Ярче звёзд

      — Он не отказался, но сказал, что подумает. Сказал, что подумает. Подумать только... Как он сможет так долго думать? Чуть ли не целый день. Да, не целый, но больше половины. Больше половины, это не меньше половины. Это немыслимо, — пустым голосом рассказывал мистер Вонка, прожигая взглядом потолок: он лежал на кушетке в белоснежном кабинете своего психотерапевта, сложив руки по бокам.       Вилли говорил слово за словом, особо не думая над тем, что говорит. В этом не было необходимости, чтобы выразить свои чувства.       — Я повёл себя некорректно? Был слишком резок? — Вонка на несколько секунд сжал руки в кулаки и снова расслабился. — Быть такого не может. На мой взгляд, я был вежлив и галантен. Может быть, я не пришёлся ему по душе, как детям горький шоколад? Но и он давно не ребёнок и я не шоколад и никогда им не был, к тому же горьким. — Вонка фыркнул.       — Я не знаю, что сделаю, если он откажется от моего предложения. Меня задушит отчаяние, настроение будет ужасным и конфеты будут ужасными. Если будут ужасными конфеты, то настроение будет только ухудшаться. Это будет замкнутый круг! Вероятно, я бы мог его ещё поубеждать, но мне, кажется, что я и так предложил ему самое необходимое. Да, думаю, стоит просто дождаться его решения и действовать по ситуации. Спасибо, доктор, вы, как всегда, очень помогли, — сказал Вилли, поднявшись корпусом с кушетки и широко улыбнувшись.       Умпа-Лумп, одетый в строгий костюм и терпеливо сидящий на стуле рядом с кушеткой, молча поправил свои очки и кивнул.       Чарли шёл домой, нет, не шёл, а бежал. Бежал настолько быстро, что постоянно спотыкался.       Он не думал ни о чём, кроме конца этой ночи, которая только началась, о чём свидетельствовало тёмное небо, накрывшее город мглой. На нём не было ни одной тучки.       Он не думал о реакции матери, но точно знал, что она не спит, а если и спит, то не в постели с отцом. Потому что миссис Бакет не смогла бы уснуть, по собственному желанию, когда её сын вне дома в позднее время. Тем более, когда тот и слова не промолвил о своих планах после работы, даже не предупредил, что задержится, забыв телефон ещё с утра.       Как Бакет не вспомнил о нём ни разу за день, даже перед работой? Исходя из того, что он чувствовал, это было довольно легко объяснимо. Но Чарли не винил себя в редко проявляющейся халатности, он не видел в этом смысла.       Когда Бакет прибежал домой, юноша на цыпочках вошёл в помещение и тихо закрыл за собой дверь.       — А! — выкрикнул он, когда неожиданно включился свет. Из рук Чарли выпали ключи, а когда он за ними наклонился, то машинально поднял взгляд и увидел, недовольную им, миссис Бакет.       Её руки были скрещены между собой на груди, а на суровом лице отчётливо виднелся нахмуренный взгляд.       — Веди себя тише. Отец спит, — недовольно прошипела мать, подходя к Чарли, который уже поднял ключи и выпрямился.       Миссис Бакет, на удивление, крепко обняла сына, после чего положила руки ему на щёки и заглянула прямо в глаза.       — Чарли, где ты пропадал? Я так переживала. — Её гнев в секунду сменился на милость, голос звучал мягко, но слегка подрагивал, как и руки. — Твой телефон на тумбочке, не забывай его больше.       Настенные часы показывали без пяти минут час ночи, и Бакет прекрасно понимал причину по которой та сильно волновалась: они живут в чересчур жестоком мире. На её месте Чарли нервничал бы точно также.       — Да, хорошо. Я... — Бакет не мог начать монолог. Он понимал, что сначала мама ему не поверит. Честно говоря, он сам до сих пор не верил, что пережил такое. Ситуация была из ряда вон выходящей, поэтому он не помнил как добрался до дома. Кажется, он несколько раз повернул не туда.       — Я тебя внимательно слушаю, Чарли, — произнесла миссис Бакет, она сделала шаг назад, отпустив сына.       — Я был на фабрике у мистера Вонки, — кратко ответил он.       — У того самого знаменитого кондитера? — скептически переспросила миссис Бакет, поджав губы. Вероятно, женщина подумала, что Чарли заснул на работе и ему это приснилось.       — Да. — Чарли немедля достал из кармана куртки пачку купюр и протянул её матери, которая захлопала глазами и неохотно приняла деньги.       — Я не понимаю... Чарли, — миссис Бакет посмотрела на него обеспокоенным взглядом и замолчала, ожидая от сына объяснений.       — Это тяжело объяснить, мам. — Чарли вздохнул, понимая, что ему не хватит моральных и даже физических сил подробно всё рассказать ей. — Но Мистер Вонка предложил мне эту пачку денег за то, что я испеку ему десерт. Я поехал и испёк. Но в конце нашей встречи он предложил мне подписать контракт. Своё окончательное решение я должен озвучить ему завтра вечером. Самое важное это то, что мистер Вонка упомянул, что, если я подпишу контракт, то он оплатит операцию моему отцу.       Чарли всё это время непрерывно смотрел на мать, наблюдал за реакцией, а вернее – её отсутствием. Хотя он ожидал абсолютно чего угодно, вплоть до того, что на него будут ругаться за излишнее доверие к незнакомцам.       Честно говоря, он и сам до сих пор сомневался было ли правильнее с его стороны рассказывать мистеру Вонке всю правду, а не отмалчиваться. Но теперь думать об этом было бесполезно.       — Мистер Вонка отдал мне деньги за десерт ещё до того, как я его приготовил, поэтому я не считаю, что он врёт насчёт оплаты операции. Для нас это отличный способ помочь отцу, а мне развиться в любимой сфере, — не стал лукавить Бакет.       Это предложение определённо было очень выгодным для их семьи, даже тяжело было поверить, что всё происходящие – правда, а главное, теперь в это тяжело было трудно поверить не только одному Чарли, но и его матери.       Миссис Бакет повертела пачку купюр в руке, невооружённым глазом было заметно, что они не поддельные.       — Это должно быть сугобо твоё решение, Чарли. Я не хочу никак на него влиять, это твоя жизнь, — начала говорить мать, — но мне дико думать о том, что мистер Вонка готов подписать контракт с неизвестным ему сабом. Вы ведь оба друг о друге совершенно ничего не знаете. — Миссис Бакет выдержала паузу. — Хотя подобный случай не редкость.       — Что-то, но знаем, — не удержавшись, перебил её Чарли, хотя с детства помнил, что это некультурно. — Он знает, что я должен был приехать на фабрику. Знает, что мы тогда продали золотой билет. Что-то он обо мне, но знает.       Чарли вздохнул, он снял с себя куртку и наконец-то переобулся, прекрасно осознавая, что у мистера Вонки недостаточно о нём информации, чтобы предлагать такое. Но, с другой стороны, именно мистер Вонка в любом случае ничего не потеряет.       — Я его немного побаиваюсь, — признался Чарли. — Его поведение неоднозначное. Но в то же время я чувствую, что у меня будто нет другого выбора. Это угнетает. Слегка. Не знаю. — Бакет испытывал противоречивые эмоции, но очень хотел показать матери, что чувствовал себя не так тревожно. И несмотря на тревогу, он в тоже время был искренне счастлив. Относительно счастлив, нельзя отрицать факт того, что последовательность событий отчасти складывалась удачно. Но лучше бы его отец и вовсе не болел.       Миссис Бакет прекрасно понимала, что имел в виду Чарли: они маловероятно смогут помочь отцу без финансовой поддержки мистера Вонки.       — Я не хочу подписывать этот контракт, но я подпишу, несмотря на собственные корыстные мотивы, — сказал Чарли.       Это решение морально давалось ему очень тяжело, но он и миссис Бакет понимают, что оно единственное верное. В конце концов, как в такой ситуации он может думать об отношениях, построенных на взаимных чувствах, а не на выгоде для его семьи? Никак.       Бакет знал, что во многом контракт будет во благо ему, но насколько этого блага будет больше, чем негатива? Что ему придётся терпеть?       — Контракт ко многому обязывает, Чарли, — тихо напомнила миссис Бакет. — Если доминант говорит что-то сделать, то это надо выполнять. Метка начнёт жечь, в зависимости от тона доминанта. Есть просьбы и есть приказы, если приказ будет проигнорирован, то метка будет жечь, — два раза миссис Бакет сделала акцент на слове «жечь». — Если тебя напрягает его поведение уже сейчас, то что будет после подписания договора? Хотя, возможно, работая над отношениями, всё будет хорошо. Но обычно доминанты не работают над отношениями. Точно не все. — Миссис Бакет выдержала паузу, понимая, что своими словами не успокаивает Чарли, а делает только хуже. — Мы не знаем, что на уме у Мистера Вонки, но я верю, что ты не пропадёшь, Чарли. — постаралась воодушевить его мать. — К любому человеку можно найти подход и каждый человек заслуживает любви.       Бакет в очередной раз тяжело вздохнул и постарался себя поставить на место мистера Вонки: самому Чарли точно было бы неприятно, если бы о нём думали, как о тиране. Тем более, когда отношения предполагают из себя взаимный обмен: чувствами, энергией. Чарли же действительно будет ему очень благодарен за помощь, поэтому и захочет что-то делать взамен. Но не испытывая романтических чувств к мистеру Вонке, Бакет даже представлять не хотел, насколько будет тяжело.       «Будто он ко мне их испытывает», — подумал Чарли, даже не понимая, кем будет для мистера Вонки после подписания контракта. Ведь когда его родители подписывали контракт, они испытывали к друг другу взаимную влюблённость. А здесь о взаимной влюблённости пока что не идёт и речи. И может не дойти.       Мистер Вонка в его глазах сейчас лишь: известный, гениальный, творческий, но очень странный мужчина, который может стать для него отличным наставником. И Бакет пока не торопился принимать факт того, что после подписания контракта, он неизвестно сколько времени будет находиться с ним наедине, что это можно будет назвать отношениями, что это будут его первые отношения.       — А если мистер Вонка захочет расторгнуть контракт, а я нет? Оба ведь должны быть согласны, — подумал Чарли. Этот вопрос пришёл в его голову совершенно спонтанно. — Или, наоборот, что если я захочу? Но здесь уже понятнее, если я захочу, а он нет, то моё «хочу» не имеет значения.       — Тогда почему ты думаешь, что твоё «не хочу» на что-то влияет? — Миссис Бакет вопросительно изогнула бровь. — Это законы нашего мира, они часто работают против друг друга и с этим ничего нельзя сделать.       Бакет поджал губы.       — Тогда к чему все эти слова о том, что контракт связывает две души? Что договор можно расторгнуть, если это желают обе стороны.       — Связывает, но не в том смысле, который все себе представляют. Кто тебе сказал, что доминант не может заставить своего сабмиссива желать расторгнуть договор? Да, он не может напрямую этого приказать, но рано или поздно, если постоянно сильно давить на саба, тот сломается. — Миссис Бакет потёрла рукой лоб. — Чарли, это единственный пункт, который не обсуждается. Если доминант посчитает нужным от тебя избавиться, он избавится. Это указано в одном из первых пунктов контракта, где прописано, что ты отдаёшь все права на себя. Многие пункты похожи между собой. Если человек хочет выкинуть сломанную игрушку, то он её выкидывает, доламывает и выкидывает или чинит, понимаешь о чём я? Игрушка не живая. У неё нет чувств и прав. К этому обязывает контракт, — в жестокой форме объяснила миссис Бакет, чтобы Чарли действительно понимал ответственность, которую на себя берёт. Чтобы её сын понимал, что они с отцом будут не в силах ему чем либо помочь.       — Но каждый договор уникален несколькими пунктами. По одному из них: этот пункт обычно расположен на последней страницы в самом внизу, по нему многое можно узнать про своего доминанта и ваши отношения. Обычно, используют одну из двух формулировок:       — Первая звучит так: «Если доминант захочет расторгнуть договор, то ему даётся это право спустя... ». Там указывается конкретное количество времени действия контракта. Может быть, месяц, может быть, год, а может и шесть лет. Лично у нас с твоим отцом в контракте было указано двадцать лет, так как каждый доминант составляет его самостоятельно, за исключением общепринятых пунктов. Чем больше там указано времени, тем меньше вероятность, что ты окажешься сломанной куклой, которую в любой момент выбросят.       — Вторая формулировка: Доминант имеет право расторгнуть договор, когда посчитает нужным, и сабмиссив не имеет права отказаться. Она самая частая. Сравнится с ней только срок действия в один год.       Миссис Бакет выдержала паузу, чтобы налить в стакан воды и сделать несколько глотков.       —Но это не значит, что доминант расторгнет контракт ровно спустя год. Многие упиваются властью, умоляя своих сабмиссивов просить о том, чтобы они не расторгали контракт или наоборот расторгали. Ситуации бывают разные. Впрочем, никто даже не заикается о том, насколько плохо для сабмиссива подписывать больше, чем два контракта за всю свою жизнь.       Чарли, кажется, слышал об этом несколько раз, но был не против послушать снова, чтобы информация точно устаканилась в голове.       — Представляешь, что испытывают сабы, которых каждый доминант меняет, как перчатки? Вот и я не хочу представлять. И это отражается на метке, а у доминантов нет. — Миссис Бакет вздохнула.       Чарли помассировал указательными пальцами виски. Кажется, от такого объёма информации у него разболелась голова.       — У тебя есть ещё какие-то вопросы? — осторожно спросила мать.       — Нет, может быть, да. — Бакет не знал о чём ещё спросить. Слишком много вопросов будут решаться непосредственно с самим Вилли Вонкой. — Как это отражается на метке?       — Рядом с ней появляется цифра. После расторжения первого контракта там единица, а дальше соответственно по счёту. — Миссис Бакет покачала головой. — Для доминантов это говорит о строптивости саба, мало кому нравятся любители отстаивать своё мнение. Таких они хотят сильнее унизить и избавиться, как можно скорее, тем самым опозорив. Считая, что так они в очередной раз демонстрируют, что сабмиссивы – куски мяса, что контракт будет вечно напоминать им о том, где их место: в ногах у хозяина, — продолжала прямолинейно объяснять мать, не стараясь подбирать более мягких слов. — Поэтому если у сабмиссива подписанных договоров больше трёх, даже двух. Это большая проблема. Потому что первая цифра – первая влюблённость, вторая – смерть партнёра. Это можно трактовать так, даже если неправда.       — Ужасно. — Чарли смотрел на мать шокированным взглядом, нет, об этом он точно ещё не слышал. На душе стало беспокойно, а ведь многие семьи живут в такой обстановке. Если родители так друг к другу относятся, то представить тяжело, что чувствует ребёнок.       — Лучше иди спи. До завтрашнего вечера ты можешь ещё передумать. Мы с отцом поддержим любое твоё решение, — сказала миссис Бакет, она подошла к сыну и поцеловала того в щёку, слабо улыбнувшись и поправив тому выбившуюся прядь волос. — Даже не успели заметить, как ты вырос... — мать окинула его бережным взглядом и, пожелав спокойной ночи, направилась к мистеру Бакету.       Чарли принял решение скорее принять душ, лечь спать и ни о чём сегодня больше не думать.       Он уже точно знал, что подпишет контракт.       — Эй, эй, Бакет, дай ручку, — вывел Чарли из размышлений ядовитый голос того самого одноклассника, сидящего позади него.       — Ты уже брал у меня ручку. Вчера. — спокойно ответил Чарли.       