***
Хинате не спалось. Отец, глава рода Хьюга, ошарашил в обед её сегодняшней новостью, и она смела только лишь согласиться с его волей. Но это не значит, что она не переживала. Нет, она была в ужасе. Замужество — это, по ее скромному мнению, дело ответственное, к тому же — взаимное, и она боялась дня свадьбы, который отец с партнером по бизнесу назначил слишком рано, как огня, то есть — слишком сильно, чтобы даже свыкнуться с такой мыслью и начать принимать в себе невесту, а потом еще и жену человека, которого она не могла назвать даже другом. Теперь. Ей было страшно, и сон все никак не шел, поэтому она осторожно опустила ноги на пол, надевая домашние мягкие тапочки, и подошла к приоткрытому окну. Коноха, эта деревушка, в которой Хината провела всю жизнь, в отличие от нее, уже крепко спала, и потухшие огни поголовно во всех окнах красноречиво об этом говорили. Полная луна на чистом небе ярко светила, освещая землю не хуже старых придорожных фонарей, так что Хинате все же было на что поглядеть — ну, даже на плитку возле главного дома ее клана или уже начавшие стремительно лысеть деревья. Все, что угодно, только бы не думать о замужестве. В сердце резко кольнуло, задело за живое, хотя ей казалось, что все живое в ней исчезло со смертью матери пять лет назад, но, видимо, отец смог, сам того не подозревая, ранить ее намного сильнее, чем раньше. О замужестве она раньше думала только в рамках одного человека, и это было правильно, она даже не находила возможности другого исхода. Наруто был для нее светом, который мог поравняться со светом ее матери, но солнце покинуло ее, и осталась лишь холодная и отстраненная луна. Вполне подходило под ее мрачную внешность: серые глаза и черные длинные волосы наравне с мертвецки бледной кожей. У матери, на которую она так похожа, лицо было органичным, а волосы по плечам струились, будто шелк, глаза блестели серебром, но Хината не такая. Она выглядела жалко и с этим лицом, и с этими волосами. Отец каждый раз хмурился, когда она выходила на семейный завтрак, обед или ужин, без разницы. Он ее ненавидел, презирал. И сейчас спешил избавиться от дочери, напоминающей покойную жену. Она бы могла его понять, если бы не ощущала себя вещью в этом доме. Получив бы хоть долю ласки и любви, она бы могла его оправдать хотя бы в своих глазах. Но с тринадцати ее жизнь превратилась в ад из учебы до изнеможения и беспочвенных укоров отца, и все, что она могла назвать спасением — это писательство, но и то — отец и слушать ничего о ≪глупых сказках≫ не желал. Даже предупреждающе ударил кулаком по столу, когда на одном из семейных обедов она заикнулась об этом. Поэтому сейчас, стоя у окна и глядя на сияющую луну, Хината не могла остановить злые слезы, которые она проливала каждый вечер от бессилия и презрения в первую очередь к самой себе. Ей бы хотелось покинуть этот дом, как сделал Наруто восемь лет тому назад, ей бы хотелось сбежать куда-нибудь далеко, но вот она — прикованная без замков и цепей, всего лишь несоразмерным с её возможностями, навязанным чувством долга перед родителем, его компанией и кланом. Дорога темнела в тени деревьев, слезы не давали рассмотреть пейзаж, но и смотреть там было уже не на что, Хината увидела все, что только могла, из окна спальни, поэтому позволила себе прикрыть ненадолго глаза, почувствовать, как скопившиеся слезы хлынули по щекам, чтобы упасть и разбиться маленькими каплями об подоконник. Но внезапно с улицы она услышала подозрительно похожие на те, которые издают автомобильные колеса, звуки. И она бы не обратила внимание, продолжила бы плакать дальше, жалея себя и проклиная судьбу хотя бы в темноте своей комнаты, пока никто не видит, но, открыв глаза, она увидела красную машину, хорошо видимую в свете тусклых фонарей и луны. Ту самую красную машину, которая увезла Наруто восемь лет назад. Она дрожащими руками открыла окно шире, чтобы выглянуть и посмотреть, куда автомобиль поедет дальше, но он быстро скрылся, завернув за угол, даже не остановившись перед домом Хьюга. Детская обида, вернувшаяся прямо сейчас с новой силой, заставила её плотно сжать губы, но чувство предвкушения долгожданной встречи не давало покоя, и ноги сами повели её прочь из этого дома. Вслед за красным автомобилем.***
Наруто наконец-то приехал в Коноху, и был готов расплакаться от счастья в любой момент, когда в свете фар смог различить дом клана Хьюга за высоким забором. Он бы хотел остановиться прямо здесь и на радостях завалиться в дом Хоши-нее-сан, а потом и Хинату увидеть — она наверняка выросла такой же красивой, как и её мать. В прошлом году ей исполнилось восемнадцать, если он ещё не путался в годах. В любом случае увидеться с ними он может и завтра, а сейчас будет слишком уж невежливо даже для него — поднимать хозяев из постели. Хотя по его изначальному плану он бы успел и не только у Хьюг погостить, но чёртова реальность разрушила все мечты. Поэтому сейчас он решил заночевать в машине на пустыре, где раньше стоял его дом. Казалось, это было так давно, но сердце все же как-то слишком сильно стучало об ребра, тревожно и печально. Наруто хорошо помнил этот путь, единственная дорога, которую ему удалось запомнить, — поворот за угол поместья Хьюга и недолгая поездка вдоль берега моря. Казалось, совсем простой маршрут, но у Наруто каждый раз дергалась нога, когда он давил на педаль газа. Страх увидеть разрушенное прошлое не мог пройти совсем, он это знал, но приехал в Коноху. Заставил себя преодолеть хотя бы это спустя восемь лет.***
Хината дышала отрывисто, и это было сложно не подметить в ночной тишине. Глаза горели лихорадочным огнем, пока она пыталась понять, куда красный автомобиль мог поехать. Длинная домашняя юбка уже слегка разъехалась по шву до колена, пока Хината перелезала через высокий забор, а на лбу выступил пот, и теперь чёлка неприятно липла к коже. Это был бы настоящий позор для всего клана, если бы хоть кто-то увидел сейчас её — она точно не соответствовала статусу Жемчужины Хьюга или Химе, как её называли в Конохе и за её пределами в не очень широких кругах. Все эти люди точно бы разочаровалась, увидев её такой — обречённой, пытающейся ухватиться за какую-то полупрозрачную надежду, которой и вовсе-то не было, возможно. Вдруг это была лишь иллюзия, которую она сама себе надумала, а даже если машина настоящая, с чего бы это быть именно машиной Наруто и Джирайи? Кто угодно мог быть за рулём, а она, будто и не было этих восьми лет, как наивная девочка, кинулась встречать любимого. У Наруто уже давно своя жизнь, он наверняка далеко отсюда, забыл про неё, про её мать, про их дом… Хината совсем поникла, опустив голову и смотря на грязные босые ноги. Она настолько разнервничалась, что даже не заметила, как тапочки слетели, а ведь на улице уже осень, и ночи с каждым разом становятся все холоднее. И теперь она действительно стала замерзать. Внутренний огонь снова погас так же быстро, как и загорелся. Ей нужно в кровать. Отец будет ей недоволен, снова будет отчитывать, снова будет унижать, ни во что не ставить, словно она пустое место. Ей надо бы вести себя подобающе принцессе клана… Она ведь скоро выйдет замуж. Но вдалеке мелькнул свет от фар машины, и этот свет стёр все до единой мысли о клане и долге. Она, будто мотылёк, побежала в ту сторону, молясь лишь о том, чтобы за рулём был и правда Наруто. Она бы так хотела его увидеть. Ещё хотя бы раз.***
