***
На следующий день Костя проснулся поздним утром и первым, что он ощутил, было тепло чужого тела рядом и сладковатый аромат, идущий от чьих-то мягких волос, которые щекотали его собственное лицо. Чуть нахмурившись, парень приоткрыл глаза, силясь понять, где он и как тут оказался, как вдруг натолкнулся взглядом на тёмные чуть дрожащие ресницы и слегка распахнутые губы. Константин замер, кажется, даже перестав дышать, рассматривая лицо Дара. «Какой ты обманчиво беззащитный, пока спишь…» — улыбнулся Ларин, осторожно погладив наёмника по щеке. Чёрные брови едва нахмурились, и офицер отдёрнул руку, но, кажется, Вавилов спал уже не очень крепко, поскольку болотно-карие глаза приоткрылись, сонно и недоумённо гладя перед собой с немым вопросом, пока Дарий пытался осознать, почему они лежал в «гнезде» вдвоём с Костей. Когда мозг прогрузил воспоминания вчерашнего дня, взгляд Дара сделался более осмысленным, и он широко улыбнулся, чуть хрипло пробормотав: — Доброе утро, офицер. — Доброе, — ответил Константин. — Правда, не уверен, что утро. У тебя нет часов, — улыбнулся он, мягко зачёсывая пальцами его волосы со лба. — Они есть. В ванной над дверью. — Зачем? — удивился Костя, приподнимая брови. — Чтобы я знал, как долго сижу в ванне, — тихо рассмеялся Дар, заворочавшись, приподнимаясь. Его рука скользнула по шее Ларина, а сам парень наклонился так близко, что их носы почти соприкоснулись, но потом Вавилов замер, вопросительно глядя в глаза майора. Тот улыбнулся, положив ладонь на его щёку, целуя парня, ощутив, как Дарий расслабляется и позволяет мягко уложить себя обратно на спину. — Ты всё ещё не веришь, что я твой парень? — тихо шепчет Костя в его губы, расчёсывая пальцами спутанные чёрные волосы. — Глупо, да? — улыбается Дар, глядя на него из-под полузакрытых век, обводя кончиками пальцев лицо Ларина. — Не замечал у тебя проблем с самооценкой, — он мягко ловит одну его руку, аккуратно целуя тонкие фаланги и крупные суставы. Вавилов негромко, почти беззвучно смеётся. — Ты ещё многого не знаешь. Впрочем, это вполне взаимно. — Как ты думаешь, нам хватит недели, чтобы наверстать это хоть немного? — губы Константина спускаются вдоль выступающей синей вены к запястью и замирают, чувствуя сквозь светлую тонкую кожу частое биение сердца. — Недели?.. — Недели, — повторяет Ларин и смотрит на него своими невозможными голубыми глазами. — Только ты и я, — офицер отпускает руку парня, которая тут же обнимает его шею, и наклоняется к Дарию, целуя в лоб, заодно проверяя, нет ли у того жара. — Ты и я… — эхом отзывается Вавилов, словно пытаясь осознать сказанное, а потом вновь соединяет их губы. Костя отвечает, прижимая к себе гибкое худое тело, так легко выгибающееся навстречу, ощущая, кажется, выступ каждой кости в нём. Его ладонь плавно оглаживает позвоночник, сминая ткань одежды, забираясь под неё, касаясь островатых бугорков, по которым пальцы пробегают вниз и снова вверх, лишь бы почувствовать, как подрагивает от этого Дар, и как он сжимает короткие кудри и плечо офицера. Ларин с запозданием вспоминает о ране Дария, убирая руку, но наёмник перехватывает её и кладёт ладонь майора на собственную грудь: — Кость, пожалуйста… — тихо шепчет он, опаляя губы Кости горячим дыханием. Константин приподнимает веки и падает в чёрную бездну вавиловских глаз в окаймлении подрагивающих ресниц. Как такому отказать? — Я не хочу, чтобы тебе было больно… — негромко отвечает он, хотя и не сопротивляется тому, как рука Дара медленно опускает его ладонь всё ниже. — Тогда обойдёмся чем-нибудь, что не требует особо активных действий, — хитро улыбается парень. Майор даже не успевает осмыслить происходящее, как вдруг ноги наёмника крепко сжимают его торс, а потом Дарий ловко заваливает его на спину, переворачивая их, усаживаясь на коленях Кости, довольно ухмыляясь, замечая удивление Ларина. Его руки легко скользят под футболку, и офицер шумно выдыхает, тихо смеясь. — Кажется, сюрпризов меня правда ждёт немало, — усмехается он. — Что, я выгляжу настолько слабым? — ухмыляется Дар, опуская глаза, рассматривая торс парня, проводя по нему ладонями. — Ларин, я считаю преступлением, что ты ни разу не снял при мне футболку, — его взгляд также быстро поднимается обратно. — Мне всю неделю ходить без неё? — Было бы неплохо… Вавилов упирается руками в матрас по бокам от его головы, склоняясь над парнем, заставляя Константина громко сглотнуть и облизнуть губы, поскольку весьма привлекательная задница наёмника удобно располагается рядом с его возбуждённым членом. И когда его только успело настолько пробрать?.. Майор пытается чуть отодвинуться, сам не понимая, от чего смущается, но веса Дария вполне хватает, чтобы надёжно прижать его к матрасу, так что действия Кости приводят лишь к их сдвоенному шумному выдоху. Офицер прикрывает глаза и тихо стонет сквозь сомкнутые губы, сжимая пальцами бёдра Вавилова, непроизвольно прижимая того ближе, и теперь стонет уже Дар, чувствуя упирающийся в него стоят, сжимая пальцами покрывало. — Блять, Костя… — хрипло матерится он. Ларин плавно поглаживает его ноги, целуя парня за ухом, затем ниже — в изгиб челюсти, и ещё ниже… Они снова садятся, и Константин целует шею Дария, которую тот подставляет, запрокидывая голову, пока ладони офицера сжимают его задницу, вызывая новый тихий