Утром он с матерью не разговаривал про контракт, миссис Бакет тоже не поднимала эту тему, а отец вовсе об их разговоре ничего не знал. Поглядывая, то на супругу, то на сына ему было беспокойно от их странного поведения. Но Чарли не хотел, чтобы тот принимал в обсуждениях какое либо участие, поэтому не собирался ничего говорить. Пусть отец бережёт силы, а не забивает себе голову тем, что его лечение будет оплачивать один из самых знаменитых кондитеров мира. При условии, что сдержит своё обещание. Чарли очень нервничал по этому поводу.       — Дай ручку, Бакет, — одноклассник стукнул Чарли рукой по спине, не сильно, но ощутимо. Для него это была игра, которая перестанет быть для него интересной, когда Бакет отдаст ему ручку, что Чарли нехотя снова сделал, как и вчера.       Порой, Бакету было тошно от того, что он действительно в каких-то моментах был слишком покладистым ради того, чтобы не наживать себе лишних проблем. Но с другой стороны, правда, зачем они ему?       «Это может стать проблемой, получается, в семейной жизни?», — от этой мысли Чарли едва уловимо передёрнуло. Конечно, он волновался. К сожалению, буквально насчёт всего.       Сегодня в столовой подавали вкусный завтрак, но Чарли, как обычно, приносил еду с собой в контейнере: на этот раз там лежала яичница и три ломтика яблока, яичница уже успела остыть и выглядела на вид очень неаппетитной, но Бакета это ни на секунду не огорчило. У него уже были причины для официальной меланхолии, больше ему не нужно.       Он был весь в своих мыслях, что даже не заметил, как к нему подсела девушка-сабмиссив, Пенелопа Строум, она одноклассница Чарли, сидящая за последней партой первого ряда и вечно смотрящая в окно.       Строум очень рассеянная из-за чего часто попадает в казусные ситуации, по этой причине Чарли её очень жаль, так как некоторые доминанты этим пользуются ради забавы.       Он не мог назвать её подругой, но та на помощь Бакета была также очень добра к нему в ответ и сейчас вновь поделилась с ним своим завтраком, что делала время от времени.       — У тебя грустная яичница, — тихо сказала она, протягивая Бакету один из своих бутербродов, — поэтому пока обойдёмся моим хлебом с колбасой и твоими фруктами.       — Спасибо, — поблагодарил её Бакет, забрав бутерброд и сделав укус.       Он был определённо не настроен на диалог, поэтому был благодарен, что Строум только молча сидела рядом. Но всему хорошему рано или поздно свойственно заканчиваться.       Чарли не успел доесть бутерброд, как к ним подошли два одноклассника-доминанта, которые были лучшими друзьями той блондинки.       Бакет не помнил как её зовут, потому что знал имена, очень похожие между собой и отличающиеся лишь одной буквой: Адель и Адела. А как именно звали девушку он не помнил.       — Вы по поручению Адель? — подал спокойный голос Чарли, краем глаза заметив, что Пенелопа тоже перестала есть.       — Аделины, придурок, — скорее устало, чем злобно, процедил сквозь зубы один из парней: Адриан Шервуд. — У Стоурм перед ней должок.       — Но я ей ничего не должна, — тихо ответила Пенелопа, звуча при этом очень убедительно.       Чарли перевёл на неё взгляд, она посмотрела на него с нескрываемой растерянностью, а затем вскрикнула, когда Шервуд схватил её за плечо и видимо переборщил с силой хватки. Уж больно он был раздражён.       — Эй, прекращай, — вмешался Чарли, который поднялся и хотел лишь оттащить Адриана от Пенелопы, но за это получил сильный удар по щеке. Что ж такое, снова по левой, как вчера в лифте.       — Отвали, придурок! Пусть Аделина сама с этим разбирается. Меня нет, — раздражённо сказал Адриан и ушёл, за ним ушёл и другой одноклассник.       — Боже, Чарли, ты в порядке? — Строум сразу же облегчённо выдохнула, хотя ей было жаль, что Бакету пришлось принять на себя удар.       — В порядке. Вроде, — сказал Чарли, касаясь пальцем щеки и тихо ойкая.       — Думаю, что отделался лёгким синяком. Мне жаль, Чарли, — виновато произнесла Пенелопа, хотя Бакет прекрасно понимал, что её вины в этом не было.       Следующая часть школьного дня прошла без происшествий. Видимо, Аделина специально подстроила эту ситуацию, чтобы насолить Чарли, а не Пенелопе.       