Кинктябрь (завершён досрочно)

Красные ягодицы, на которых отчётливо видно темные следы от ладони Архонта, неприятно саднят. Новые удары вызывают все больше боли, острые, во всех смыслах, ощущения, но Тарталье остаётся только покорно лежать и думать о том, какое грязное, неправильное наслаждение приносит ему эта, в прямом смысле, порка. Сколько ударов уже было, десяток? Два? Возможно, куда больше. Кажется, Чжун Ли сверху просто наслаждается тем, как вздрагивает тело, как колени норовят разъехаться в стороны и смотреть на то, как изнемогающе дрожит член. Может, он чего-то хочет? Ждёт, пока Аякс сделает или скажет что-то особенное? Рыжий поворачивает голову, показывая краснеющее лико и покусанные, красные губы. — Сяньшен... Я понял свои ошибки и больше не посмею нарушать... Приказы. — Предвестник тихо шипит, когда чужая сильная рука поднимает его голову за волосы и поворачивает лицо на себя. Вынужденный смотреть, Чайлд поднимает глаза и встречается с холодным, оценивающим взглядом. На уголках его светлых глаз выступили капельки прозрачных слез, щеки пылали алым, а сам его взгляд нервно дрожал, прося не то продолжить, не то наградить, наконец, за выдержку. Хотя, о какой выдержке может идти речь... Смазанный, но ещё не растянутый проход Тартальи нервно дрогнул, его глаза закатились и едва не в самое лицо Архонта сошел громкий стон. Своим вторым преждевременным оргазмом Тарталья испачкал чужие брюки и обессиленно упал животом и грудью на чужие колени, тяжело дыша. — Снова без разрешения, Аякс. Вынуждаешь задуматься о том, что все твои слова — ложь. — через дымку в мыслях так тяжело воспринимать чужие слова. Предвестник громко дышит, действительно стараясь прийти в себя. Во второй раз кончил от одного лишь пальца внутри себя. Не будь лицо уже красным, он бы от смущения и стыда покраснел снова. — Н-нет, Сяньшен. Я не лжец, прошу. — Видимо, это наказание тебе не подходит, — Тарталье стоило бы почувствовать неладное, но чрезмерное успокоение мешало ему ощутить хоть что-то, кроме облегчения, когда он оказался лёжа на животе поперек мягкой кровати. Правда, так и уснул бы, утыкаясь лицом в постель. Сердце укололо тревогой только когда чужой голос приказал перевернуться на спину. Как мог скорее его выполнив, Аякс с интересом и долей страха взглянул на возвышающегося над ним Архонта, в чьих добрых и нежных обычно глазах сейчас читается только твердый холод и тень возбуждения. Предвестник сглотнул, чувствуя, как предательски от одного этого вида член снова набирается возбуждением. — Не двигайся, иначе за твои болевые ощущения я ответственности не несу. — не успев спросить, что он имеет ввиду, Чайлд схватился за одеяло и вновь широко распахнул глаза. Темная, теплая ладонь Чжун Ли легла на его орган, несколько раз провела, стимулируя, чтобы тот снова встал ровно, после чего приставил к его уретре согретую заботливо ранее палочку. С ней Тарталья тоже знаком, но в этот раз ощущения совсем иные. Сильно дрогнув, он сделал над собой большое усилие, вжался спиной в кровать, сцепил зубы и жалобно пискнул, безысходно пуская палочку внутрь. Значение за значением, не обращая внимания на писк и шипение, Чжун Ли плавно продолжал вставлять, пока снаружи не осталось одно лишь кольцо. — Чтобы не кончал слишком быстро, а это... — он провел ладонью по члену снова, выбивая из груди рыжего стон, и оставил на основании небольшое, мраморно золотое кольцо с гео меткой. — Твое наказание. Тяжело сглотнув, Аякс нашел в себе силы опустить глаза вниз. Сразу стало ясно, от чего странное ощущение и двигаться практически невозможно. На кольце отчётливо виднеется значение "4", хотя до этого Моракс всегда использовал только "2". Болезненно всхлипнув, он опустил взгляд теперь к кольцу. Глаза округлились, когда он понял смысл наказания. — Сяньшен, вы же не... — Одиннадцатый давится стоном, едва не криком, когда это кольцо начинает вибрировать, будто изнутри стимулировать орган, пускать это дрожащее, тесное ощущение по всему половому органу. Глаза закатились, он вжал голову в кровать, не в силах больше хоть как-то себя сдерживать. Со рта срываются рваные стоны, всхлипы, он ерзает по кровати, то ли желая уйти от стимуляций, или же получить немного больше, от чего ягодицы саднят сильнее из-за трения о постель. Стимуляции слишком много, а выхода для энергии нет, яички нервно поджимаются, мошонка подрагивает, говоря о желании Тартальи кончить, но на все это золотые камни смотрят безжалостно. Божество опускает ладонь к его члену снова, проведет палец в кольцо и принимается двигать палочкой внутри его члена, вытаскивая почти полностью, даря надежду, вставляя обратно, выбивая новый всхлип. Ему нравится смотреть за тем, как теперь рыжий не оспаривает приказы, просто боится. Видит, как дрожат его руки, как велико желание их опустить, самостоятельно вытащить из себя уретральную палочку и снять это кольцо, довести себя самостоятельно и обессиленно упасть. Сквозь крик и стоны слышится мольба, речи о желаниях, жалобные просьбы позволить кончить, слова о том, что он готов выполнить любой приказ беспрекословно, только пускай это сладкое мучение закончится. Он не знает, было бы проще, будь внутри него член и только он успевает об этом подумать, как начинает ощущать внутри себя чужие пальцы. Они не растягивают, не стараются принести удовольствие, подготавливая, просто находят нужную точку и со слабым усилием давят на его простату, не прекращая движений палочки. Перед глазами Предвестника летят яркие вспышки, на мгновения он перестает воспринимать реальность и будто "просыпается" снова при новой стимуляции. Силы покидают измученное тело, безличностные глаза пялятся в потолок, когда Архонт наконец решает все же остановить свою маленькую игру. Вынимая пальцы, он одним движением вытаскивает палочку из его члена, из которого незамедлительно струёй выходит семя, попадая на его торс, шею и даже лицо. С уст сходит измученный, тяжёлый стон. Архонт чувствует, что тело расслабилось, проводит пальцами по торсу, собирая на них сперму, после чего проталкивает оба в чужой рот, намекая все вылизать. Аякс податливо открывает уста, обхватывает пальцы языком, еле им двигая. — Мои приказы нужно выполнять.