стон, прокатывающийся вибрацией под губами. Вавилов едва заметно подрагивает, его пальцы кружат по плечам и шее Кости, выписывая замысловатые узоры, зарываются в короткие волосы, сжимают, когда на светлой полупрозрачной коже остаются яркие красные следы. Майор обводит языком кадык, дрогнувший от влажного тепла, усмехается и легонько кусает, от чего тело Дара словно прошибает током, и он громко протяжно стонет, жмуря глаза, царапая спину Ларина. Константин улыбается и недолго ласкает сильно выдающийся на шее бугорок, слушая негромкие хрипловатые стоны. Потом опускается ниже, приподнимает одну руку, чтобы отодвинуть край толстовки, но тут ладони Вавилова сами оттягивают ворот, и Костя чуть наклоняется, покрывая горячими мокрыми поцелуями ключицы, впадинки над ними и ямочку между двух косточек, продолжая поглаживать ладонями бёдра парня, иногда поднимаясь чуть выше. Когда он возвращается к губам Дара в молчаливой просьбе остановить совместную добровольную пытку, наёмник опускает руки на его ремень, и слуха Ларина касается негромкий щелчок расстёгиваемой пряжки. Его горячий облегчённый выдох растворяется в поцелуе, а Вавилов проворно справляется с застёжками брюк, и его ладонь ложится на твёрдый член, плавно оглаживая, заставляя Константина протяжно застонать, кусая губы Дария. Тот улыбается, продолжая двигать рукой, однако ёрзает на коленях офицера, напоминая тому о собственном возбуждении. Костя быстро забирается под резинку его штанов, сжимая член парня, вдыхая его громкий стон. Ларин позволяет Дару задавать им ритм, обнимая и утягивая его за собой обратно в «гнездо», ложась с ним набок. Вавилов сжимает пальцами его плечо, уронив голову на подушку, рассыпав по ней чёрный веер волос. Он чуть хмурит тёмные брови и громко стонет, распахнув гладкие и яркие от поцелуев губы. «Противозаконно быть таким красивым…» — второй раз мелькает в голове майора очень фильмовая фраза, пока он сам не закрывает закатывающиеся глаза. Они прижимаются теснее, переплетая вместе ноги, останавливая друг друга у самого края, вырывая протяжные стоны, сцеловывая их с губ напротив, пока Дарий не вздрагивает сильнее обычного и буквально не вжимается в тело Кости, больно кусая его плечо, не зная, куда деть такое количество чувств. Ларин ощущает липкое тепло на ладони и слышит приглушённое хриплое: «Ко-остя…», которое, кажется, окончательно сводит его с ума, потому что он ненадолго выпадает из реальности, погребённый волной удовольствия, из которого не хочется выныривать. Немного придя в себя, майор открывает глаза и смотрит на лежащего рядом Вавилова, не понимая, отголоски чьих стонов слышит. Он проводит чистой ладонью по щеке парня, и веки Дара дрожат, поднимаясь, а губы расплываются в счастливой довольной улыбке. Константин притягивает его к себе и целует. При вдохе их животы соприкасаются, при выдохе снова расходятся и чувствуется, как кожу слегка тянет, так что Ларин прижимает наёмника так близко, чтобы они совсем не отлипали друг от друга. И они правда не отлипают несколько минут, пока хватает запаса воздуха, а потом отстраняются, часто шумно дыша, не расцепляя взглядов. — Я говорил, что обожаю тебя?.. — тихо выдыхает Дарий. — Всего-то миллион раз, — негромко шепчет Костя, улыбаясь, поглаживая его по щеке. — Тогда я тебя люблю, — Вавилов легонько целует его в уголок губ. — И я тебя люблю, — пальцы Константина переплетаются с длинными чёрными прядями. — Пойдём в душ? — Вместе? — усмехается наёмник. — Нет, а иначе мы не вымоемся, — тихо смеётся Ларин. — Резонно, — соглашается Дар. — Тогда кто первый? — Давай ты. А я разогрею нам покушать. — Так мы же всё съели вчера? — тёмные брови вопросительно приподнимаются. — Я сходил в кафе и купил ещё, — офицер поглаживает пальцами горбинку на переносице парня. — Так что давай, иди умывайся. Константин целует Дария в кончик носа, и тот забавно морщит его, смеясь. Искренне и легко, и майор готов сделать что угодно, лишь бы слышать этот смех как можно чаще. Он помогает наёмнику подняться и направляется на кухню, пока Вавилов скрывается в ванной… Микроволновка негромко гудит, разогревая гречневую лапшу с курицей, за стенкой шумит вода, а Ларин печатает в телефоне сообщение начальнику, жуя бутерброд и попивая чай: «Добрый день, Леонид Станиславович. Я извиняюсь за своё внезапное исчезновение, надеюсь, что Оксана вам всё объяснила. Постараюсь вернуться, как можно быстрее, но пока ужасно себя чувствую. Хотел бы взять больничный на неделю». Костя немного нервничал, набирая и отправляя текст, хотя объективно понимал, что заслуживает небольшой отпуск, ведь всё время службы в отделе работал без выходных, если не считать пары других больничных, когда его состояние не позволяло встать с кровати. Да и начальник относился к нему хорошо. Наверное, сказывалась излишне развитая гиперответственность. Так или иначе, майор оказался излишне погружён в собственные мысли, не заметив, как стихла в ванной вода, и не расслышав тихую поступь наёмника. От того он вздрогнул, когда сзади его обняли тёплые руки, а в шею уткнулся холодный кончик носа. Совершенно разомлевший Дар прижался к нему горячим после душа телом, принеся с собой немного непривычный химический запах шампуня. Константин улыбнулся, обернувшись через плечо, глядя на него, положив ладони поверх рук Дария, который оказался