***
Гарри сверлил ковер непонимающим взглядом. Нет, он, конечно, был благодарен Долохову за то, что тот не махнул рукой и не оставил его одного на улице, но что это было? Всего несколько мгновений назад, когда они нечаянно пересеклись взглядами? Гарри никогда не думал, что что-то настолько банальное сможет выбить у него землю из-под ног, даже учитывая то, что он сидел в тот момент. Вернулся Долохов в гостиную уже не один. Рядом с ним стоял молодой мужчина с длинными заплетенными в свободный хвост светлыми волосами. Мужчина был в простой черной мантии, на плече висела небольшая брезентовая сумка, в которой что-то позвякивало. — Klyanus' trudami Gippokrata, Antonin, yeshcho raz ty vyzovesh' menya posredi nochi, — Гарри предполагал, тот говорил на русском. Звуки, которые он произносил, были очень похожи на те, что иногда можно было услышать от Долохова. — Потом ты можешь посылать меня сколько хочешь, а сейчас осмотри парня, будь добр, — Антонин продолжал говорить на английском, подводя мужчину к Гарри. Мужчина закатил глаза. — Я колдомедик. Позвольте мне использовать общие диагностические чары, просто посидите спокойно, юноша, — колдомедик, не посчитавший нужным назвать свое имя, присел перед Гарри на колени, достав палочку. Мужчина сделал несколько круговых движений и пассов, прежде чем встать с пола. — У вас перелом лучевой кости, трещина в пятом ребре и множество незначительных гематом, — колдомедик испытующе посмотрел ему в глаза, наверняка, думая, что Гарри сейчас начнет рассказывать откуда у него весь этот чудесный набор травм. — Перелом и трещину исправим с помощью Костероста, с садинами и синяками же, как я могу заметить, вы в силах разобраться сами. Колдомедик полез в сумку, гремя склянками. Найдя пузырек с нужным зельем, он повернулся к Долохову. — Ложку принеси. И стакан воды. Вкус зелья оставался таким же отвратительным, каким запомнил его Гарри еще больничного крыла Хогвартса. Правда, в этот раз его разрешили запить водой, чему Гарри был максимально благодарен. Заживление прошло быстро и не так болезненно, как было в воспоминаниях. — Экспериментирую с добавками в базовые составы зелья. Мой Костерост содержит ещё и анестетик, чтобы пациент не испытывал сильных болей, пока действует зелье, — ответил колдомедик, когда Гарри, не сдержавшись, спросил о своих ощущениях. Такая магическая медицина нравилась Гарри куда больше. — Спасибо, — Гарри благодарил одновременно двух мужчин, стоящих сейчас перед ним. Глаза сонно закрывались. — Schet vyshlyu pozzhe. — Schet?! — Антонин скорчил оскорбленную рожицу, приложив ладонь к груди. — To, chto my druz'ya, ne oznachayet, chto ya budu pribegat' k tebe po pervomu zovu v chas nochi i ne poluchat' za eto ni kopeyki, — колдомедик скрестил руки на груди, усмехаясь. — Koshmarnykh tebe snov, Antonin. Ne boley. После того, как Долохов проводил колдомедика до двери, мужчина разбудил задремавшего Гарри. — Ты это, отправь к своей умной подружке патронус, чтобы она не волновалась. — Гермионе? А она здесь при чем? — Гарри удивленно поднял брови. — Адрес твой она мне дала. Не без угроз, конечно, обошлось, но, как видишь, — Долохов развел руками, как бы говоря «все к лучшему случилось». — Вы угрожали ей? — тон Гарри резко похолодел. Как бы трепетно не относился к нему Пожиратель, если он хоть словом запугивал его близких… — Вообще-то она мне пыталась. Если не веришь, могу даже письмо показать, — Гарри фыркнул. От Гермионы, на самом деле, вполне можно было такого ожидать. Отправить патронус дело минутное, однако Гарри пришлось хорошенько сосредоточиться на заклинании — накопившийся стресс и усталость, а ещё зелья в придачу, дали свое. Гермиона, конечно, его потом пнет при встрече за то, что он разбудил ее посреди ночи, но, а что. Сама ведь попросила, вернее указала. Но, судя по бодрому голосу, исходившему от сияющей выдры, Гермиона не спала. Успокоив подругу, Гарри откинулся на спинку дивана. Что ж, теперь он