Лечит или калечит?

      Лицо мужчины было озадаченным, он медленно шел в мою сторону и затем упал в кресло для пациента с характерным звуком, закинув ногу на ногу.       — Скажите, мисс Альберих, вы осведомлены о Кхэнри’ах? — Спросил Дотторе, сложив руки в замок.       — Не совсем, знаю только то, что эта цивилизация существовала в Тейвате примерно пятьсот лет назад, но затем исчезла, — помолчав пару секунд я продолжила, — ну, оставив за собой стражей руин и похожие механизмы, структуры там разные.       — Ха, не только, — Улыбаясь поправил меня мужчина, — поздравляю, вы знаете на процент больше чем большинство, можете чувствовать себя немного особенной, — Театрально разведя руками сказал доктор. — Видите ли, ваша болезнь берет истоки как раз из той древней цивилизации, и, — не дав ему договорить, я его перебила.       — Подождите, как я могу болеть чем-то, у чего не осталось носителей? Мне всего девятнадцать, я физически не могла подхватить это или унаследовать генетически, мои родители родом из Сумеру. — Искренне не понимая о чем речь, я продолжила приводить аргументы в пользу его неправоты. — Даже если предположить, что этот вирус был в инкубации в каком-то грибе или в янтаре, то все равно я… — на этот раз меня перебил мужчина.       — Ответьте мне на один крайне простой вопрос, Альберих, какая фамилия у вашего отца?       — Ну… не помню.       — Ожидаемый ответ. Вы же такая сообразительная, эрудированная девушка, — в издевательском тоне говорил доктор, вставая с кресла и шагая в мою сторону, — и наверняка вы задавались вопросом насчет происхождения своей фамилии… Нет? — Я чувствовала себя двоечницей, которую отчитывает профессор.       — Нет. Ну и что с того? Все население Кхэнри’ах исчезло, если вы к этому ведете, и мои родители не могут быть носителями даже одной сотой гена. — Я вздернула голову и через силу удерживала свой взгляд на глазах, то есть маске, Дотторе.       — Вы крайне самоуверенны для человека, который не обладает банальным критическим мышлением, — пока он это говорил, расстояние между нами сокращалось, но я слишком сильно влилась в дискуссию чтобы заметить это, — неужели за все девятнадцать лет вашу голову не посетила мысль узнать о происхождении своей фамилии? Сочетание гетерохромии и деформированных зрачков, полагаю, казалось вам отличительной чертой и не более, верно?       Его повторяющийся вопрос вводил меня в замешательство, и вправду, все это время я всячески игнорировала и ромбовидные зрачки, и относительно необычную фамилию. Но, как мне казалось, для этого было очень простое объяснение — банальная особенность организма, а фамилия такая, потому что я нежеланный ребенок от случайного мужчины. Мда. В голову напористо закрадывались мысли, что, возможно, ну чисто теоретически, стоит сначала тщательно подумать, прежде чем говорить.       Нет, нет, это не тот случай. В конце концов, я не виновата, что меня открыто провоцируют на конфликт, правильно же?       — Итак, раз мы прояснили что вы не любительница раскидывать мозгами над самыми простыми дилеммами, то продолжим. — Дотторе раздраженно вздохнул, будто разъяснял принцип умножения в сотый раз, и оперся руками о поверхность слева от меня, соблюдая дистанцию. — Из гуманных побуждений я решил, что пока вам не обязательно знать всех деталей, — «Из гуманных побуждений», забавно и иронично слышать такое от доктора, который несмотря на полуобморочное состояние пациента, продолжал процедуру, — с вашей болезнью я в силах разобраться. Как минимум остановить развитие и ограничить симптомы, но для полного лечения…       Мужчина приблизился к одной из полок и достал планшет с бумагой и ручкой, из-за неестественного освещения передняя часть его силуэта была почти полностью скрыта холодной, зеленовато-голубого оттенка тенью. Свечение серьги зловеще отскакивало от поверхности маски, подчеркивая острый угол «клюва» и длинную витиеватую прядь волос.       — Вы должны будете подписать вот это. — Трудно было не заметить тень от улыбки, пробежавшей по его лицу.       — Хорошо. — Я подошла чуть ближе и слегка дрожащими руками взяла планшет, взглядом пробегаясь по условиям: »…пациент берет на себя ответственность…», «…соглашение о неразглашении…», «…обязуется к беспрекословному сотрудничеству…».       Перед глазами стали проноситься все те моменты, когда я всерьез задумывалась покончить с собой от мучений, все опасные для жизни ситуации, которые из-за импульсивности и неосведомленности могли потенциально стать последними. Терять мне было нечего: друзей почти не осталось, родители даже не знают где я и как я, что уж говорить о том, беспокоятся ли они.       Какая разница? Будет, что будет. Вряд ли со мной сделают что-то, чего я еще не делала с собой. Даже если и сделают, я хотя бы останусь живой. Или нет. Время покажет. В любом случае, это шанс на продление отведенного мне времени, и если думать об этом так, будто это исключительно мое решение, и каждое следующее действие будет выполняться только благодаря тому, что я поставила подпись — то есть с моего позволения, то все под контролем. Ну, по крайней мере так легче осознавать сложившуюся ситуацию.       На лице Дотторе медленно расползлась ухмылка, пока он наблюдал за моей нерешительностью. Мужчина протянул мне ручку острым наконечником вперед, этим тонким жестом оказывая некое давление, создавая видимость, что у меня есть выбор. Но только варианта там всего два, а верный лишь один. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я взяла ручку и подписала документ под пытливый взгляд ученого.       С одобрительным кивком доктор забрал планшет, проводя пальцами по моей подписи прежде чем отложить бумаги и полностью развернуться лицом ко мне. Ранее не заметный приглушенное гудение механизмов становилось громче на фоне тишины, превращаясь в статичный шум.       — Прекрасно… прекрасный, разумный выбор, мисс Альберих… — С жуткой улыбкой, которая контрастировала с приветливым и довольным тоном его голоса, протянул мужчина. — Поверьте, вы не пожалеете. — С этими словами он сложил руки за спину и удалился из кабинета, не закрывая за собой дверь.       Уж надеюсь не пожалею, Дотторе…

***

      Проведя в лаборатории не меньше часа, скука начала одолевать меня. Нет бумаги с грифелем, выходить из комнаты точно плохая идея, не смотря на то, что поизучать и рассмотреть интерьер очень хотелось. Тогда я решила перечитать свои записи, ну а почему бы и нет, все равно делать нечего, а отвлечься как-то надо. Перечитала, потом еще раз, затем рассортировала на одной из пустых полок по хронологии, собрала снова, отсортировала по содержательности, после по темам, положила обратно в стопку, и упаковала обратно в сумку. Затем решила размять ноги, наворачивая круги по кабинету, параллельно цепляясь глазами за приборы и механизмы, которые лежали на видном месте. Интересно, что ничего острого на поверхности не находилось, а емкости для дезинфекции пустовали. На этом все возможные занятия закончились, и тогда мою светлую голову посетила крайне умная мысль: «А может все-таки осмотреться в лаборатории? Путь то я запомню.».       Лучше бы дальше валялась в кресле, вдруг заболит что-то прям в коридоре? А если в туалет захочется? Но скука и отсутствие умения сидеть на месте ровно оказались сильнее: выйдя из кабинета я повернула направо, запах медикаментов сменился резким, металлическим, а воздух стал холоднее, поэтому я решила просто пройтись пару раз туда-сюда от кабинета до ближайшего поворота. В голове не совсем укладывалось, как у Дотторе получилось разместить такую огромную лабораторию в скале, точнее, откуда у него такие спонсоры? Еще и оборудовать по последнему слову техники: медный купорос на стенах, видимо, от плесени, освещение, паровые и не только механизмы, которые я раньше нигде не встречала, металлическая плитка на полу. Нагулявшись по коридору, меня посетила идея поискать самого доктора. Зачем? Ну, а почему бы и нет?       