***
Крыса проснулась, когда далёкое солнце согревало землю за городом, подвальный колокол пробил уже три раза, то есть шесть часов от полуночи. Девушку разбудила какая-то необычность, что-то странное и, кажется, давно забытое. Человек быстро ко всему привыкает, будь то мягкая перина в богатом доме и изысканные наряды и блюда или холодная койка с сырой и жёсткой соломой в тюремной камере. Человек привыкает ко всему. Вот и Крыса привыкла. А что-то мягкое и живое под боком и головой рано утром вместо гнилых досок и каменной стены сильно выбивалось из привычных ощущений. Когда девушка разлепила веки, то через сонную муть увидела чьи-то ясные голубые глаза, смотрящие на неё, и вдруг осознала, что щека её лежит на плече вчерашнего юноши, а рука на его же спине. Девушка испуганно пискнула, забыв, что лежит на краю нар, дёрнулась назад, шлёпнулась на пол и отползла к противоположной стене. Её сокамерник тем временем медленно поднялся на руках и, спустив ноги с нар, сел на койке. Девушка сощурила глаза, надула губы и внимательно посмотрела на юношу. Он поднял на неё глаза и вымученно улыбнулся. Крыса нахмурилась, пожевала губами и, наконец, все вспомнив, улыбнулась ему в ответ. Потом медленно поднялась, подошла к нарам, плюхнулась рядом с соседом и спросила хриплым голосом, кивнув на его израненную спину: - Болит? Юноша кивнул и тихо прошептал, словно листья в лесу прошелестели: - Да, немного… Девушка осторожно потянула за край ткани на спине – снять её не получилось: присохла. Юноша зашипел. - Извини, - сочувственно скривила носик Крыса, - я не хотела. Когда воду с едой принесут, я смочу ткань и уберу. А пока потерпеть придётся… А… за что тебя… так?.. - А разве причина важна в этом городе? Разве здесь имеет значение, что кто-то сделал, за что забрать его в темницу, за что лишить жизни? Я же всего лишь попытался заступиться за ребёнка. Мальчик бежал куда-то и случайно столкнулся со стражником, просто налетел на него, а тот взревел точно медведь, схватил мальчишку за ворот рубахи, швырнул на землю и начал пинать беднягу. Я подбежал и дёрнул его за кирасу на себя, тот не удержался и осел назад (от него сильно разило брагой); его помощники ударили меня, скрутили руки за спиной, чем-то тяжёлым стукнули по голове… А дальше что было, я не помню. Очнулся я уже в пыточной от резкой боли, потом, правда, снова потерял сознание, от яда, скорее всего, ну а проснулся здесь. - А с мальчишкой что? – Крыса подняла на юношу глаза. - Если бы я знал… - тот повесил голову. – Спасибо тебе за помощь. - Я сделала все, что было в моих силах, сделала бы больше, будь такая возможность, - девушка пожала плечами, - были бы травы… - Так ты знахарка? – удивился эльф. - Да, бабка моя была знахаркой, её дочь – моя мать, и вот я тоже… - И за это тебя сюда бросили? За то, что ты помогаешь людям? - Нет… Не за это… - А за что? – девушка отвернулась, - не говори, если это тебе больно, если ранит твоё сердце. Но так тебе бы легче стало. - Потом… Возможно, когда-нибудь я и расскажу тебе, но не сейчас. А ты ведь не из местных, не из этого города. Был бы отсюда – знал бы законы и порядки, не вступился бы за мальчишку, не поблагодарил бы меня, не улыбался бы. Ходил бы, опустив голову и не поднимая глаз. Лицо у тебя чистое и открытое, слишком открытое, народ твой – гордый и величественный, да и сам ты не крестьянин, скорее уж воин или придворный… Кто ты, что ты делаешь в этом городе? – девушка равнодушно болтала ногами с лицом человека, заинтересованного своим занятием, и немного нервно постукивала воспалёнными пальцами по кушетке. Юноша покачал головой и ответил: - Да, ты права, я не из этого города. Я со своими товарищами пришёл сюда с запада. Я – Леголас, сын Трандуила, царевич Северного Эрин Ласгалена. Мы приехали в город, чтобы наладить отношения и восстановить союзы между государствами. - Кто же твои товарищи? - Арагорн, сын Араторна, Эомер, сын Эомунда и Гимли, сын