Трофей

      – Что ты помнишь из нашего боя?       У Моракса на самом деле довольно приятный голос. Глубокий, можно даже сказать бархатный. Наверное, такой голос приятно слушать, когда им рассказывают истории: они приобрели бы новые оттенки за счёт проскальзывающего в нём мягкого рокота. Да что уж там, даже зачитай он какой-нибудь приказ, всё равно наверняка звучало бы довольно красиво.       По голосу и не скажешь, что он взмахом руки может сметать с лица земли целые королевства.              Моракс и Эфир идут вдвоём по саду. Он действительно роскошный – Венти не соврал. Правда, вероятность, что Эфир бы выбрался сюда самостоятельно, всё-таки была маловата. Но вот Моракс утром зашёл в гостиную, где в своём гнезде на втором этаже сидел Эфир, и позвал на прогулку. Эфир с большим удовольствием продолжил бы читать книгу, но Моракс позвал лично его, а не кого-то абстрактного, кто первый отзовётся.       Значит, Эфир был прав: прогулки – одна из его обязанностей.       Эфир без особого энтузиазма смотрит перед собой, изредка оглядываясь и тщательно избегая взглядом Моракса. Деревья, кусты, цветы поразительной красоты: Мораксу в самом деле удалось собрать приятный глазу сад. Часть его находится под открытым небом, а пространство ближе к дворцу – под изящным стеклянным куполом. Значит, здесь можно гулять даже в непогоду.       Иногда с тропинок отходят ответвления: они ведут на дорожки поменьше, к небольшим беседкам или же просто уютным площадкам под деревьями или около небольшого пруда с карпами. Потоки воздуха лижут шею: сад одной стороной выходит прямо к краю платформы, оттуда наверняка открывается прекрасный вид на Лиюэ. И Эфир готов думать даже о том, чтобы рвануть к краю и в очередной раз протестировать заклинание Моракса, лишь бы только не заводить беседу.       Они какое-то время шли в тишине, прежде чем Моракс задал вопрос. Эфир отвечает не сразу. Он какое-то время выбирает один из двух вариантов ответа, вслушиваясь в пение птиц где-то в кронах. А потом определяется:       – Я не буду с тобой разговаривать.       Звучит довольно по-детски, но Эфиру нет до этого дела. Ему в самом деле тошно. И уж точно он не хочет и не будет обсуждать с Мораксом бой. Тот день хочется забыть, как страшный сон, но нет: судьба не даёт, постоянно подкидывая напоминание за напоминанием. Бередит рану. Сковыривает корку.       Скорее всего, Мораксу этот ответ приходится не по душе: связь тихо, едва заметно подрагивает, но Эфир не может убедиться, потому что не поднимает взгляд. Впрочем, Моракс и не поворачивается.       – Как пожелаешь, – просто отвечает Моракс.       И Эфир выдыхает.       Последнее время он учится закрываться, не передавать по связи свои эмоции и состояние. И это сложно. Он никогда этого не пробовал, в этом никогда не было нужды. Он даже не уверен, что это возможно: он пробует разные приёмы, но не может судить о том, работают они или нет. Потому что обратная связь отсутствует.       Снова хочется просто-напросто перестать всё чувствовать. Не для того, чтобы Моракс не ощущал Эфира по связи, а чтобы успокоиться, отпустить прошлое и принять настоящее. Чтобы стало искренне всё равно.       Как Мораксу всегда удаётся быть таким спокойным? Эфир в самом деле очень редко ощущает его эмоции. Моракс ведь наверняка точно так же не умеет или плохо умеет закрываться: эмоции всегда одинаковой силы. Или они скудные как раз оттого, что он умеет закрываться? Откуда Эфиру знать. Он ведь сам не идёт на контакт.       Будь его воля, они бы вообще не пересекались.       – У тебя получается, – вдруг говорит Моракс, и Эфир поднимает настороженный вопросительный взгляд. Моракс заглядывает в глаза и уточняет: – Закрываться от меня. Прерывисто, иногда слабо, но получается.       Он вновь продолжает смотреть перед собой как ни в чём не бывало, а у Эфира вдоль позвоночника бежит мороз. Он кое-как запоминает ощущения, которые сейчас были, как вела себя связь и как именно он пытался выстроить ментальные блоки, но шаткий контроль срывается, и страх обретает новый виток.       Это хорошо? Или плохо? Ему можно закрываться или нельзя? Почему Мораксу вообще не всё равно? Может, как раз потому, что он хочет запретить?       