снова одет в уже привычный домашний халат. — Доволен, котёнок мой? — негромко спросил Ларин. Улыбку Вавилова он почувствовал кожей. Тот приоткрыл один глаз, глядя на него, удовлетворённо кивнув. — Тогда садись кушать. Ещё один кивок, однако Дар не спешил отстраняться, продолжая его обнимать, уткнувшись лбом в плечо офицера. Костя и не возражал. Он прикрыл глаза, жмуря их из-за солнечных лучей, пробивших громоздкие серые тучи на небе и заглядывающих в окно, поглаживая руки наёмника, крепко сжимающие его в объятиях. Потревожил их щелчок микроволновки, в котором затерялся звук уведомления о сообщении, пришедшем на телефон Константина. Тот поставил на плиту кофе и включил чайник, и только после этого заметил мигающую на мобильнике лампочку, залезая в него: «Хорошо, Константин, не переживай. Из-за чего больничный-то открываешь выяснил? Сейчас зараза какая-то жуткая снова ходит, береги себя». Ларин улыбнулся, подавив смех, и перевёл взгляд на Дария, который, найдя в ящике среди кухонных приборов палочки, направился к столу, случайно или, в чём Костя не сомневался, специально качая бёдрами. «Ничего серьёзного, Леонид Станиславович. Хотя одна «зараза» у меня всё-таки есть. И я бы очень хотел провести с ним не только эту неделю…» — подумал майор, глядя на плавные изгибы вавиловских ног, когда тот привычно закинул одну на другую, покачивая верхней в воздухе.Глава ⑧ Дарий и Константин. «Больничный для двоих»
21 марта 2023 г. в 20:18
В комнате плавно темнело, только сквозь щель меж плотных тёмных штор падали косые закатные лучи. Константин стоял у кухонного стола, наклонившись к нему, подперев одной рукой голову, а пальцами второй барабаня по твёрдому переплёту книги, глядя на то, как в широких размытых столбах света кружатся крошечные пылинки, слегка поблёскивая, пока солнце полностью не скрылось, и в квартире не сделалось совсем темно. Майор немного подождал, всматриваясь в чёрные силуэты предметов, а потом выпрямился и обернулся, посмотрев на закипающий чайник — он уже научился разбирать на слух, когда тот отключается. Негромко щёлкнула кнопка, синий свет померк следом за солнечным, лишив маленькую кухню последнего источника освещения, кроме тусклого сияния фонарей где-то далеко внизу. Костя ещё недолго постоял, давая глазам время привыкнуть к темноте, после чего подошёл к гарнитуру, наливая себе очередную кружку чая. Оставив её на столешнице, парень спустился в комнату, присев рядом с Даром на матрас, положив ладонь на его лоб, проверяя, не вернулся ли жар.
Вавилов тихо посапывал во сне, лёжа полубоком, завёрнутый в плед поверх огромной толстовки и домашних штанов, засунув одну ладонь под щёку. Офицер уже привычно отодвинул его волосы с лица, улыбнувшись, разглядывая знакомые черты, задержав взгляд на приоткрытых пухлых губах, непроизвольно проведя языком по своим.
Он не особо много целовался в своей жизни, а уж с парнями — тем более. Так что вопрос Дара ввёл Костю в лёгких ступор. Это казалось нормальным и даже… правильным, но разум Ларина от чего-то заклинило, когда он попытался представить, как они целуются. К счастью майора, Вавилов проблем с воображением по этой части не имел. Наёмник недолго посидел, глядя в его глаза с немым вопросом, а потом аккуратно сократил расстояние между их лицами, прижавшись тёплыми губами к губам Кости, прикрыв веки. После этого офицеру расхотелось каким-либо образом пытаться что-либо представлять.
Он закрыл глаза и позволил пальцам зарыться в чёрные непослушные волосы, обнимая Дара. Губы ощутили его улыбку, шея — прохладные ладони, а руки — то, как расслабляется в них напряжённое тело. Вавилов чуть придвинулся, прижимаясь к нему, слегка наклонив голову и едва распахнув рот, словно приглашая. Ларин не нашёл причин отказать, проведя языком меж его губ, от чего те податливо раскрылись шире, впуская его внутрь. Рука Дария взъерошила короткий пушистый ёжик сбритых волос на светлом затылке, от чего по телу Кости пробежали мурашки. Он непроизвольно притянул парня ближе, и тот вдруг тихо зашипел, когда бок вновь пробило разрядом боли.
— Дар?.. — тут же обеспокоенно спросил офицер, слегка отстранившись, глядя на него.
— Всё… Нормально… — пробормотал наёмник, явно не желая, чтобы из-за раны поцелуй прекратился. Впрочем, Ларин тоже не особо этого хотел.
А потому он мягко провёл кончиками пальцев по животу парня, ощущая, как тот втягивается от прикосновения из-за резкого выдоха Дара, затем ладонь легла на грудь Вавилова и аккуратно надавила, укладывая его на спину. Константин, не отрываясь, смотрел в тёмные глаза, опускаясь следом, нависнув над Дарием, так что их губы снова оказались в считанных миллиметрах друг от друга.
— Может, мне повторить вопрос? — тихо усмехнулся наёмник, опаляя лицо горячим дыханием.
— Мой ответ определённо «да»… — негромко рассмеялся Костя, вновь прильнув к его губам.
По спине майора бегали мурашки от замысловатых узоров, которые выводили короткие ногти Вавилова сквозь ткань футболки, и от ощущения горячего языка, скользящего по его собственному. Очень хотелось прижать Дара ближе и исцеловать всё тело от самой макушки до стоп или хотя бы ощутить его под своими ладонями, но Ларин боялся увлечься и потревожить всё ещё свежий шов, а потому позволял себе касаться лишь шеи, лица и окончательно запутавшихся чёрных волос.
