я хотела остаться с тобой,
я уже успела посметь
пахнет снегом, прозрачная боль —
то ли даль, то ли высь, то ли смерть
♫ Мельница — Господин горных дорог
С каждым шагом становилось все холоднее. Зима шла за ними и догоняла, зима била в спины порывами ветра, зима окружала, как кровожадные варги. Зима, ранее Нессе неведомая. Поначалу ее это радовало и казалось очередным приключением. Белые снежинки оседали на кудрях, таяли на ладонях, сверкали драгоценностями в волосах ее спутников, холодили язык и не выглядели хоть сколько-нибудь опасными. Несса смеялась, тормошила хоббитов, шутила с Боромиром, и ее даже перестало расстраивать то, что пришлось отправить домой оленя, в отличие от пони, к горным прогулкам не приспособленного… а потом снега стало много. Очень много. Слишком много. И стало очень холодно. В Амане не было холода. В Амане много чего не было — смерти, снега, засухи… и Несса не привыкла к морозу. Она с удивлением обнаружила, что передвигаться ей становится труднее, что хочется отдохнуть, сесть на землю или упасть прямо на руки идущего рядом Боромира… последнее валиэ и сделала. Боромир подхватил ее, не дав ушибиться о землю. — Индис! — ахнули хоббиты. — Великий Эру, она в порядке? — всполошился Арагорн. Леголас и Гэндальф переглянулись. Боромир огрызнулся: — Конечно, она не в порядке! Она вся холодная! Мы полные идиоты! Мало того, что потащили с собой девчонку, так еще и в легком платьице… и я хорош, не подумал! Понадеялся, что эльфы устойчивы к холоду! — Вообще-то, — сказал Леголас, — устойчивы. Ему мороз ничуть не докучал — разве что мешал снег, падающий на голову, но его эльф стряхивал эффектным движением руки. — Нужно развести огонь, — запаниковал Боромир. — Нужно ее согреть! — Нас заметят, — сказал Гэндальф. — За нами следят. — Плевать! Если она не согреется, то умрет! — Боромир еще крепче прижал Нессу к своей груди, не в силах отпустить, даже чтобы начать разжигать спасительный костер. Арагорн побледнел — с одной стороны, они не могут быть замечены Врагом, слишком много поставлено на карту, с ними Носитель Кольца, нельзя допустить, чтобы Единое попало в руки Саурона… с другой стороны, разве можно допустить, чтобы девушка замерзла насмерть? Он представлял гибель каждого из Братства, допускал даже смерть Фродо, в последнем случае принес бы Кольцо к Ородруину сам… но когда погибает мужчина, неважно, в бою или нет, это несравнимо со смертью женщины. Особенно такой юной. Особенно той, за кого Арагорн отвечал. — Разводите огонь, — приказал он. — Нет! — воскликнул Гэндальф. — Ты ослеп, старик? — возмутился даже Гимли. — Или мудрость в тебе вытеснила остатки человечности? Гэндальф беспомощно нахохлился — в то, что Несса бессмертна, они бы не поверили. На его зов через осанвэ владычица не отвечала… почему не отвечала? Неужели правда?.. — Разводите костер! — вскричал маг. — Скорее! Сэм засуетился, складывая ветки. Боромир качал Нессу на руках, стараясь передать ей все свое тепло — пусть даже сам останется совсем без него, пусть их заметят, пусть накинутся орды орков, пусть хоть сам Саурон явится сюда — он ни за что ее не отпустит, живым или мертвым продолжит держать. Зажечь костер не успели — Несса открыла глаза и слабым голоском потребовала: — Не надо! Сэм выронил огниво. Мерри с Пиппином радостно вскрикнули. Леголас с облегчением вздохнул — с его губ слетело облачко пара. — Индис! — Боромир легонько ее встряхнул. — Ты очнулась? Не спи! Не вздумай засыпать! — Я в порядке, — виновато сказала Несса. — Мне просто очень холодно, но я в порядке. Наверное, могу идти сама. Опусти меня, — велела она, и Боромир послушался, поставив валиэ на ноги. Ее тело сковала непривычная слабость, и, чтобы идти, Нессе