Эфир судорожно пытается выстроить новую ментальную стену, при этом сохранив невозмутимый вид, и это сложно, чертовки сложно. И вдруг Моракс останавливается и разворачивается, заглядывает в лицо.       Ну всё, пиши пропало…       – Тебе не запрещено закрываться от меня. Связь вынужденная, и я уважаю твоё право на личные эмоциональные границы, – размеренно объясняет Моракс, а Эфир боязливо-настороженно косится на него исподлобья, ожидая подвоха. С чего бы вдруг Мораксу уважать хоть какие-то его личные границы? – Если у тебя появится желание, мы можем это потренировать.       Эфир сглатывает, хмуро пялясь на Моракса, но продолжает молчать: он ведь сказал, что не будет разговаривать. Конечно, теперь принципы не позволят отступиться от своих слов. Но Моракс это понимает: ещё несколько секунд смотрит в глаза, а затем продолжает прогулку.       Предложение, на самом деле… удивило. Возможно, это действительно стало бы правильным ходом: Эфир привык бы к Мораксу и научился эмоционально от него закрываться. Обрёл бы какое-то подобие личного пространства, в которое ни у кого не было бы доступа. Хоть какой-то укромный уголок в огромном враждебном Нефритовом дворце.       Однако сейчас он не готов. Даже такие прогулки наедине – пока что достаточный стресс, после которого хочется только закрыться в комнате и не выходить даже есть.       До конца прогулки Моракс больше не произносит ни слова.       Через два дня он вновь зовёт на прогулку. И теперь уже молчит от самого начала до конца. Как будто ему вовсе и нет нужды в беседе, а достаточно лишь компании Эфира. Скорее всего, так, конечно, и есть. Только почему он тогда зовёт именно его? Ну чего приспичило-то?       Свободное время Эфир всё чаще коротает в гостиной супругов. Иногда уходит в тренировочный зал, теперь подгадывая походы так, чтобы остаться одному: Сюин подсказала, когда обычно проходят тренировки генералов. Если остаётся в комнате – прислушивается к связи, пытаясь привыкнуть. Ещё Эфир открывает для себя библиотеку. В гостиной тоже есть стеллажи с книгами, но там их мало и все, в основном, как раз-таки из библиотеки.       Аль-Хайтам – тамошний завсегдатай. Он в принципе практически всегда с книгой в руках, постоянно что-то читает. Из-за того, что на повестке дня из раза в раз только трапезы, тренировки и теперь иногда прогулки с Мораксом, Эфир много читает, проглатывая книгу за книгой. Соответственно, и с аль-Хайтамом он пересекается почаще: у них теперь даже завязываются небольшие беседы, он несколько раз помогал Эфиру в выборе литературы.       Эфиру нравится аль-Хайтам. Спокойный, даже безмятежный, очень-очень умный – конечно, он ведь закончил Академию Сумеру. В определённый момент Эфир всё-таки рискнул спросить, как же аль-Хайтам тут оказался, и выяснилось, что история у него довольно забавная. Сумеру просил у Моракса несколько его адептов в лекторы, а также помощи по экономическим вопросам, но вот с платой они никак не могли определиться. И аль-Хайтам предложил свою кандидатуру и, более того, сам всё оформил и заключил контракт практически в обход администрации Академии. Почему? Потому что его собирались поставить на пост Верховного Мудреца. А он очень не хотел.       – Уж поверь, лучше к Мораксу супругом, чем в Мудрецы, – фыркает аль-Хайтам, осматривая корешки книжек в поисках той, которую хотел посоветовать Эфиру. – Не нужна мне такая ответственность. А другого способа её обойти не нашлось, в более простых отказали. И вот я здесь.       Наверное, он прав. Здесь особо никакой ответственности и нет: делай что говорят и когда говорят, и то весьма редко. Кажется, аль-Хайтам более чем доволен: по сути, он взамен на жизнь в Нефритовом дворце, редкие выезды на мероприятия и… исполнение супружеского долга получает возможность читать любые книги, черпать знания, которых наверняка в Академии нет и в помине. Судя по виду и речам, он доволен.       Аль-Хайтам выхватывает с полки книжку и вручает Эфиру. «Псионика и эмпатия. Основы».       – Может помочь разобраться со связью, – пожимает он плечами, и Эфир благодарно кивает.       