Сначала я начала прислушиваться — получилось уловить только звук хода шестеренок и скрежет металла. Предположительно, в таком просторном помещении должно быть громкое эхо, тогда я, нарочито тяжело топая, прошлась взад-вперед. Моя догадка подтвердилась: с задержкой в несколько секунд шум моих шагов волной разнесся по коридору. Придя к выводу, что я скорее заблужусь, самостоятельно блуждать по лаборатории в поисках Дотторе все-таки показалось мне безрезультатной тратой времени, и я решила подождать еще немного в кабинете. Если в ближайшее время он не объявится, то просто уроню браслет в коридоре. Хотя, вряд-ли бы это привлекло внимание мужчины.       Прошло пять минут, десять, доктор никак не появлялся в кабинете, и, если не ошибаюсь, помещение было звукоизолированно, так как тут стояла полная тишина и не было эха, поэтому даже если бы он сюда шел, звуки шагов были бы не слышны.       Мой живот начал предательски урчать, раздраженная и уже слегка голодная, я вышла в коридор. Бурча себе под нос, начала снимать компрессор и уже заведя руку с ним максимально высоко, услышала вдалеке шаги.       «Самодовольный, напыщенный, что он вообще из себя строит?! Никакой докторской этики! Я сама ему иглы под кожу запущу и заморю голодом!». — Как же вовремя меня переклинило. С этими мыслями я со всей силы кинула вещицу на пол и пнула ее: браслет, будто шайба, пролетел по полу с характерным лязгом. Фигура Дотторе вышла из-за поворота и, направляясь к механизму, он вздохнул достаточно громко, чтобы я услышала. Подняв его, мужчина повертел его в руках, и положив в карман, пошел в мою сторону.       Начался выброс адреналина в кровь, я не до конца понимала, чего хотела добиться таким истеричным поступком, мысленно мне было немного стыдно, но физиологически я была все еще на взводе. Дотторе это понял по моим широко раздувающимся ноздрям и напряженному лицу, жестом указывая пройти обратно в кабинет. Будто обиженный ребенок, я демонстративно скрестила руки и продолжила так стоять до момента, пока мужчина не схватил меня за плечо и силой затолкал внутрь, закрывая за собой дверь. Приходя в чувство, я начала ощупывать левую руку на наличие компрессора, и не обнаружив его там, повернулась к нему и спросила почти шепотом:       — Он у вас, да? — Стыд сменил злость, и как человек вежливый, попыталась извиниться. — Случайно вышло, я не специально. — Звучало не очень искренне.       — Да, и, пожалуй, оставлю себе, — Дотторе достал его из кармана халата и повертел в руке, — вам он, видимо, не особо нужен.       — Нужен, вы должны понимать, что во время неконтролируемой агрессии человек не отвечает за себя. — Либо мне было настолько скучно, либо шило в пятой точке заиграло, иначе не объяснить, зачем я начала препираться. — Вы же не какой-нибудь «врач» из академии, умнее их и им подобным, или я ошибаюсь?       На лице мужчины появилась ухмылка, это явно не та реакция которую я ожидала, и он сжал браслет со всей силы, раз я услышала звук трущихся друг о друга шарниров. Мои глаза округлились от удивления, как человек без глаза бога мог быть настолько сильным, чтобы одной рукой сжать металлическую конструкцию с поршнями.       — Конечно не ошибаетесь, — компрессор начал скрипеть, — полагаю и вы умнее их, раз сможете без проблем сделать себе еще один такой. — Аппарат был не погнут, но уже не в рабочем состоянии. Я не могла себе позволить выглядеть расстроенной, хотя, честно, захотелось завыть — столько времени и сил было на него потрачено, и в момент мой не только аксессуар, но и изобретение, оказался просто хламом. Моя еле заметная реакция в виде сжатых кулаков не осталась незамеченной.       — Оу, вы расстроены? Не переживайте, здесь эта вещь — не более чем браслет, причем безвкусный, а теперь будьте добры, сядьте в кресло, обсудим план лечения. — Добродушно и с улыбкой сказал Дотторе, будто бы ничего и не произошло. Мне оставалось только молча послушаться и сесть. — Сначала выясним, что вызывает боли и спазмы, затем я изучу ваши, — Он присел на кушетку и докоснулся до линий у глаза, — видимые симптомы, устраним их полностью, если это возможно. Правда, вернуть вам зрение вряд ли получится, но попытка — не пытка, верно?       — Верно. Продолжайте.       — Не дуйтесь, я всего лишь честен с вами, этот браслет вам не шел от слова совсем. — Манерно заявил Дотторе. — Кстати, симптомы не мучали? — Он достал планшет с ручкой и начал записывать.       — Нет, вроде нет. — И вправду, за все это время ни разу не проявился ни один из физических симптомов, что было достаточно удивительно, только ментальный.       — А как же ваша агрессия? Или мы говорим о чем-то разном?       — Ну агрессия, и все. — Живот напомнил о том, что я не ела уже три часа, может чуть дольше. — Когда я смогу пойти домой?       — Когда выздоровеете. — Невозмутимо ответил Дотторе, продолжая что то записывать. Я вопросительно на него посмотрела и уточнила.       — Подождите, этого не было в документе, а как же я буду… — мужчина меня перебил.       — Ха! Конечно было, — Он перелистнул документ, прокашлялся и зачитал, — «Также пациент соглашается с пребыванием в пределах лаборатории до полного выздоровления.», Вообщем, все было, вы, должно быть, не увидели. В любом случае, — мужчина указал пальцем на мою подпись, — уже поздно пререкаться. — Улыбнувшись, он продолжил писать на другом листе.       — А если я захочу погулять? Ноги размять? Купить себе что-нибудь? Хотите сказать, что я буду по сути заперта в четырех стенах?       Мужчина не ответил, лишь снисходительно покачал головой и пожал плечами, мол, не мои проблемы, сами понимали, на что подписываетесь.       — Какой из вас профессионал, если вы даже не спросили про течение болезни. — Чтобы отвлечь себя от дурных мыслей, я решила перевести тему, слегка ерзая в кресле от чувства нарастающего дискомфорта.       — В реестре больницы полезной информации нет. — Монотонно проговорил доктор, видимо, когда он занят, споры и насмешки ему не интересны.       — У меня есть папка с собственными наблюдениями, может они окажутся для вас достаточно интересными?       — Для вас это будет, наверное, непосильной задачей, но помолчите хотя бы минуту. — Также равнодушно ответил Дотторе. Не то чтобы я претендовала на звание гения медицины, но все равно было как-то обидно, можно и по вежливее отказать.       Некоторое время мы провели в тишине, слышен был лишь бег чернильного шарика по бумаге и постукивание моих пальцев о подлокотники кресла. Интерьер кабинета уже был не так интересен, поэтому я, сама того не заметив, начала рассматривать доктора: светло-голубые волосы выглядели мягкими, ярко синяя рубашка заправлена в брюки, из-за отсутствия халата было видно крепление портупеи вокруг шеи, а маска выглядела как-то по другому. Может у него их несколько — на каждый день недели. Невольно я усмехнулась, представляя как Дотторе выбирает маску, словно столичная мадам.       Мужчина это заметил и любезно поинтересовался, закидывая ногу на ногу с недовольным вздохом.       — Что вас рассмешило?       — Да так, картинка смешная перед глазами появилась.       — Галлюцинации?       — Фантазия.       — Мгм, поврежденная верхняя лобная извилина, приму к сведению. — Издевательски заявил Дотторе, откладывая планшет и настраивая лампу. — Сейчас открою вам глаз, если увидите что-либо, то дайте знать. — Он убрал волосы с моего лица и аккуратно начал раскрывать правый глаз. Было слегка неприятно, но не больно. — И закройте левый глаз. — Продолжив процедуру, достал что-то металлическое и закрепил мои веки в открытом положении. Давление щипцов доставляло дискомфорт и легкую тяжесть, я решила это игнорировать, а зря: в какой-то момент боль начала нарастать, отчего из глаза медленно стала катиться либо слеза, либо другая жидкость.       — Если больно — так и скажите, а то я вас не нарочно калекой сделаю, хотя, вам калечить то и нечего. — Подметил доктор улыбаясь, судя по его тону. Я слышала звук включения и выключения, наверное, разных источников света или цвета лампы. — Ничего не видите?       — Нет.       — А так? — Послышался шелест халата, и вдруг я увидела слабый голубой свет, это был не механизм, а натуральный источник света, ведь не было слышно звука включения и выключения. Идеи насчет того, чем именно являлся этот предмет, у меня отсутствовали.       — Вижу, Что это?       — Как-нибудь узнаете, — уклончиво ответил Дотторе, — вам все еще не больно?       — Не очень.       — У вас плохо получается врать, но ладно, возьму на заметку, и вам советую. — Я почувствовала как его рука в перчатке докоснулась до правой щеки, видимо убирая слезу. Мне стало не по себе от такого жеста. — Могу вас обрадовать, но не надолго, хотите послушать? — Слегка двигая тиски спросил мужчина, отчего по лицу будто прошелся ток.       — Да, может снимите щипцы? Они же больше не нужны, да? — Немного дрожащим голосом спросила я.       — Нужны. Вам реально вернуть зрение, но это будет сложная операция, и придется ее проводить без анестезии. Что скажете? — Все еще двигая железки поинтересовался доктор.       — Да, да… подождите, почему без АЙ! Анестезии, кхм… — я была не в силах сдержать глухой вопль от боли, хотя этого, по всей видимости, Дотторе и добивался, ведь он медленно начал снимать щипцы.       — Потому что это замедлит процесс восстановления, и операции на глазах, чаще всего, почти безболезненны. — Когда мужчина договорил, щипцы были убраны, и лампа отодвинута, судя по звукам. — Можете открывать глаз. Итак, пока я буду разбираться с причинами почти полной слепоты на правом, можете отдохнуть. — Дотторе уже собрался уходить, но я успела его остановить.       — Здесь? Наверное, мне предусмотрено место «проживания»?       — А, точно, ваша… палата пока не полностью продезинфицирована. Можете либо остаться здесь, либо скоротать время в камерной библиотеке. — Невозмутимо предложил альтернативу мужчина. — Вставайте, как вы еще рассчитываете ее найти? И еще кое-что, очевидная вещь, но вы не любительница очевидного, поэтому озвучу — не трогайте личные вещи. — На этом доктор вышел в коридор, придерживая дверь. Я поспешила встать и выйти к Дотторе. Как по мне, не очень нормально пускать незнакомого человека в комнату где есть важные вещи, да и подозрительно, что он так любезно предоставил мне доступ к такому месту. Хотя, он даже не дал мне времени ответить, видимо как-то определил, что я предпочту сменить локацию.       — И насчет еды… — Доктор закрыл дверь и мы пошли в сторону его комнаты.       — Вам лучше сначала перевести дыхание.       — Понятно. Прям аттракцион невиданного гостеприимства.       — Всегда пожалуйста. — Иронично ответил мужчина, заворачивая за дальний угол, потом еще один, потом вроде еще, голова гудела так, что я просто бездумно следовала за мужчиной.       Наконец мы пришли к бронзовой двери. Проведя некоторые махинации с замком, она отодвинулась и мой «гид» указал на диван, на который я сразу же без вопросов завалилась. Последнее, что я слышала перед тем как уснуть, был смешок и звук задвигающейся двери.       Какая-то несуразица.       С прибытия в лабораторию Дотторе, а скорее с его воздействия на одну из синих линий, все физические симптомы будто сменились ментальными. Я пришла к этому выводу, проснувшись от отчетливых криков, ощущения жара, и видений падающих бело-золотых башен. Последний раз у меня такое случалось полтора года назад, а после были лишь размытые картинки и глухие звуки. Будучи в холодном поту и взвинченном состоянии от осознавания того, что теперь мне придется мириться с психологическими проблемами чаще, и это будет куда труднее, чем терпеть боли, которые так или иначе пройдут. Также напрягал факт того, что я не имела понятия сколько я проспала, и способа проверить также не наблюдалось: акаша не ловила сигнал, а часов в миниатюрной библиотеке не было.       