Там, где раньше был его дом, ничего не изменилось: подгоревшая, та, что вообще осталась, древесина частями лежала, заросшая травой и прогнившая до основания. До Наруто доходил шум моря, был практически штиль, и слабые, совсем маленькие волны доходили до берега, белой пеной задевая уже влажный песок. В голове сразу всплыли воспоминания, как он, ещё совсем мелким, сидел на крыльце потрепанного домишки, уплетая привезенный из города арбуз за какие-то гроши и смотря далеко в синеву воды, где уже ближе к горизонту виднелись небольшие рыбацкие лодочки. У отца тоже такая была. Помнится, они много раз вместе выходили в море, и он так увлечённо рассказывал о разной наживке и рыбе, будто бы Наруто в этом что-то понимал… Он мотнул головой, отгоняя призраков прошлого. Теперь это уже никогда не вернуть. Ни отца, ни мать, ни его почти что хорошее детство рядом с родителями, если бы не чёртова бедность и неприятие сверстников. Рана уже почти зажила, пройдя с ним через долгие годы, но все же время от времени кровоточила, не отпуская до конца. К тому же на одну рану наложилась и вторая: смерть деда от цирроза печени четыре месяца назад здорово его подкосила. Старый извращенец не видел меру в алкоголе, а у Наруто мозгов не хватило вовремя его остановить, хоть что-то сделать, чтобы оттянуть этот момент. Только через какое-то время после похорон он понемногу начал приходить в себя, и лишь сегодня, проезжая мимо, Наруто заставил себя навестить могилу родителей спустя восемь лет, одному. Это было больно и страшно, но он же уже не ребёнок, он научился смотреть страхам прямо в глаза с высоко поднятой головой и расправленными плечами. И даже атмосфера тревоги и одиночества, которая обдала его, едва он заехал в Коноху, не сломила его стержень! Вот так. Он, приободренный самим собой, сложил руки на поясе и глубоко вздохнул. Сегодня он заночует здесь, в машине, дождётся утра и проведает могилу родителей, а ближе к полудню — и Хьюг, хотя старик Хиаши вряд ли будет рад такому незваному гостю, Хоши-нее-сан сможет убедить его сменить гнев на милость, хотя бы ненадолго. Он точно это знал. Сколько раз такое было… С мыслями о предстоящей встрече Наруто направился обратно к машине, крутя в руках ключи, но тут же остановился, округлил глаза. На его пути стояла девушка. — Н-наруто-кун? — то ли сказал, то ли спросил силуэт, поддаваясь вперёд. В свете луны он мог разглядеть черты лица: ещё по-детски круглые щёки, огромные светлые глаза, которые могли принадлежать только одному роду, и конечно же, он уже слышал этот вечно заикающийся голос. Вернее, что-то похожее — звучное, мягкое, но гораздо тоньше и писклявее, чем сейчас. И этот уважительный суффикс… Так к нему обращался только один человек… — Хината? — он спросил, и девушка неловко кивнула, тряхнув длинными чёрными волосами. Такая странная для неё длина… Раньше он не мог и представить Хинату без типичного горшка. Она подошла ближе, нервозно сцепив руки в замок и прижав к груди. И это была именно нервозность, потому что точно так же она делала и в детстве. Все-таки что-то даже с возрастом уйти не может, — Я… Вообще-то, типа, не ожидал тебя тут встретить. То есть я рад, конечно, но… — он неловко почесал затылок, опустив взгляд, и тут же наткнулся на длинную перепачканную грязью юбку, разошедшуюся до колена. — Эй, а что с твоей юбкой?! — О, эм, — Хината стыдливо подобрала руками грязные лоскуты, прикрывая голую ногу, — Я просто немного с-спешила, и так случайно вышло. Но дело в д-другом, зачем ты п-приехал, Наруто-кун?***
— Зачем я приехал?! — он слегка удивился, но все же улыбнулся. Той улыбкой, из-за которой впервые сердце её, обычно холодное и тихое, забилось сильнее. — Ну, как тут в двух словах разложить… С предками хотел повидаться, я же с похорон так там и не был… Ну и вас с Хоши-нее-сан не помешало бы проведать, да? — он посмотрел на неё так, будто ожидал ответа, но она не знала, что сказать. Мать умерла на третий год его отъезда. Уже пять лет прошло, но ей и в голову не приходило связаться с Наруто, чтобы рассказать об этом. Да и не было никаких его контактов, он просто однажды неожиданно уехал с дедушкой на красной машине, и Хинате тогда казалось, что это конец. Вместе с красной машиной скрылись за горизонтом и мечты о белокуром мальчике, так что номер телефона был бы чем-то вроде напоминания о несбыточном, ведь она-то осталась здесь, в жутком поместье Хьюга, а он уехал куда-то далеко. Она прикусила нижнюю губу, пряча глаза за густой чёлкой, а руки сцепляя в крепкий замок. Что она может ему сказать? Он приехал повидать могилы родителей, но как отреагирует на то, что и Хоши Хьюга теперь нет в живых? — Эй, Хината, не нервничай так. Я же не сказал, что прямо сейчас к вам в дом припрусь. — он звонко рассмеялся, и она бы хотела поддержать это настроение, улыбнувшись, но никак не получалось. Вышло что-то, наверное, пугающее, но, к счастью, Наруто в темноте не мог видеть её полностью. — К-как бы это сказать. — начала она и сразу же пожалела о своих словах, потому что он, к её удивлению, затих и внимательно стал слушать. Уж лучше бы он улыбался. Сказать было бы проще, — П-понимаешь, — пробормотала и тут же запнулась, сцепив руки в замок с такой силой, что короткие ноготки больно впились в нежную кожу костяшек, чуть ли не раздирая в кровь. — Она… У неё б-был рак. Рак груди, а она м-молчала. Мы узнали, к-когда было слишком поздно. И-извини. Наруто-кун? — Так она… — переходя на шёпот, начал он. — У-умерла. П-правда, прости меня, пожалуйста, — она опустила голову в поклоне, — Если б-бы я знала, что ты вернёшься, если бы я з-знала, что ты захочешь нас видеть спустя с-столько лет… Я бы нашла с-способ, я бы н-непременно с тобой связалась, Наруто-кун, п-прости меня. — Не надо, — его голос стал хриплым, будто он сдерживал что-то в себе, — Не проси у меня прощения, Хината. Это же не твоя вина. Ты тоже настрадалась, и мне не в чем тебя винить, потому что такие вещи, бывает, случаются слишком неожиданно. Я понимаю. Просто нужно отпустить. — Наруто-кун… — пробормотала она, вспоминая смерть в пожаре его родителей. Он был ещё совсем ребенком, но мир бывает таким жестоким, начиная даже с тех, кто тебя окружает. — Ох! Я ведь тебе не сказал — мой дед умер полгода назад, поэтому теперь я путешествую один, — просто сообщил он, а она распахнула глаза, не веря. Когда она видела Джирайю, мужчина пышил здоровьем. Такой плечистый, с пышной копной серебристых седых волос: он точно не выглядел как типичный дедушка, и если бы его перекрасили перед приездом в Коноху в какой-нибудь чёрный или коричневый, замаскировав седину, то она никогда бы не подумала, что Джирайя был достаточно старым, чтобы иметь внука двенадцати лет. — Цирроз печени. Черт, знаешь, как же он бухал иногда по-черному. Но я глупый был — на тормозах все спускал, а надо было, конечно, за шиворот и в больницу… — он запустил руку в совсем коротко подстриженные волосы и хотел их потрепать, но понял, что, в общем-то, нечего. — О! Я даже тогда решил внешность как-то изменить — сбрил шевелюру, все равно в путешествиях от неё никакого толку. Вот уже немного отрастает. — Ты с-сказал, что теперь один п-путешествешь? — с волнением в голосе спросила Хината. Ками, ему же наверняка ужасно одиноко — потерять единственного родного человека после гибели родителей. Даже улыбка его, такая невинная и тёплая обычно, сейчас повеяла ощутимым холодом, и Хината поежилась, переступая с ноги на ногу. — Да, решил поехать на юг, а там, может, каким-нибудь грузчиком устроюсь на зиму. К весне поеду ещё куда-а-нибудь. — мечтательно протянул он, но рассерженно ахнул, когда заметил абсолютно голые стопы Хьюги. — Эй! Хината, ты что, заболеть тут удумала?! — заворчал он как какая-нибудь бабуля, но Хината только смущённо улыбнулась, закусив щеку, чтобы не рассмеяться. — И-извини, Наруто-кун. Не в-волнуйся, мне не х-холодно. И я не заболею от одной п-прогулки, обещаю. — Прогулки?! Думаю, — он поднял голову, вглядываясь в чёрное небо с крупицами звёзд, — На сегодня прогулок достаточно. — сказал он, как отрезал, а Хината, не веря, посмотрела на него. Неужели он так просто от неё избавится. Ей так не хотелось обратно в это чёртово поместье. Ей так не хотелось, чтобы эта ночь закончилась так — возвращением в личный ад Хинаты Хьюги. — Я провожу тебя, ладно? — спросил он, расстегивая объемную спортивную кофту с капюшоном, — Вот, — Наруто протянул её Хинате, которая снова спрятала взгляд под чёлкой. Даже его доброта казалось ей притворной в эти секунды. Ни за что она сейчас не сможет вернуться домой. Если так поступит, то больше не сможет увидеть Наруто, выйдет замуж за человека, которого не любит, и навсегда возненавидит себя за бесхребетность и нерешительность. — Хината? Возьми кофту. Чувствуешь, ветер с моря дует холодный. — Н-нет! — в чувствах выпалила она, и Наруто отшатнулся, сжав кофту в руках. Глаза его, голубые-голубые, сильно расширились, словно он увидел что-то, что до этого момента считал невозможным. — Хината? Ты чего кричишь-то? — тихим голосом спросил он, оборачиваясь по сторонам и подходя к ней ближе. — Ладно, не хочешь — я не буду тебя насильно одевать, ладно? — он слегка присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне, — Ну же, посмотри на меня. Я тебя чем-то обидел? — спросил он, а она просто не могла физически на него посмотреть. В глазах застыли слезы, обещающие в любой момент неконтролируемо прокатиться по щекам. Ей было так обидно за себя, за то, что она, слишком слабая, чтобы противостоять отцу, за то, что продолжает, не имея рядом никого больше, цепляться за единственного оставшегося человека, которому она ещё небезразлична, потому что он такой со всеми — слишком добрый, слишком дружелюбный, невольно пытаясь вызвать то ли жалость, то ли просто ощутить на короткое время себя капельку свободной. Не ограничивая себя ни кланом, ни дочерью главы большой компании, ни отвратительным прозвищем Жемчужины, которая сама по себе не имеет никакой ценности, кроме эстетической, а спустя годы крошится в пыль. Хината схватила Наруто за руку и наконец посмотрела на него решительнее, чем когда-либо. Она дрожала то ли от холода, то ли от бушующей внутри неё самой настоящей паники упустить драгоценный слабый свет помощи в лице Наруто, но тем не менее, она цепко ухватилась за рукав свободного оранжевого свитера. Она не упустит возможность хотя бы на одну ночь вообразить, что все хорошо. В будущем, когда Хината станет женой, ей будет о чем вспомнить и улыбнуться, даже если жизнь её станет невыносимой. Хотя бы сейчас её услышат, хотя бы сегодня её смогут утешить. — Н-наруто-кун, я… — тихую ночь пронзил первый всхлип, — О-отец собирается в-выдать меня замуж. П-прошу, только этой н-ночью. Давай п-просто погуляем по берегу м-моря.***
