A posse ad esse

Всё, что я пишу — Читай между строк Смотри сквозь потолок, Сквозь своё отражение Этот мир — это миф Каждый миг лишь бросок Только внутренний взгляд Создает окружение Не закрывай глаза Знаки читают тебя, читают тебя Воздвигая замки в твоём будущем мире Не закрывай глаза Знаки читают тебя, читают тебя Раздвигая рамки всё шире и шире «Знаки» Нуки

      Наконец они поехали. На часах был уже поздний вечер, на улице уже стемнело, но что может остановить двух консультантов, когда у них Дело? Правильно, ничего.       За руль автомобиля напросился Джеймс и, примерно половину часа спустя, он заехал на пригородную заправку за кофе.       Потом он проехал сразу к саду, на огромную парковку.       — Не будет тут спокойных медовых каникул. Только посмотри сколько людей. Как вообще мог труп провисеть тут два дня при таком количестве посетителей. Хотя… Четырнадцать гектар как никак.       Ирландец выскочил почти из машины… Ну… Полтора часа на одном месте, конкретно на одной пятой точке он едва выдержал.       Но зато был занят.       Холмс выходит следом, осматривается и хмыкает. Сад уже накрыло ночью, конечно ведь они выехали вечером после работы. Но количество народа это не уменьшило. Вокруг тропинок было достаточно освещения, чтобы люди гуляли тут.       — Нормальные будут каникулы. Людей конечно много, но нам на руку, проще смешаться с толпой, когда она имеется. Пойдем? — он тянет Джиму ладонь, приглашая взяться, — Или сначала хочешь снять тут что-нибудь, разложить вещи, а уже потом приниматься за расследование?       — Убедил, — Мориарти слегка улыбается, хватая руку Шерлока, — нет, хочу осмотреться. Потом найдём место куда заселиться. И Бейлис белок учуяла.       Джим передаёт собаку, натянувшую поводок, детективу.       — Я уверен, что труп сняли, но лучшим вариантом будет осмотреть по свежим следам, так? Идём.       Ирландец смело шагает в глубь сада, туда где почти что лес, доставая смартфон.       — Нам нужно прошагать около километра на юг. К той самой зелёной болотине.       Шерлок тоже достает телефон, но чтобы включить фонарик, затем забирает поводок, командует собаке идти рядом и направляется внутрь. Километр — немного по меркам Шерлока и собаки, но не для Джима, который не то чтобы давно обещал себе больше вообще не ходить ногами, а еще не так давно… получил травму (На этой мысли у Холмса в груди зарождается смешок, который он гасит прежде чем тот выйдет наружу).       Впрочем — он сам предложил и сам согласился сначала пойти найти место. Так что и виноват конечно же он сам.       Это, естественно, не помешает Мориарти потом обвинить Шерлока. Но тому хотя бы будет чем парировать.       Джим шагает по снегу и только фырчит в ответ на эти недоподстрекательства Шерлока. Он идёт и даже не морщится. Ну… Доза то была чётко рассчитанной, так что все самое плохое закончилось.       Под ногами хрустит снег. Собака бежит по чистому насту, оставляя следы, тянется к деревьям, а её хозяева все же идут по протоптанной дорожке.       Вскоре они уже у того самого места. Шерлок смотрит на оборванные ленты полицейских и хмурится. Народу тут побывало явно немало. Большинство следов уже затоптано.       Впрочем — ему не привыкать так работать.       Он возвращает Джиму поводок, а сам оглядевшись по сторонам, начинает обходить место преступления по кругу, сканируя. Со стороны кажется, что он ищет способ обойти участок, где на снегу еще осталось немного красных пятен, но он больше косится на них, чем избегает смотреть.       Ирландец притормозил возле оградительной ленты.       — О, смотри, Бейл. Шерлок тоже след взял.       Джим вот не смотрит на красные следы, хотя… Ну нельзя не признать, что красное на белом очень эстетично выглядит.       Он, впрочем, и без того воспроизводит все, что произошло.       Вот человек упал на снег, оглушенный. Полз вперёд, получил ещё один удар, сопротивлялся. Дальше идут следы короткой возни и… Сразу несколько следов. Не слишком много крови… Словно часть снега с собой забрали.       Джеймс морщится и переминается с ноги на ногу.       