Остерегаясь последствий от лазанья по личным вещам доктора, я просто осматривала то, что лежало на поверхности — стол из темного дерева с аккуратно разложенными книгами, пером, какими-то замысловатыми маленькими механизмами с записками на них вроде «1», «2», и так далее. В помещении стоял приятный, еле ощутимый запах химикатов, а его источник я найти не смогла, что меня немного озадачило. В какой-то момент я вспомнила, что вообще-то есть хочу, и лучше бы этого не делала: как по щелчку заныл и заурчал живот.       «Как дальновидно с его стороны, не оставить мне никаких средств для связи, а если я тут помирать буду? Тоже прогулочным шагом пойдет? Хоть бы колокольчик оставил или сигнал акаше обеспечил, гений, просто гений!». — Мысленно причитала я, снимая с себя пояса с сумками, аккуратно складывая возле дивана. Порыскав в одной из них, я нашла колбочку с нейтрализатором и принялась вертеть ее в руках от нечего делать, параллельно ворча о некомпетентности и недальновидности Дотторе. Спустя энное количество времени, послышался ход механизма на двери и последующее ее открытие. В проходе маячил мужчина с кипой документов в руках. Он вошел в комнату и развернул стул напротив меня, присаживаясь на него.       — Итак, мисс Альберих, пока что операцию проводить будет опасно, неизвестно как организм отреагирует на такое резкое вмешательство, поэтому перед этим надо будет провести парочку… экспериментов. — С улыбкой сказал доктор, доставая листок из папки. — Ваше согласие на все эти процедуры уже есть, но и этим мы займемся только после того, как устраним ваши линии. Это, — он провел пальцами по моей правой стороне лица, — основной источник почти всех симптомов. А пока предлагаю вам… — Я его осторожно перебила, хотя в моем голосе явно слышалось раздражение.       — Извините за бестактность, но я весь день не ела, сколько сейчас времени?       — Сейчас… Ого! Время вам научиться дослушивать до конца! — Саркастично сказал Дотторе. — Я предлагаю вам провести несколько процедур по избавлению от линий путем плевральной пункции, знаете что это?       — Да. — Понятия не имею что это такое. Но в случае честного ответа мужчина не упустил бы возможности поиздеваться. Конечно, врать лечащему врачу не лучшая идея, но я же не о своем состоянии говорю, а про какую-то там пункцию, тем более я заранее знаю, что будет больно.       — Отлично, тогда ход процедуры вам объяснять не надо?       — Не помешает.       — Значит вы не знаете что это такое. Я уже проводил ее в начале дня. — Издевательски сказал мужчина. — И советую, во-первых, внимательно меня слушать, а не перебивать, и во-вторых, если не умеете врать — то не пытайтесь, это выглядит отчаянно.       — Вы меня лечить будете или нотации читать?       — Моя задача полностью вас избавить от болезни и ее последствий, вы же не протянете и дня в обществе, ваши социальные навыки на уровне хиличурла, и без моей помощи вы не сможете адаптироваться. — Самодовольно заявил Дотторе. — Моя область изучения выходит далеко за рамки банальной медицины, поэтому можете положиться, вам повезло попасть ко мне. — Эгоцентризм и самоуверенность, граничащая на помешательстве на своей личности, так и сочились из его слов.       — Предположим, но это не повод вести со мной диалог как с умственно отсталой.       — А вы разве ей не являетесь? Если что я сейчас пошутил, это называется ирония, понятно? — Мужчина будто говорил со мной как с ребенком, это меня начало выбешивать, но я старалась держать себя в руках. — Вы некоторые моменты сами додумываете. До этого, мисс Альберих, у нас выстраивался нормальный диалог. Вы довольно инфантильная девушка, а лишние зацикленность на себе и чувствительность нам здесь ни к чему.       — Хорошо, я поняла. — Дальше рассусоливать эту тему не было смысла, и я принялась дальше слушать Дотторе, параллельно вертя в руках баночку с нейтрализатором.       — Хм, не все так запущено, но все равно ваше поведение требует психологической корректировки, только после физической. — Он потер подбородок и с беспечной улыбкой продолжил. — Итак, так как вы относительно долго приходили в себя после одной пункции, даю вам выбор: проведем за раз несколько процедур, или же в день по одной, что скажете?       — Ну, какие будут последствия если за раз несколько?       — Трудно сказать, но, полагаю, максимум — обморок.       — Хорошо, попробую несколько за раз, если меня не устроит, будет возможность перейти на в день по одной?       — Конечно, вы же пациент, ваше желание — закон. — Я услышала нотки иронии в его словах, это немного насторожило.       — Раз мое желание — закон, то, ну, я не ела уже… весь день? И сколько сейчас все-таки времени?       — Сейчас семь вечера, насчет еды не беспокойтесь, через пару минут вам ее принесут.       — А моя палата? Не поймите неправильно, но мне не по себе находиться в, как я поняла, личном помещении.       — Прям урожденная Альберих, какие манеры, — иронично заметил Дотторе, на что я вздернула бровь. Его комментарий казался мне не к месту и ни чем не подкрепленным, — комната будет готова к одиннадцати, пока я вас оставлю. — Вставая со стула сказал мужчина.       — Подождите, а как мне с вами связываться? Бегать по коридорам я не намеренна.       — Отправляйте письма. Лаборатория оснащена достаточным количеством механизмов для связи, вам не приходило в голову, например, нажать на кнопку рядом с решеткой, которая подозрительно похожа на звукосниматель? Мм?       — Вы мне не рассказывали, тем более осторожность в незнакомом, особенно высокотехнологичном месте — вполне адекватное поведение. — Я, скрестив руки, парировала его претензию.       — Не поспоришь. Тогда объясню: если вам кажется, что в ближайшее несколько минут скончаетесь — можете об этом сообщить нажав на кнопку, не рекомендую беспокоить меня без повода. — Раздраженным тоном разъяснил Дотторе. Его периодическая смена настроения или его полное отсутствие меня вводила в ступор и напрягала.       — Понятно, спасибо. Очень предусмотрительно. — Пришлось приложить определенные усилия, чтобы не закатить глаза и не фыркнуть в пассивно-агрессивной манере.       Мужчина молча ушел, оставляя дверь открытой. Спустя минуту послышались механические шаги, и в проеме появился маленький робот, чем-то напоминающий стражей руин, похожих на крабов. Он нес тарелку с лепешками и термос с чаем. Механизм выглядел очень мило и издавал характерные звуки, от которых я не смогла сдержать улыбку. Приняв положение сидя, я взяла тарелку с едой и положила термос на пол, чтобы облегчить мини-крабу ношу. Лепешки были с мясом и зеленью, конечно, не самые вкусные, но съедобные. Чай был обычный черный, без сахара и не слишком горячим, но ужасно пресным. Этого мне вполне хватило чтобы насытиться.       Встав с дивана, я принялась обходить библиотеку чтобы размять ноги, и мой взгляд зацепила верхняя полка шкафа, она стояла в углу, поэтому увидеть ее лежа на диване не представлялось возможности. Там стояла толстая папка с пожелтевшей надписью: «РЧЛ. А. (К) А.». Первой мыслью было то, что это семейное древо самого Дотторе, настоящего имени и фамилии доктора я не знаю, так что это показалось мне весьма правдивой догадкой. Но «А» в конце записи выглядела так, будто ее приписали относительно недавно, может несколько месяцев назад, эту деталь было трудно с чем либо связать поэтому я решила лишний раз себя не напрягать и почитать что-нибудь, книги по анатомии вряд-ли являются личной вещью. Взяв одну из них и устроившись поудобнее на диване, я начала перелистывать страницу за страницей. Прошло наверное часа два, и вдруг я вспомнила, что мини-краб не выходил из кабинета, да и дверь была открыта. Робот, будто слыша мои мысли, издал механическое урчание. Встав с дивана, я села на корточки около него:       — Кто тут у нас такой маленький умный робот? Кто тут такой маленький и полезный? — Хлопая по корпусу мини-краба приговаривала я. Механизм начал мило пикать и вертеться вокруг своей оси, издавая характерный топот. Затем он неожиданно для меня начал топать из кабинета, любопытство было выше меня, и взяв тарелку с термосом я пошла за ним.       