***
Медведева напивалась, чтобы чувствовать. Ощущать радость, грусть, гнев, отвращение, да что угодно. Хотя бы на пару часов окунуться в то время, когда она ещё была весёлой девочкой Настей. Во время, когда наркотики ещё не сделали из неё безэмоциональное чудовище. Её не радовало ничего. Характерная большинству наркоманов история была присуща и ей. Лишь изменение сознания алкоголем или веществами могло вырвать девушку из этого состояния. Буквально пару стаканов могло ей в этом помочь. Но не в этот раз. Этот раз был особенным. Особым он был из-за того, что в алкоголе она наоборот глушила эти самые эмоции. До вчерашнего дня Медведевой казалось, что хуже вечной пустоты ничего быть не может. Может. Ещё как, блять, может. Вчерашний вечер доказал — трезвые эмоции и «пьяные» чувства сильно отличаются. Чувства, которые приносил алкоголь, были будто ненастоящими. Будто забавная игра. Которую можно было прекратить, хорошенько проспавшись. Настоящие же душили, не отпуская. Утопить эмоции в паре бокалов не удавалось. Один за другим, четвертый за третьим. Она потеряла счёт количеству выпитого, после того, как в ход пошла водка. В ней был целый океан. Океан, в котором она давно утонула. К Медведевой подсела миловидная особа. Курносый носик, губки бантинком, растрёпанная белая карешка и стеклянные глаза. На девушке был топ с глубоким декольте, который смотрелся на ней скорее мило, нежели вульгарно из-за совершенно плоской груди. Какие-то шортики, еле прикрывающие задний отсек и целая куча колец. — Мила-аа. — представилась девушка. Она была изрядно выпившая. — Кира. — Медведева была не против собутыльницы. Тем более, что знакомства с подобными личностями чаще всего заканчивались пьяным сексом в грязной кабинке дамской комнаты. А сейчас подобное развлечение ой как бы не помешало Кире. Мила была очень мила, как иронично. Веселая девчушка. Совсем еще ребенок. Хоть на вид ей и было лет 25, по общению она тянула максимум на 15. Возможно, это влияние алкоголя, но факт есть факт. Глупышка, плача в плечо Медведевой, рассказывала про бывшего парня-бабника. Про подругу-шлюху. Про отца, разрушившего ей всё детство. Про всё. Кире всегда было трудно открыться людям. Но водка взяла своё. И Медведеву понесло. Про наркозависимость, про проект, про бывшую, про дядю, про Наташу... про Лизу. — И вот представляешь. Эта дура никогда не курила даже. Красивая такая. Муа просто. — язык заплетался. Она перебегала с темы на тему. Мысли неслись потоком, — И тут вижу я, значит, её. Наркоманка ебанная. Худая вся, скукоженная что ли... — она активно жестикулировала, глядя в глаза новой знакомой. — А ты чё, хы-хы. Любишь её что ли? — пьяно улыбаясь, спросила Милана, пряча руками лицо. — С чего это ты взяла? — эти слова взбесили. Люблю? Как её можно любить? — Вот, что я скажу-ик. — Милана демонстративно подняла указательный палец, тем самым показывая, что сейчас произнесет что-то очень умное, — Если бы ты её не любила, тебе бы было похуй. — Ой, пошла нахуй. Я курить. — сказала с улыбкой Кира и вышла из бара. Она еле стояла на ногах. Казалось, что с последнего стакана прошло больше часа. Но Кира ничуть не отрезвела. Она достала сигарету и, подпалив, начала бурчать себе под нос. «Люблю, еще чего», «она просто наркоша ебучая». Эти мысли раздражали Киру. Выдыхая дым, сквозь пелену она заметила знакомое красное пятно. Такое маленькое... плыло куда-то в сторону блондинки. — Фу, блять, животное. — тихо проговорило то самое пятно, когда проходила мимо нее. Лиза. Кира и впрямь выглядело мерзко. Красное лицо. Толстовка в рвоте Милы. Отвратительный запах перегара. И вот это мерзкое существо так сильно могло расстроить Андрющенко? Лиза даже обрадовалась, увидя одноклассницу в таком виде. Она тоже никчемна. Так же, как и Лиза. Всё, что Кира так пыталась заглушить этим вечером, выплеснулось наружу. Она не стала ничего говорить. Лишь налетела сзади. Ярость окутала её. Ебучая наркоманка. Да как она смеет. Как она смеет... жить. Как она смеет нравиться Медведевой. Она оседлала ту и стала злостно колотить. По лицу, по животу, рукам, ногам. «Она заслужила, заслужила, заслужила» — крутилось в голове у Медведевой. Хруст переносицы отрезвил Киру. Она, как ужаленная, отлетела от Андрющенко. В башке каша. На кулаках кровь. В ногах Лиза, зажимающая нос руками. В ушах сирены и крик «ТЫ ТВАРЬ, ТЫ ЖИВОТНОЕ.» Всё. Воспоминания обрываются.***
— Медведева. — полицейский встал из-за стола, — Андрющенко забрала заявление.