Глоина. Они правители важнейших государств запада, участвовали в Войне Кольца и победили в ней. Теперь мы хотим возродить мир между странами, враждовавшими прежде. - Тогда у тебя есть шанс выбраться отсюда. Твои друзья найдут тебя и вызволят. Арагорн – великий государь: слава о его справедливости и мудрости дошла и до нас. Он поможет тебе. - Да, ты права, он сделает все, что в его силах. Но ждать я не намерен. Я должен попытаться выбраться сам. Да и не привык я надеяться на других, даже на друзей. - Сам, - хмыкнула девушка, - сам ты не выберешься. Здесь слишком много стражи, и разветвлённых коридоров, и камер. Карта нужна и ключи. А где их достать? А если ты надеешься, что тебя выпустят, то это зря. Отсюда никто не выходил никогда сам. - И ты так легко говоришь! В твоих словах нет ни надежды, ни страха. Они пусты. Ты смирилась… со всем этим: с унижением, с болью, со смертью. Нужно бороться! - Как? Что я могу сделать, сидя здесь, в этой клетке? Я уже целых два месяца здесь. Первое время я надеялась, верила, ждала вплоть до вчерашней ночи, но тогда что-то переломилось во мне, я поняла, что это все зря. Вытащить нас отсюда может только чудо. А в этом городе чудес не бывает, небеса забыли о нас, когда градоправитель присягнул на верность Тёмному. - Тёмный был повержен, все народы и города возвращаются к свету. Вернётся и этот. - Я с трудом верю в это, - покачала головой девушка, - но, возможно, ты и прав: эльфы – самые мудрые существа в этом мире. Я впервые вижу представителя твоего народа. У нас, на востоке, нет таких, как ты. - Откуда ты знаешь об эльфах, если никогда раньше не видела нас. - Я была ребёнком, когда через нашу деревню дальше на восток проходил один синий маг, Палландо, кажется. Он нам рассказывал о Благословенном крае, об эльфах, Нуменоре, о многом рассказывал. Для меня всегда это было всего лишь сказкой, волшебной историей. Но сейчас, когда я смотрю в твои глаза, я верю, что это правда. Вдруг прогрохотал открываемый замок на двери, она со скрипом открылась, и в проёме показалась тучная фигура стражника, Крыса при этом вцепилась в руку эльфа и придвинулась ближе к стене. Стражник оглядел эльфа, хмыкнул, швырнул на пол миски с едой и водой и кусок хлеба и пробормотал: - Что, оклемался? Крыса на ноги подняла? Как, интересно? Радуйся, что совсем уж шкуру не сняли. А то бы и… Ха! Даже она не помогла и ее…– глаза эльфа полыхнули яростью, и он было дёрнулся в сторону стражника, но Крыса сжала пальцы, больно вцепившись ногтями в его кожу. Стражник хмыкнул и вышел, снова заперев дверь. Девушка отпустила руку Леголаса, забрала еду, достала запасённую, смешала все и половину отдала эльфу. Тот изумлённо посмотрел на девушку, забрал еду и спросил: - Почему ты меня остановила? Почему не… - А что бы ты сделал? Ударил бы его? – Крыса усмехнулась и покачала головой, - поешь лучше. Еда, конечно, неважная, но хоть что-то. Нужно довольствоваться каждой возможностью: кормят они по настроению… - сказала она и, выпив завтрак, скривилась. Сегодня он был почему-то особенно мерзким. Леголас съел немного и, закашлявшись, отдал остатки девушке, но та заставила эльфа всё выпить и доесть, сказав, что неизвестно, когда он ещё поест в следующий раз. Воду она вылила ему на спину, где была присохшая ткань, и легко сняла ту.***
В пыточных в этот день отчего-то никто не кричал. И до самой ночи узники не говорили о чем-то важном ни для кого из них в этот момент времени, лишь только о лесах, реках, о травах и знахарстве. Пока совсем уже в поздний час Крыса, пытаясь согреться, сидела, прижавшись всем телом к эльфу, и, окликнув, не спросила его: - А ты эльф ведь, да? А… кто тебя там ждёт, к кому ты вернуться хочешь? К матери, жене, любимой? Что тебя держит в этой жизни? - Мать моя далеко на Западе, ни жены, ни любимой у меня нет. А жизнь… Она слишком хороша, чтобы сейчас уходить из неё, да и мечта у меня одна есть… А ты? Что тебя… Постой, а как твоё имя?