Дни текут всё так же медленно. Эфир их абсолютно не считает. Ему даже не особо интересно, сколько он тут уже находится. Просто всё равно. Он продолжает жить, уже даже в общем и целом нормально: сон адекватного качества, аппетит хороший, физическая форма приемлемая. Гуляет и ходит в термы, когда просят. Правда, каждый раз старается находиться настолько далеко от Моракса, насколько получается. В термах выходит. На прогулке, естественно, нет. Однако последние проходят хотя бы в тишине.       – Эфир, – Моракс вдруг останавливается и поворачивается к нему лицом.       Эфир послушно встаёт и заглядывает в глаза. Связь, как обычно, плавно колеблется, демонстрируя умиротворение. Моракс выглядит спокойно, но, что интересно, Эфир не может сказать, что безучастно. По шкале «безучастие-любопытство» Моракс сейчас где-то посередине, что на прогулках встречается не так часто.       – Сегодня можешь спуститься в Лиюэ. У меня через полтора часа встреча, после прогулки у тебя будет время подготовиться и переодеться. Поскольку моя компания тебя вряд ли устроит, я разрешаю тебе позвать кого-то из супругов. Одному я тебе гулять не могу разрешить.       От каждого нового слова удивление всё отчётливее проступает на лице Эфира. Ни он, ни остальные супруги за время пребывания Эфира здесь не спускались. Более того, это вроде бы запрещено. У такой щедрости ведь должна быть конкретная, наверное, причина?.. Эфир теряется, не сразу понимая, что делать и как себя вести.       – И чем же я заслужил такую благосклонность? – настороженно спрашивает он, нарушая собственное правило: не разговаривать с Мораксом.       – Это подарок.       Моракс смотрит прямо в глаза, а по связи проходит едва заметная рябь, ни одного объяснения которой Эфир не может даже придумать, не то что увидеть. Какой же повод может быть для подарка? «Вы игнорировали Моракса неделю подряд, получите приз»? Эфир в смятении хмурится, пытаясь найти подвох, и вдруг Моракс добавляет:       – С днём рождения.       От этих слов внутри всё холодеет и замирает. Восемнадцать. Сегодня ему восемнадцать. Он абсолютно не считал дни, и потому осознание реальной близости этой даты даже не приходило в голову. Сегодня на него наденут кольцо? Сегодня он официально примет супружеский статус? Или нет? Что-то изменится в его жизни?       – Я подумал, что ты захочешь немного сменить обстановку хотя бы на день, – продолжает Моракс. – У меня дела в городе до вечера, поэтому и возвращаться будем достаточно поздно. Если ты согласен, пожалуйста, прибудь один или с выбранным супругом к главному входу через час. И, пожалуйста, надень вот это.       Моракс протягивает небольшую плоскую чёрную коробочку, но Эфир её даже не открывает, всё ещё пребывая в крайне смешанных чувствах.       Город. Ему можно спуститься в город. Да даже если это подарок перед тем, как ему выжгут на пальце янтарное кольцо, а ночью разложат, он всё равно хочет хоть каких-то перемен. Хочется снова увидеть простых людей, походить среди них, вдохнуть яркие ароматы специй Лиюэ и древесные – игрушек и сувениров. Последний раз, когда им довелось быть в Лиюэ, они с Люмин с радостью прошлись по пусть и незнакомому, но безумно красивому и живому городу.       Эфиру действительно очень нужен этот глоток жизни.       – Можешь идти, – добавляет Моракс. – Пожалуйста, не опаздывай. Ждать не буду, а следующая возможность может представиться нескоро.       Эфир кивает, тут же разворачивается и уходит из сада. Он даже толком не соображает, куда именно он идёт, просто следует за одной-единственной аурой. Время тренировок не прошло даром: Эфир научился определять положение генералов и супругов как минимум с точностью до комнаты. Вот и пригодилось.       – Венти, пожалуйста, спустись со мной в город, – выпаливает Эфир вместо приветствия и просяще смотрит в изумрудные глаза, сжимая в руках коробочку.       Брови Венти ползут вверх в искреннем удивлении. Он несколько секунд пристально всматривается в глаза, а потом размеренно уточняет:       – Ты понимаешь, что Моракс нас за такое обоих четвертует?       – Нет, он сам предложил, – мотает головой Эфир, но скепсиса в глазах Венти не убавляется. – У меня… – он запинается, потому что фраза на самом деле совсем не радостная, учитывая контекст. Договаривает Эфир уже спокойнее и тише: – У меня день рождения.       