пришлось держаться за него. Боромир тоже поддерживал ее, что замедляло его ход, и теперь он замыкал процессию. Не прошли они и фарлонга, как начался настоящий буран. Ветер завыл не хуже варгов, бросая в лица острые иглы снежинок, темнота захохотала разными голосами, и Братству пришлось остановиться — укрытие в виде скальной стенки было не самым лучшим, но все же не открытое место, где не защититься от камнепада. — Это все Карадрас! — через свист ветра прокричал Гимли. — Его прозвали Жестоким еще до происков Саурона! Карадрас… Если бы вокруг был лес, Несса не испытывала бы никаких трудностей, но скалы не были ее стихией. Карадрас не принимал их, отторгал, злился, прав был Гимли, дело не в Сауроне — и договориться с Карадрасом Несса не могла. Она дрожала крупной дрожью, обхватив себя за плечи, дрожали и хоббиты — особенно худо приходилось Пиппину, которому приходилось опираться на плечи Фродо и Мерри. — Только не спи, — повторил Боромир, взяв руки Нессы в свои и принимаясь их растирать. — Говори со мной, поняла? Или слушай меня. Зачем ты вообще за нами потащилась, а, Индис? Жила бы спокойно в Имладрисе… — Я же говорила, чтобы никто не пытался отправить меня обратно, — возмутиться по-настоящему не получилось. Не тогда, когда зуб на зуб не попадает от холода. — А я и не отправляю… — Боромир поднес ее ладони к губам, согревая дыханием. — Но и не одобряю. Девушкам надо сидеть дома и дожидаться мужчин с войны, а не идти за ними на войну следом. Волноваться о раненых, а не быть раненым самим. — Я не ранена, — сказала Несса. — И не будешь, пока я жив, — твердо сказал Боромир. — Любой ценой верну тебя домой невредимой, ясно? Снег заносил их — за считанные минуты замело по колено. Высокие мужчины не испытывали особых неудобств, а хоббитам и Нессе это доставило новые проблемы; в отличие от Нессы, хоббитам не за кого было уцепиться, и Фродо почти упал — его поддержал Арагорн. На Мерри и Пиппина было жалко смотреть. Лучше всех держался Сэм. — Что ж, — сдался Гэндальф. — Без огня не обойтись. Глаза Боромира потемнели. Арагорн принялся разводить огонь, но зажечь не мог — падающий снег и ветер тушил огниво. Цокнув языком, Олорин жестом приказал Арагорну отодвинуться, поднес к хворосту посох, сказал пару слов и с кончика посоха сорвалась молния, на миг озарив ночь. Загорелся веселый яркий костер. — Если за нами кто-то следил, — сказал маг, — то точно обнаружил. С тем же успехом я мог начертать на небе надпись «Гэндальфа искать здесь». — И с какой радости тогда ты тянул? — не выдержал Боромир. — Неужели… — он осекся, глянув на Фродо, но и Несса, и Олорин поняли, что имелось в виду: «когда сознание от холода теряла Индис, ты пальцем не пошевелил, а когда падать с ног стал Хранитель Единого — то сразу забыл про скрытность; неужели для тебя важнее хоббит?» Сказать это вслух Боромир не решился, потому что Фродо и остальные были ему симпатичны и он не хотел их обижать. — Так было нужно, — заступилась за Гэндальфа валиэ, и, чтобы Боромир не продолжал возражать, положила ладошку ему на губы. Он притих, вновь принимаясь греть дыханием ее пальцы. Уселся у костра, не отпуская ее и не обращая внимания на Братство. Хоббиты последовали его примеру, окружая костер и протягивая руки к пламени. — Выпейте это, — предложил Гэндальф, вынув флягу с неизвестным напитком. — Но не больше глотка. — Это же не вино? — Сэм чуть недоверчиво понюхал бутыль, первым взяв ее из рук мага. — Пахнет вкусно… — он сделал глоток и расплылся в улыбке. — Да это же напиток богов! Подумав немного, Сэм протянул флягу не Фродо, а Нессе. Той было немного стыдно отбирать у смертных что-либо, без чего она могла обойтись, но возражать не стала, взяла и отпила