Он идёт за детективом, хотя тот находится в зоне его видимости. Не хочет отдаляться от него и посматривает по сторонам.       Шерлок замечает эти движения в свою сторону и направляется обратно. Не нужно им тут вдвоём топтать. По дороге он останавливается, отходит в сторону и подбирает какую-то забытую улику.       — Пошли, я посмотрел. Все нужное здесь уже затоптали.       — Ла-а-адно. А теперь куда? В морг? — Джим подходит к детективу и обнимает его. Получается, что Бейлис запутывает их трехметровым поводом       Джеймс это игнорирует, охватывая Холмса ещё и руками.       — Или что? Ну… Труп наверняка может тоже рассказать какую-то информацию.       — Да. Надо бы в морг. А пустят? Тут у меня нет Молли. И мы не официальные лица. Есть какие-то выходы у тебя? У меня… были если бы я привлёк Лестрейда. Хотя всегда можно ему позвонить и попросить.       — Будут. Сейчас, — Мориарти достаёт телефон и начинает набирать в нем текст. Он пользуется тем, что было еще, когда они ловили Джека.       Потом связывается с ним и просит подправить там кое-что.       Приходится немного подождать, пальцы на морозе мёрзнут, а снег хрустит под кедами. В Лондоне только пародия на снег, а здесь, кажется, словно лавина прошла.       Правда, слой в шесть сантиметров… Это тоже шутка по сравнению со снежным покровом России или Сербии в это время.       Через двадцать минут у ирландца есть все, что необходимо.       — Ну вот. По документам ты детектив-инспектор, сойдёт? У тебя есть привилегия совать нос в любое дело. Мы вообще можем забрать его себе, если хочешь. Или вести совместно с полицейским участком Виндзора или графства Суррей, прямиком.       — О, замечательно, — Шерлок перехватывает у Джима телефон, закидывает его в карман куртки ирландца, а затем принимается греть его ладони в своих и дышать на них тёплым воздухом. Джим провожает смартфон странно настороженным взглядом, но расслабляется, когда ладони оказываются в руках Шерлока.       — Интересно, а если я суну эту бумагу в Лондоне, например, Диммоку или Грегсону… насколько скривится его физиономия? Надоело с ними бодаться за интересные дела.       Перчатки. Перчатки бы спасли ситуацию, но они остались в машине. И шарф. И адекватная обувь. Теперь то Мориарти понимает, зачем было брать с собой столько вещей.       — Эта бумага на имя Вильгельма Сиггерсона. И она проверена только на половину. То есть, покопайся в ней айтишник типо Джека, обнаружится не подлинность. Но здесь бумага будет вполне себе заверенной, тем более, что она электронная. Грегсон это Грег? Ты опять его имя коверкаешь или есть какой-то другой Грегсон?       Мориарти дожидается, пока руки перестанут быть похожими на ледышки, суёт одну руку в карман Холмса, а другую в свой и направляется к машине. Там уже должно быть тепло к их приходу. Через метров пятьсот можно будет включить автозапуск.       — Грегсон — это… кажется Тобиас. Из отдела розыска. Терпеть меня не может. Диммок хоть и не доверяет, если факты дать — послушает. А тот… Лестрейд самый адекватный из всех, — Шерлок хмыкает, — Жаль, конечно, что не используешь там, но да ладно. Я уже привык.       Холмс идет с Джимом, придерживая собаку. Та опять хочет дотянуться до деревьев, но команда держит её рядом с хозяевами.       Наконец они уже у машины и Джим ныряет в тепло первым.       Холмс задерживается снаружи, потому как занят поиском адреса здешнего морга.       Джеймс сидит за рулём, подставив руки к обдуву. Греется. Руль тоже имеет функцию подогрева, на счастье.       — Хм-м… А если бы это был не ты, они бы взяли четвёртого в свою команду инспекторов или съели бы его живьем?       Джим подергивает уголком губ, дожидается, пока детектив сообщит адрес и трогает машину с места.       — Зависит от характера. Если бы он был как я — они бы его ненавидели, потому что он бы забирал у них всю славу и дела… разве что кроме Лестрейда. Тому не важно ничего, кроме самих расследований. Если дело раскрыто, то не важно каким путем и кем.       Холмс все же забирается в машину.       