Венти заметно серьёзнеет, но всего лишь на мгновение, а затем на его лице появляется привычная улыбка.       – Конечно, сам буду рад погулять. Покажу тебе город, – подмигивает он, и Эфир выдыхает. Гора с плеч. Весь день в компании Моракса он бы не вынес. – Моракс сказал, что одного тебя не отпустит, да?       Эфир в ответ кивает, а взгляд Венти тем временем перемещается на коробочку. Точно, содержимое ведь так и остаётся пока загадкой. Эфир сглатывает: он уверен, что в коробочке отнюдь не часть подарка. Судя по ситуации, какие-то знаки отличия. Он осторожно снимает крышку.       В коробочке лежит длинная серьга из резного обсидианового камня, похожего на пирамидку, с подвесом из обсидиана, янтаря и белой шёлковой кисточки. И чокер. Чёрный, с лёгкой металлической вставкой с янтарём, на котором изображён символ Гео.       По спине снова бегут неприятные мурашки, а весь запал мгновенно сходит на нет. Ясное дело, что этот набор ещё достаточно щадящий: Эфир за свою не особо длинную жизнь успел повидать куда более изощрённые и унизительные способы выражения принадлежности. Но это всё равно… не очень приятно. Особенно когда ты всю жизнь рос принцем, который, теоретически, сам подобные знаки раздавать может. Мог.       – Это официальная символика супругов для мероприятий и выходов в свет, – негромко поясняет Венти. Он смотрит мягко, тепло, но не улыбается. Понимает, что немного не та ситуация. – В городе это нужно для того, чтобы сразу было понятно, кто ты и откуда. И, в крайнем случае, что не стоит распускать руки. И если ты что-то будешь покупать, счёт выставят Мораксу, тебе нет нужды носить деньги.       Были бы у Эфира ещё деньги… Хотя это последняя из забот. Эфир без особых эмоций смотрит на содержимое коробочки, а в голове снова гуляет ветер. А смысл о чём-то думать и как-то что-то отстаивать, если ты не принадлежишь себе. Всё ведь так и есть. Эфир – послушный пёс.       И теперь ему выдали ошейник.       – Не принимай так близко к сердцу, это просто побрякушки, – Венти ободряюще хлопает по плечу. – Смотри на это с другой стороны: к тебе зато никто не будет приставать за неместный вид. Моракса и супругов в городе очень уважают. Так что не раскисай раньше времени. Когда он спускается?       Наверное, Венти прав. Наверное, стоит к этому правда отнестись как к… оберегу. Пусть так и будет. Тем более, что кольца на пальце пока нет. Значит, можно сделать вид, что у Эфира есть хоть какая-то свобода.       – Через час нужно быть у главного входа, – Эфир снова заглядывает в глаза.       – Отлично! Тогда там и встретимся. Слишком тепло не одевайся, сейчас погода хорошая, может быть даже жарко, – широко улыбается Венти, и они расходятся.       Одежда… Выбор у Эфира на самом деле не особо-то велик. После той встречи со снятием мерок они с Меногиасом больше не обсуждали одежду. Только один раз он спросил за обедом, подошёл ли фасон и размеры, и на следующий день, так как всё было в порядке, Эфиру принесли ещё три комплекта с разными вышивками. Вот и сейчас выбирать особо не приходится: рубашка с коротким рукавом, свободные чёрные штаны, а сверху – лёгкий халат.       Несколько безумно долгих минут Эфир смотрит на серьгу и чокер. В такие моменты он невольно задумывается, а что же за контракт заключили родители, почему не рассказали о нём, как, собственно, нарушили? В нем должно было содержаться что-то чудовищно опасное, если платой за нарушение стало уничтожение королевства. И почему Моракс не рассказывает никаких поучительных историй на этот счёт? Он думает, что Эфир знает?       Незнание не то чтобы гложет. Эфиру просто это кажется несправедливым: он не видит причин, почему его лишили абсолютно всего и держат теперь на привязи. Пусть и золотой. Может, родители и впрямь совершили что-то ужасное? Моракс чтит контракты больше, чем, наверное, что-либо ещё, поэтому он не мог напасть исключительно забавы ради. Так почему?       Наверное, Эфиру вообще не суждено это узнать.       Вздохнув, Эфир снимает свою серьгу и надевает обсидиановую. Она тяжелее – это сразу чувствуется. Кажется, словно тянет к земле. Однако внутри Эфир ощущает подпространство – даже занятно. Видимо, супругам всё-таки официально позволено иметь хоть какое-то личное пространство не только на словах.       