совсем маленький глоток — этого хватило, чтобы блаженно замурлыкать. Сэм не ошибся, называя мирувор напитком богов. Теплая прозрачная сладкая жидкость благоухала ароматом цветов в садах Йаванны, родными лесами, где она гуляла с оленями, и лето шло не за ней, но рядом с ней. Вместе с ней. Необходимость тесно жаться к Боромиру отпала, Несса согрелась, и все же не отстранилась — его объятия дарили ей другое тепло, не менее приятное. Он баюкал ее, шептал что-то, губами касаясь ее волос, так уютно, что валиэ ненадолго задремала. Разбудил ее голос Арагорна: — Скоро рассвет. — Снег уже почти не идет, — сказал Боромир, и, прислушавшись, добавил, — Ветер тоже стихает. Небо посерело. Медленно рассвет вступил в свои права — больной рассвет: лучи солнца пробились через тучи, серые, блеклые, и все же это было солнце, Анар, плод Лаурэлин, которым управляла майа Ариэн. Тепла лучи не принесли, но вселили в души радость и надежду. Надежда немного потухла, когда они увидели снежные завалы впереди и позади — пройти через них могли только Леголас и Несса. — Надо спускаться, — сказал Гимли. — Карадрас не хочет пропускать нас. — Не так уж просто спуститься, — заметил Гэндальф. — Может, ты растопил бы снег посохом? — предложил Леголас. — А может, ты бы сбил своей стрелой солнце? — проворчал маг. — Можно обойтись и без магии, — вмешался Арагорн. — Расчистим дорогу руками. — Госпожа, я могу оставить вас? — спросил Боромир, заглядывая в глаза Нессе. Она кивнула, смущенно слезая с его рук и отступая к Олорину. Передала ему через осанвэ: «Прости, я не знала, что не переношу холод. Не выпадало случая проверить». «Ты прости меня, — ответил маг, — Я должен был сразу дать тебе мирувор. Но я…» «Хотел меня проучить?» «Нет, что вы. Я тоже не ожидал, что ты так отреагируешь на мороз, и банально испугался — стыдно для мага моего уровня, но кривить душой в осанвэ, сама знаешь, невозможно. Я понимал, что ты не пострадаешь всерьез, а как облегчить твои страдания по мелочам — из головы вылетело. К тому же… посмотри на него», — Гэндальф указал глазами на сосредоточенно разгребающего снег Боромира. Несса посмотрела. Оценила, с какой уверенностью тот работает, подумала, что физически он действительно силен, и мысль эта вызвала тепло в ее душе. Вспомнила, как он согревал ее и едва заметно покраснела. «Да не так смотри, — Олорин закатил глаза. — На фэа смотри!» Виновато улыбнувшись, валиэ переключила зрение, всматриваясь в Боромира — не на него, а в него, внутрь, где сияла пташка-душа. Ранее ее опутывали змеиные кольца тьмы, теперь же… тьма не исчезла, но ее стало меньше. «Кольцо все еще оказывает на него влияние, — сказал Гэндальф. — И я не могу бороться с этим. Но, как выяснилось, не меньшее влияние оказываешь на него ты. И, возможно, чувство к тебе в нем окажется сильнее пут зла». «А если нет?» «Если нет — то кто знает, что тогда будет», — резонно ответил маг. «Мне его жаль, — призналась Несса. — Все, что я слышала о Гондоре… Олорин, это ужасно. Люди стоят на передовой, своими жизнями защищая прочие земли от орков. Эльфы блаженствуют в своих королевствах, хоббиты мирно живут в Шире… а гондорцы…» — она закусила губку. «А гондорцы сражаются, госпожа. Именно ради всеобщего благоденствия. Для того потомки Верных нуменорцев и выстроили Минас Анор, впоследствии — Минас Тирит. Так должно быть, и ты понимаешь сама». «Потому что они — нуменорцы и искупают грех? Но они же не отступились. Они были верны Эру». «Потому что грех, так или иначе, лежит на них. И потому, что они сами избрали такую судьбу. Что мешало им сдаться? Приняться сотрудничать с Сауроном, как, вероятно, поступает Рохан? Просто впустить орды, предоставив эльфам разбираться с ними? Но