без жилья. Ура. — Я, конечно, очень хочу услышать от тебя историю твоих переломов, но не думаю, что сейчас ты в состоянии что-либо рассказывать, — Долохов махнул ему рукой, намекая следовать за ним. Пожиратель открыл одну из дверей на втором этаже. — Это гостевая спальня, пока можешь ей пользоваться. Душ прямо по коридору. Спокойной ночи. Пожелав спокойной ночи в ответ, Гарри завалился на кровать. По-хорошему, надо бы написать Рону и Гермионе, что у него возникли некоторые трудности. Или может обратиться за помощью к Люпину и Тонкс. Было как-то неправильно задерживается в доме человека, с которым они были врагами в самом прямом смысле. Однако желание просто взять и лечь спать, наплевав на все, пересилило.***
Гарри проснулся около восьми утра от приятного запаха свежих блинчиков, доносившегося с кухни на первом этаже коттеджа. Поттер потер глаза, садясь на кровати. Вчера, или даже сегодня, просто намного раньше, он не удосужился даже расправить предложенную ему постель, чтобы лечь спать по-человечески. Что уж говорить про грязную одежду, в которой он несколько часов валялся на чистом одеяле. Стало как-то стыдно за свою неряшливость. Гарри оглядел комнату. Она была небольшой, однако более просторной, чем та, в которой он жил у Дурслей. Стены были выкрашены в приятный глазу оттенок кофе с молоком. У большого окна, по левую сторону от кровати, стоял письменный стол из темного дерева, само окно прикрывали простые однотонные серые шторы. Несколько простых книжных полок, комод и шкаф, сделанные из такого же темного дерева, нашлись с противоположной от окна стороны. Слева от кровати располагалась небольшая тумба, на которой стояла клетка Букли, правда без самой обитательницы. На полу недалеко от двери лежал его чемодан. Гарри снова накатило волной стыда за то, что Долохову пришлось самому перетаскивать его вещи в спальню. Тот и так сделал для Гарри слишком много. Решив, что всё-таки стоит спуститься вниз, Гарри выхватил из чемодана зубную щетку, первые попавшиеся штаны и футболку и пошел в ванную. За кухонной плитой Гарри ожидал увидеть домовика или, в крайнем случае, чары, которыми пользовались домохозяйки, чтобы облегчить себе готовку, но ни как не самого Долохова, что-то бурчащего себе под нос. — Проснулся? Садись, скоро будет готово, — Пожиратель даже не обернулся на стоящего на ступенях Гарри. Интересно, как Долохов узнал, что он уже спустился на кухню? Шел Гарри достаточно бесшумно, можно сказать по привычке, да и пол нигде не скрипит. — Почувствовал твой магический фон, — ответил Долохов. — Я уже говорил, что ты слишком громко думаешь? — Ну, простите. Ничего не могу поделать, — Гарри устроился за столом, у окна. Всегда, когда он был в доме Долохова, то занимал именно это место. Пожиратель ничего не ответил. Буквально через минуту перед Гарри оказалась тарелка с большими тонкими блинами, абсолютно не такими, какие делала тетя Петуния. Блины, к которым привык Гарри, были небольшие в диаметре и достаточно толстые. Затем на столе появилась маленькая пиала с вареньем или джемом, кажется, малиновым, и две кружки: одна, Долохова, с крепким кофе, вторая — с какао, для Гарри. — Вы готовите сами? Без магии или домовиков? — Гарри не мог сдержать своего интереса. Всё-таки ему было непривычно видеть чистокровного мага, поддерживающего идеи Волан-де-Морта, насколько по-маггловски хозяйственным. — Никогда не видел в этом проблемы, — мужчина пожал плечами. — Я рос в несколько ином обществе, со своими порядками и традициями. Это у вас, в Англии, все насколько консервативно. К тому же, мне просто нравится готовить, почему нет. Ну а домовые эльфы мне просто не нравятся, паразиты. Гарри фыркнул. Долохову-то никто, даже Пожиратели Смерти, не посмеет что-то сказать или двусмысленно пошутить по поводу его отношения к готовке без магии. Жизнь дороже. — А теперь, когда я утолил твою жажду узнать обо мне побольше, и ничто нас не отвлекает, выкладывай, — Долохов