Бакет медленно шёл в сторону шоколадной фабрики, приняв решение, что не пойдёт сегодня на работу, о чём предупредил босса заранее, который всё равно был этому только рад. У него будет на одну причину больше уволить Чарли, учитывая, что вчера тот не убрался достаточно тщательно.       Но почему-то ему не хотелось торопиться, хотя он прекрасно понимал, что Вонка его ждал.       «Хотя, может быть, не ждёт», — подумал Бакет, мысленно коря себя за то, что искренне считал, что для мистера Вонки это тоже важно. — «Он же может найти себе кого угодно, когда угодно».       Это была правда. Возможно, горькая, но правда, которая не раскрывала мистера Вонки, как личность.       Бакет конечно всё равно думал, что Вилли Вонке не будет безразлично отсутствие его ответа. Это невозможно. Это вызовет любые эмоции, кроме безразличия. Но Чарли было тяжело представить, что, получив отказ, Вилли Вонка сильно расстроится.       «Но он может расстроиться, если я не оправдаю его ожиданий», — подумал Бакет, абсолютно уверенный в том, что Вонка что-то от него, но уже ждал, как минимум прихода. А вспомнив реакцию шоколадного инженера на его просьбу подумать: неверящий взгляд и сомкнутые губы, тот точно ожидал своевременного согласия.       «Зато оба получим, что хотим», — подумал Бакет, продолжающий искать плюсы в этой ситуации. Хотя и переживал насчёт того, что, если Вонка ожидает, что Чарли будет схватывать всё на лету, то у Чарли так не получится.       «Интересно, он будет требовать этого? Будет злиться? А главное, будет ли срывать на мне злобу?» — Чарли не хочет ругаться, но ему тяжело представить мистера Вонки, контролирующего свои эмоции и слова. Со словами уже проблема.       Вчера он показался Бакету не совсем уравновешенным, но, может быть, это только кажется на первый взгляд. У Чарли всё равно есть только возможность верить в лучшее, что у него получалось хуже с каждой минутой.       Когда Чарли понял, что вот-вот дойдёт до ворот, то в голову приходило всё больше и больше вопросов. И один терзал его больше остальных: Какое заклинание надо сказать, чтобы дверцы открылись?       Но не успел Бакет к ним прикоснуться, как они начали открываться, а затем также быстро за ним закрылись, как капкан.       «Интересно, согласился бы я подписать контракт, если бы отец не был болен?», — да, Чарли, скорее всего, согласился бы. Даже несмотря на то, что, возможно, это выгодно лишь на первый взгляд. Это даёт безопасность, а она ему, как сабмиссиву, необходима.       Не успел Бакет переступить порог, как услышал голос Вилли Вонки.       — О, наконец-то ты пришёл. Я так рад тебя видеть! — счастливо выкрикнул мистер Вонка, встретив Чарли Бакета у главного входа.       Он в считанные секунды сократил расстояние между ними, но практически сразу же увеличил его, заметив след от удара на лице Чарли.       — Подрался с кем-то? — Вилли сразу же изменился в лице, привычная улыбка сошла с губ, а взгляд сменился на обеспокоенный, с нотками едва заметного раздражения. Он снял с Чарли куртку и повесил её на вешалку. Вчера она там не стояла, а куртку Бакет нашёл на полу.       — Можно и так сказать, — отмахнулся Чарли, зная, что синяк пройдёт, хотя не настолько быстро как бы хотелось.       Он был удивлён реакции мистера Вонки, неужели, такая мелочь действительно имела для него значение, учитывая, что Чарли ему никто, как минимум ещё ближайшие полчаса. Что уж говорить о том, что он сам уже забыл про синяк.       Бакет заметил, что Вонка продолжал пристально на него смотреть и молчать, поэтому он посчитал нужным вывести того из раздумий.       — Ау, мистер Вонка. — Чарли слегка наклонил голову и хлопнул перед своим лицом, в тот же момент Вилли «ожил».       — Извини, — растерянно произнёс он. — Не голоден?       — Нет, — спокойно ответил Чарли.       — Тогда можем идти в кабинет. — Вонка развернулся ровно на сто восемьдесят градусов и пошёл в ту же сторону что и вчера.       «Не так тяжело запомнить, где он находится», — подумал Бакет, ему бы не помешало запомнить маршрут до кабинета мистера Вонки. — «Он не спросил меня о моём согласии. Решил спросить об этом прямиком в кабинете, но зачем? Если бы я отказывался, то это была бы лишняя трата времени. Или он не настроен на мой отказ или знает, что я точно соглашусь».       Чарли внимательно смотрел на спину и макушку Вилли Вонки, подметив, что они приблизительно одного телосложения. Несмотря на то, что фрак делал плечи мужчины визуально шире, телосложение Вилли Вонки было всё равно ближе к худому. Хотя тот был всё-таки подкаченнее него.       Бакет покачал головой, когда подумал о том, о чём не хотел думать. Время от времени, хотел он того или нет, Чарли мыслил, как ребёнок. Поэтому чем больше уделял внимание делам любовным, тем дольше не хотел с этим сталкиваться напрямую. И хотя после достижение совершеннолетия прошло больше полугода, ему было тяжело, вернее, даже не хотелось представлять себя в отношениях с кем-то, тем более в интимном плане. Несмотря на то, что миссис Бакет часто разговаривала с ним на тему его безопасности и спрашивала, мол, нравится ли тебе кто-то?       Чарли никто никогда не нравился, кроме Вилли Вонки. Но это в детском возрасте ощущалось намного больше и было, как увлечение кумиром, а не любовным интересом. Хотя в личность мистера Вонки тяжело не влюбиться, когда знаешь его поверхностно, но когда уже ближе сказать однозначное «да» – затруднительно. Даже, несмотря на то, что внешне мужчина был однозначно привлекательным, это был один из его плюсов.       Бакет не хотел бы подписывать контракт с тем человеком, который визуально ему неприятен.       Нет, Чарли не важна внешность. Далеко не важна. Но по возможности ему бы хотелось, чтобы его доминант был ему симпатичен. А мистер Вонка визуально ему однозначно симпатичен.       «Вероятно, я тоже ему симпатичен», — подумал Чарли.       Эта мысль Бакета очень вдохновляла, настраивала на позитивный лад, потому что симпатия может перерасти во влюблённость, а влюблённость в искреннюю любовь.       Но Чарли снова не заметил, как замечтался. Это всё таки его мысли, а не реальность.       В кабинете мистера Вонки было сидеть всё также волнительно. Ещё волнительнее, чем вчера.       — Ты ведь согласен, да? — спросил Вонка, когда уже потянулся к ящику за чемоданом. Мужчина выглядел взвинченным, нетерпеливым.        — Да, — решительно ответил Чарли, хотя поведение Вонки в очередной раз ввело его в ступор.       — Ох, просто чудесно! Я очень рад. — Показалось, голубые глаза ярко засветились, когда Вилли лишь на мгновение посмотрел на Бакета.       Мистер Вонка достал чемодан и, быстро открыв его, извлёк из него всё содержимое.       Буквально спустя несколько секунд перед Бакетом лежали: толстая чёрная папка, где были прописаны все условия договора, сам договор, где Чарли нужно было расписаться и гелевая ручка.       — Думаю, что я всё-таки пойду принесу тебе что-то вкусненькое. Ты какой больше любишь чай?       — Зелёный, — не стал отказываться Бакет, ему было необходимо побыть наедине с собой и договором несколько минут. — С тремя ложками сахара.       — Хорошо, печенье возьму на свой вкус! — Вонка поднялся с кресла и быстрым шагом направился к выходу из кабинета.       Чарли проводил его взглядом, после чего взял в руки папку и открыл. Он пролистнул её вперёд на несколько листов, совершенно не вчитываясь, это он сделал для того, чтобы убедиться, что здесь лишь один сплошной текст. Но мистер Вонка всё равно ему необходим в кабинете, чтобы Бакет в любой момент мог задать интересующий его вопрос и получить ответ.       Первые двадцать страниц не вызвали у Бакета никаких вопросов, он даже пролистнул половину из них, потому что там было написано одно и тоже, но с разными формулировками в подпунктах, которые являлись дополнением к основным.       