Ехать недолго. Шерлок погружается в Чертоги, соединяя уже найденные детали.       Спустя двадцать минут они на месте.       — Скинул разрешение и документы на твой телефон, чтобы ты ткнул им в лицо бумажками.       Джим поворачивается, гладит собаку по голове, говорит ей, что они скоро вернутся и выходит из машины.       Он сразу направляется в здание, чтобы минимум времени провести на улице.       После демонстрации документов их пропускают без каких-либо проблем. Да, они заявились среди ночи, но видимо сделанные Джимом бумаги достаточно качественные и высокие по должности, что никто даже не возражает.       Или наоборот привыкли слишком, что к ним заявляются в такое время.       В морге все тоже проходит хорошо.       Пока Шерлок трогает труп, Джим его наоборот не трогает, он находится в комнате, разглядывая ящики и тихонько смеётся над некоторыми фамилиями. Собака в это время ждёт их в приёмной, потому что в сам морг ей, конечно, нельзя.       Шерлок изучает тело, касается разных его частей (конечно же он в перчатках), читает бумаги, ругается с патологоанатомами насчёт того, что в них написано.       Наблюдать за тем, как Шерлок ссорится с другими людьми тоже довольно интересно. Он становится таким серьезным, забавно хмурит брови, повышает голос, что отдаётся мурашками по спине и глаза так сверкают…       Не смотря на все это спустя полчаса Шерлок выходит из здания вполне довольный:       — Есть три теории. Нужно их проверить. Тогда точно скажу.       Небо освещает занимающийся рассвет. Холмс зевает, но пока дело — никакого сна, так ведь?       Ирландец останавливается после всего этого на крыльце, держит в руке поводок и достаёт сигареты. Из кармана Шерлока.       — Озвучишь?       — Хотелось бы сначала проверить, а потом говорить, но если ты настаиваешь… — Холмс хмыкнул. Обычно он молчал до последнего, но с Джимом… С Джимом, наверное, будет полезным поделиться. Он может даже поможет в чем-нибудь.       — Нет, не настаиваю, дорогой. Требую. Я же хочу побыстрее разобраться с этим делом.       Джеймс хлопает Шерлока по плечу, встаёт на паребрик, видимо, чтобы поравняться с ним ростом, курит и обдумывает сказанное.       — Очевидно, преступник был не один. Один бы не утащил такое. От двух до пяти человек. Рабочая теория: виновник — сын. Отец очень религиозен и строг — мотив. Вопрос: сам или нанял кого? Это два варианта. А третий… никто не отменял возможность маньяка или чего-то случайного.       — Хорошо. Не один — это точно. Чтобы выяснить больше про сына, необходимо узнать о нём побольше. Мог он или не мог. Случайное… — ирландец морщится, — тоже такой себе вариант. У убитого срезано лицо и кожа на спине, не очень-то случайно. Плюс. Место само по себе отдалённое. Значит — либо встреча была назначенной, либо убитого туда перевезли. И. Камеры не фиксировали промежуток приезда, отъезда, иначе теорий у местного участка было бы больше. Итак… Нам бы пообщаться с семьей, понаблюдать. Поехали. Все адреса я выяснил, пока с Бейл сидел в коридоре.       Джеймс заводит машину и отдалённо думает о том, что хочет выдохнуть. Душ принять, может, поесть, насладиться комфортом отеля… Но… Его самого словно поджигает изнутри этим занятием. К тому же… Да. Это часть определённой игры. Подарок. Но ирландец знает об этой ситуации не больше, чем детектив. Они в равных условиях.       — Согласен. Случайность маловероятна, но нельзя списывать её со счетов. В любом случае — основная первая, но работаем над всеми тремя. Поехали.       Холмс падает на свое место в машине.       — Не устал ещё водить? Может мне?       Впрочем, Джим очевидно не устал. Наоборот, кажется, он гораздо более заинтересован этим делом, чем Шерлок.       Довольно быстро они добираются до дома семьи, однако какое-то время Шерлок просто сидит в машине и наблюдает за домом и жильцами, как может.       Когда на часах значится семь утра, а солнце уже поднялось из-за горизонта, он выбирается. Стороннего наблюдения достаточно. Можно идти внутрь.       Мориарти оставляет Бейл в машине. Её присутствие может помешать разговору.       