Морской воздух обдувал красное, ещё мокрое от слез лицо Хинаты, и она сильнее закуталась в безразмерную куртку Наруто, которой он её все же накрыл, когда Хьюга начала подозрительно кашлять, спускаясь к воде. Тот эмоциональный срыв прошёл, оставив после себя только заложенный нос и влажные ресницы, которые периодически неприятно слипались, стоило ей моргнуть, и Хината наконец почувствовала стыд: рыдать при Наруто было чем-то действительно постыдным. Она практически никогда не плакала при людях, будто откладывая это на потом, на очередную бессонную ночь, но сейчас не смогла сдержаться. Наруто был таким заботливым, таким добрым, желающим помочь… Напомнило мать, лёжа на коленях которой она и правда могла излить все чувства и переживания, не боясь, что кто-то сможет осудить. Она бы не осудила. И все же Наруто — совершенно точно не её мать. Они даже не родственники, и он ей вовсе не обязан. Но все же пошёл с ней. Не оставил. Его спина, намного шире, чем она помнила, была перед носом, будто закрывая от всего и при этом давая знать, что он здесь — совсем близко. Протяни Хината руку — смогла бы коснуться тёплой ткани свитера. Наруто молча шёл впереди, босыми ногами утопая в мокром песке и держа в руке пару массивных кроссовок. Он молчал, а она не решалась заговорить первая. После фразы о том, что её выдают замуж, Наруто слегка помрачнел и без вопросов повёл к песчаному берегу. Наверное, он ждал каких-то объяснений. Наверняка, ждал. Но Хината сейчас была не в состоянии объяснять что-то в деталях. Да и объяснять там было нечего: все было до банальности просто настолько, что её начинало тошнить от этой истории, только Хината её вспоминала. И ещё хуже делало то, что это не просто ситуация из фильма, не просто сказка, где всегда будет сильный и храбрый принц, желающий вызволить принцессу из заточения злого короля, которые Хината читала в детстве. Это теперь её жизнь. Только вот в реальности принцев нет, и спасти себя она может только своими силами. Но если бы у неё они были… Она на миг остановилась и оглянулась, смотря вдаль. Хлипкая деревянная лестница с несколькими прогнившими ступеньками, по которой они спустились к морю, уже была скрыта глубоко во тьме: по ощущениям они прошли не меньше километра. Молча. Шум волн расслаблял, и понемногу она начала осознавать, что уже середина ночи. Веки от слез начали слипаться, голова — болеть, а ноги от прогулки гудели. Она повернулась обратно и чуть не пискнула, когда увидела, что Наруто тоже уже давно остановился и смотрел прямо на неё. Молча. Он все-таки ждал, когда она начнёт. Может, не хотел навязываться, поэтому просто был рядом, чтобы выслушать, когда Хината будет готова. Она собралась с силами и начала: — Э-это очень банальная история, Н-наруто-кун. — вымученно улыбнулась она, — П-прости, мы же в-восемь лет не в-виделись. Тогда ещё т-такими детьми б-были, а теперь… — она посмотрела на его возмужавшую фигуру, на лицо, лишенное ребяческой задорности и игривости. Даже волосы его, теперь короткие и едва ли напоминающие тот творческий беспорядок, абсолютно всегда присутствовавший на голове Наруто, казалось, делали его более зрелым. — …Т-теперь мы совсем не д-дети. У к-каждого своя жизнь, я п-понимаю. Я, н-наверно, не д-должна была сразу т-тебе выговаривать с-столько своих проблем. Просто я… И-извини. — Хината сжала руки в замок, вновь терзая нежную кожу ногтями, и опустила взгляд на босые ноги, которые тут же омыла небольшая волна, белой пеной растекаясь между пальцами и смывая грязь. Кажется, она снова слишком сильно положилась на Наруто, обременяя чужими проблемами, до которых ему, по большому счету, не должно быть никакого дела. Кто он ей? Друг детства? Воспитанник её матери? Слишком громкие слова для них, и все же… — Хината… — хрипло позвал он её, и она несмело подняла взгляд, — Не извиняйся передо мной. — тепло улыбнулся он и внезапно плюхнулся на сухой рассыпчатый песок, до которого не доставали волны, и похлопал пару раз ладонью рядом с собой, приглашая, — Садись. Судя по твоим слезам, так себе тебе старик жениха нашёл. Я выслушаю и помогу. Обязательно помогу. Я не позволю своему первому драгоценному другу так страдать, как сейчас страдаешь ты, Хината. Сколько бы лет ни прошло: восемь, десять, пятьдесят, ты все ещё будешь для меня кем-то вроде семьи. Свою семью я ни за что не брошу, веришь? Она кивнула, снова всхлипывая. Он окутывал её своей искренностью и заботой, которую она не чувствовала последние лет пять, а она не могла сопротивляться: это действовала на неё, словно наркотик, и она, изголодавшаяся, шла к нему, лишь бы получить ещё одну — последнюю — дозу. Хината аккуратно села на песок, подвернув испорченную юбку и поправив сползающую кофту на плечах. Она будто обнимала её, сохраняя запах и слабое тепло Наруто, и от этого становилось действительно легче. Одинокая слеза покатилась по щеке и упала на прижатые к груди узкие колени, Хината поспешила вытереть щеку, пока новый приступ жалости к себе не разбил её ещё больше. — П-прости, пожалуйста. Я с-слишком эмоциональна этой н-ночью. Наверно, п-потому что д-долго тебя не в-видела. — Не три так, — он оттянул её руку от лица, вглядываясь в серые глаза с множеством лопнувших капилляров. — Глаза утром опухшие будут и красные, — она смутилась, когда Наруто приблизился к ней, чтобы самому ласково смахнуть очередную слезу, — И плакать — не преступление, Хината. Гораздо ужаснее — копить этот негатив, переживания и обиды в себе. — он сел обратно на свое место, лишь слегка касаясь плечом плеча Хинаты и вовсе не смотря больше на нее. Вместо этого его взгляд устремился куда-то далеко, за горизонт, который непроглядной чернотой слил воедино воду и чистое небо с яркой луной, которая рябью отражалась на морских волнах. Эта неизвестность, скрытая тьмой одновременно завораживала и пугала, словно сирена, звала подойти ближе и окунуться в соленую воду с головой, чтобы навсегда остаться с ней, слушая чарующий голос. — Мы п-познакомились с Тонери на к-каком-то мероприятии в честь юбилея важного п-приятеля отца из полиции. Он ведь когда-то б-был офицером, и связи у н-него остались, — она повернулась к Наруто, но тот все ещё смотрел вдаль. И все же Хината была уверена, что он внимательно слушает её откровение, — Мне б-было, вроде как, лет п-пятнадцать — ему двадцать п-пять, — она буквально почувствовала, как резко Наруто повернулся в недоумении, — Да, д-десять лет разницы — это очень м-много. К тому же я б-была несовершеннолетней, но он был д-довольно милым… В смысле, он б-был довольно с-сдержанным и не позволял с-себе лишнего. Тонери показался мне очень х-хорошим человеком, пусть и слегка с-странным, но в этой странности я… — она запнулась, тяжело сглатывая, — М-можно сказать, я в ней н-нашла часть себя. Тогда в моей голове появилась мысль, ч-что мы могли бы стать хорошими д-друзьями. По началу все и п-правда было именно т-так: мы п-переписывались, общались каждый д-день. Он иногда д-даже звонил мне на д-домашний телефон. — И что же тогда произошло? — не выдержал Наруто, — По твоим словам он был довольно славным парнем… — пробурчал он, откидываясь назад, опершись на локти. — Да, б-был, конечно, — сказала Хината, оборачиваясь к нему, — И в-все же. Он несколько раз п-приезжал к нам сюда, в К-коноху. У Т-тонери есть своя компания — Тенсейган. К-крупная корпорация, з-занимающаяся производством в-всевозможных линз. Этим же з-занимается и компания отца. Т-только последние пять лет мы начали п-падать в продажах. По сути, с-совсем скоро наша к-компания должна была объявить банкротство и закрыть п-производство. И в-все же Т-тонери рвался нам помочь. Материально. Отец с-слишком упрям, чтобы так п-просто принять помощь и п-признать, что она д-действительно нужна. Но… — Но? — Наруто внимательно уставился