Вавилов всё норовил сам растревожить собственную рану, предпринимая попытки выгнуться и ближе прильнуть к Константину, однако рука офицера легко прижимала его обратно к матрасу. При должном желании Дар мог бы воспротивиться и выбраться, вот только этого желания у него не было. Было другое, и оно исполнялось в полной мере — ощущение слегка грубоватых рук на коже, гладивших её на грани с тем, чтобы покрепче сжать. Так что Дарий лишь мысленно просил, чтобы время замерло, хоть ненадолго, оставив их вдвоём в уютном мирке квартиры. Чтобы это продолжалось так долго, как только возможно, словно стоило Косте отстраниться, и всё это могло оказаться миражом.
Но тёплая ладонь, скользящая по шее, горячий язык, блуждающий по нёбам и обводящий, кажется, каждый выступ во рту, обжигающее дыхание на губах и стук сердца под тонкой ладонью сквозь одежду явно были очень и очень настоящими. Дар не мог поверить лишь в то, что так теперь может быть всегда…
В конце концов Косте всё же пришлось отстраниться, банально из-за того, что его рукам стало тяжело держать тело, и они взмолились о пощаде. Он шумно выдохнул, свалившись набок рядом с Даром, обнимая его поперёк груди, наблюдая за тем, как растягиваются в широкой улыбке пухлые и яркие от поцелуев губы. Каре-зелёные радужки словно светились от счастья, наполнявшего их хозяина, который повернул голову, глядя на Ларина, положив одну ладонь на его запястье, плавно поглаживая.
— Знаешь, я всё же тебя арестую… — негромко пробормотал майор, заправляя чёрную прядь ему за ухо. — Незаконно быть таким красивым, — фраза не отличалась оригинальностью, однако именно сейчас казалась очень подходящей в приятно пьянящей уединённой атмосфере.
Дарий тихо рассмеялся, подтверждая это, и в очередной раз поморщился от прострела в ране, но улыбаться не перестал. От попытки лечь набок он отказался, а только придвинулся ближе, прижимаясь к телу Константина. Тот охотно обнял его крепче, коротко поцеловав в лоб. Вавилов прикрыл глаза, подняв ладонь выше по его руке, и сплёл вместе их пальцы:
— Останься у меня… Пожалуйста… — тихо попросил он, расслабляясь в тёплых объятиях, и повернул голову набок, утыкаясь холодным носом в плечо офицера. Ларин мягко перебирал его волосы, расчёсывая их пальцами.
— У меня нет ни малейшего желания уезжать от тебя, — также тихо отозвался Костя. — Только что мы будем есть, вечно голодный мой? Твой организм не помешает порадовать едой, причём в больших количествах.
— Доставку закажем… — не задумываясь, пробормотал Дар, чувствуя, как внутри всё обволакивает приятным спокойствием.
Обычно после серьёзных ранений он только и делал, что спал. Сил хватало только добраться до ванной или до входной двери, чтобы забрать у курьера что-нибудь съестное, коробки и контейнеры от которого образовывали небольшие островки вокруг «гнезда», пока наёмник не восстанавливался настолько, чтобы начать нормально функционировать, и не выкидывал их. Теперь было странно, что есть кто-то ещё, кто беспокоится о провизии.
— Ты у нас ничем, кроме корейских и китайских деликатесов не питаешься вообще никогда? — негромко рассмеялся Ларин.
— Ещё японские есть… — подсказал Дарий. — И ничего не деликатесы. Вот мне лучше станет, я сам приготовлю тебе что-нибудь.
— Не сомневаюсь. Но сейчас лучше отдыхай, чудо. Раз тебе так хочется, я закажу, — Константин улыбнулся, ощущая, как плавно замедляется пульс парня, пока тот проваливается в сон.
Дар чуть заметно кивнул, едва сумев пошевелить потяжелевшей головой. Его пальцы постепенно ослабили хватку, отпуская ладонь майора, и скоро он уже крепко спал, окутанный лишь тёплым мраком, больше не нарушаемым кошмарами.
Костя аккуратно укрыл их и уткнулся носом в чёрную макушку, вдыхая едва уловимый сладковатый запах, идущий от волос, перебиваемый сыростью осенней улицы и затхлостью завода, но от того не менее родной и приятный. Константин, окружённый этим ароматом, завёрнутый в тёплый кокон пледа и успокоенный мерным горячим дыханием на собственной коже, сам не заметил, как заснул, наконец, поддавшись натиску усталости.
Удивительно, но Вавилов выспался гораздо быстрее него, поскольку, снова открыв глаза уже далеко за полдень, майор не обнаружил парня рядом. Он недоумённо моргнул, осознавая, что заботливо укрыт пледом и защищён от ярких лучей солнца шторами, и только потом услышал негромкий плеск воды за закрытой дверью ванной. Приподнявшись, Костя потёр глаза, пытаясь выгнать из их уголков сладкий сон, манящий лечь обратно, а затем встал и направился на источник звука. Постучав, Ларин замер, ожидая ответа, положив ладонь на ручку двери.
— Не заперто, — отозвался голос Дара с той стороны.
Константин удивлённо нахмурился, помедлив, а затем всё же зашёл, прикрывая за собой дверь. Вавилов сидел в ванне, погрузившись в воду почти по самые уши, так что торчали только худые колени. Его глаза приоткрылись, посмотрев на гостя, губы улыбнулись, выныривая к поверхности:
— Как спалось? — поинтересовался парень.
— Ты с ума сошёл с раной в ванну лезть? — зевнул Костя, облокотившись спиной о косяк, убрав руки за спину, старательно избегая смотреть на Дария, а если точнее — на его оголённые плечи и колени, видневшиеся над бортиками. Это не осталось незамеченным, поскольку наёмник в ответ хитро ухмыльнулся, предложив:
— Не хочешь ко мне?
