ОмНаноны. Сборник зарисовок

- Я не могу без тебя... - Я знаю, я знаю... - Так хочу тебя... - Я знаю... - Ты моё всё... - И ты моё всё... Моя радость... Моё счастье... О, да, так... ну же... - Умираю, когда тебя нет рядом... - Да... да... сильнее.. Ну же! Ом! Боже, что ты творишь со мной!.. - И ты... убиваешь меня.... Господи, как хорошо... Ом двигает бёдрами интенсивнее, сидя на Ноне, и ловит мазохистское упоение от впивающихся в талию пальцев, которые помогают ему подниматься вверх и опускаться вниз. Звуки шлепков, пот, выступающий на коже, тяжёлое дыхание, скольжение внутри него, низкий голос, отдающий приказы – всё то, что ему нужно. Дорваться до любимого тела – одна из побед над временем, графиком и вниманием масс людей, которым нужно контролировать их обоих. Дорваться до любимого тела – как получить дозу адреналина, который, как в одноимённом фильме с Джейсоном Стэтхемом, даст стимул и время дожить до следующей дозы, чтобы не сдохнуть от накрывающей херни внешнего мира. Для Ома этой дозой всегда был Нанон. Он не вспомнит, как было до Нанона, если даже сильно постарается, в чём он не видит смысла. Жизнь началась с Нанона, да простят его бывшие. С его прикосновениями, его поцелуями в Ома ворвался кислород. И если раньше этого кислорода было завались, и дыхание им было нормой, то теперь Ому приходится задерживать дыхание и выдерживать слишком большое для адекватной психики количество времени в ожидании, когда он дорвётся до спасительного глотка своего кислорода. До запаха кожи. До горячей кожи под пальцами. До тяжёлого дыхания на губах, шее или затылке. И до обжигающих прикосновений длинных пальцев на всём его теле, которые фантомно живут с ним ещё много дней после, давая возможность дышать в удушающем месиве почти однообразных съёмок. Ом без устали поднимается и опускается на не зря тренированных коленях, обвивая шею Нона руками и утыкая нос в его вспотевшие волосы, впитывая столько запаха, сколько могут вместить его лёгкие. Он готов делать это бесконечно, лишь бы получить больше, дольше, глубже и интенсивнее. Он чувствует, что оргазм подступает, и сам опускает руку, пережимая себя у основания. Ему мало. Ему всегда недостаточно. Восполнить его голод практически невозможно. И, если так, он, не задумываясь, продлевает сеанс утоления жажды. Жажды обладания. Жажды подчинения. Жажды единения с самым нужным ему человеком. Нанон тоже на грани. Ом знает, чувствует. Чем больше впиваются пальцы в его бока, тем меньше тот себя контролирует. "Не всегда," – тут же фоном отмечает про себя Ом, вспоминая, как долго Нанон может доводить его, привязанного к кровати с ремешком на члене, до исступления. Но сейчас тот только и может, что дышать жарко на ключицы и шею, перенося руки с талии и подхватывая Ома под ягодицы. Пережатие себя не помогает, когда руки раздвигают ягодицы и трут колечко мышц, тянут в стороны, и от одной только мысли, что Нанон вставит в него дополнительно к члену ещё и пальцы, уносит Ома в мир фантазий и оргазма, заставляя сжать железные объятия, а затем обмякнуть в посторгазменной неге. Когда Нанон осторожно выходит из него и укладывает на так и не убранное с кровати покрывало, Ом очухивается, приподнимая голову, встревоженно проговаривая: - Прости, прости, я кончил и отключился, а ты ещё не... - Не волнуйся, – легонько щёлкает его Нанон по носу и стягивает с себя презерватив. – Только представил, как буду трахать тебя, погрузив заодно и пальцы, так сразу и кончил, – улыбается он, и Ом, откидывая с улыбкой голову на подушку, в очередной раз понимает, что это его человек.