на неё, выжидая. — Но на п-последнем обеде отец в-все же смог д-договориться с ним. Я даже б-была рада, пока он не с-сказал, что согласился не т-только на сотрудничество. Отец решил в-выдать меня замуж. Чтобы глаза не м-мозолила. Я… Я не х-хотела выходить за н-него. Тонери б-был правда мне п-приятен как друг, но я бы н-никогда не с-согласилась на брак, будь у меня в-выбор. — она грустно вздохнула и опустила голову, обнимая колени, — Естественно, у меня его н-не было. Я п-попыталась поговорить с отцом, но к-когда он замахнулся, чтобы ударить, я п-поняла — он точно не встанет на м-мою сторону. Я выбежала, чтобы д-догнать Тонери, п-попросить его убедить отца в изменении у-условий. Я же его н-не люблю… Думала, он меня п-поймёт, мы ведь были друзьями т-три года. Он как раз с-собирался уезжать, н-но я успела окликнуть. Но сейчас, д-думаю, было бы л-лучше, если бы я н-не успела — м-меньше разочарований. Ночь становилась все холоднее, и Хинату начинало знобить. Она сильнее съежилась, укутываясь в кофту Наруто почти целиком, оставляя неприкрытой только голову. — Идём. В машине будет теплее. — он встал, отряхнулся и подал руку Хинате. — В м-машине? — замешкавшись, спросила она, но приняла помощь. Они поднялись, но Наруто не отпустил её ладонь, ведя за собой в сторону той лестницы, по которой они спускались. — Да, та красная. Если заведу её, то она быстро нагреется. — пояснил он, — Не могу смотреть, как ты трясешься. — Х-хорошо. На несколько минут наступила тишина, перебиваемая только мелодичными всплесками воды и шелестом ближайших деревьев. Согревшись от быстрого шага, Хината перестала дрожать и теперь уверенно следовала за Наруто, пытаясь поспевать за его скоростью. Она мельком взглянула на их руки, на то, как крепко пальцы Наруто обхватили её ладонь, и не смогла сдержать смущение. От них веяло парадоксальным теплом, ведь он остался всего лишь в свитере, но все же они согревали уже краснеющую от холода кожу руки, продолжая тянуть Хинату дальше. К красной машине. — Можешь продолжать рассказывать, Хината, я слушаю. — О… К-конечно, — она пришла в себя, оторвав наконец взгляд от их сцепленных рук, — Я п-подошла к нему, чтобы п-попросить отменить свадьбу. С-сейчас я понимаю, насколько б-была наивна, но т-тогда я верила, ч-что есть люди в высших кругах, которые м-могут общаться с т-тобой без задней мысли. Б-быть настоящими друзьями… К-конечно он мне отказал. Т-тогда стало ясно, ч-что я и не знала его в-вовсе — тот джентльмен был лишь п-прикрытием. Когда я с-сказала, что н-не могу быть женой б-без чувств к мужу, он рассмеялся мне в лицо. — на миг Хината почувствовала, как хватка его руки стала крепче, она взглянула на него из-под густой челки, но Наруто все так же шёл ровно, не оборачиваясь, и она продолжила, списав на ≪показалось≫. — Тонери с-сказал, что я не буду ни в чем н-нуждаться, ≪как и подобает Хьюга Хинате≫, н-но для меня т-такая жизнь… Невыносима. Они назначили церемонию через месяц — это с-слишком рано. Я т-точно не смогу п-принять такую судьбу всего за м-месяц и с-сказать ≪да≫ у алтаря. Это… Тяжело. Я с-словно вещь в д-доме отца, и з-замечает он меня только т-тогда, когда моё п-поведение выбивается из его п-представлений о кроткой и в-воспитанной девушке. А там, у Тонери… Я т-тоже буду вещью. Его ко м-мне отношение — точно не любовь. Тогда з-зачем идти на такие жертвы, чтобы п-просто материально помогать м-моему отцу. Быстрым шагом они добрались до лестницы и поднялись, все ещё держась за руки. Наруто ничего не говорил, но часто хмыкал себе под нос, явно что-то тяжело обдумывая. Подходя к машине, он все же отпустил руку Хинаты и, запустив руку в широкий карман спортивок, вытащил ключи, одним нажатием кнопки открывая двери. — Заваливайся, Хината. Обсудим все там. — он прошёл к водительскому сиденью и открыл дверь, плотно заляпанную снизу грязью, — И смотри не испачкайся. — О, н-нет. Я, знаешь, просто х-хотела выговориться. Спасибо, что выслушал, х-хорошо, что смогла с кем-то п-поговорить об этом, но я и так уже, н-наверно, согрелась. Отец будет ругаться — н-нужно идти, п-пока есть время до утра. — она поклонилась и собиралась уже идти к дому. Потому что эта ночь близилась к завершению. И как только первые лучи покажутся над водой — она точно уйдёт безвозвратно. Поэтому лучше расстаться сейчас, пока Хината не обременила Наруто своими проблемами ещё больше настолько, чтобы он начал тонуть в этом болоте вместе с ней. Он же такой добрый и светлый — не может оставить людей без помощи, и ей бы может и хотелось ухватится за эту последнюю соломинку, но это было бы слишком эгоистично… — Стой! Неужели ты меня оставишь тут одного, Хината? — спросил он, и она покрылась красными пятнами от смущения. И верно, он её внимательно выслушал, а она сбегает, как только запахло жареным? И что это? Она все ещё была в его тёплой кофте с капюшоном. Но все же, если сейчас она не уйдёт, будет сложнее… — Наруто-кун… — Подожди. Не снимай кофту, Хината. Можешь забрать себе. И… Сядь в машину. Я хочу поговорить. Не смогу уехать из Конохи, зная, что мой драгоценный друг тут погибает. — он разместился у руля, захлопнув дверь и, очевидно, не принимая возражений. Голубые глаза смотрели на неё сквозь заляпанное в нескольких местах стекло, и Хината, не выдержав, обогнула машину и села рядом на переднее пассажирское.***
— Пока ты говорила, я много думал. Ух… — выдохнул он и продолжил, — Вся эта ситуация невероятно бредовая: я помню старика Хиаши тем ещё душным мудаком. Прости, — извинился Наруто, посмотрев на Хинату, но та качнула головой, без слов говоря, что все в порядке, — Но уж точно он не был одним из таких отцов, которые готовы продать своих дочерей за каких-то ублюдков на десяток лет старше. Может я и ошибаюсь, но тогда мне казалось, что он тебя действительно любит и оберегает. — После с-смерти мамы был ужасный т-траур. Отца будто п-подменили: раньше он редко в-выражал эмоции, а разгневанным я его вообще н-никогда не видела. Недовольным — да. З-злым — нет. Мама будто с-сглаживала углы, и пока она была рядом, все б-было хорошо. Но потом он начал в-вымещать всю злобу на мне: м-может, потому что я была слабей, может, п-потому что я похожа на м-маму, и ему было просто б-больно видеть меня. Честно, п-правды я не знаю. Если о-он и любил меня когда-то, то т-точно не последние пять лет, — Хината опустила голову, рассматривая руки, покоящиеся на разорванной юбке. — И ты терпела, Хината? — несправедливость, с которой относились к Хинате все эти годы, заставила его повысить голос и сжать в руках кожаный руль. Её положение напоминало его детство, с обидами, оскорблениями и чувством неполноценности, только его-то обижали совершенно чужие дети. И ему было, куда вернуться: родители всегда могли утешить, а она в собственном доме, окруженная соклановцами, совсем одна, — Я бы на твоём месте… — Наруто-кун. — резко прервала она, — Я полностью з-зависима от отца. У меня нет собственных д-денег. Нет мнения, п-потому что он пресекает все мои попытки что-то в-возразить на к-корню, сколько бы я ни пыталась. Одежду и украшения я не м-могу выбрать сама, и д-даже насчет мужа он сам в-все решил. У меня есть только с-собственная комната, и то — в его д-доме. Что я могу с-сделать одна? — она взглянула на него глазами, полными слез, снова заломила пальцы в замок, мелко дрожа. — К-ками… — Хината ахнула, осознав, как много только что сказала, — Пожалуйста, п-прости. Я знаю, т-ты не хотел сказать н-ничего такого. Извини м-меня. — она тряхнула волосами, закрывая от него красное лицо. — Ты хочешь п-помочь, а я… — Нет. Ничего. Ты права — одной бороться против Хиаши — это безумие… Тебе не нужно извиняться, это ты меня прости. Чушь сморозил… Просто выбесило. — она зашуганно на него посмотрела после последней фразы, и он поспешил объясниться, — То есть не ты выбесила, конечно! Как ты можешь бесить?! Эти два ублюдка: старик Хиаши и тот, как там его? Такаши?.. — Наруто смутился, почесав затылок. — Тонери. — тихо поправила она. — Да! Тонери, этот сукин сын. Я не позволю ему стать твоим мужем. Мы ведь не в средневековье живём, и ты вольна сама выбирать пару, Хината! — он уверенно улыбнулся, и только этим приободрил её. Она аккуратно вытерла рукавом слезы и продолжила слушать воодушевившегося Наруто. — И у меня есть предложение от которого ты не сможешь отказаться. Ой! То есть сможешь, конечно, если тебе не понравится… Или если я слишком настойчиво, и тебя это пугает, но, мне кажется, это единственный реальный способ избежать свадьбы. — Ч-что же?.. — в её серебряных глазах блеснул яркой искрой интерес, и Наруто наконец сказал то, о чем раздумывал последнюю половину прогулки: — Я предлагаю сбежать, Хината. На секунду в машине повисло тяжёлое молчание, пока они смотрели друг на друга, не решаясь продолжить диалог. — Э-это… — сказала Хината и вновь закрыла рот, сжав губы в тонкую полосочку, — Я в-ведь говорила: сбежать я п-просто не смогу, Наруто-кун. Без денег и с-связей мне одной не в-выжить. Это невозможно. — Кто сказал, что ты будешь одна? — озадаченно спросил он, — Эй, ты думаешь, я тебя просто брошу на произвол судьбы? Я предлагаю поехать со мной! — Т-так просто? — замешкавшись, она похлопала длинными ресницами, а затем нахмурилась, и Наруто не понравилось её выражение лица. Не предвещало ничего хорошего. — Я н-не могу обременять т-тебя. Это будет с-слишком трудно. — Я как раз искал себе компаньона, Хината. Ты идеально подходишь: с тобой легко общаться, да и мы знакомы с детства. Честно, мне кажется внутренне ты никак не изменилась с тех времен. — она удивлённо моргнула, все ещё хмурая, и Наруто занервничал, — Ну, в смысле ты все такая же добрая и хорошая девушка, Хината! Так почему бы нам не путешествовать вместе? — Ты не п-понимаешь, Наруто-кун. Отец будет нас искать. Т-тонери будет нас искать. У них есть с-связи с полицией: тебя наверняка з-запишут в п-похитители, и в итоге ты пострадаешь больше в-всех. — О! Хината, не волнуйся. У меня тоже, знаешь ли, связи есть, — он многозначительно поиграл бровями, — К тому же — чем больше движухи, тем веселее! — засмеялся он, и Хината не удержала сдержанную улыбку. Несмотря на его ребячество, ему сейчас хотелось верить. — Н-но ты т-точно уверен? — На сто процентов! — Наруто показал большой палец, все ещё улыбаясь, но после стал чуть серьёзнее и уже тише спросил, — Лучше скажи ты мне. Уверена? — …Да, — выдержав паузу, согласилась она. — Тогда нам нужно кое-что обговорить. Следующей ночью мы можем выехать. Я сейчас отъеду чуть дальше от ворот деревни, чтобы мою машину не увидел кто-то из Хьюг, а ты за день сможешь собрать все необходимое. Во сколько тебе будет безопаснее всего выйти? — О-отец ложится в д-девять: у него режим, но остальные т-только ч-часов в двенадцать… Я бы с-смогла как-нибудь выбраться из окна, все же в-второй этаж — это н-не очень высоко, чтобы не п-привлекать внимание, но не знаю, сколько в-времени это займёт. — Час ночи? — предложил он, — Хватит? — Должно. — она кивнула, мягко улыбнувшись. - Тогда встречаемся в час. Я выключу фары, чтобы не так выделяться на пустой дороге, но как только увижу тебя — мигну. — вот так, — он включил фары, осветив жёлтым голую землю с обломками дерева, и сразу же выключил, — Хорошо? — Д-да. — Отлично, а теперь… — он задумчиво посмотрел на неё. — Не п-провожай меня: б-будет ужасно, если кто-то н-нас увидит за день до моей п-пропажи. И т-твою кофту я не смогу там надёжно с-спрятать. Так что в-встретимся уже с-следующей ночью. — она открыла дверь, неумело выпрыгнув из машины, — Желаю в-выспаться, Наруто-кун. — Хината улыбнулась, начиная закрывать дверь, — И спасибо т-тебе. Огромное с-спасибо. — дверь закрылась слабым щелчком, и она направилась к поместью Хьюга. Через стекло автомобиля и ночную дымку её силуэт казался нечетким, словно ненастоящим, и Наруто сам не понял, как дёрнул ручку: - Хината, — негромко позвал он, и она обернулась на его голос, — Будь осторожна. — она тряхнула волосами, видимо кивнула, и скрылась за углом дома, в котором явно уже давно никто не жил. Да уж… Вряд ли он сможет уснуть со спокойной душой в ближайшую неделю.***
Д-доброе утро, отец. — Хината вошла в столовую, где уже был подан завтрак, маленькими шагами все ближе подходя к отцу который недовольно сверлил её взглядом. — Почему моя дочь настолько глупа, что не может запомнить, во сколько нужно приходить на завтрак. Неблагодарная девка. — сказал он, отворачиваясь. — Прошу п-прощения. — почти прошептала она, но знала, что Хиаши её точно услышал. Хината села за низкий традиционный стол, подогнув колени и откидывая длинные только что причесанные ласковой рукой Ко, её личного слуги, волосы. — Сегодня туалет з-занял больше времени. — быстро нашлась она. На самом же деле Хината, взвинченная внезапным планом по побегу с любовью всей её жизни, не могла заснуть до самого утра, и только когда солнце начало слабо показываться над горизонтом, тело не выдержало такого напряжения и добрые часов шесть находилось, можно сказать, без сознания. Настолько крепким был сон. И проснуться она смогла только тогда, когда Ко сам её разбудил, беспокоясь о госпоже. Было уже позднее утро и ровно полчаса, как она должна была завтракать в компании отца. Конечно же, не хотелось идти и видеть лицо человека, к которому она не испытывала слишком нежных чувств, но все же до вчерашнего дня считала каким-никаким, но отцом, который сможет когда-нибудь переступить через смерть жены и увидеть, что у него есть живая дочь, которая нуждается в опеке, тепле и внимании с его стороны. Это было почти физически болезненно — даже смотреть на лицо Хиаши: хмурое, с легко различимыми морщинами на лбу, глаза серые и смотрят с презрением, словно его собственная дочь — третий сорт. Мусор, от которого надо избавиться. — Тебя кто-то просил оправдываться? — ровным голосом спросил он и со всей силы ударил дном чашки с чаем по столу. Хината вздрогнула и вжала голову в плечи. Её начинало мелко трясти. — Тебя кто-то просил? — Н-нет, о-отец, — промямлила она, смотря вниз на бледные руки, которые будто совершенно не могли пошевелиться. Лишь пальцы подрагивали, белея с каждой минутой все больше. Её с ног до головы окатило неприятным, царапающим душу, холодом: невероятный страх перед родителем, у которого полная власть над ней. Почти каждый диалог с отцом происходил так из раза в раз. — И-извините, я лишь назвала п-причину. — Молчать! — снова ровный тон, но фраза сильно ударила по ушам. Сердце бешено колотилось: ей хотелось исчезнуть, провалиться сейчас сквозь землю, чтобы больше не слышать ни одного слова отца. — Если ты будешь такой же навязчивой с Тонери, то такую жену он убьёт в первый же день. — слово ≪убьёт≫ подействовало как спусковой крючок, и глаза, большие серые глаза с лёгкой остаточный дымкой сна, наполнились слезами. Благо, за чёлкой это было плохо видно. Она могла легко представить Тонери, перерезающего ей горло кухонным ножом или лёгкую улыбку, когда он всаживает пулю в лоб. Теперь он казался ей настоящим злодеем. — Жена должна быть послушной и кроткой. Если ты раздражаешь мужчину, значит ты сама в этом виновата, как сейчас. Не говори лишнего — так делают только падшие женщины у обочин. Ты одна из них? Она, не в силах сказать ни слова, отрицательно замотала головой. Еще чуть-чуть, и слезы грозились потечь по бледным щекам. — Конечно же, нет. Наследница клана должна вести себя соответствующе: не уподобляйся распутным девкам, которые готовы на все, лишь бы добиться минутного внимания жалких мужчин. Ты Хьюга. Ты должна быть образцом. — он отпил чай из той же чашки и вновь поставил её на стол, сложив руки на груди и смотря прямо на неё, — Ешь. Она еле как взяла палочки непослушными пальцами и заставила себя взять кусочек рыбы с рисом. Во рту было сухо, но она отчаянно жевала, пока горло резала до тошноты знакомая боль от желания расплакаться. Но она ни за что себе не простит слезы перед отцом, хотя бы это будет только её личным. Хотя бы то, насколько сильно даже все её чувства зависят от отца, она ему не покажет. Она проглотила первый кусочек, и отец потерял интерес: встал из-за стола, приказав одной из служанок, которая была рядом, прибрать пустые тарелки. Дышать стало легче, хотя бы оттого что внимания к Хинате стало значительно меньше, и она позволила себе дёргано выдохнуть. — На завтра я пригласил портную. Снимут мерки для платья. Твой жених обещал позаботиться о тратах, поэтому выбирай то, что будет самым лучшим образом смотреться. Чтобы клану не было стыдно за тебя, поняла? — Да, о-отец, — сказала она, резко сглотнув. Голос от напряжения дрогнул, но, похоже, ему уже не было до этого дела. Хиаши скрылся за дверью. Она осталась наедине с прислугой в большой и холодной комнате. Тело ещё знобило, но Хината дышала ровно и почти естественно обычно. Слезы никуда не исчезали, поэтому голову она не поднимала. Прислуга тоже не должна знать. Иначе будет слишком стыдно. Она заставила себя проглотить ещё пару кусочков и отложила палочки, вставая. — Хината-сама?.. — спросила одна из девушек, убирающих грязную посуду. — Не г-голодна. — выдавила Хината и поспешила снова подняться к себе. Осталось совсем немного. Всего один день. Ей нужно собрать все необходимое, поэтому нельзя тратить ни секунды. Голова с каждой ступенькой лестницы на второй этаж множила мысли о том, что у неё ничего не выйдет, что выйти за пределы Конохи просто невозможно. Для неё уж точно. Но Наруто будет ждать, и хотя бы для него она должна попробовать. Она должна бороться, даже заранее ожидая полное поражение.***