Он проходит калитку, пересекает маленькую заснеженную сверху лужайку и останавливается возле двери. Дом состоятельный, над дверью висит омела с красными лентами и хвойными веточками. Ирландец морщится, но нажимает на звонок. Им долгое время никто не хочет открывать, но потом за дверью слышатся шаги.       — Кто вы такие? Если из полиции, уходите прочь. Все уже разузнали, а мужа моего спасать нужно было раньше, — раздаётся за закрытой дверью.       Мориарти смотрит на детектива и пожимает плечами.       — Мы не из полиции, — спокойно, плавно с мягким растяжением гласных говорит он. Очередной акцент, черт его знает откуда взявшийся, добавляет речи какой-то наивности.       Холмс кидает взгляд на Джима, прислушивается к каким-то странно-отрешенным нотам в разговоре и тоже принимает самое благопристойное выражение. Даже достаёт из сумки пустой, но потрепанный блокнот. Когда-то его подарили ему, надеясь, что он будет записывать туда свои мысли, но это было бесполезно. А теперь пригодился.       Роль Джима считалась, и Шерлок перехватил игру, в очередной раз подивившись навыкам Мориарти и как круто с ним было работать. Сравнивая с Джоном…       — Ещё не поздно спасти его душу, — глубины в голосе прибавилось, и он тоже стал тянуть гласные.       Мориарти касается блокнота кончиками пальцев и, не слишком заметно, самих пальцев детектива. Он бросает на того едва читаемый взгляд одобрения.       Женщина отступает на шаг назад и приоткрывает дверь на цепочку.       — Так вы из церкви? Раньше они к нам не приходили. Считается, что повешенные не могут попасть в рай.       Джеймс несколько раз активно кивает.       — Человек праведный, ратующий за веру свою не может попасть в адово чистилище. Ему путь наверх положен. И в этом можно помочь определёнными словами.       Пальцы на руках сжимаются почти в кулаки. Ну и ересь приходится нести, едва не выворачивает.       — Повешенный — не может. Но Ваш муж ведь не сам встал на дорогу грешника. Его душа не должна расплачиваться за другого. Достаточно только донести до Господа, что виновник — не он. И именно для этого мы прибыли к Вам, — Шерлок смотрит куда-то в пустоту возвышенным, будто пустым и просветленным взглядом. Ему проще нести всю эту галиматью. Для него это все лишь спектакль, выдуманные персоны.       Женщина отступает назад и открывает дверь.       — Проходите. Я не совсем верю в то, что вы говорите, потому что конечно виновник не мой муж. Он точно не мог повеситься. Его убили. И Господь видел все это. Но… Таким способом, что ни одна церковь достойно не отпустит. Уж не знаю, что вы намерены делать…       Джим вздыхает, первым шагая вовнутрь. Идеальная чистота, свет, аскетичность. Он на секунду прикрывает глаза, просчитывает время, которое будет в случае чего идти до уборной.       — Мы будем за него молиться. Только для этого нужно все, что вы можете о нем рассказать. Для составления правильной молитвы.       — Пути Господни не исповедимы. Потому некоторые наши братья считают невозможным то, что считаем нужным мы. Наша Вера в том, что погибшие таким образом — мученики. И достойны попадания в Рай. Именно об этом мы и молимся.       Женщина вздыхает только и качает головой. Она думает, что все, что сказал мужчина, справедливо.       Холмс проходит следом за ирландцем и замирает, также глядя перед собой. Он не вертит головой и почти не двигает зрачками, но то что видит — мгновенно покрывается выводами. Пока бесполезными       Напряжённая до этого хозяйка дома кивает. Она смотрит на этих людей, а образ жизни, к которому она привыкла, способствует принятию. Эти слова сейчас именно то, что она хочет услышать. Это успокаивает ее.       — Я могу показать вам дом. Здесь и есть все самое важное. Боюсь, у меня не получится связный рассказ.       — Посмотреть — пока будет достаточно. Потом расспросим Вас о том, что ещё нужно узнать. И тогда, уверен, у нас с Вами получится сделать все правильно.       Женщина показывает рукой и отходит в сторону.       — Хорошо. Я буду в кухне и приготовлю чай, чтобы не мешать вам.       Как только она выходит, Мориарти крутит пальцем у виска.       