Кинктябрь (завершён досрочно)

Син Цю чувствует, что сегодня тот самый день. Он не может это объяснить, но ощущение что то, чего он так желал и боялся одновременно, подошло и встало совсем рядом, дышит в затылок. Сегодня встреча с Чунь Юнем какая-то... Особенная. Он оделся слегка иначе, не повседневно, а будто сегодня особенный день. Цю же себя полностью подготовил и нарядился, надел любимую серьгу, не забыл про китичку - подарок Юня, поправил все ремни на бедрах и светлую рубашку. В карман он положил книгу, хоть и знал, что к ней не притронется, но с ней куда спокойнее, и прозрачный бутылек. До сих пор он девственник, но смущает и едва не пугает его не сам факт их первого раза, его смущает то, из-за чего он может просто не произойти. Нервно поджав губы, он покинул стены дома. Они ни разу не обсуждали детально процесс, ведь даже если хотели, комок смущения в горле не позволял даже рот для этого открыть. Юноши целовались часто, хоть и даже к этому они пришли с трудом, по бо‌льшей части из-за Юня, который всегда боялся сделать не так и часто прерывал поцелуй, надолго смущённо отворачиваясь. Он целуется не идеально, хуже Син Цю, но второму это даже нравится, так что пальцами он аккуратно подцепляет его подбородок и снова тянет на себя. Сейчас почти так же, только Чунь Юнь сегодня серьёзен, во время каждого поцелуя он держится до самого его конца, на этот раз заднюю даёт Цю, в чьем сердце тревога так стремительно нарастает. Каждый раз, желая об этом сказать, он видит уверенность в глазах своей пассии и замолкает, ему слишком страшно сказать нет, ещё страшнее сказать причину. Пересилив себя, он пускает чужие руки под свою одежду, вытягивает красивую, изящную шею вверх, подставляет ее под пламенные, нежные поцелуи Юня, неловко кладет руки на его плечи, прижимая к себе. Он ощущает, как гуляют по телу его теплые пальцы, от чего возбуждение словно предательски растет, судорожно вздыхает ему на ухо, когда ладонь касается живота, или губы его шеи, или же бедер, до которых тот ещё не дошел своими ласками. Юнь куда сильнее Цю в физическом плане. Он легко поднимает юношу на руки и укладывает на кровать спиной, сам нависает сверху и неловко поджимает губы. — Цю, я... Я могу нас раздеть? Даже если от него несёт уверенностью, он заботится о комфорте и не совсем знает, как правильно это делать, но Цю счастлив. Однако ответ дать сложно. Если молчать долго, то юноша решит, что он против, но это ведь не так. Он просто... Просто волнуется. Потому выпаливает на одном духу. — Да, пожалуйста. Парень выпрямляется, через верх стягивает с себя часть одежды, оголяя свой подтянутый, красивый торс, с виднеющимися мышцами. Син Цю неловко касается пальцами его пресса, восторженно выдыхая, пока второй аккуратно разбирается с его одеждой. Устоять тяжело, оба ерзают по кровати, трутся друг о друга, чтобы снять напряжение, но не торопить процесс. Проворачивая в голове сюжеты из романов, которые он прочитал по совету, губами он припал к нежно молочной коже любимого, к его не особо выразительной груди. Меж губ взял светло розовый сосок, чувствуя, что ему стало проще, когда с уст нижнего сошел мягкий стон. Его тело такое нежное, утонченное, всюду бледное и мягкое, он не может оторваться руками от живота, боков, а языком от соска, который покручивает, вдавливает и оттягивает немного вверх, пока не услышит новый стон. Цю прикрыл глаза, расслабляясь телом, ладони устроил на светлых волосах экзорциста, вплетаясь в локоны, пока сам нервно сглатывает, ведь этот момент все ближе. Вот Юнь отпускает покрасневший сосок, он явно перестарался с ласками, опускается ниже, целуя и вылизывая его живот, поднимаясь после к его лицу, чтобы заглянуть в золотые глаза. Вместе с этим пальцы подцепляет ткань синих шорт и тянут вниз, чтобы раздеть его полностью, вместе с бельем. Только вместо нового тихого стона Юнь встревоженно слышит вскрик. — Н-нет, нет, подожди! Я- Прости, прости, Юнь, это была плохая затея, я не хотел тебя разочаровать, но прости. — руками он стал хвататься за постель, чтобы выбраться из под Юня, но замер, боязливо сглотнув, глядя на него. На него недоуменного и явно испугавшегося. От страха не сказав даже слово, он отпрянул от любимого, совсем теперь не глядя на его тело, только с чистым беспокойством глядя в его глаза. — Я сделал что-то не так?.. О, Архонты. Прости, — вся его уверенность тут же исчезла с лица, он отвернулся, чтобы не смущать Цю своим взглядом, который, однако, вместо того, чтобы быстро одеться, просто укрылся одеялом по самый подбородок и тихо всхлипнул, когда возбуждённый ласками член потерся о поверхность. Минута, возможно, полной тишины, чтобы оба осознали что произошло и что было сказано. Краем глаза заметив, что Цю укрылся, экзорцист осмелился снова вернуть взгляд. — Цю, прости, пожалуйста. Я не знаю, что я сделал, но если ты скажешь, то этого больше никогда не повторится. Я