Ларин неожиданно ощутил, что краснеет — щекам сделалось очень горячо. Парень смущённо кашлянул, облизывая губы, пытаясь успокоить воображение, которое неожиданно перестало испытывать сложности представления поцелуев с парнями… И не только поцелуев. Дар негромко, но явно очень довольно рассмеялся, вытащив руку, протянув её к Косте:
— Тогда дай мне полотенце, пожалуйста, — попросил он.
Майор поднял глаза, осматривая комнату, пока не обнаружил предмет поиска справа от себя, висящим на крючке. Сняв тяжёлое бордовое полотенце со стены, он сглотнул и шагнул к ванне, всё же переведя взгляд на Вавилова, который наблюдал за ним с широкой ухмылкой и лукавым блеском в тёмных глазах. По мере приближения, обоняние всё лучше улавливало приятный аромат эфирного масла, идущий от воды, которая благодаря нему, на счастье Константина, была подёрнута мутной плёнкой. С ладони Дара мерно падали грузные капли, утопая в ворсе коврика, лежавшего на тёплом полу. Он плавно приподнимал взгляд и голову с каждым шагом Ларина, пока тот не остановился рядом с ним. Пальцы сомкнулись на пушистой красной ткани, губы улыбнулись:
— Спасибо, — негромко поблагодарил Дарий, не спеша, однако, отнимать руку, поскольку и Костя, кажется, никуда особо не торопился отходить, глядя в его глаза.
«Интересно, если он продолжит меня рассматривать, мне станет плохо? Не очень хотелось бы, я только поел…» — про себя усмехнулся Вавилов, но Константин всё же сумел перебороть себя, отпустив полотенце. Впрочем, голос у него всё равно звучал очень тихо и слегка хрипло:
— Не за что… — «…маленький провокатор».
— Не надумал ко мне залезть? — Дарий отвернул голову и накрыл её полотенцем, вытирая влажные волосы.
— А ране хуже не делается от эфирных масел? — спросил в ответ Костя, не желая продолжать тему, поскольку боялся согласиться.
— Конкретно это, наоборот, способствует заживлению. К тому же моему телу намного лучше, когда хорошо моей психике, — отпустив полотенце, Дар ухватился руками за бортики и приподнялся, позволяя ткани свалиться на плечи.
Ларин шумно выдохнул, спешно отведя взгляд в сторону, снова покраснев, ощущая, как по телу вдруг пробежали стайки мурашек. Вавилов же встал, запахнув бёдра, и обернулся к нему, вновь широко ухмыляясь:
— Не поверю, если ты скажешь, что ни разу не бывал в общественных душевых, офицер.
— Там же не было тебя, — слегка обиженно отозвался Константин, скрестив руки на груди, продолжая рассматривать кофейно-мятный узор плитки.
— Ну, вообще, может, оно и хорошо. Нам с тобой ещё надо проверить, как теперь мой организм будет реагировать на твои взгляды, — Дарий, придерживая полотенце рукой, подошёл к сливу, вытаскивая из него пробку пальцами ног, поскольку наклоняться всё ещё было больно, хоть ванна и обезболивающее заметно помогли.
— В смысле? — не понял Костя, всё же обернувшись к нему, вновь почувствовав пробежавшее по коже щекочущее чувство, оседающее где-то внизу живота, когда взгляд сам собою скользнул по выступающим на спине позвонкам. Тут же захотелось обвести каждый из них пальцами, а ещё лучше — языком.
Вавилов вздохнул, возвращаясь к нему, остановившись напротив, развеивая наваждение, поскольку майор поспешно уставился в его глаза, хотя это всё равно не помешало Дарию хитро улыбнуться:
— Но отворачиваться всё равно не обязательно, Ларин, — негромко сказал он, проведя пальцами по щеке Константина.
Тот перехватил его запястье, не дав опустить ладонь ниже, шумно переводя дыхание. Дар тихо засмеялся, расслабляя руку, ощущая мурашки, пробирающие до костей от той невероятной бури эмоций, что пронеслась в голубых глазах с огромными чёрными зрачками. Он мысленно пообещал себе обязательно забраться в этот омут поглубже.
— Может, тогда ты сначала объяснишь, что имел в виду? — негромко поинтересовался офицер после паузы, совладав с собственными желаниями. Дарий хмыкнул.
— Ну, раз уж приходится держать полотенце, для начала помоги мне вылезти, пожалуйста, — улыбнулся он. — Моё тело как-то не очень расположено разговаривать стоя, лёжа ему нравится больше, — фраза, предполагаемая, как простой факт, из уст Дара с его хитрой ухмылкой прозвучала настолько двояко, насколько вообще это было возможно.
Ларин, до сего момента считавший выражение «покраснеть до ушей» лишь красивой писательской формулировкой, быстро убедился, что это вполне возможное явление. Громко выдохнув, он отпустил запястье Дария, аккуратно обнимая его за талию, взял парня под бёдра и поднял на руки, вынимая из быстро пустеющей ванны. Наёмник негромко рассмеялся и, кажется совершенно не собираясь передвигаться больше с помощью собственных ног, прижался к Косте, обняв за шею и удобно устроив голову на его плече, чуть прикрыв глаза.
— Ты маленький демон, вот ты кто, Вавилов, — пробормотал майор, однако покорно направился в комнату, не так уж сильно и возражая против того, чтобы не отпускать Дара.
Тот снова тихо засмеялся, потеревшись кончиком носа о его шею:
— Ну, я очень старался. И где это я мелкий? Мы с тобой почти одного роста! — возмутился он.
— Зато ты младше.
— На каких-то несчастных три года, — фыркнул Дарий.
— Но всё равно же младше.
Вавилов сердито засопел, а потом неожиданно укусил его за шею.
— Эй! — рассмеялся Костя, поднимаясь с ним на кухню. — Я же просто констатирую факты. Что тебе не нравится?
— Мне никогда не нравилось быть младшим, — каким-то странным голосом пробормотал Дар, чуть хмурясь.