Кладбище Конохи находилось вдали от самой деревни. Благо Наруто помнил, в какой приблизительно стороне. Пришлось помучиться, но он добрался: калитка истерично скрипнула, когда он потянул ту на себя. День был пасмурным, тучи собирались над Конохой в одно большое плотное полотно без просветов, будто полностью укрывая деревню. Эту всеобщую серость и унылость поддерживали и могильные камни с чётко вычерченными именами и фамилиями на холодном граните. За восемь лет трупов тут явно прибавилось, но он уверенно зашагал по облицованной белой плиткой дорожке. Черт с ним. Нашёл же само кладбище, значит и нужную могилу найдёт. Впереди у одного из камней сидела какая-то бабуля и, судя по рукам, молилась: она закрыла глаза и явно не смотрела на Наруто, но он рефлекторно поправил тёмные очки и сильнее натянул капюшон, скрывая блондинистый ёжик. Он все же помнил, что по возможности, в нем не должны узнать Узумаки Наруто, который в прошлом прожил в поместье Хьюга полгода и весьма близко общался с дочерью Хиаши, да ещё и за день до того, как наследница клана сбежит. Может он и не любил прятаться — это совсем не в его характере, — но сейчас от этого зависела и судьба Хинаты напрямую. Взгляд сквозь темное стекло очков блуждал по именам, но никого из Узумаки не находил. Наруто прошёл дальше, вглубь кладбища, где уже не было ни одной живой души. Было тихо. Слишком тихо даже для кладбища. Вдали от деревни не было слышно голосов оставшихся жителей, шума моря или шелеста листьев. Как и бывает перед дождём, даже птицы совсем замолчали наравне с ветром, который лишь изредка поддувал. Все, что слышал Наруто — биение сердца. Чёткий пульс отдавался в ушах, тревожил кончики пальцев, которые подрагивали от волнения. Он очень надеялся, что родители не будут обижаться на него за такую долгую разлуку. Он бы хотел быть сыном получше, достойным родителей, но иногда, как бы ни хотелось быть взрослым и сильным, может ничего не получиться. Дед отвлекал Наруто от плохих мыслей путешествиями, постоянно был рядом, но когда-то всему приходит конец, и Наруто понял, что теперь стоит жить самому со своей головой на плечах и смотреть трудностям прямо в лицо. Чтобы потом не жалеть, как сейчас. Внезапно взгляд зацепился за знакомые иероглифы, и Наруто остановился. ≪Кушина Узумаки≫ на первом надгробии и ≪Минато Намикадзе≫ на втором, чуть поодаль. Две огороженные могилы покрылись пылью, и было видно, что цветов сюда не возлагали очень и очень давно. — …Мама. — сказал он беззвучно, едва размыкая губы. — Папа.***
Хината сидела на кровати, прислушиваясь к каждому шагу. Даже утром царил странный полумрак из-за тяжёлых свинцовых туч, которые напрочь закрыли солнце, и эта мрачность целиком охватила дом Хьюга. Внизу ещё убирали завтрак, по коридорам лениво ходила прислуга, а её словно приковали к постели увесистыми кандалами по рукам и ногам. Грудь сдавило: Хината посмотрела на аккуратно заправленное ей же самой одеяло под которым была скрыта разорванная по шву юбка. Ладонь вспыхнула жаром, когда она пригладила чуть выпирающую часть постели, которая бы непременно обратила к себе внимание отца. Благо, отец не заходил к ней в комнату годами, а Ко не скажет: он обещал. Когда приносил деревянный таз с тёплой водой и нежно мыл её грязные до черноты ступни, когда расчесывал длинные волосы гребнем. Только на Ко она теперь могла рассчитывать: от него нельзя было скрыть все, и ещё ночью, подходя к дому, Хината решила довериться один раз — других вариантов не было. Одну прогулку Ко был готов ей простить и старую юбку обещал выбросить сам к вечеру. Конечно, ни про какой побег речь не заходила, про встречу с Наруто — естественно, тоже. Каким бы Ко не был хорошим, он слуга её отца, и носится с ней лишь по воле Хиаши как главы всех Хьюг. Хината выдохнула и взглянула на небольшой столик с ящичком-шкатулкой. Там лежали все её драгоценности, купленные на деньги отца, чтобы ≪не позорить родителя≫ на разного рода мероприятиях. Золото — совсем немного, серебро и всевозможные драгоценные камни. Своих денег у неё не было: отец позаботился о том, чтобы держать Хинату как можно дальше от любых экономических аспектов. Она, выросшая в особняке Хьюга, точно цветок на клумбе, была мало приспособлена к жизни самостоятельной. К жизни без мужчины. Конечно, так было проще её контролировать, а она и мало сопротивлялась, потому что знала: ситуация не в её руках. Но теперь появился шанс перевернуть игру, стать самой хозяйкой новой жизни, и для этого нужно использовать абсолютно всё. Хината решительно вскочила с кровати и подбежала к большому высокому шкафу, который почти доставал до потолка: достаточно вместительной сумки у неё не было, лишь совсем крохотные клатчи, которые иногда она носила как украшение, но подобное не подойдёт по размеру. Хината легко открыла дверцу, чтобы найти что-то подходящее: возможно, платье или ткань, в которую можно будет завернуть все необходимое. На вешалках тяжёлыми складками струились традиционные одежды, которые Хината надевала по праздникам. Из домашнего лишь пара юбок и тёплые кофты с высокой горловиной и длинными рукавами. Неплохо, но кимоно — слишком тяжёлые для неё, а в кофты с юбками надо ещё постараться что-то спрятать. Она закусил губу и закрыла шкаф. Надо было найти что-то другое. Более практичное. Наконец светлая мысль пришла к ней в голову, и Хината опустилась на корточки: совсем небольшой выдвижной ящичек шкафа оказался прямо перед глазами. Там хранились все оставшиеся детские вещи, которые она так и не смогла выбросить. В память о матери. Он легко выдвинулся, показывая содержимое: миниатюрные заколки с совсем маленькими красными цветочками, в бархатной коробочке приятного синего цвета хранились, она не забыла, первые серьги. Серебряные гвоздики Хьюга, которые ей вручила мать на десятилетие. Сердце замерло, когда за всеми вещами в самом углу показалась сумочка. Она была совершенно детской: слишком яркой, слишком цветастой и кричащей. Такой, которую бы нынешняя Хината ни за что бы не надела. Подобное можно было на себе представить только лет в восемь, когда ещё мать была с ней и всячески баловала такими безделушками. Что-то очень далёкое, оттого и слишком болезненное. Хината ухватились за розово-красный ужас с пайетками и вытащила из ящика. Сумка была не больше трех её ладоней в длину, но этого должно было хватить хотя бы для украшений. Если уж она собралась стать компаньоном для Наруто, тогда нужно хотя бы ценность из себя представлять. Конечно, он бы её не выгнал, даже если бы Хината полностью села ему на шею, потому что он слишком добрый. Но её с потрохами съест совесть, если такое случится. Она встала, надёжно захлопнув ящик, и подошла к столику со шкатулкой. Открыть не составило никакого труда, и, здраво рассудив, Хината перевернула её, аккуратно высыпая все содержимое в детскую сумочку. Сумка значительно набухла с боков, но все же вместила в себя абсолютно все, и пустую шкатулку можно было с лёгким сердцем ставить обратно на стол. Она мельком посмотрела в сумку, чтобы убедиться, что все осталось в целости и сохранности, но её взгляд привлек лист бумаги, сложенный втрое, запутавшийся в бусах. Хината развернула его и сдавленно ахнула: Хина, здравствуй. Боюсь, больше я не смогу с тобой переписываться. Знаю, я ужасный человек, потому что говорю это так внезапно, но я уже все решил: мне нужно строить новую жизнь. Мне тяжело сейчас это писать, но Акамару погиб, когда я был при исполнении. Не думаю, что с ещё какой-нибудь собакой у меня получится сработаться. Я уже собрал вещи и вот, пишу тебе последнее письмо. Когда ты это читаешь, я, наверное, нахожусь уже далеко от дома матери и своего родного города. Ты бы знала, какой был скандал, когда я заявил, что уволился из полиции: мать и сестра готовы были меня убить. В их глазах, скорее всего, теперь я не лучше насекомого, хотя знаешь, один мой друг их даже чуть ли не боготворит, так что кто ещё тут в минусе… Так о чем это я! Хина, ты была прекрасным другом, и я был бы рад, сведи нас судьба хотя бы ещё раз. Но ты же знаешь, я реалист, поэтому сам напишу тебе адрес, чтобы судьба точно не прогадала: Кенши, улица Хоне 20. ≪Куджира≫. Это бар, в котором я пока собираюсь работать. Город вроде небольшой, но есть куда сходить. Это мне знакомая местечко подогнала. Там же и спать можно на верхнем этаже. Но знаешь, Хина, если ты когда-нибудь вздумаешь сбежать от своегоСама знаешь, кто.