Ну кто в добром здравии будет пропускать незнакомцев, да ещё и оставлять их в доме.       Шерлок кивает: «Ага. Верующие люди — идиоты»       Мориарти проходит по гостиной. Он, конечно, уже убедился в наличии камер только снаружи здания.       Ничего интересного здесь нет, но ему нужна комната по коридору сбоку, там, где спальня сына. Если она не даст информации, то их визит получится пустым.       Обойдя все остальные комнаты, наконец они отправляются к нужной.       К счастью там стены взрываются информацией. Да, не совсем той, которая прямо необходима. Но этого достаточно.       — У парня был мотив. Определённо. Но если он и планировал, то не тут.       Джим останавливается в самой яркой комнате из всех вслед за Шерлоком. Всё там увешано постерами, знаками, атмосфера мрачная и кричащая. И… Было в этом нечто, что не сходится. В комнате не было никого довольно давно. Чисто, убрано. Вещи в порядке. Нигде даже носок не висит. Как-то не характерно для подростка.       Джим останавливается посередине комнаты.       Он вспоминает входную. Там… Вещи только одного набора. И все они женские.       Мориарти начинает искать в вещах, тетрадки что-то, что может…       — Да нет у неё никакого сына, Шерли. Надо понять, как давно.       Шерлок вскидывает бровь, затем хмурится.       Чертова аксиома. Нельзя полагаться на недоказанные теории. Потому он никогда и не высказывал свои мысли раньше времени!       — Да. Ты прав. Комната мертвеца. Осталась только память, — он тоже лезет в вещи, затем через какое-то время достает лекарства, — У него был недостаток железа, судя по всему. И лекарства не разрешали, они спрятаны хорошо — он купил себе их сам. Но видимо болезнь прогрессировала.       — Хорошо. Тогда вопрос остаётся открытым. Кто убийца?       Джим берет баночки в руки и встряхивает. Их очень характерный стрекот занимает его на некоторое время.       Он продолжает рыться в папках и документах, желая найти последний. Или какой-то намёк на него. Записи тоже особо ничего не подсказывают.       — Есть одна теория… обрати внимание, что жена не заметила какую чушь мы несём. Да и вообще, если я правильно помню, то не повешенных нельзя отпевать, а самоубийц. А наш клиент, что же, самоубийца? С какой это радости, интересно?       — Не заметила… То есть, ей в принципе это не важно, так? Не копы, не допрашивать — и ладно. Наш клиент повешен. Или дело, которое мы расследуем, числится как суицид? Да нет же. Слишком много следов.       — Нет, дело именно об убийстве. А… про повешенных и то что их не отпевают сказала тоже она. Или её дезинформировали, или… она сама не хотела, чтобы его отпевали и всем сказала, что он самоубийца.       Холмс складывает пальцы перед лицом, постукивая ими друг о друга и вздрагивает от нового звука.       — Чай уже готов, можете проходить, — раздаётся из кухни.       Мориарти пожимает плечами. Наверное, идти нужно, чтобы лишних подозрений не вызывать.       — Так недостаток железа может привести к смерти? Почему тогда не сделать переливание или что-то типо того. Сейчас вполне лечат и даже тяжёлые случаи. Но… Раз он прятал препараты, то лечение чему-то противоречило.       Джеймс утыкается в плечо детектива лбом. Он начал уставать, ведь работать пришлось с самого приезда. А это еще прошлый вечер.       — Да, анемия, в хронической форме, может убить. Но таблетками или переливанием, на поздних и тяжёлых случаях, все решается.       Холмс хмыкает.       — Пойдём. Нужно доиграть, поговорить с женщиной и поедем передохнуть, — он коротко целует партнёра в макушку.       Джим качает головой, словно он впервые слышит об этом. На лице его отражаются эмоции страха, беспомощности и бессилия. Но уголки губ, при этом, играют. У них не было смертей, связанных с этим, а это новая глава для экспериментов.       — Хорошо, — безропотно кивает Джим. Играет все ещё и даже за руку детектива берет, спускаясь вниз.       Ему не хочется пить чай здесь. Смутное чувство указывает на то, чтобы валить как можно скорее.       — Мы собрали то, что необходимо. Действительно, ваш муж — человек, достойный отправиться на небеса. Расскажите о нем немного.       Джеймс переключается ещё раз, и теперь он внимательный и спокойный.       Вдова рассказывает какие-то не слишком полезные факты о встречи в церкви, на различных праздниках и благотворительных акциях, но ни слова про сына. Но ведь она знает, что двое следователей веры находились в его комнате. Не может не знать.       Холмс сидит и делает вид, что пьёт чай, но по сути в его пальцах неизвестно откуда взятые ватные диски, в которые он этот чай впитывает, а потом незаметно убирает в пакетик для улик в кармане.       Не то чтобы ему был нужен этот чай, но как иначе изображать что он пьёт и не пить… а пить не хочется. Все это слишком подозрительно.       — Конечно, Ваш муж был замечательным человеком. И очень праведны были его деяния. Но мы бы хотели узнать о семейном. О том каким он был в домашнем кругу. Остальное можно узнать и снаружи.       Джим просто делает вид, что ему до жути интересна история, настолько, что и чай не хочется и имбирных пряников.       Он посматривает на Холмса, который изобрёл для этого свой способ. Потом касается его коленом под столом, он конечно же, хочет засмеяться, но не может. Это испортит всю игру.       Вдова, а в разговоре стало известно, что ее зовут Кристина, начинает рассказывать и об этом. Она не говорит о своей семье в прошедшем времени и заметно напрягается, когда речь идёт о сыне. По ее словам в семье тоже царила идиллия, хотя… В каком времени она это воспринимает не ясно. Потом Кристина заявляет, что разговор ее утомил, а мигрени частое явление в этот тяжёлый период жизни, и гостей она выпроваживает.       Джим проходит к машине, садится за руль, поглаживает тихо сидящую собаку и выпускает ее пробежаться.       Потом поджигает сигарету.       — Что скажешь? Мутная она какая-то. Как тебе чаек? Хотела бы отравить, так не заканчивала бы разговор так быстро. В доме есть подвал, куда мы не заглядывали. Да и дергалась она. Сама будто два слова: «верю, что они мертвы» — четыре, нет. Тронулась головой…       — Мутная. Потому пить и не стал, — Шерлок кривится, — Но как вариант яд медленнодействующий и она надеялась, что мы уйдем подальше и не умрём у неё на пороге. Или… или черт его знает. Мне надо сесть и подумать спокойно.       Он курит тоже, выпуская дым в небо и хмурится.       — Возможно и чокнулась на почве смерти сына. Либо избегает мыслей. Хочу ещё раз пройтись по всем воспоминаниям. И нужно узнать конкретно, что с сыном.       — Согласен. И мне не хотелось ничего там пить. Хотя знаешь… Было бы довольно глупо травануться чаем с медленным ядом от домохозяйки. Поехали тогда. Найдём жилье, там и подумаешь.       Ирландец виснет на Шерлоке, хотя его сигарета ещё тлеет.       — Поведёшь? Можем завтра наведаться в участок и выяснить обстоятельства смерти сына.       Мориарти отрывает ноги от земли, тянет себя к Холмсу, от него так и веет этой усталостью, которую он переключает вот в такое нависание.       Он не хочет сам проходить даже пять метров и вообще… Тут такой снег, что детектива туда непременно стоит завалить. Не возле дома вдовы, конечно.       Потом все же детектив отпускается, Джеймс проходит на переднее пассажирское, откидывается в кресле и ждёт, пока Холмс завершит все приготовления.       Шерлок садится за руль и направляется к отелю. В этом городе он один и Холмс уже успел узнать где он. Так что они добрались быстро и без проблем.       Снять номер тоже никаких затруднений не вызывает. Совсем скоро они уже в лучшей их небольшой квартирке. Домиков привычных тут нет, но и того что есть хватит.       Шерлок проходит через комнату, оставив пальто и заваривает две чашки кофе. Себе и отогревающемуся Джиму. Потом усаживается в кресло, складывая руки перед собой и погружаясь в раздумья.       Ненадолго.       Ведь Джим конечно же не может просто сидеть.       Сначала он скидывает ботинки, проходит прямо в пальто в комнату, садится на кровать и подбирает к себе продрогшие ноги в цветных носках с черепами.       