А вот надеть чокер даётся морально сложнее: для этого приходится практически переступить через себя. За последние дни Эфир даже, можно сказать, начал привыкать к новой жизни, но осознание нового статуса иногда вдруг словно накатывает ледяной волной. Иногда кажется, что Эфир всего-навсего приехал сюда на мероприятие и ещё два-три дня и за ним вернутся, его встретит улыбающаяся Люмин, связь тонко и радостно зазвенит, и они уедут. Уедут домой.       Но это, к сожалению, не так. Эфир больше не принц, Эфир больше не из Каэнри’ах, потому что и места-то такого больше не существует. А значит, и принадлежать ему нельзя. Безродный, бездомный, молчаливый…       Пёс.       Эфир смотрит через зеркало на поблескивающий на шее значок Гео. Он словно издевается, лишний раз показывая, где место Эфира. И радует, пожалуй, только то, что это просто чокер, а не в самом деле ошейник.       Эфир является на площадку вовремя, даже немного заранее. Моракса ещё нет. Около платформы для спуска – никого. Эфир кутается в халат, запахивает его поплотнее и осторожно выглядывает за ограждение дворца. Крыши, крыши, крыши. Лиюэ кажется таким далёким, недостижимым, и очень сложно поверить в то, что совсем скоро Эфир окажется там, внизу.       Слышатся голоса и шаги – Эфир оборачивается. К платформе не спеша подходят Венти и Моракс, о чём-то переговариваясь. Наверное, Моракс выдаёт инструкции: не дать убежать, глаз да глаз, и прочее, и прочее. Даже странно, но у Эфира и без того нет желания убегать.       Правда, и возвращаться после спуска тоже не особо хочется.       Парадокс.       – Благодарю за пунктуальность, – кивает Моракс и сразу проходит на платформу. Венти тепло улыбается и приглащающе качает головой: они заходят следом.       Платформа плавно начинает спускаться.       Эфир даже немного удивлён, что не понадобилось никаких магических воздействий на него, чтобы позволить выйти за пределы дворца. Или же это из-за того, что Моракс рядом? Или он просто что-то дистанционно поменял в заклинании? Вряд ли же Эфиру позволено просто взять и покинуть дворец с какими-нибудь возвращающимися гостями. Хотя он и не пробовал: пока что не было возможности, ведь большую часть времени эта платформа находится внизу.       Спуск проходит плавно, но на удивление быстро: крыши всё ближе и ближе. Прохладный воздух так и норовит залезть под полы халата, и Эфир невольно проходит чуть ближе к центру, хотя изначально стоял почти у самого края, подальше от Моракса. Как бы символично не было разбиться в свой день рождения, Эфир уверен: если он попытается выкинуть подобный финт прямо сейчас, его тут же отправят во дворец вместо предложенной прогулки. Поэтому он кутается в халат и скользит взглядом по Мораксу и Венти.       Моракс одет параднее, чем обычно: на ханьфу золотая вышивка, полы скреплены золотыми украшениями. Однако не сказать, что его наряд украшен излишне: он выглядит целостно и аккуратно, хотя объективно дороже и официальней, чем домашние одежды. Он сказал, что у него встреча в городе, вполне логично, что он должен предстать в виде, достойном короля.       Примечательным для Эфира становится то, что Моракс спускается без какого-либо сопровождения. Наверное, не позови Эфир Венти, пришлось бы сидеть вместе с ним на встрече, однако они довольно быстро разойдутся. Возможно, это просто рядовая встреча, не требующая особой наряженности?       Венти же одет почти как Эфир: легко, по-буднему, только у него преобладают не чёрные, а изумрудные и светлые тона. И, как и у Эфира, в ухе красуется обсидиановая серьга, а на шее – чокер. Венти стоит, прикрыв глаза и подставив лицо потокам воздуха, и улыбается. Для Эфира очевидно, что Венти связан с Анемо, вот только больше ничего он о нём не знает: никаких записей нет, или они не дошли до Каэнри’ах.              – Ты сегодня долго? – вдруг спрашивает Венти у Моракса, когда до земли уже остаётся всего ничего.       – На данный момент не могу сказать: может затянуться, – чинно качает головой Моракс. – Ветер подскажет, когда вам возвращаться.       