К моменту, когда в папке остались последние десять самых важных страниц, в кабинет вернулся Вилли Вонка.       Он поставил на стол рядом с собой и Чарли поднос с двумя кружками жасминового чая и тарелкой печенья его производства.       — Оно очень вкусное, — сказал Вонка про печенье. — От него арахисом пахнет.       — Как и от вас, — констатировал факт Чарли.       Он учуял этот запах ещё вчера, но решил не акцентировать на этом внимание. Люди предпочитают прыскаться разными духами, хотя это, скорее всего, были не духи. Но этот запах прекрасно сочетался с Вилли Вонкой, что неудивительно. Он всё время проводит на шоколадной фабрике, а волосы и одежда впитывают запах лучше, чем что либо ещё.       — О, думаю, это чудесно. — Вонка улыбнулся и сделал глоток чая. — У тебя есть какие-то вопросы?       Чарли замолчал на несколько секунд.       — Да, Мистер Вонка, здесь говорится про стоп-слово, так что давайте сойдёмся на арахисе, — предложил Чарли, пользуясь ситуацией, пока его эмоциональное состояние было более менее в норме, он пользовался моментом.       Вилли Вонка широко улыбнулся:       — Арахис. Хорошо. Звучит вкусно.       Чарли продолжал внимательно читать контракт. Там было много пунктов, касающихся фабрики, но в них не было ничего того, что Бакет не понимал. В конце концов, этот контракт официально могут заключить шестнадцатилетние подростки, но под контролем родственников, несмотря на то, что это не представляет из себя что-то сложное.       Ему всё не терпелось увидеть последний пункт, о которым он вчера разговаривал с матерью. Чарли почувствовал, что ему снова стало не по себе, поэтому глянул на Вилли Вонка, который молчал. Снова. Снова выжидающе молчал.       — Какой-то вопрос созрел? — поинтересовался Вилли.       — Нет. — Бакет опустил взгляд на бумажку и продолжил внимательно читать. Кажется, он непроизвольно сжал папку, когда увидел пункт в котором писалось о том что:Доминант имеет право расторгнуть договор, когда посчитает нужным, и сабмиссив не имеет права отказаться.       У Чарли кое-как получить сделать так, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, хотя взгляд стремительно потух. Значит, ему не следует ждать что-то хорошее.       «Хотя какая разница», — пронеслось в мыслях Чарли, который постарался себя сразу же успокоить. У него не было желания поднимать взгляд на мистера Вонки, поэтому он подписал договор без лишних слов. — «Чёрт».       Бакет непроизвольно накрутил себя до такого степени, что ему показалось, что он начал терять сознание, поэтому принял решение закрыть ручку колпачком и вернуть её мистеру Вонке.       — Добро пожаловать домой, Звёздный свет! — радостно, чуть ли не пропел Вонка, убрав теперь уже подписанный контракт в чемодан, который он положил обратно в ящик стола.       Мужчина даже не обратил внимание на секундное жжение метки, а вот Чарли заметил и нахмурился, хотя настроение и так уже было подпорченным, поэтому это его положение не усугубило.       — Тогда, мой мальчик, твои, сам знаешь кто, должны поехать за границу на лечение, а ты должен переехать ко мне.       Чарли сразу же обратил внимание на «мой мальчик», значит, уже не просто «мальчик». Что ж, занятно.       «О, он помнит», — подумал Бакет, который даже не мог выдавить из себя улыбку. Поведение Вонки снова вызывало смешанные чувства, потому что Чарли даже не думал, что тот помнил про его отца. Тем более, Бакет на секунду подумал после той формулировки, что напоминать об обещании будет бессмысленно.       Обращение заставило его напрячься ещё сильнее, но он был рад, что тема, как Чарли понял, родителей, была затронута мистером Вонкой моментально. Это помогло Бакету угомонить нервы.       «Но, видимо, эта тема ему не по душе», — подметил Чарли, раз тот даже слово выговорить не мог. Уже второй раз.