Конечно, она знала. Киба Инузука, её друг, которого она встретила три года назад, на том же вечере, что и Тонери. Только если Тонери казался похожим на неё, то Киба, в классическом смокинге, но с взъерошенными темно-каштановыми волосами, кричащими красными татуировками клыков на смуглых щеках и широкой улыбкой, был похож на Наруто. На более брутального и взрослого, все-таки тогда ему было уже двадцать три, но, определённо, схожесть их ауры была налицо. Точно так же, как и с Тонери, Хината переписывалась с ним, но спустя год получила это письмо, и общение логически завершилось. Она даже посмеялась в свои шестнадцать над тем, как свободно Киба рассуждал о побеге от отца в её отношении. Правда смех вышел сквозь слезы, и сердце, когда она перечитывала эти строки, каждый раз охватывала ужасная тоска. Она тогда и подумать не могла, что в восемнадцать лет серьёзно будет готовиться к подобному и убегать от собственного жениха с Наруто! Просто немыслимо. Но теперь этот адрес казался довольно заманчивой идеей. Если бы она могла устроиться на работу уборщицей с лёгкой руки Кибы, на время, то было бы идеально. Хината не слышала раньше совершенно ничего о Кенши, а значит он находился достаточно далеко, чтобы у неё было время подзаработать и уехать с Наруто на юг, как он и собирался. Она сложила письмо и сунула его в сумку сбоку, чтобы не потерять среди кучи подвесок, сережек и колец. Нужно будет обговорить это с Наруто, но все же заранее было чувство, что её идею поддержат. Однако было одно ≪но≫. Прошло два года с того момента, как ей передали это ≪последнее письмо≫, и работает ли Инузука там или уже давным-давно уволился, оставалось только гадать. Но стоило хотя бы попробовать узнать. Ей уже нечего терять, иначе бы она сейчас не сидела с детской сумкой, полной драгоценностей, в руках, а лежала бы на кровати, снова жалея себя.***
Время близилось к вечеру, а Наруто только решился покинуть кладбище. Он бы никогда не подумал, что может говорить столько часов подряд без остановки. Оказалось, что за его сравнительно недолгую жизнь накопилось порядочно событий, которые он ответственно пересказал родителям во всех красках. На душе стало спокойнее, хоть и легкая грусть не покидала его весь день. Но это было неизбежно — он знал, на что шёл. И все же это было проще, чем он думал. Рана, ещё кровоточившая время от времени и напоминавшая о себе вспышками грусти, казалось, после встречи с могилами родителей стала стремительно зарастать и грубеть, оставляя лишь внешний шрам. Теперь он действительно чувствовал, что может двигаться дальше, не оглядываясь назад, а родители и Джирайя всегда будут присматривать за ним. Мысль об этом согревала изнутри, пусть и могла показаться кому-то чересчур детской. Чувство, что он все же не один, придавало сил для каждого следующего шага. Несмотря на то, что солнце уже почти село, дождь идти не спешил, но тучи все ещё грузно нависали над Конохой, что делало ранний осенний вечер ещё темнее, чем он должен быть. В таких условиях было очень удобно проскользнуть через всю Коноху к воротам, оставшись полностью не замеченным жителями. Как только Наруто перескочил границу деревни, он сразу же снял глупые солнцезащитные очки, уже успевшие хорошенько надавить на переносицу, и откинул жаркий капюшон, тут же проведя рукой по влажным от пота волосам. Жутко хотелось есть, и если подумать, в рюкзаке, который все это время был в машине, должна были остаться парочка упаковок с лапшой, а в небольшом термосе — теплая вода, как раз подходящая для лучшего ужина на свете. Он улыбнулся своим мыслям и пошел в сторону машины быстрее. Интересно, Хината не будет против подобной еды?***
— Не переживайте, Хината-сама, Хиаши-сама ничего не узнает. Обещаю. — Ко нежно улыбнулся, забирая грязную и порванную юбку, прижимая ее к груди и пряча за широким рукавом традиционного домашнего кимоно Хьюга из мягкого синего хлопка. — С-спасибо, Ко-сан. — Хината с ярко-красными щеками сцепила руки в замок и отвела взгляд. Она еле успела спрятать в первый попавшийся ящик шкафа сумку с украшениями и письмом, когда Ко постучал в дверь и попросил разрешения войти. Ками, как же она испугалась. Колени еще мелко дрожали, но она честно старалась успокоиться и думать о чем-то расслабляющем. Получалось плохо. — Хината-сама… — позвал ее Ко, и она подняла на него взгляд. Он выглядел невозможно опечаленным чем-то, и Хината невольно вздрогнула: неужели он что-то понял, неужели узнал про побег и разочаровался? Ногти впились в костяшки, и она едва стояла на ногах. Об этом Ко точно расскажет отцу, и что тогда с ней будет? — Ко-сан, я… — она хотела уже начать оправдываться, болезненно выдавливая из себя каждое слово, но он перебил. — Когда Вы выйдете замуж за Тонери-саму, — начал Ко, и у нее почти подкосились колени от упоминания Тонери. Тошнота подкатила к горлу, но она внимательно слушала дальше, борясь с желанием просто прекратить этот диалог. И если бы она захотела, она бы могла попросить — Ко бы понял, он бы ушел и оставил ее одну. Но сейчас, за несколько часов до побега, проснулось какое-то странное чувство преждевременной ностальгии, поэтому все же хотелось, чтобы Ко остался и поговорил с ней в последний раз. — Мне будет Вас не хватать. — закончил, тяжело выдохнув, и Хината удивленно округлила большие серые глаза. Даже отец никогда не говорил ей таких слов. — К-ко-сан. — почти прошептала она, но он услышал и улыбнулся. Любяще, почти по-отечески. — Могу я В-вас о-обнять? — спросила она, заламывая пальцы. Глаза увлажнились, а спокойно дышать уже не получалось: только отрывками. Он, казалось, удивился еще больше ее, и лоб, обычно довольно гладкий, покрылся горизонтальными морщинками — настолько сильно Ко приподнял брови. И все же, не медля, он отложил юбку обратно на кровать, поверх одеяла, и раскинул руки в стороны, приглашая в объятия. — Конечно. — лишь одно слово, и она, всхлипывая, прижалась к нему всем телом, словно стараясь спрятаться, закутаться теплом тела Ко, которого знала всю свою сознательную жизнь. Сегодня — последний день, когда она его видит, и слезы сами полились по щекам. Ко, ничего не спрашивая, обнял ее, нежно поглаживая по макушке. Последний день в качестве принцессы Хьюга. Новая жизнь уже начала стучать в окно, звать ее, ведя к красной машине. — Спасибо, Ко-сан, — всхлипывая и прижимаясь сильнее, повторяла она как мантру, — Спасибо за все, Ко-сан. — Хината-сама, не переживайте, до свадьбы еще есть время, — шептал он ей, успокаивая, будто она все та же трехлетняя девочка, какой была в их первую встречу, — Все будет хорошо, Хината-сама. Все пройдет. — Да, — хриплый голосом вторила она, дрожащей рукой размазывая по красным щекам соленые слезы, — Все б-будет хорошо. — На завтра я попрошу повара приготовить ваши любимые булочки с корицей, хорошо? — спросил он, заглядывая ей в глаза и чуть отстраняясь. Она кивнула, только через долю секунды поняв, что никакого завтра в доме Хьюга не будет. — Мне невыносимо смотреть на Ваши слезы, Хината-сама. Вы намного красивее, когда улыбаетесь. Вот так. — сказал он и широко улыбнулся. Так, что глаза, такие же серые, но намного живее ее собственных, почти скрылись нижним веком. Она невольно улыбнулась тоже, растрепанная, заплаканная и совершенно красная, широко улыбнулась, глядя на Ко. — С-спасибо. — в который раз повторила она. — Не за что, Хината-сама. Ваше счастье — мое счастье, — сказал он, забирая грязную юбку с постели. — Ужин будет через час, выйдете? — О-отец выйдет? — спросила она с опаской, но Ко почти сразу же отрицательно покачал головой. — Его вызвали по работе. Вы не слышали, как он ушел? — на мгновение сердце замерло, и внутри поселилась тоска: перед побегом она не сможет напоследок увидеть отца, но сразу же за этим пронеслась мысль: «возможно, это к лучшему». Возможно, и правда так. Увидь она отца, решилась бы бежать, прыгая с окна второго этажа? — Н-нет, видимо, п-пропустила. Я весь д-день не выходила. — В любом случае, Хината-сама, можете поесть одна, если голодны, ладно? — Я не г-голодна, Ко-сан. П-простите. — Не стоит извинений, Хината-сама. Вы, наверно, устали — Вам лучше лечь спать пораньше. Сейчас Вы слишком разнервничались. Доброй ночи. — он в последний раз улыбнулся ей и вышел, тихо закрывая дверь. — Да… — выдохнула она в пустой комнате и осела на пол. Голова болела от слез, и, правда, хотелось спать, но нельзя. Она могла проспать назначенное время. Судя по небольшим механическим часам, которые стояли на прикроватной тумбочке, до выхода оставалось еще около шести часов, а она уже была вся на иголках. Время шло одновременно и до невозможности медленно, и слишком быстро. Это было невыносимо.***