не хочу тебя пугать. И.. наверное, мне стоит уйти. На все его слова юноша только мелко мотал головой, но когда тот принялся подниматься с кровати, он запаниковал снова. Лёгким рывком он достал до светловолосого и ухватился да его запястье. — Прошу, не уходи. Юнь, ты правда... Не заметил ничего странного? Пытаясь догадаться, в чем дело, Юнь тихо промямлил: — Нет. Я слышал что-то про разочарование, но ничего такого не видел. Син Цю, — он подсел ближе, положил ладонь на его щеку и совсем нежно ее погладил, глядя в глаза и никуда больше. — я тебя люблю, чисто и искренне, и буду тебя любить, чтобы не случилось, чтобы ты мне не сказал, если ты любишь меня в ответ. От нежного прикосновения по телу проходится тепло, Цю прикрывает глаза и немного нервно сглатывает снова. Он любит в ответ и хочет это доказать. Доказать чем же, кроме как доверием. Он мягко убирает чужую ладонь, зажмуривает глаза и откидывает одеяло в сторону, испуганно замерев. Он не слышит ничего из ожидаемого и стыд только нарастает. Ни тихого смешка, ни глупой шутки, ни вздоха отвращения. Вместо этого ощущает невесомое прикосновение к бедру и тихий вопрос, можно ли. От безысходности юноша мелко кивнул и отвернул голову. Где-то в горле застревает тихий, неловкий стон. До Чуня действительно долго доходит. Он смотрит на тело, на которое ему позволили, наслаждается красотой и вовсе не понимает в чем дело. После разрешения кладет ладонь на его член и попадает в самую точку. — Цю, ты... Переживал из-за размера? — аккуратный, небольшой и недлинный член юноши мягко кладется в руку, удобно в ней помещаясь. Аккуратная, нежно розовая головка, которая привлекательно блестит предэякулятом, основание нежно молочное, по нему Чунь проводит ладонью, вырывая из груди ещё один жалкий стон. Юноша кивнул и залился краской. Как ему стыдно сейчас, что он так сильно сомневался в своем партнёре. С уст шепотом сходит новое извинение. — Не стоит извиняться, все хорошо. Син Цю вздрагивает от прикосновения к животу и опускает наконец взгляд. Экзорцист ненавязчиво продолжил ласки, продолжив там, где и закончил, однако планы теперь поменялись. Его комплекс заслуживает внимания, чтобы исчезнуть. Юнь не хочет, чтобы любимый рядом с ним хоть чего-то боялся. Ладонями он обхватывает бедра, и склоняется лицом над членом. Он не знает что делать и как точно, но попробовать должен. Не сводя с него глаз, он проводит по члену языком, от самого основания, касаясь яиц, и до головки. Сверху слышится новый неловкий стон и теперь Чунь ориентируется на них. Горячий, мокрый язык проводит по основанию, пока Цю не знает куда ему деться. Хочется больше, подгонять он любимого не смеет и только сжимает простынь в руках, дрожа от возбуждения и неловкости. Однако несколько минут таких ласок выбивают из юноши новый голос. — Юнь, пожалуйста, обхвати головку. Я не могу так больше. Чунь наконец поднимает взгляд вверх, встречается с чужим и неловко опускает обратно. И почему он постоянно ее избегал. Нахмурив светлые брови, он поднялся к головке, пустил ее в рот и плотно обхватил губами. Язык двинулся к ней словно сам, проводя кончиком по поверхности и слизывая, пробуя на вкус впервые в жизни, его смазку. Его щеки немного краснеют от смущения, но, выдохнув, он опускается ниже и утыкается носом в выбритый лобок любимого, на что слышит действительно громкий стон и дрожь в его бедрах. Его член едва достает до стенки глотки, Юнь старательно прячет зубы, втягивает щеки, как прочитал в запрещенном романе, и принялся аккуратно двигаться, насаживаясь и почти вынимая член любимого изо рта, действительно стараясь принести удовольствие и стоны вверху подтверждают его мысли. Цю громко охнул, прикрыл рот ладонью и закатил глаза. Он никогда не ощущал такого жара и влаги удовлетворяя себя самостоятельно. Пускай не идеально и Чунь часто сбивается с темпа, берет перерыв, чтобы отдышаться, но его нежность в совокупности с любовью и этот чертовски горячий, нежный рот... — Ю-юнь, я сейчас... Я почти. Мх- ты можешь- Он не успевает договорить, как Чунь, сам того не понимая, создаёт во рту мягкую вибрацию, после которой слышит финальный, не скрытый ладонью стон и не ощущает внутри своего рта субстанцию семени. Под возгласы, что ему не стоит это глотать, экзорцист немного закашлялся — уже поздно. Слабым, расфокусированным взглядом юноша смотрит на любимого сверху и кладет ладонь на его щеку. — Это... Мне так понравилось. — Я надеюсь, что больше ты не будешь меня бояться, — прикрыв глаза, он оставил на головке нежный поцелуй. — Я люблю тебя таким, какой ты есть, без исключений. — И я... Тебя тоже очень люблю. А что насчёт твоего... Ну... — Моего? — Чунь открыл глаза и заглянул в чужие. Его возбуждение уже долго без внимания и становится болезненным, но до сих пор внимания он не обращал. — Давай я тебе помогу, — с этими словами он потянул Чунь Юня на себя и вовлек в новый нежный поцелуй.