует, а морально мозг посылает сигналы, что ей не нужны лишние калории.       — Марк, — снова позвала она. — А что тебе во мне нравится больше всего?       В ответ — молчание. Но при этом Саша словно слышала его мысли. Марк думал очень усердно сейчас. Наверное, у него на лбу даже выступила морщинка. Девушка не видела, не могла увидеть.       — Твоё умение пересилить себя. Я люблю это. Я восхищаюсь этим. Девушка смущённо заулыбалась, мотая головой:       — Я не про это. Какая часть тела?       — Мне нужно посмотреть ещё раз, прежде, чем ответить, — рассмеявшись сказал Марк и чуть приподнял одеяло со стороны Саши, ведь она всё ещё была без одежды.       Они смеялись звонко, смеялись так, как не делали этого давно. Кондратюк щекотал её, много целовал и наслаждался видами прекрасного.       — Я люблю в тебе всё и даже не собираюсь спорить на этот счёт. Я люблю тебя всю. У тебя самые красивые малахитовые глаза, самые красивые, аккуратные и сладкие губки, самый милый носик, самые яркие, длинные и шикарные волосы, самые изящные шея, плечи и руки, ключицы красивые, я люблю твою талию и грудь, это прекрасно и сексуально. Бедра, попа, ноги. Всё от макушки до пят.       — Ма-арк, разве я заслуживаю такой любви? Тебя?       — Тебе не нужно заслуживать любовь. Ты просто достойна всего самого лучшего, как ты понимаешь, я намекаю на себя, — парень тихонько захихикал, получая лёгкий толчок в бок от Саши. — Просто я люблю тебя, а ты...       — Я тоже люблю тебя.       — Значит, так правильно. А теперь давай доспим свои законно-прогуленные пару часов.       У Саши уснуть снова не получилось. Она всматривалась в предметы спальни, в лицо и тело Марка, воспроизводила в памяти вчерашнюю ночь, возвращая себя в приятное состояние эйфории. На сегодня нужно было определено придумать какие-нибудь планы, потому что даже домоседка-Саша уже устала сидеть в черырех стенах, не говоря уж о экстроверте-Марке.       Дождавшись, когда парень выспится, и его пробуждение наступит, она к тому времени уже успела привести себя в порядок и даже побеседовать с мамой Марка о её наивкуснейших булочках. Женщина спросила, как они познакомились и поинтересовалась об увлечениях самой Саши.       Поэтому, открыв глаза, Кондратюк не заметил рядом с собой рыжую, но он сразу стал проверять наличие её вещей в комнате. На подушке осталась пара рыже-красных волос, которые почему-то так теплили чувства внутри Марка, а рюкзак с вещами всё ещё стоял на месте.       И только встав и пройдя на кухню, он обнаружил, как его девушка вместе с его мамой подают завтрак-тире-обед на стол. Очевидно, это было очень удивительно.       — Привет, — стеснительно сказала Саша и захихикала, отворачиваясь.       — Привет, Маркуш, — тут же отвлеклась от готовки мать, проходя к сыну, обнимая его и взлохмачивая и без того запутанные волосы.       — Это вы вместе приготовили? — подняв брови и широко улыбнувшись, не верил он.       — Я приготовила блинчки, а Сашенька кашу сварила. Очень вкусно, кстати. Я уже попробовала.       Марк растянул улыбку ещё шире и развернулся, возвращаясь в комнату, чтобы хотя бы надеть футболку на себя. Возвратился он уже, когда всё было полностью готово. Мама ещё раз тепло взглянула на своего ребёнка и ушла, оставляя пару наедине.       — И тебе спасибо-спасибо большое, — наклонившись, они по-утреннему лениво поцеловались.       Саша приступила к завтраку, а за ней и Марк. Овсяная каша на молоке с нарезанными сверху фруктами сейчас казалась парню самой вкусной в его жизни. И блинчики с кисленьким вареньем, приготовленные с несомненной любовью.       — Мне Лиза недавно предложила сходить куда-нибудь, потусить. Мы с тобой и она с Владом. Сегодня как раз заняться нечем, ты как на это смотришь?       — Я вообще не против, тем более, если ты сама предлагаешь. Договоритесь там с Лизой, куда хотите пойти. Тебе ведь ещё домой сегодня нужно.       — Я думаю, я уже скоро поеду, чтобы мама не переживала. Хотя мне очень и не хочется, — шепотом добавила она. А спустя короткую паузу продолжила, будто не выдержав. — Я ещё подумаю. Может, нам стоит отдохнуть друг от друга.       Саша, не съев и несколько ложек, отодвинула от себя тарелку.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Марк, последовательно опуская глаза на руки девушки, задавая дополнительный вопрос.       — Именно это и имею. Я знаю, что ты пытаешься помочь, но сегодня я себя чувствую хуже, чем раньше, — Трусова болезненно потерла лоб. — Да и вообще, не обращай внимания на мои детские выходки. Ты ведь знаешь, я только нервы отнимаю.       — Саша, — тон Марка стал непривычно строгим. Саша пожалела о всём высказанном. Но не потому, что осознала свою ошибку, а потому, что начала бояться реакции парня.       — Что?       — Я тебя просил миллион раз, чтобы ты говорила, когда тебе плохо. Например, ты могла сделать это сегодня. В чём проблема?       — Я тебе тоже много раз говорила, что мне тяжело есть.       После этих слов любой звук выключился самостоятельно, боясь стать объектом надвигающегося конфликта. Будто даже Инна в соседней комнате замерла.       — Я тебя не заставлял, — твёрдо ответил он.       — «Ты пытался помочь», да. Я не обвиняю тебя, просто говорю, что мне тяжело сейчас, не нужно смотреть на тарелку таким взглядом, будто я обязана съесть всё это.       — Хорошо, извини, если как-то не так посмотрел на твою тарелку, — раздражённо бросил Марк.       Руки Саши заметно затряслись. Наверное, она не была готова к тому, что тот самый Марк, её Марк, ей когда-то такое скажет.       — Именно поэтому нам нужен отдых. Мы устали друг от друга, ты же видишь.       — Говори за себя. А конкретно ты просто устала от самой себя. Извини за правду.       Внутри Саши всё дернулось одновременно. Стало больно везде и сразу. Не от того, что ей сказал об этом он. Не от того, что сегодня Инна спросила её что-то о весе. А потому что это действительно была правда. Такая очевидная, до которой она сама прекрасно додумывалась. Слёзы хлынули из глаз, захотелось уйти. Но разве после всего произошедшего в этой квартире она могла так просто взять и уйти? В слезах, молча... просто уйти, серьёзно?       Они начали вставать одновременно, только Саша направилась к выходу из кухни, а Марк наборот, к ней. Протянув руки, хотел обнять. Так проблему не решишь, хотя и проблемы, вроде, не было. Но девушка не поддалась. Он пошёл за ней, продолжая говорить, что не злится и не обижается.       — Ну, мы же не будем оставлять всё так? — после этого вопроса Саша всё-таки повернулась, закончив собирать свои вещи. — Представь, ты сейчас уедешь, а дальше что? Да, мы встретимся в школе и будем делать вид, будто этого разговора не было? Пиздец же.       — Я не знаю, о чём говорить с человеком, который знает меня лучше, чем я себя.       — Хорошо, давай я буду говорить, а ты меня слушать.       — Говори.       — Я не хотел обидеть тебя своими словами, и ты меня тоже не обижала. Я бы хотел узнать, почему ты плачешь, но если ты не хочешь говорить, я буду лишь догадываться. Надеюсь, это не связано со мной...       — Больно мне, поэтому и плачу, — отоворачиваясь, прошипела она.       — Скажи мне.       — Что тебе сказать? Что я просто истеричка? Что у меня не получается вылечиться? Что именно?       — Ещё что?       — Что я устала пить таблетки каждый день, от которых всё ещё хуже? Что я набрала вес и ненавижу себя за это? Что мне некому высказать это, потому что меня никто не поймёт? Что я не хочу быть абузой для тебя? Что я не настолько хорошая, насколько ты заслуживаешь? Что я жалею, что доверилась тебе, потому что не чувствую, будто достойна тебя, но при этом самое страшное для меня — потерять тебя? Могу до бесконечности перечислять, но тебе не понравится.       — Ну всё-всё, хватит. Почему столько слов в мой адрес, а в твой столько же, только все плохие?       — Потому что тебя я люблю, а себя нет.       Марк вздохнул, закрывая лицо руками. Разве кому-то было бы легко слушать все эти слова? Любой другой на его месте давно бы психанул. Кто угодно, но не Кондратюк.       — Ты мне говоришь это постоянно. Одно и тоже. А я тебе тоже всегда отвечаю одинаково. Почему мы не слышим друг друга?       — Я знаю, что ты устал. От этого, от меня. Извини, прости.       — Саша, остановись. Пока остановка не стала последней.       Ей казалось, что остановиться должен Марк. Каждое его слово почему-то сейчас приносило больше боли, нежели успокаивало. Трясущимися руками, в истерике собрав, вроде, все вещи, по крайней мере, те, что попадались на глаза, Саша пробежала мимо парня, уворачиваясь от его рук и тихо шипя:       — Не трогай! Не надо!       Он предпринял всего несколько попыток, после чего отпустил Сашу. Позволил ей уйти. Не зная, куда она сейчас пойдёт с такими мыслями, в таком состоянии. Выглянув в окно, Марк успел увидеть, как она судорожно ищет таблетки по рюкзаку, но не находит и просто вызывает такси, утирая слёзы рукавом кофты, в которой ей наверняка было холодно под дождём. У Кондратюка пробежала дрожь по телу. Это он её до этого довёл? Что вообще, мать его, произошло?       Марк резко бросился на кухню, открывая верхнюю полочку и находя на ней пачку успокоительных, которые искала Саша, и банку антидепрессантов. Он забрал их с собой, думая, как отдать девушке, ведь курс препаратов пропускать нельзя было.       Прошарив ещё раз комнату глазами, а после и руками, Марк нашёл ещё книгу, оставленную на столе, тетрадь по физике и резинку для волос, пропитанную её запахом.