говорил без нажима, но его низкий бархатистый голос сам превращал любую просьбу в приказ. Гарри сглотнул. Вот о чем, а о Дурслях говорить не хотелось вообще. Да и Гарри не знал, какой реакции можно ожидать от Пожирателя: жалеть его он, конечно, вряд-ли начнет, а вот посмеяться с беспомощности вполне. То, что в последнее время их отношения стали нейтральными, не значило, что Долохов не перестал быть последователем Волан-де-Морта. — Неприятности с родственниками, — пробормотал Поттер, тыкая в блин вилкой. — А подробнее? — Дяде не понравилось, что я постоянно ухожу из дома к вам на занятия, и, что поздно с них возвращаюсь, — про инцидент с письмом и шутках Дадли Гарри решил умолчать. — Дурсли и так меня недолюбливали, а вчера, как раз, появился повод избавиться от «любимого» племянника — Гарри показал кавычки. Долохов так и сверлил его скептическим взглядом. — Что-то, по количеству травм, недолюбливали — мало сказано, — Пожиратель откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. Гарри неопределенно качнул головой, стараясь отвлечься на остывающий какао, а не на неловкий для него разговор. Он и не требовал от Долохова проявления сочувствия и, уж тем более, жалости. О его жизни в немагическом мире вообще знали единицы, даже Рон с Гермионой знали, что ему просто /не нравится/ жить с родственниками, но в подробности никто не посвящался. Да и друзья в душу не лезли, после стольких лет дружбы знали — захочет, расскажет сам, а иначе кроме как отговорок и расплывчатых фраз ничего ожидать не следовало. — Меня никогда не любили, — Гарри сам не знает, зачем затеял продолжение разговора. Ни с того ни с сего в нем заиграло желание выговориться хоть кому-то. — Я всегда был в доме тети лишним. Мне не место среди нормальных людей. А то, что произошло вчера, — Поттер показательно развел руками. — Хуже, конечно, не случалось, но, видимо, мои поздние возвращения окончательно вывели дядю Вернона из себя. Гарри ненароком поднял взгляд с пустой тарелки на Долохова. Тот сидел, не поменяв позы, но вот выражение лица мужчины было несколько иным. Гарри не мог запросто считывать эмоции людей, особенно, если их обычное выражение эмоций меньше, чем у кирпичной кладки, но Долохов явно уже не был настроен настолько скептически. — Прости, конечно, — Пожиратель выдержал небольшую паузу, как будто, обдумывая правильность или необходимость дальнейших слов. — Просто по рассказам Снейпа, ты, ну, стереотипный ребенок-знаменитость, — он образно махнул рукой. — Заносчивый, наглый, слишком самоуверенный и привыкший, что ему все потакают, а родственнички-магглы заваливают подарками и чуть ли не обожествляют своего племянника. Я не сторонник верить людям на слово, однако за неимением других характеристик я, да и вообще все, принимали его слова, как правду, — мужчина смотрел в пол, нахмурив брови. — Уже при более, так сказать, близком знакомстве с тобой я начал сомневаться в том, что нам втирал Снейп. Сейчас, видимо, я уверен в его неправоте подавно. Гарри беззлобно усмехнулся. Всё-таки Долохов был прав: когда у тебя нет личного опыта в близком общении с человеком и тебе не с чем сравнивать, то по-любому начинаешь опираться на мнения других людей. Разве не так произошло перед первым курсом, когда Хагрид (к нему, в общем-то, Гарри претензий не имеет — великан сам был очень наивен и легко внушаем) описывал одиннадцатилетнему ему о том, какие все слизеринцы плохие и злые. Ну, а в способностях своего обожаемого профессора зелий выставлять его, Гарри, в самом худшем свете Поттер не сомневался. Решив сменить неприятную тему, Гарри переключился на построение связки атакующих и беседа сама собой перетекла в мини-лекцию, правда, пока только теоретическую.***