они стоят. И держат строй. Никто не заставляет их, но предложи Боромиру отступить, и он посмотрит на тебя так, словно ты предложила ему вонзить меч в твое сердце. Они горды, упрямы и благородны… и я им за это благодарен». Несса отвернулась от истари, продолжая наблюдать, как работают Боромир и Арагорн. Ее зрению не мешало ни расстояние, ни преграды в виде снега, и она видела, как мужчины завязли в снежном валу и как Леголас, подбежав к ним, указал, что ширина вала примерно с локоть, а дальше снега почти нет. Карадрас намеренно загонял их в ловушку, и то, что среди отряда была валиэ, не смутило его — скалы не питали к Нессе ни уважения, ни любви. Ненависти тоже — просто им было безразлично, что с ней случится. — Мы проложили через сугроб целую дорогу, — сообщил Боромир, утирая пот со лба. — Готовы принимать благодарности. Его серые глаза блестели гранью отточенной стали, и, несмотря на усталость, он улыбнулся, увидев Нессу. Теплый и сильный, верный и гордый, упрямый и влюбленный в нее. Не думая о Братстве — ни о чем не думая — Несса шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку. Боромир замер, окаменел, даже дыхание затаил — с губ пару секунд не слетало облачко пара. Леголас стыдливо отвел взгляд. — Спасибо! — сказала Несса, и ее звонкий голос разбил тишину на осколки. — А как мы переберемся? — с несчастным видом спросил Пиппин, замерзший и уставший настолько, что его не волновали какие-либо поцелуи. — Мы вас перенесем, — сказал Арагорн. — На спинах. — И вас тоже! — Боромир подхватил Нессу на руки. — Простите, братцы-хоббиты, но красивым леди — особые удобства!***
Карадрас победил — даже у него на коленях ночевать отряд не собирался. Спустившись вниз, они разожгли костер, все еще раз отпили по глотку мирувора, включая Нессу, которая не испытывала необходимости в напитке, но отказаться от него не могла, и принялись обсуждать дальнейшие действия. — Путь остался только один, — сказал Гэндальф. Арагорн помрачнел. Фродо забеспокоился: — Только один? — Может, два, — маг пожал плечами. — Еще не поздно вернуться в Имладрис, но если мы вернемся, то оттуда уже не выйдем. Даже Лориэн, и тот падет под натиском Врага. Следовательно, нам нужно идти через подземелья Мориа. — Мориа! — Гимли подпрыгнул на месте. — Далась тебе эта Мориа! — не выдержала Несса. — Это опасный путь, и ты прекрасно знаешь, почему! Братство растерянно переглянулось — до сих пор оленья дева ни с кем не спорила и не выказывала раздражения. Они считали Индис спокойной и милой, и не ожидали увидеть, как она сердится. Олень, приблудившийся к ней по пути из невесть каких ближних лесов, прижал уши. — Мы можем пройти перевалами к Гриве Рохана, — заговорил Боромир. — А можем пересечь Изен, пройти через Лебеннин и попасть в Гондор. — Нельзя, чтобы Кольцо мелькало поблизости от Изенгарда, — напомнил Гэндальф. — Саруман нас предал. Насчет Рохана я тоже сомневаюсь. — Они не предатели! — пылко возразил Боромир. — Я знаю рохиррим, и это не те люди, которые стали бы сотрудничать с Врагом! — Но коней Мордору они поставляют, — сказал Леголас. — В любом случае, у нас не так много времени. Враг уже заметил нас, а про путь через Мориа он думает в последнюю очередь, — веско проговорил маг. «Ты хочешь их всех угробить? — Несса перешла на осанвэ. — Неужели ты не помнишь валараукар в Войне Гнева? Вряд ли Проклятие Дурина стал слабее, они не творения Моргота, пусть и служат ему». «Госпожа моя, другого пути правда нет, — Гэндальф тяжело вздохнул. Мысленно, пока его физическое тело набивало трубку. — Я уверен, что Рохан на стороне Саурона, просто не говорю этого всем. Кто такой Саруман, ты помнишь, и он не менее опасен. Может, даже больше, потому что, в