— Хорошо, я понял, — миролюбиво согласился Ларин, аккуратно опуская свою ношу на стул, спиной к окну. — Как я понимаю, ты поел? Сделать тебе кофе?
— Да, было бы здорово, — наёмник привычно уложил ногу на ногу, облокачиваясь на спинку стула. Обед, ванна и разговоры отняли у него слишком много сил, и тело поспешило напомнить, что им, между прочим, всё ещё плохо.
Константин кивнул, мягко поцеловав его в макушку, вернув на лицо Вавилова улыбку, и направился к плите. Дар прикрыл глаза и запрокинул голову, подставляя лицо солнцу. «Мне так давно никто не варил кофе… Да и вообще, кажется, после смерти мамы забота обо мне всегда была лично моей проблемой. Так сказать, спасение утопающих — дело рук самих утопающих…» — он вдруг рассмеялся от того, насколько иронично эта фраза легла на последние события в его жизни.
— Ты чего? — удивлённо спросил Костя, обернувшись к нему, вопросительно приподняв брови.
Дарий отрицательно помотал головой, чуть качнув висящей вдоль тела рукой, мол ничего важного.
— Просто мне давно не было так хорошо, — он чуть повернул к нему лицо и приоткрыл один глаз. — Я тебя так люблю, ты бы знал.
Офицер тихо засмеялся, вернув взгляд на зажжённую конфорку, ставя на неё турку, а затем подошёл к столу и сел на второй стул, улыбнувшись Дару:
— И я тебя. Как самочувствие?
— Нормально.
— А если честно?
— Честно нормально, — рассмеялся Вавилов, снова закрывая глаз и опрокидывая назад голову. — Обычно мне куда хуже и… — он запнулся, слегка смутившись.
— Что? — спросил Костя, разглядывая островатые изгибы лица и выпирающую косточку кадыка на соблазнительно открытой шее.
— Обычно я один. И никто не варит мне кофе, — наёмник широко улыбнулся, заставив сердце майора часто громко застучать.
— Если хочешь, я могу варить его тебе каждое утро, — негромко сказал Константин.
— А как же работа, офицер? — ухмыльнулся Вавилов, чуть тряхнув волосами, когда в глаза залезла непослушная чёрная прядь.
— Я останусь, пока твоя рана не заживёт, — Ларин испугался, что сказал что-то не то, потому что Дар вдруг нахмурился. Ему совсем не хотелось испытывать гнев уже куда более дееспособного Некроманта, так что Константин поспешно добавил: — В плане, что не поеду домой. А потом буду приезжать к тебе так часто, как смогу.
— И что же в вашем понимании «часто», офицер? — с долей сарказма осведомился наёмник, поднимая лохматую голову.
— Боюсь, ты не захочешь поставить у себя мою кровать, — улыбнулся Костя.
— Я могу купить двуспальный матрас, сдалась тебе эта кровать!
— А что, если я питаю к ней особые глубокие чувства? — рассмеялся майор, однако доля правды в этом имелась. Он действительно привязался к старой скрипучей постели в своей небольшой съёмной квартире.
— Хорошо, тогда я тоже буду приезжать к тебе, чтобы твоя кровать побыстрее сломалась, — ухмыльнулся Дарий, а Ларин прикрыл глаза, краснея, кажется, уже в миллионный раз за последний час. Вавилов, судя по его смеху, остался доволен такой реакцией.
— Это было так обязательно?
— Я никогда раньше не видел, как ты краснеешь. А это чертовски мило, — Константин посмотрел на него почти сердито, но это наёмника явно не убедило, поскольку он продолжил широко улыбаться. — Ладно, хорошо, я больше не буду, — согласился Дар после недолгого молчания, однако майор не изменился в лице, всё ещё сверля его взглядом. — Ну, Кость, ну правда. Что ты в самом деле?
Дарий легонько пихнул ступнёй его бедро, вот только в этот раз Ларин поддался давно манящему искушению — не успел Вавилов даже задуматься о том, чтобы притянуть ногу обратно, как на его лодыжке сомкнулись тёплые сильные пальцы. Парень вздрогнул, распахнув глаза, шумно резко выдохнул и сжал ладонями сиденье, словно его прошибло током. Костя удивлённо приподнял брови, слегка ослабив хватку:
— Дар, что с тобой?
Наёмник помотала головой, сглотнув, снова расслабляясь, насколько это было возможно, учитывая факт того, что по всему его телу бегали мурашки, точно голень зажала не человеческая ладонь, а оголённый провод, пускавшись разряды тока прямо по нервным окончаниям. Дарий перевёл дыхание, не зная, чего хочет больше — немедленно выдернуть излишне чувствительную часть тела из рук майора или попросить того сделать так ещё раз. Константин помог ему определиться с выбором, плавно проведя пальцами по коже вверх и снова вниз. Ласковые прикосновения успокоили Дара, и он, уложив ногу на бедре Кости, прикрыл глаза и чуть приоткрыл губы, наслаждаясь приятной щекоткой, которую вызывала ладонь офицера, медленно скользящая то к колену, то к ступне, то поглаживавшая напряжённые мышцы икры.
«Какая прелесть» — ухмыльнулся Ларин, наблюдая за реакцией парня. — «Ну, раз тебе так нравится, я не против». Он аккуратно выводил пальцами узоры, больше не сжимая, чувствуя, как иногда чуть подрагивают стопа и голень, лежащие на его собственной ноге, и как едва поджимаются пальцы, стоит ему надавить под коленом или с нажимом провести вокруг выступающих косточек у сустава.
— Знал бы — сделал бы так года на два раньше, — негромко сказал он, улыбаясь. Дар тихо рассмеялся, млея от его прикосновений.
Идиллию прервало громкое шипение плиты, на которую выплеснулся закипевший-таки на минимальной мощности кофе. Вавилов обернулся на звук и по инерции потянул ногу к себе, намереваясь встать, но Константин быстро усмирил его порыв, сжав лодыжку парня.