Робот топал и топал, заводя меня в секцию лаборатории, больше похожую на пещеру, только металлическая плитка и встроенное освещение связывало ее с остальной частью конструкции. Несло сыростью и металлом, воздух был куда более влажным, не самая приятная комбинация запахов. Затем автоматон повернул в последний раз налево и привел меня к медной двери. Она была закрыта и я посмотрела на него и пожала плечами, мол, мне ее не открыть. Мини-краб жалобно затопал, присев на корточки, начала его утешать, параллельно похлопывая:       — Ну не смогу я открыть дверь, это может только Дотторе, может поищем звукосниматель и попросим его открыть дверь? Давай, ну пошли, давай-давай, потопали. — И робот тихонько начал идти за мной. В этой секции не было ни одной из кнопок о которых мне рассказал мужчина, и мы развернулись и продолжили идти прямо, пока мы не вышли в основную лабораторию, где медная решетка была прямо передо мной. Нажав на активатор рядом с ней ее, я начала говорить:       — Не хочу беспокоить, но ваш робот хочет чтобы вы открыли какую-то дверь. — Лаконично, понятно, информативно. Послышались приближающиеся шаги, Дотторе был одет в обычную синюю рубашку и брюки, в маске с резьбой звезды, ну и естественно в вычурных сапогах и портупее. Выглядело это необычно. В плохом смысле.       — Вы побеспокоили. В будущем прислушивайтесь к моим словам внимательнее, понятно? Не суть, вас, как понимаю, запутал автоматон. — Мужчина склонил голову в сторону робота, прежде чем снова выпрямиться.       — Не знаю, но он хочет попасть в дверь в конце того коридора. — Я кивнула в сторону пещеры, доктор слегка поменялся в лице и скрестил руки на груди.       — Да ну? И почему вы таскаете с собой посуду?       — Я говорю правду. Ну, я думала он приведет меня к месту куда надо положить ее.       — Понятно, верните ее в изначальное положение. — Он подождал, пока я не положила термос и тарелку обратно на спину автоматона. — Кстати, ваша комната готова, подождите меня здесь, я вас проведу. — С этими словами Дотторе пошел за крабиком, и, открыв ему дверь, вернулся ко мне. — Не следует ему лишний раз потакать, а то заведет вас неизвестно куда и не сможете выбраться. — С улыбкой сказал мужчина, ведя меня к палате.       — Он довольно безобидный как по мне, к тому же очень милый.       — Вы так считаете? — Не поворачиваясь спросил Дотторе.       — Да, он славный.       — Как сентиментально. — Заворачивая за угол сказал мужчина. Мы пришли к двери, похожую на ту, что ведет в приемный кабинет. Доктор открыл ее и моему взгляду предстала вполне ординарная комната, с белой кроватью, на ней лежал комплект одежды состоящий из белой рубашки и серых широких брюк, белой прикроватной тумбочкой, белой полкой над белым столом, серым стулом. Там также была дверь в ванную. Дотторе открыл ее и мне и я увидела обычный санузел и душевую. — Вот ваши скромные хоромы, в случае экстренной ситуации они в том числе оснащены звукоприемником. Доброй ночи мисс Альберих. — С улыбкой попрощался мужчина, закрывая за собой дверь.       Удостоверившись, что я осталась наедине с собой, переоделась в предоставленный комплект, и улеглась с протяжным вздохом, ерзая на жестком матрасе, чтобы найти более удобную позу для сна. Этот день, наверное, был одним из самых длинных в моей жизни. Прокручивая последние события в голове, я не могла избавиться от щемящего чувства тревоги. Меня это насторожило, и сильно зажмурившись, будто насильно заглушая поток мыслей, заставила себя успокоиться и отключить сознание.