Венти в ответ кивает, а потом заглядывает Эфиру в глаза, мол, всё в порядке. Платформа у земли замедляется, плавно подлетает к каменной террасе и останавливается. С террасы тут же почтительно кланяются двое стражей, но Моракс не обращает на них никакого внимания.       – Желаю вам хорошо провести день, – кивает он Венти и Эфиру, чуть дольше задержавшись взглядом на последнем, и сходит с платформы. Стражи тут же отдают честь, но с места не двигаются: судя по всему, остаются сторожить платформу.       Венти легко сходит с платформы и оборачивается, приглашающе кивая, а Эфир… мешкает. Он оглядывается, скользит взглядом по окружающим зданиям. Он знает, где они: на террасе Юйцзинь, около резиденции Цисин. Они ставленики Моракса в Лиюэ, они та самая сменяющаяся власть со свежим взглядом, которая необходима любому королевству и государству для процветания. Конечно, главным всё ещё остаётся Моракс, но он во многом доверяет Цисин и полагается на них.       Но Эфира волнует не это.       Нос щекочут тонкие ароматы благовоний и пряностей. Казалось бы, до торговых площадей и улиц Лиюэ ещё идти и идти, а запахи ощущаются уже отсюда. Или так кажется в сравнении с более спокойной палитрой ароматов Нефритового дворца?       Эфиру кажется, что всё это обман. Что если он сойдёт с платформы, вернётся Моракс и скажет, что он провалил тест и теперь до конца своих дней должен будет жить на цепи в крошечной комнате без окон. Вряд ли это правда, но эта мысль невольно захватывает: происходящее не выглядит как действительность.       – Эфи-и-ир, пойдём, я хочу показать тебе город, – зовёт Венти и манит рукой.       Эфир заглядывает в изумрудные глаза.       И делает шаг.       Мир не рассыпается, сверху не падает с грохотом клетка. Даже Моракс не предстаёт перед ними: ему в самом деле сегодня позволено гулять по городу. Очевидно, исключительно в компании Венти, но… с этим Эфир готов смириться.       – Ты ведь гулял по городу? Тебе показывали, что тут где, или вы сами ходили? – Венти моментально разворачивается и начинает идти по террасе, словно его вообще не волнует, пойдёт ли Эфир следом.       – Мы… Мы сами гуляли, – отвечает Эфир, быстро окидывая взглядом безучастных стражей, а затем следует за Венти. Перед глазами невольно встают образы Люмин, но Эфир гонит их прочь: и без того тошно.       Венти проводит ему небольшую экскурсию. В Лиюэ людно и шумно, пахнет пряностями и немного – рыбой. А ещё бумагой. Цветами. Людьми. И этого так много после Нефритового дворца, который теперь кажется практически стерильным по сравнению с городом. Эфир уже почти успел отвыкнуть от присутствия других людей вокруг. Они все такие яркие, живые, огоньки их аур светят легко и довольно – не давят.       Конечно, где-то первые полчаса Эфиру приходится привыкать к тому, что вокруг много людей: это воспринимается сложно с энергетической точки зрения. Венти, узнав про высокую чувствительность, понимающе кивает и начинает экскурсию с более тихих районов, и вдобавок регулярно интересуется, в порядке ли Эфир.       И чувствовать, что хоть кому-то важно твоё состояние, оказывается невероятно приятно.       Связь Моракса практически меркнет на фоне сотен и тысяч людских аур рядом: Эфиру даже не составляет труда реагировать на иногда проходящее по ней бурление. Эфир пытается абстрагироваться от янтарного свечения, пусть оно и ощутимо, и расслабиться в море разноцветных аур горожан.       Венти не соврал: в городе супругов действительно уважают. Если кто и замечает атрибутику Моракса – сразу же улыбается, почтительно кивая, а ребятишки подбегают поглазеть с заинтересованным «у-у-у!»       И это приятно.       Под рёбрами разливается тепло, и, наверное, впервые с момента попадания в Лиюэ Эфиру становится спокойно. Венти – отличный рассказчик, он знает, наверное, тысячи историй о Лиюэ. И их прогулка действительно получается приятной и занимательной: Эфир не стремится запомнить всё, что ему рассказывают, но ему нравится изучать чужие культуры, поэтому он внимательно слушает.       – Рад, что это хоть немного тебя растормошило, – лучезарно улыбается Венти, щурясь, и добавляет: – Ты голодный?       