— Сиди, — тоном, не терпящим возражений, проинструктировал он, и Дар задумался от чего его пробрало сильнее — от хватки на ноге или от командного голоса майора. Однако же он остался сидеть и, что удивительно, молча.
Ларин вымыл кружки-«близняшки» от давно покрывшегося холодной плёнкой кофе, заливая в них свежий, поставив обе на стол, после чего залез в холодильник, доставая оттуда ещё оставшиеся контейнеры с роллами. Пока Вавилов увлечённо занимался их открыванием, Костя сходил за приборами и вновь сел напротив, помогая парню.
— Спасибо большое, — поблагодарил Дар за кофе, отпивая из одной из кружек, уже проворно подцепив палочками «Филадельфию», пока Костя ещё даже не успел ткнуть во что-то вилкой. Вот они навыки профессионального обжоры.
— Не за что. Только жуй хорошо, а не глотай целыми кусками, пожалуйста, — улыбнулся Константин, на что Дарий согласно кивнул, старательно прожёвывая пищу.
«Послушный-то какой, вы только поглядите. Жаль я раньше не знал, что существует такой действенный и приятный метод твоего укрощения», — мысленно усмехнулся офицер, с удовольствием расправляясь вместе с Даром с рядами роллов, размышляя о том, что не отказался бы снова ощутить приятную тяжесть его ноги на своём бедре и её лёгкую дрожь. Кажется, Вавилов думал о том же, потому что недолго погодя, его ступня плавно погладила голень Константина, словно спрашивая разрешения. Ларин не смог сдержать улыбки. Он опустил руку, легко поймав поднявшуюся навстречу его ладони худую лодыжку, вновь располагая её у себя на коленях, мягко поглаживая и легонько сжимая, заметив, как довольно и расслабленно улыбается Дарий. Оба молча наслаждались близостью, иногда переглядываясь, пока контейнеры и кружки не опустели.
Тогда Костя занялся уборкой, а Дар, с его разрешения, направился в комнату, чтобы переодеться. Он натянул на себя чёрную толстовку, превышавшую ширину его тела раза в три, и чёрные же штаны, после чего уселся в «гнездо», завернувшись в один из пледов, дожидаясь офицера. Константину не очень понравилось то обстоятельство, что в квартире с врубленным на максимум отоплением и подогревом пола, Дарию вдруг стало холодно, и он, присев рядом, аккуратно отодвинул со лба всё ещё влажные пряди, прижавшись к нему губами.
— Ты горячий. Теперь буквально во всех смыслах, — негромко сказал он. Вавилов тихо рассмеялся, опустив тяжёлые веки, пытаясь бороться со всё усиливающимся притяжением матраса. — У тебя есть жаропонижающее?
— Посмотри в левом шкафчике.
В то время как Ларин копался в скудных запасах медикаментов в старой коробке из-под обуви, перебирая флакончики и коробочки, внимательно изучая их срок годности, на каждом втором ворча: «Пора выбросить», Дарий улёгся в «гнездо», укутавшись в плед, ощущая, как накатывает слабость. В конце концов, Костя всё же нашёл на самом дне «аптечки» помятый жизнью «Терафлю», пригодный для применения, сполоснул одну из кружек, поскольку всего их в квартире было три, и залил лекарство кипятком из ещё не остывшего чайника.
Вновь опустившись рядом с Вавиловым, он помог тому сесть и, приобнимая за плечи, почти буквально влил в него жаропонижающее, потому что руки Дария оказались неспособны даже удержать чашку. Уложив парня обратно, Константин подоткнул один плед и накинул сверху второй, чтобы Дару было теплее.
— Спасибо, Кость… — слабо пробормотал тот, проваливаясь в сон, пока офицер сидел рядом, мягко гладя его по голове.
Всё же, как не пытался Дарий делать вид, что в норме, его тело категорически говорило об обратном. Спал он крепко и спокойно, но Ларину пришлось один раз разбудить его, когда снова поднялась температура, и влить новую дозу «Терафлю», купленную офицером в ближайшей аптеке во время вылазки из дома за продуктами и запасом готовой еды из кафе. После этого сон Вавилова больше ничего не тревожило.
Самому же Константину не спалось, хотя он и попытался прилечь рядом с Даром, но подремать дольше пятнадцати минут не удалось. Потому он ещё раз изучил стеллаж с книгами и сел на кухне с томиком Жюля Верна, попивая зелёный чай — чёрный заметно приелся.
Один час сменялся другим в череде замкнутых действий — проверить не горячий ли у Вавилова лоб, щёлкнуть кнопкой чайника, пробежать глазами пару страниц, пока закипает вода, налить чай, заварить новый, если нужно, и снова читать. Костя поздно сообразил, что его чаепитие вместо успокоения, напротив, бодрит организм и только больше тревожит нервную систему, которая от чего-то всё больше и больше накалялась с течением времени. Закончилось всё тем, что майор отложил книгу, не в силах даже пытаться вникнуть в приключения обитателей «Наутилуса», хотя «Двадцать тысяч лье под водой» с раннего возраста оказывали на Константина поразительно умиротворяющий эффект. Кажется, сейчас был не тот случай.
Ларин сидел, обхватив руками голову, зарывшись пальцами в волосы и прикрыв глаза, слушая далёкий ночной шум города и затихающее шипение чайника. Ещё пару мгновений вода недовольно что-то бурчала, а потом умолкла, погрузив комнату почти в абсолютную тишину. В ней вдруг что-то негромко завибрировало, совсем недалеко от Кости, и тот вздрогнул, подняв голову, вертя ею, ища источник звука. Заметив над холодильником невесть откуда взявшееся свечение, парень встал, подошёл к нему и вытянул руку, приподнявшись на носочках. Пальцы наткнулись на твёрдый горячеватый предмет. Офицер недоумённо нахмурился, изучая его наощупь, пока не догадался, что это ноутбук — Дарий всегда оставлял его заряжаться на холодильнике. Видимо, об этом он тоже успел позаботиться в то время, пока Константин спал.