Антонин немного выдохнул, когда шкет резко перескочил на абсолютно не связанную с предыдущей тему. Все же говорить о проблемах в семье и тому подобном он не умел, а оказывать адекватную моральную поддержку и подавно. Он мог вывести ситуацию в грубую шутку или сарказм, а потом дать какой-нибудь совет, в крайне серьезном случае. Так уж получилось, что он совершенно не блистал эмпатией, а поддерживал близких в своей, несколько эксцентричной манере, которая многим бы показалась оскорбительной или нездоровой. Однако дорогие ему люди, таковых было раз-два и обсчелся, не жаловались. С темы заклинаний они перескочили на школу, а потом, каким-то неведомым образом, добрались и до политики. Тут Антонин решил немного потянуть время, чтоб как можно более ненавязчиво затронуть мирный договор с Лордом. Все же терпение Лорда тоже не бесконечно, он требует подробной отчетности от всех Пожирателей, находящихся на выполнении какого-либо спецзадания. У Антонина, в лучшем случае, оставалось время до нового года, чтобы после экзаменов Поттер подписал соглашение. — Что бы ты вообще хотел улучшить в Маг Британии? — спросил Антонин и мысленно скривился. Сейчас бы на его место Люциуса, умеющего виртуозно лавировать между темами и плавно подталкивать оппонента к нужной. — Даже не знаю, не задумывался, — Поттер задумчиво взъерошил волосы. — Наверное, надо бы что-то сделать с магглорожденными и полукровками, которые жили среди магглов. В смысле, они же почти ничего не знают о мире, в который им предстоит учиться и жить. Может что-то типа дошкольного образования? — он добавил ещё ложку сахара в новую порцию какао. — А ещё решил бы вопрос магии на каникулах. Да, детей нужно контролировать, но как им, например, отрабатывать школьную программу, или, при необходимости, защищаться? Я знаю, что Министерство рассматривает ситуацию, когда ребенок применял магию, но, — Поттер усмехнулся. — Летом перед пятым курсом, когда меня чуть не сожрал дементор, Министерство устроило мне слушание, вместо того, чтобы разобраться, откуда появились дементоры. — Слышал об этом, — Антонин закинул на пустой стул ноги. — Их, к слову, Амбридж отправила в ваш маленький городок, чтобы ты, так сказать, больше не мешался со своими криками о возрождении Лорда. Антонин усмехнулся, глядя, как мальчишка изменяется в лице. Все эмоции, как на ладони. Долохов неплохо позабавился, наблюдая за Поттером, от которого так и веяло вселенской ненавистью. — Ну все-все, остынь. Жаба и так получила свое, — он загадочно подмигнул бушующему парню напротив. Тот наверняка вспомнил статью Пророка и авроров в Большом Зале. Хорошая сценка получилась, конечно. Но не такая, скажем, удовлетворяющая его темные потребности. А о том, что после публичного «заключения» в Азкабан, Амбридж попала совсем не в камеры к дементорам, а чуть более уютные казематы Малфой-мэнора (в ее случае, было бы лучше, окажись она в тюрьме), Поттеру знать не обязательно. Хотя Антонину было даже интересно: начнет ли святой Гарри оправдывать тираншу, оставившую ему, и не только ему, шрам, если узнает, как повеселились они с Раббастаном и Беллой? Или же просто молча выслушает и кивнет? Есть ли шанс, что победно улыбнется и скажет, мол, так ей и надо? Долохов, не вслушиваясь, продолжал смотреть на Поттера, разошедшегося в своих рассуждениях. Момент в самый раз. — Это все очень хорошо, но ведь ты понимаешь, что без должности Министра или необходимых связей, ты не можешь сделать ровным счётом ничего. Одного энтузиазма слишком мало. Но, знаешь, — показать жестокую реальность, а потом якобы «дать шанс». — Многое ты мог бы осуществить, если, скажем, будешь в хороших отношениях с верхушкой власти. Антонин буквально слышал, как в голове Поттера работают шестеренки. Мда, кажется, обтекаемые выражения, не наш вариант. — Короче, если ты подпишешь с Лордом мирный договор это облегчит тебе жизнь. Он тоже собирается заниматься реформами многих областей, так что ты можешь внести свою лепту, как условия заключения договора, — Долохов прошел напролом. Не впервой, да и так ему больше нравится. — Твои предложения весьма исполнимы и важны для развития нашего мира, поэтому с этим проблем не должно