Он греет их ладонями, а пальто снимает только тогда, когда понимает, что здесь уж точно не холодно.       Тогда оно оказывается на спинке стула, и Мориарти, отогревший конечности, тянет их к детективу на шею.       Он прослеживает ее кончиками едва отогревшихся пальцев, ведет к ключицам, плечам, тянет затем детектива на кресло и усаживается сверху.       Джим полулежит боком, втиснувшись между спинкой кресла и Шерлоком, а ноги свешивая с подлокотника кресла. Ирландец ещё не просто сидит, а болтает ногами или играется с кудрями Холмса       — Ну вот. Ты хотел сидеть и думать — вперёд. Я совсем не мешаю.       — Да, спасибо. Думаю.       — Думаешь? Думаешь, что ты думаешь? — Мориарти тянется к чашке с напитком, хватает его и возвращается в положение «очень близко к Шерлоку и не мешая ему. Почти.»       — Думаю, — фыркает Шерлок и старается погрузиться подальше. Отстраниться от касаний, запаха кофе и всего этого. Он перебирает воспоминания, рассматривает каждый вывод, меняет их местами на огромной пустой стене.       — Я устал ждать, пока ты думаешь, — канючит Мориарти, снова забираясь на Холмса, — И вообще я соскучился, а ты тут думаешь.       Джим даже не слишком раздражает того запахом молочно-сладкого напитка и специально не пьет тихо. Мычит что-то себе под нос или мурлычет Шерлоку на ухо.       Когда кружка заканчивается, она отставляется на столик, а Джеймс льнет к Холмсу.       Он начинает сползать ниже, ложась на подлокотник спиной, потом переворачивается и, в конце концов, слезает на пол, лапая коленки Холмса.       Касание к коленям выдергивает того, когда он почти сформировал вывод… ровно такой же, что озвучивает Джим.       — А если наш преступник и есть потерпевший? Взяла, да и грохнула мужа, потому что сына любила, а тот погиб. Я на неё с этой точки зрения не смотрел, но мне не кажется, что она способна подтянуть тело на верёвке и подвесить за ветку. Ты кстати смотрел на него? Много весит?       — Узнать, что с сыном, первоначально. А так… вполне вероятно. И нет, одна она бы его туда не дотащила. А убит он был не в том парке. Подвесить… тоже было бы трудно. Лучше с кем-то.       Джим скрещивает на груди руки, и падает головой на грудь детектива. Подбирается, чтобы укусить того, сжимает челюсть и довольно улыбается результату. Ещё и смотрит, отодвигая ворот рубашки.       — Так что… Поедем в участок? И как выяснить, насколько наша версия соответствует действительности? Наблюдать за ней? Да ни фига она уже себя не выдаст, раз мы пришли.       — В участок. Если сын погиб по вине отца, то будем искать подтверждения или опровержения нашей теории. Как я уже сказал, маловероятно, что она сделала это в одиночку. А еще… что-то мне подсказывает, что она не хочет, чтобы его отпевали, чтобы он «попал в Рай» так что наше возвращение может стать интересной лакмусовой бумажкой.       Шерлок словно бы вообще не среагировал на укус. Джим повторяет действо, ведь невозможно, чтобы на него не реагировали. Не мог же Шерлок научиться игнорировать его настолько сильно, занимаясь делом.       Холмс фырчит. Отреагировал он, отреагировал. Просто из Чертог реакцию не выпустил.       — Поехали в участок тогда. Время шесть часов вечера, они ещё работают по всем правилам.       Найдём сведения, чтобы немного подобраться к разгадке… И дальше будем возвращаться к самой подозреваемой. Вроде бы схема и не моя, а все равно интересно получается. Бытовуха, но какая запутанная.       Ирландец расстегивает пуговицы, ведет пальцем по груди детектива, целует его под челюстью и ниже по шее, а потом снова кусает и, смеясь, оставляет в том месте засос. Ровно так, чтобы он был прикрыт воротом рубашки.       — Ты уже определись, что ты там больше хочешь: в участок или раздевать меня, — Шерлок поднимает голову, позволяя целовать и кусать шею.       — Мне хочется шоколадного молока. Купим шоколадное молоко? А потом куда угодно хоть в участок, хоть в засаду.       — Еще одно такое действие, и мы сегодня никуда не поедем, — сообщает Холмс, — Ни в участок, ни даже за молоком тебе — придется заказывать доставку.       