Удовлетворённо успокоено выдохнув, офицер нашарил провод и отсоединил ноут от розетки. Тут беспокойство внутри шевельнулось с новой силой, толкнувшись в рёбра с очередным ударом растревоженного сердца, пробирая тело волной холодной дрожи. Недолго подумав, Ларин, наконец, сообразил: «Зарядка, точно. Мой телефон разряжен…» — он поспешно спустился в зал и подошёл к двери в ванную, залезая в карманы ветровки, ища мобильник. — «Чёрт, в отделе, наверное, меня уже и похоронить успели за это время… Что же делать? Не скажу же я им правду. Вот Дьявол!..» — парень тихо нецензурно выругался и уже с телефоном подошёл к шкафу между кухней и комнатой, ища среди плетёных корзинок, стоящих в нижних ячейках, ту, в которой лежали провода и разные технические приблуды.
Поиски в основном велись почти вслепую, основываясь на попытках воткнуть USB-адаптеры в разъём мобильника, пока один не подошёл. Вернувшись на кухню, Константин подсоединил спасительный провод к вилке, вернул её в розетку и уставился на экран, который вообще отказался загораться, явно оскорблённый таким долгим игнорированием его проблем. Вновь тяжело вздохнув и тихо ругаясь, Ларин стал заваривать чай с ромашкой, надеясь на её благоприятный эффект на нервную систему. После этого парень устроился на гарнитуре и снова попытался погрузиться в книгу, но почти все мысли вертелись вокруг того, как ему объяснять своё отсутствие. Ничего дельного в голову не приходило, так что, включая через полчаса телефон, Константин чувствовал себя паршиво.
Мобильный заработал, хоть и с явной неохотой, затребовав пароль, игнорируя попытки хозяина открыть экран отпечатком пальца. Как только глазам Кости предстал рабочий стол, зелёный и оранжевый значки с трубкой и облачком сообщения соответственно приветственно провернулись, извещая, что у них есть для парня новости — красные точки в уголках с цифрами о пропущенных звонках и полученных SMS.
«Кажется, я — труп», — мрачно подумал майор, просматривая историю вызовов. Ветрова и Головлев звонили по пять раз, четыре раза — Дятлов, ещё два — начальник Константина Леонид Станиславович. В мессенджере в основном были автоматические уведомления: «Этот абонент оставил вам голосовое сообщение», но одно выбивалось — Оксана что-то написала.
Офицер открыл её SMS изучая строчки:
«Константин Александрович, пожалуйста, как будет возможность, свяжитесь с нами. Мы очень волнуемся!
На заводе были обнаружены двое неизвестных, один — в маске Крысолова, личность второго не установлена, он находился в бессознательном состоянии. Нас оглушили световой, к сожалению, мы их потеряли».
Потом шло ещё одно, очень короткое сообщение:
«P.S. Ваша рация у меня».
Ларин удивлённо моргнул, потом нахмурился и пошарил по карманам — пусто. Он отложил телефон, снова спустился к ветровке и ощупал её — тот же результат. «Вот так номер. Как же я умудрился её посеять? Ладно, оно и к лучшему…» — парень выдохнул, отпуская несчастную куртку, бредя на кухню, где снова забрался на гарнитур, переступая на нём босыми ногами молясь, чтобы с него ничего не свалилось. Облокотившись о холодильник и некоторое время погипнотизировав мигающий курсор, Костя стал печатать ответ:
«Здравствуй, Оксана. Телефон разрядился, так что я не мог с вами связаться. Спасибо, что забрала рацию. Я ушёл с завода следом за Крысоловом, как я думал, хотя теперь не уверен в этом. Потерял его в городе. Неважно себя чувствую, попытаюсь оклематься до завтра».
Константин быстро отправил сообщение, стараясь не задумываться о том, на сколько процентов то было правдой, а на сколько — откровенной ложью. Он сел на тумбе рядом с черепом, наливая в кружку ромашку, прикрывая глаза. Сердце часто стучало в груди и висках. Ему казалось, что в отделе знают о том, где он и с кем, и что Оксана вместе с остальной опергруппой с раннего утра окажется на пороге квартиры Дара. Так что, когда вдруг с холодильника снова послышалась тихая вибрация, Ларин нервно вздрогнул и выплеснул немного чая на свою ладонь, уставившись на белое свечение экрана. Кажется, что несмотря на поздний час, Ветрова не спала. Тяжело выдохнув, Костя поднялся, вытирая руку, и перебрался к телефону, залезая в чат:
«Слава Богу, что с вами всё в порядке! Не волнуйтесь, мы постараемся сделать всё, что в наших силах, чтобы его поймать. Отдохните и придите в себя».
Константин замер, ощущая, как с плеч стекает груз тревоги. Он облегчённо прикрыл глаза и улыбнулся, пока терзавшее его беспокойство медленно угасало, развязывая внутри тугой узел. Коротко поблагодарив подчинённую, Костя слез на пол и посмотрел на идущий из кружки пар. Пить чай резко расхотелось, парень спустился в зал, неожиданно ощутив, что у него слипаются глаза.
Дарий безмятежно спал, чёрная прядь, упавшая на его лицо, мерно покачивалась от тихого горячего дыхания. Майор аккуратно убрал её, лёг рядом и прислонился губами ко лбу Вавилова, проверяя нет ли жара. Удостоверившись, что температура не вернулась, Константин успокоился окончательно, забираясь под плед, обнимая Дара. Тот даже во сне придвинулся к нему, негромко засопев в шею. Офицер улыбнулся, приподняв руку, чтобы провести пальцами по его волосам, но ладонь замерла на плече наёмника, так и не достигнув конечной цели — Ларин крепко заснул.