Это был очень хороший ужин. Наруто сидел на переднем сидении, откинув спинку, и довольно облизывался. Все-таки рамен — лучшее, что с ним случалось. Набив пузо, он просто продолжил ждать Хинату, задумчиво смотря на тёмное небо, видневшееся через лобовое стекло. Наруто вынул смартфон из кармана штанов и нажал на кнопку включения. На экране зажглись ослепительно белым светом цифры. Было почти двенадцать. Под усталый вздох телефон плюхнулся на соседнее кресло. В голове не было совершенно никакого плана, хоть он и взял ответственность за Хинату, но все, что он знал — он не позволит ей выйти замуж за Тонери. Единственная задача перед глазами. Но вот более мелкие аспекты ускользали от него, словно песок сквозь пальцы. Единственное, на что Наруто надеялся, — это то, что Хьюги с полицией и Тонери не будут искать их на юге. Он прикрыл глаза, смакуя послевкусие рамена во рту. Обо всем слишком мудреном он может подумать и завтра. Главное не уходить от конечной цели, и все будет в порядке. Внезапно где-то в окружающем Коноху лесу ударила молния, и разразился сильный гром. Первые крупные капли упали на капот, а уже через минуту в салоне был отчётливо слышен звук сильного дождя. Настоящего ливня. Оставалось только надеяться, что он пройдёт, когда Хината выберется из дома, иначе она промокнет до последней нитки.***
Её, наверное, ещё никогда так не тошнило. То ли от страха, то ли от голода, но именно сейчас живот ужасно крутило. Была уже половина первого, и за дверью стояла гробовая тишина. Даже те, кто спать ложились поздно, уже видели седьмой сон. Пока все шло по плану, кроме одного: капли дождя били по окну с ужасной силой, а гром заставлял Хинату каждый раз вздрагивать. Но какой же это пустяк в сравнении с гневом отца. И все же она, уже не сомневаясь, собиралась дальше. Сумка с пайетками, которая была рассчитана на маленькое тело ребенка, была перекинута через голову на плечо и едва ли доходила до талии. Выглядело, вероятно, очень смешно. Особенно, для принцессы клана, но сейчас это совсем не заботило. Важно было другое: Хината надеялась, что ничего из содержимого не промокнет под дождем, пока она будет выискивать красную машину в потемках: ни украшения, ни письмо, ни синяя коробочка с гвоздиками, которую Хината не смогла оставить здесь. Хотя бы что-то должно напоминать о матери в дороге. Она на носочках осторожно прокралась к окну, будто кто-то еще мог услышать, и открыла окно настежь. Ее обдало холодным осенним ветром, и такая же холодная влага коснулась лица. Опять вдали засветилась ветвистая молния, и через секунду послышался гром, который оказался намного громче, не скрытый за стеклом, чем она ожидала. Хината посмотрела вниз и сразу же сорвано выдохнула: второй этаж — это невысоко, учитывая довольно низкие потолки поместья, но в темноте она практически не могла разглядеть землю, а единственный тусклый фонарь совсем не помогал в этом. Хината осторожно высунулась из окна, все еще всматриваясь, но, быстро поняв, что это ни к чему дельному не приведет, решительно забралась на подоконник. Осталось полчаса, и уже не было пути назад, она не могла подвести ожидания Наруто. Она должна справиться. Просто обязана. Для самой себя. Ноги мелко дрожали, а руки были, словно вата, но Хината заставила себя собраться и цепко ухватиться за раму. Осторожно просунула ноги наружу и придвинулась ближе, чтобы пошарить рукой по стене в поисках вероятной опоры. Поверхность дерева подходила неплохо, и она развернулась, цепляясь за выступы досок, соскользнула с подоконника, чтобы тут же полностью повиснув на руках. Голые ступни слишком сильно скользили по влажным доскам и не могли найти конец одной доски и начало второй, но Хината зареклась смотреть вниз, стараясь достать до нужного места на ощупь: темнота пугала. Она медленно сползала, руки уже жутко разболелись от напряжения, и, вероятно, Хината успела натереть деревом пару мозолей на ладонях, но, плотно стиснув зубы, продолжала спускаться миллиметр за миллиметром. Когда ее нога коснулась неприятно-влажной жухлой травы, она ощутила себя самым счастливым человеком на Земле. Она выбралась. Она смогла. Хината проверила маленькую сумочку: та все еще висела на плече, а пайетки неприятно царапали кожу, но эта легкая боль отрезвила. Она оглянулась: оставался высокий забор, но это уже было намного легче, чем спуск со второго этажа. Когда она перебралась через забор, запыхавшаяся и довольно помятая с совершенно мокрыми волосами, которые неприятно липли к лицу, спине и шее, увидела дорогу, ведущую прямо к воротам. На ней ещё можно было различить остатки рельефных следов от шин, но и они совсем скоро смоются ничего не щадящими каплями дождя. Оставалось совсем немного. Хината быстрым шагом, не оглядываясь, направилась в сторону ворот, идя вдоль забора Хьюга так, чтобы даже её черную макушку, наверняка сливающуюся с грязью и темнотой вокруг, точно не заметили.***
Наруто встрепенулся, когда увидел нечто странное и слегка покачивающееся на дороге. Он сел ближе к рулю и завёл машину: возможно, это была та, кого он ждал весь вечер. Включив фары на мгновение и осветив ближайшее окружение, он счастливо улыбнулся: это действительно была Хината. Чёрные мокрые волосы струились вдоль тела, кофта и юбка, судя по тому, насколько сильно они облегали её тело, тоже были насквозь мокрыми. Увидев их общий знак, она немного оживилась и начала идти к нему быстрее. Наруто, не в силах сдержать порыв, выбежал навстречу, не думая, что тоже может промокнуть. — Хината! — крикнул он, пытаясь перекричать дождь, — Сюда! До него донеслось едва слышное ≪Наруто-кун≫, прежде чем он побежал к ней. Она дрожала, обхватив себя руками и осторожно переступая с ноги на ногу. Рука была ледяной, и Наруто, пригревшийся в машине, тут же вздрогнул, но узкую бедную ладонь не отпустил: он может и потерпеть, а ей нужно скорее сесть в машину. Хината тихонько следовала за ним, сжимая блестевшую от воды сумочку второй рукой и шлепая босыми ногами по уже успевшим образоваться на неровной дороге лужам. Ну что за нездоровая тяга ходить босой? В детстве он этого за ней не замечал. Открыв дверь, Наруто втянул Хинату в салон, а сам сел с другой стороны, у руля. Тканевые кресла под ними сильно намокли, впитав всю влагу в себя. — Ну и погодка! — начал он, — Кто б мог подумать… Вчера же небо чистейшее было. Ты как? — Я? — Хината, до этого проверявшее что-то в довольно маленькой и броской для нее, на его взгляд, сумочке, наконец обернулась к нему, сверкая серыми глазами. Она слегка зарделась, осматривая себя и начиная приглаживать промокшую ткань, — Ничего. Д-думаю, днем одежда уже б-будет сухой. — Да я не об этом, — он усмехнулся, тут же словив её встревоженный взгляд, — Боишься? — Конечно, б-боюсь. — без промедления ответила она, опустив голову и заламывая пальцы в крепкий замок, — Но, з-знаешь, — Хината подняла на него взгляд: самый решительный и смелый, какой он только у неё когда-либо видел, — С т-тобой я готова рискнуть, Н-наруто-кун. Д-даже если это все закончится п-провалом, я никогда не забуду т-твоей доброты. — она грустно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, и Наруто крепко схватился за холодный кожаный руль. Ну уж нет, он закончит это чем угодно, но только не провалом. — Хината, я выполняю свои обещания. — твёрдо сказал он, снова включая фары и готовясь тронуться с места, — И я обещаю — ты станешь счастливой. — Наруто нажал на педаль газа, краем глаза увидев её забавное выражение лица, на котором читалось неподдельное удивление. — Я обещаю тебе, Хината. — повторил он, уезжая от Конохи все дальше и дальше. Теперь никто из них уже не сомневался: эта маленькая деревня станет началом их большого пути.