отличие от Саурона, не бесплотный дух. Да и тащиться через перевалы и Изен вправду долго, а через Мориа — напрямик». «Но…» Ощутив колебания валиэ, истари усмехнулся в усы — тоже не физически. «Клянусь тебе здесь и сейчас, владычица Несса, что не допущу, чтобы кто-то из Братства пострадал в этом переходе. Именем Эру». Несса тихонько вскрикнула, притворившись, что случайно обожглась искрой от костра. «Ты с ума сошел — клясться Эру?!» «Это же не Страшная Клятва. Я не даю обетов, которые не в состоянии выполнить». Вслух Гэндальф сказал: — Опасность Мориа преувеличена. Большинство орков Мглистых Гор погибли в Битве Пяти Воинств. Возможно, Мориа свободна от них. Я не в первый раз спускаюсь туда; в поисках Траина я прошел Мориа насквозь, и, как видите, жив. «Прошел?» — подпрыгнула Несса. «И не обнаружил валарауко», — подтвердил маг. — Я тоже был в Мориа, — сказал Арагорн. — Один раз. Мне хватило, больше не хочу, но пойду — куда деваться… впрочем, Братство свободно от обязательств. Мы сопровождаем Хранителя, но в любой момент вольны повернуть обратно. Предлагаю голосовать, — он обвел спутников взглядом. — Я за. Голос Гэндальфа и Фродо не учитывается. Остальные… — Я за! — выпалил Гимли, готовый хоть прямо сейчас вскакивать и бежать на родину предков. — Я против, — отказался Леголас. — Я пойду с господином Фродо, — упрямо сдвинул брови Сэм. — Я не пойду, — сказал Боромир. Он думал, что Индис ответит так же, эльфы не любят подземелья… но оленья дева вдруг сказала: — Я пойду. Боромир растерянно заморгал. Так же растерянно выглядели и Пиппин с Мерри — они хотели сопровождать Фродо, но боялись Мориа, о которой слышали много жутких легенд. С ответом Нессы голосование пришло к тупику: два голоса хоббитов против уравновешивали его, а два за — перевешивали чашу в пользу пути через подземелья. — Хорошо! — сердито выпалил Боромир. — Я тоже за! Далеко до вашей Мориа? — Пятнадцать-двадцать миль, — прикинул Гэндальф. — Тогда пойдем, когда рассветет, — решил Арагорн. — А пока что поужинаем и попытаемся отдохнуть. Карадрас хорошенько попил нашей крови.***
Вокруг костра вновь выли волки, и их вой вплетался в завывания ветра. Выли, но не бросались, как и в прошлый раз. Один варг прошел совсем близко от костра, чуть не задев плечом Арагорна — словно утратил и зрение, и нюх. Братство полагало, что это волшебство Гэндальфа. «Что ты сделала, владычица?» — спросил Олорин у Нессы. «Да ничего особенного, самая простая магия валар, — лениво сказала та. — Я сделала нас невидимыми в ограниченных пределах круга. Невидимыми, неслышимыми, неосязаемыми, ничем не пахнущими… В общем, внушила варгам, что нас здесь нет. Они знают, что мы должны быть тут, и только поэтому не уходят. Ждут — вдруг появимся?» «И, думаешь, Саурон тебя не засек?» «А даже если засек… ну и что? Понял, что среди Братства есть вала. Причем не понял, кто именно. Вряд ли это добавило ему воодушевления. Вдруг окажется, что с Хранителем идет Варда. Или Намо. Если честно, я не уверена, кто страшнее». «Ты так любишь Варду», — спрятал усмешку Олорин. «Обожаю, — мрачно ответила Несса. — И хорошо ее знаю. Впрочем, ты тоже». «Да уж», — не стал спорить майа.***
