Кинктябрь (завершён досрочно)

Конечно, Кэйа считает работу с бумагами скучной, но какой рыцарь обходится без нее? Верно, рыцарь без высокой должности. Да и действующему магистру нужно помогать, бедная девушка едва справляется с задачами сама, а сердце Альбериха не настолько холодное, чтобы оставить Джинн с таким тяжёлым бременем. Вот стопка бумаг в руках, щёлканье затекших коленей, зато работа закончена, осталось только отнести все в библиотеку, перекинуться парой слов с пурпурной ведьмой и с чистой душой пойти отдыхать на винокурню, котом ластясь под бок хозяина поместья, утаскивая в кровать и тепло засыпая под одеялом, в окружении тепла и этого приятного запаха теплого воска от Дилюка. Капитан так замечтался, что не сразу понял, что ощущает этот домашний запах в реальности. Подойти к библиотеке он не успел. Что там — даже к лестнице на первый этаж, как аккуратная стопка бумаг падает на пол, а его тело с глухим ударом врезается в стену спиной. Крика не слышно, вместо него сдавленный стон возмущения и хлюпающий звук. Что Рагнвиндр забыл в штабе в такое время? Кэйа узнает позже, если не забудет спросить. А он не забудет. Сонливость и желание сладко уснуть на месте отошло практически сразу, ведь сейчас тело Дилюка источает не нежное тепло, а обжигающий холодную кожу жар. Ладони в перчатках забираются под его пальто, под жилетку, ощупывая пальцами рельефы через тонкую ткань белой рубашки. Альберих ощущает, как припекает кожу на талии, даже через корсет, где его и держит Дилюк, так нагло вжимая и не давая отвертеться от поцелуя. Не то чтобы Кэйа против, он любит такой напор, когда его пассия теряет твердое самообладание. Однако, обычно это происходит по вине Кэйи, что же случилось сейчас? Ладонь винокура вплетается в его волосы, тянет к себе, углубляя активный поцелуй, заставляя Альбериха поддаться полностью. Сплетает языки, щекочет нёбо и давит на щеки, пока не отстраняется с громким хлюпом и тяжело едва не рычит на его ухо. — Я хочу тебя. Сейчас. Свободная опускается к его спине, ныряет под плащ, чтобы развязать несколько стяжек корсета и стянуть штаны вниз. Только рука Альбериха его неожиданно останавливает, ложась сверху и сжимая. — Я понимаю, что я очень горяч и соблазнителен, но даже при этих невероятных параметрах- Он не успевает договорить, как оказывается вжат в стену уже грудью и лицом. Чтобы смягчить удар, он упирается руками и тяжело сглатывает, смотря через плечо. Бедра чувствуют неприятный холод, Рагнвиндр все же добрался до его узких брюк и стянул их едва до середины бедра. Все могло бы пойти крахом, но Дилюк знает, как нравится Кэйе. Как капитан любит такую активность, такие действия, пусть и впервые на страх и риск он делает это в общественном месте, пусть и практически пустом. Как бы синеволосый не хотел упираться, его член предательски натягивает светлую ткань боксеров, на что он уже недовольно вздыхает и виляет бедрами в стороны, маня. — Люк, ты застыл от этого невероятного вида? Если нет, то я не вижу других причин так долго бездействовать. — он заикается, когда ощущает жар на горле, за которое Рагнвиндр и поднял его голову к себе. — Заткнись сейчас, или придётся тебе с этим помочь. Расставь ноги. Наконец и белье опускается вниз, на несколько мгновений он убирает руки с Альбериха вовсе, лезет во внутренний карман за тюбиком смазки, обилие которой выливает на пальцы. Только рот Кэйи открывается снова, как внутрь помещается два пальца, которыми тот едва не давится. — Я сказал молчать, Альберих. На что слышится только тихий, удовлетворённый стон. Глаза капитана закатились, он удобнее выпятил зад, принимая в себя первый и через время второй палец Рагнвиндра. Смазка в его руках всегда теплая, растяжка идёт так плавно и шла бы куда спокойнее, не нажимай он так настойчиво и часто на простату, из-за чего каэнриашец под ним вздрагивает и старается насадиться сам. Только третий идёт, как пальцы царапают стену и снова сходит стон. Пальцы Дилюка обкусаны острыми его зубами, так тщательно вылизаны юрким языком, что уже на подушечках появились складки. Слышится жалобный всхлип, говорящий о том, что партнёр готов, а за ним тихий вздох, когда пальцы покидают и рот, и задний проход. Хочется вдохнуть полной грудью, но в коридоре стало так душно. Раздеваться нет времени, так что он только расстёгивает жилетку и рубашку, пока нетерпеливо слушает шуршание чужой одежды и звон бляшки ремня. Широкая ладонь укладывается на чужие уста, сжимая крепко, чтобы стоны не срывались так опасно громко. Сейчас Кэйа чувствует, насколько на самом деле узкая его одежда, ни двинуться, ни вдохнуть, даже позу не сменить. Однако винокура это не волнует. Хватаясь за его ягодицу и оттягивая слегка в сторону, открывает себе вид на сфинктер, к которому приставляет головку и погружается следом на свою длину. Бережно, но быстро, сразу начиная движение внутри. Рубашка Кэйи едва спадает с плеч, но этого достаточно, чтобы Дилюк припал к ним губами. К его шее, на которой оставляет сбивчатые поцелуи и покусывания. Кэйа не может держать голос, да и есть ли смысл, если рот закрыт. Где-то в горле затихают его вскрики, стоны, едва не скулеж, когда становится до невозможного жарко. На спине Дилюка появляется слабая испарина, но от горячего тела по ней не бежит холодок. В пальто жарко, но времени на то, чтобы его снять, не нашлось. Ноги Альбериха держатся едва не на весу, когда в них перестало хватать сил, ведь Рагнвиндр удерживает его крепкой рукой. Наконец он прильнул грудью к чужой спине полноценно, жарко прошептал на ухо бред, который Альберих никак не мог расслышать из-за шума наслаждения в ушах. Член качается от каждого толчка, глаза слабо открыты и смотрят в пустоту, наслаждаясь ощущением, как широко раздвигает его Дилюк и как точно он трётся о простату плотью. Он и забыл, где находится, так пошло и открыто раздвигая ноги как мог шире. Ощущает, как чужой член дрожит, ладонь ложится на собственный, чтобы дойти до оргазма в один момент. Темп ускоряется, Дилюк давно дышит чаще и тяжелее, пока и сам не срывается на низкий стон, изливаясь внутри. С тихим писком следом кончает и капитан, облокачиваясь на стену и тяжело дыша ртом, когда давящая ладонь исчезла. Полминуты безмолвной отдышки, пока Альберих не поворачивает голову через плечо. Нечасто в его взгляде встретишь удивление, Люк улыбнулся. — Ты... Ты сейчас внутрь кончил? Рагнвиндр, это что за проделки?! — слышится злобный шепот, чтобы никто с первого этажа не услышал. — Тупица, как мне теперь домой идти? Все же видно, тут нет ванной комнаты. Сам же "тупица" довольно и пьяно улыбается, натягивая обратно брюки и ремень. — Накинешь мое пальто, сегодня идём домой вместе. Возмущению не было предела. С отвращением он пытается стереть со своих бедер бо‌льшую часть семени. — А Аделинда? Ей же это стирать. — Как будто в первый раз, — слышится совсем тихий хохот.