Они гуляют уже довольно долгое время: солнце постепенно начинает клониться к закату, а они даже не обедали. Желудок внезапно вспоминает о том, что ему в положенное время не досталось пищи: принимается глухо ныть, требуя еды. Эфир кивает.       И вдруг с удивлением для себя осознаёт, что улыбается.       Он уже начал думать, что разучился.       Венти широко улыбается от такой реакции и снова куда-то ведёт. Они следуют по каким-то улочкам, явно идут тайными путями, которые известны только местным детям да Венти, и в конце концов оказываются у небольшого ресторана. Они послушно встают в очередь, но вдруг какая-то девушка, видимо, замечает символику и собирается обратить внимание очереди, видимо, чтобы они уступили, но Венти берёт дело в свои руки и успокаивает её, показывая, что всё в порядке и они с Эфиром могут подождать.       – Какие лю-ю-юди! – широко улыбается стоящий за лавкой мужчина, когда Венти подходит сделать заказ. – Очень рад тебя видеть! Последние разы ты был только с Владыкой и не заходил, я успел соскучиться, – беззлобно хохочет он, и Эфир тихо вздыхает. Видимо, только на день рождения да по каким-нибудь праздникам и позволяют спускаться погулять.       Эфир слегка тушуется, пока Венти болтает с продавцом по душам. Всё-таки даже эта прогулка – отличное напоминание, что Эфир теперь – птица в клетке. Без воли, без права на выбор. С искусной, в самом деле лживо привлекательной иллюзией выбора, но не более. Он всего лишь способ удовлетворения драконьего любопытства. Игрушка.       Трофей.       – У моего друга сегодня день рождения, – Венти вдруг хлопает Эфира по плечу. – Сделаете нам что-нибудь знаменательное?       – Конечно! С радостью! Сянлин, ты слышала? – оборачивается мужчина внутрь лавки.       – У господина супруга Владыки день рождения! – вдруг выглядывает весёлая девчушка с бойкой красной аурой и во все глаза таращится на Эфира. – Что вы любите? Сладкое? Острое? А откуда вы? Возможно, могу сделать что-нибудь из вашей кухни!       Глаза горят, энтузиазм блещет, и, несмотря на тоскливые завывания внутри от мыслей о доме, Эфир слабо улыбается.       – Что-нибудь не очень сладкое. И не острое. Я бы предпочёл из местной кухни, пожалуйста, я тут недавно, – отвечает он, и девчушка тут же озорно кивает.       – Соперничать с королевской кухней, конечно, будет сложновато, но я надеюсь, что сумею вас порадовать! – рапортует она, заразительно улыбаясь, и вновь скрывается в недрах лавки.              Венти благодарит мужчину и тут же утягивает Эфира за рукав куда-то дальше. Они минуют основную массу столиков, заходят за лавку, и там обнаруживается небольшая терраска с ещё несколькими местами. Венти юрко проходит к столику, с которого как раз поднимаются люди, обворожительно улыбается, дожидаясь, пока они спокойно соберутся и отойдут, и усаживается. Эфир также подходит и садится.       И замирает, оглядываясь.       С их места открывается отличный вид на гавань и порт: Лиюэ рельефный, стоит на предгорье, и терраска возвышается на несколько метров над полем крыш, за которыми виднеются порт и бескрайнее море. Эфир нечасто видел море, в основном в поездках: от дворца оно было достаточно далеко. Однако неприступная стихия всегда… завораживала.       Вскоре приносят еду. Лапша со свининой, чай, немного овощей. Чуть позже приносят десерт: Венти говорит, что у него миндальный тофу, а у Эфира – печенье-лотос, только поданное с украшениями по случаю праздника. Как минимум, выглядит и пахнет вкусно.       Венти снова что-то рассказывает, пока Эфир ест, иногда тоскливо поглядывая на виднеющийся горизонт. Новые истории, байки. И все про Лиюэ, про город, про людей. Ни одной про Моракса или Нефритовый дворец, и за это Эфир искренне благодарен.       И всё-таки мысль, которую Эфир старательно избегал, невольно вытесняет остальные.       В Лиюэ далеко не все любят и уважают супругов.       В городе кто-то смотрел завистливо или недобро. Кто-то сразу начинал перешёптываться или демонстративно отходить в сторону. Эфир – бывший принц, ему к такому не привыкать. Даже в собственном доме находились те, кто были не в восторге от королевской семьи или даже лично Эфира по какой-то причине.       Однако одно дело – замечать подобное поведение, будучи принцем своего королевства.       