возникнуть. Ты же у нас борец за справедливость и всемирное счастье, так давай, думай. Поттер замер как-то неестественно, смотря на него своими большими оленьими глазами. «Ну все, сейчас начнется…» подумал Антонин, за секунду до. — Прошу прощения, — мальчишка сразу закрылся и отдалился. — То есть, все это, — он обвел рукой себя и дом. — Только ради того, чтобы я согласился добровольно пойти в Волан-де-Морту? Как-то слишком сложно и благородно! Было бы эффективнее скрутить меня там, на улице, когда я толком не мог сопротивляться, и привести к вашему Господину, — Поттер перегнулся через стол, наклоняясь к его спокойному лицу. — Я. Ни за что. Не. Буду. Сотрудничать. С убийцей. Моих. Родителей. Мальчишка спешно поднялся из-за стола и направился к лестнице, попутно ударяясь ногой о дверной косяк. За всем этим предложением Антонин равнодушно наблюдал со своего стула. Ну, хоть дом не громит, уже спасибо. — Можете хоть прямо сейчас хватать меня и вести к своему лорду, — Поттер яростно сверкал глазами, поднимаясь по лестнице. — Все равно ничего подписывать не буду. Наверху хлопнула дверь и что-то ещё глухо ударилось об пол. Предположительно чемодан. Антонин медленно досчитал до пяти и решил подняться к этому несносному ребенку. Гарри действительно скидывал в чемодан вещи, которые успел достать и найти им место в комнате. — А теперь слушай сюда, — Долохов толкнул мальчишку в плечо, заставляя того отступить к стене. Подойдя почти вплотную, Антонин наклонился к Поттеру, и произнес, чуть ли не рыча. — Ты, конечно, можешь сейчас просто взять и уйти. Вот только куда, а? Скажи мне, Поттер-р. Антонин знал, что сейчас он грубо нарушает чужое пространство Поттера, который и так шугается от случайных прикосновений. Скорее всего, сейчас он только усугубляет ситуацию и их «нейтральные» отношения, однако больше он церемониться не собирался. — Поедешь к Уизли в Египет или к магглокровке во Францию? А может к родственникам вернёшься, почему нет? — Поттер просто замер перед ним, тупо смотря в одну точку — куда-то за спину Антонину. — Хочешь, чтобы я скрутил тебя? Так могу это запросто устроить, что же ты раньше не сказал. А теперь прокрути в своей голове все слова, которые я тебе сказал несколько минут назад, и пойми, что это не только гарантия твоей жизни, но и жизни твоих маленьких друзей, которыми ты так дорожишь. Антонин сделал паузу в своем монологе, чтобы выровнять дыхание. О, кажется, он все это время сжимал плечо парниши. Будет синяк. Долохов отступил на пару шагов назад, все ещё удивляясь, что Поттер не лезет кидаться заклинаниями. Понимает, что в реальном бою не ровня? Антонин мысленно хмыкнул — навряд-ли, раз постоянно на рожон лезет. — Да, буду честным, судьба твоих друзей меня не очень беспокоит — просто выполняю нынешний приказ Лорда. Однако мне будет действительно жаль потерять такого ученика, как ты, — Антонин помассировал подушечками пальцев глаза. — Я не заставляю тебя менять отношение к Лорду. Я сам бы не пошел на компромисс с врагом, но при том условии, что от меня не зависят чьи-то жизни. Иногда нужно переступать через собственную гордость, знаешь ли. Ещё какое-то время они простояли молча. — Я не держу тебя здесь, как и не заставляю подписывать договор. Мое дело — объяснить ситуацию, дальше ты волен поступать так, как посчитаешь нужным. Антонин вышел из гостевой спальни, принадлежащей сейчас Поттеру, закрывая за собой дверь. Останется ли? Маловероятно. Едва Долохов сделал шаг в сторону своей комнаты, из-за двери послышался неуверенный голос. — Я могу хотя бы подумать? Задавать вопросы, чтобы понять, что меня ожидает? — Можешь, — Антонин прислонился спиной к двери, утыкаясь взглядом в потолок. — Эй, шкет? — М? — Словами красиво извиняться не умею, но, — Антонин призадумался. — Как думаешь, пары дней достаточно, чтобы эти твои, Дурсли, не обвинили тебя в поджоге дома, а списали на несчастный случай? В каждой шутке есть доля шутки, как говорится.