Проводила не самый приятный вечер валиэ с максимальным комфортом — опять улеглась на колени к Боромиру. Олень прижался к его боку, согревая; воин с интересом глянул на животное, но ничего не сказал. Куда больше его занимали мягкие кудри Индис и ее расслабленное лицо. Он изучал ее черты, любовался, как величайшей драгоценностью, и, улучив момент, думая, что она спит, коснулся губ кончиками пальцев. По телу Нессы прошел ток. Она вздрогнула и открыла глаза. Боромир испуганно отдернул руку, будто обжегся. — Я… я… я нечаянно, — пробормотал он. Гэндальф дежурил на расстоянии от них. Все остальные спали. Покосившись на Олорина, Несса мысленно накрыла их с Боромиром еще одной завесой, лишив возможности кому-то их услышать. Протянула руку, в свою очередь гладя лицо воина. — Нечаянно? А если ты скажешь правду? — Я… Он смущался, как мальчишка, и ненавидел себя за это. Что такого страшного в том, чтобы сказать о своей любви? Но когда Индис смотрела на него, иногда Боромир лишался дара речи. — Ты меня любишь? — помогла ему Несса. Боромир дернулся, будто она его ударила, и побледнел. — Не говори, вижу, — Несса вздохнула. Посмотрела на его фэа… тьмы стало еще меньше. Она клубилась черным дымом, упрямилась, цеплялась мертвой хваткой — но медленно сдавала позиции. — Мне кажется, — сказал Боромир, — что ты видишь мое сердце, Индис. — Может, и так. Несса потянула его к себе. Не потому, что желала спасти от тьмы, не потому, что предвидела что-то или же хотела предотвратить, не потому, что была валиэ, чей голос в сонме айнур создал этот мир — потому, что хотела его поцеловать. Губы Боромира с готовностью накрыли ее губы, нежно целуя — он пытался передать всю бурю испытываемых им чувств, бурю даже большую, чем та, что создал для них Карадрас. Его сердце билось быстро, отчаянно, пульсируя в ушах Нессы — и ее собственное тоже участилось. Отвечая на поцелуй, она зарылась пальцами в его жесткие волосы, не позволяя отстраниться — будто он мог отстраниться, будто не дышал ею, как воздухом. Но остановиться пришлось, и Несса первая прекратила поцелуй, разомкнув губы. Шепнула: — Ложись. — Нас увидят, — возразил Боромир. — Мы не собираемся делать ничего, что нельзя видеть посторонним, — опустила его с небес на землю Несса. Воин вновь мучительно покраснел. Расстелил на земле свой плащ, он дождался, пока дева удобно устроится, после укладываясь на бок рядом с ней. Так, чтобы ей было удобно потянуться и поцеловать, одновременно проводя ладонями по широкой груди. Оторваться от губ, спуститься к линии челюсти, ниже, где под кожей билась жилка… — Ты смерти моей хочешь, — выдохнул Боромир, когда валиэ поцеловала его шею. Она виновато прижалась лбом к его ключице. — Нет, не хочу. Больше всего на свете, наверное, не хочу, — задумчиво сказала Несса. — Только не твоей смерти. Даже победа Саурона пугает меня меньше, и это странно, потому что победа Саурона означает и твою гибель. — Индис, — Боромир легко отстранил ее за плечи, чтобы заглянуть в ланьи глаза. — Значит ли это, что ты любишь меня? Спросил так, что Несса поняла — прямо сейчас он стоит на краю пропасти, и ее ответ может толкнуть его вниз, а может спасти от падения. — Я никогда раньше не любила, — уклончиво сказала она. — Я не знаю. Скажи мне, что такое любовь? Он тихо засмеялся. — До встречи с тобой я не знал, что это такое. К тому же, любовь мужчины и женщины разная. Но я знаю другое — то, как относились друг к другу мои отец и мать. Моя мать, Финдуилас, трепетала внутренне, когда отец уходил в бой. Она старалась не показывать этого никому, но я замечал… а когда отец возвращался, ее глаза сияли, как звезды. Она все время хотела как-то его порадовать — как и он ее, — она прикасалась к нему, говорила с ним особым тоном… вроде бы обыкновенно, но иначе. Она поддерживала его, но лишь одна она могла его урезонить или переубедить. Впрочем, мои родители — эдайн, а не эльдар, — Боромир сжал губы. — Редки случаи, когда эллет отвечает человеку взаимностью. — Но так бывает, — Несса указала глазами на Арагорна. — Да… бывает, — усмехнулся Боромир. — И все же очень редко. «Гораздо чаще, чем когда взаимностью человеку отвечает валиэ», — подумала Несса, но вслух ничего не сказала, потянувшись за еще одним поцелуем.