И совсем другое – пока что формальным супругом Моракса.       Люди ведь не знают истории Эфира, того, как он попал сюда. Они видят новое лицо, видят серьгу и чокер – дальше разбираться не обязательно. «Опять мальчишка». «Какой-то новичок». «Вот же похотливый у нас король». «Новая подстилка». Да, редко, да, шёпотом, но Эфир всё это отлично слышал.              И каждый раз становилось противно от мысли, что его, скорее всего, ждёт вечером.       С каждой минутой эти мысли захватывают голову всё сильнее, ведь солнце неустанно катится к горизонту.       Вот уже какое-то время Эфир и Венти просто молча пьют чай, каждый думая о своём. То ли истории закончились, то ли по лицу Эфира стало понятно, что он уже ушёл в себя и половину всё равно пропускает мимо ушей. Однако было приятно даже просто тихо попивать горячий чай, глядя на ползущие где-то далеко-далеко пароходы.       Эфиру страшно от мысли, что сегодня он может оказаться в покоях Моракса. Страшно, что на пальце появится кольцо. Что его статус поменяется на официально супружеский. Ведь иначе почему он живёт как супруг, к нему относятся как к супругу, его одевают как супруга? Эфиру вспоминаются слова Меногиаса с первой встречи: он шьёт одежду в первую очередь для Моракса, генералов и супругов. Эфир не генерал и, очевидно, не Моракс. Значит, остаётся только супруг. И, видимо, это действительно вещь сама собой разумеющаяся.       Эфиру страшно, но страх уже горько-глухой. Привычный. Нет, даже приевшийся. Он постоянно живёт с этим чувством, невыносимо медленно избавляясь от него, сдирая вместе с кожей. Но вот близится очередной рубеж, и сможет ли Эфир пережить его хоть сколько-то достойно?       Кто знает.       Венти вдруг поворачивает голову и чуть прищуривается: Эфир догадывается, что он смотрит куда-то в сторону террасы Юйцзинь. Они пересекаются взглядами.       – Нам пора, – понимающе-печально улыбается Венти, отставляя чашку.       Эфир последний раз вдыхает пряно-морской воздух полной грудью и поднимается.       Вечерний Лиюэ тоже безумно красив, но все мысли Эфира заняты другим. Хотя, нет, правильнее сказать, что ни одна мысль в его голове сейчас не задерживается надолго. Они скачут, как лягушки, улепётывают, как вертлявые ящерицы, сменяют одна другую, даже не пытаясь оседать и отвлечь от одной-единственной, пугающей: что ждёт Эфира, когда он ступит за порог Нефритового дворца.       Моракс уже стоит у платформы. Он умиротворённо и даже как-то задумчиво смотрит на гавань, своё детище. И Эфир, вновь оказавшийся очень близко, чувствует лёгкое приятное шуршание связи. Наверное, так отражается умеренное удовлетворение своим детищем.       Они ступают на платформу, в этот раз Эфир сразу занимает место ближе к центру. Пусть желание упасть сейчас ещё больше, чем было утром, страх последствий тоже больше. Весь путь они проводят в тишине, а Эфир отсутствующе наблюдает за тем, как отдаляются бесчисленные крыши.       – Как прошла прогулка? – интересуется Моракс, пока они идут к тяжёлым дверям Нефритового дворца.       – Замечательно! – звонко отзывается Венти, и Эфир предпочитает сделать вид, что этот ответ включает и его мнение тоже.       Снова тишина, которая кажется Эфиру давящей. Двери закрываются за их спинами, и Эфира накрывает практически унынием от безысходности.       – Эфир, как тебе Лиюэ? – вдруг спрашивает Моракс, останавливаясь. Эфир останавливается следом, а Венти коротко салютует и уходит. Видимо, он тоже понимает, что должно произойти.       На то, чтобы собраться с духом и заглянуть в глаза, требуется несколько секунд.       – Прекрасный город, – тихо отвечает Эфир, стараясь говорить ровно и спокойно. Как когда-то давно учили дома. Контроль лица и внешнего вида – важные для принца черты. Теперь пригодились и тут. Хотя всю изнанку и полное отчуждение, которое царит внутри, Моракс всё равно чувствует по связи.       Ровно светящей, абсолютно безразличной связи.       – Рад слышать, – почтенно кивает он и прячет ладони в рукавах ханьфу. – Спокойной ночи, Эфир.       Моракс разворачивается и уходит, оставляя Эфира в одиночестве.       Проходит несколько секунд, прежде чем Эфир понимает, что не дышал с тех пор, как договорил.