Джим вздыхает, застегивает пуговицы рубашки и подергивает плечами.       — Я хочу все и сразу. Ты же знаешь. И тебя хочу. И в участок. И молоко шоколадное тоже, — ирландец поглаживает в месте укуса рукой, но уже через рубашку, — Ладно-ладно. Дело вперёд. А потом…       Джим облизывает уголки губ, слазит с детектива, тянет его за руку с кресла. Потому что в идеале завершить с этим делом сегодня ночью — максимум завтра. Чтобы преподнести финальную часть. Но ирландец же не может не отвлекаться на Шерлока.       Шерлок хмыкает.       — Ну все и сразу невозможно. Чем-то придется жертвовать.       Ему требуется некоторое время, чтобы войти в норму и успокоится самому. Да, Джим перестал, но это еще не значит, что теперь Холмс готов вскочить и побежать работать.       — Очень жаль, что невозможно, — вздыхает Мориарти, но продолжает тянуть Шерлока.       — Я бы выбрал тебя, но как хочешь, — Холмс поднимается и чмокает Джима в висок, затем направляясь на выход.       — Правда? Не Дело, а меня? — Ирландец изображает на своём лице неподдельное удивление, хотя в глазах можно заметить усмешку.       Он не то чтобы отдохнул за это короткое время на квартире, и детектив тоже скорее всего не успел совсем. Ну и ладно. Они смогут насладиться отдыхом позже.       До участка близко, правда не все там уже готовы сотрудничать. У них там нет желания перерабатывать, они могут откладывать текущие дела на следующий день. Приходится объяснять, что их нерасторопность вообще-то не способствует безопасности в городе. Чтобы заставить людей двигаться — используется документ на инспектора Сиггерсона. После этого их наконец пускают.       Пока Шерлок занят документами, ирландец сидит на столе в архиве и рисует на обложках комиксовых динозавров, которые шевелятся, если начать листать папку.       В итоге детектив откладывает её и потягивается, хмурясь, когда хрустит что-то в спине.       Этот звук… Вызывает у Мориарти приступ злобного хихиканья. Он, все еще смеясь, кидает скетч с мультяшным диплодоком, у которого болит спина и показывает его Холмсу.       Впрочем, выводы Шерлока он воспринимает со всей серьезностью.       — Сын умер из-за отказа отца о переливании. Сначала у него была лёгкая форма, но из-за неправильно и редко принимаемых таблеток — в крови слишком мало следов от них — развилась хроническая. Так что у жены есть все причины обвинять мужа.       Он начинает убирать папки по местам.       — Да, но. Это вина целой секты. Которая запретила переливания. И был целый суд. Это есть в документах? О том, что больница должна делать запрос на судебное разбирательство. Видимо… Суд прошёл не в пользу парня.       Ирландец потягивается, с удовольствием отмечая, что у него ничего не хрустит. Пока Шерлок убирает папки, Джим садится на спинку стула пятой точкой.       — Да. Их осудили. Но отца оправдали, так как он просто следовал правилам их веры. Там выше пошло брожение, а ему просто выписали штраф, посчитав что он сам себя наказал смертью сына. Только вот судя по фотографиям — он себя виноватым не считал. Полагаю, что он обвинял сына или жену. Грехи им какие-нибудь приписывал. И она обозлилась.       — Вот… Мы живём в двадцать первом веке, сахар. А все ещё есть то, что стоит между верой и медициной, — Джим пожимает плечами. Не то, чтобы ему жаль, но он всецело принимает прогресс и работу учёных. Так что этот момент остаётся не слишком понятным.       Шерлок заканчивает с папками и оборачивается к ирландцу.       — Сейчас домой. Завтра будем за ней следить. Нужно найти, кто ей помогал. И улики, доказывающие, что это была она. Нам обязательно её сажать по закону или ты по-своему хочешь отомстить?       — Даже если это была она, к вдове у меня претензий нет. Не её идея. Здесь скорее… Есть исполнитель, который воспользовался её ведомостью. Женщина если и сядет, то в больничку. А с самим «проектировщиком» скорее всего придётся разобраться. Чтобы впредь не было таких инцидентов.       — Хорошо. Значит ищем исполнителя и планера. И разбираемся с ним. А женщина… стоит направить к ней медиков анонимно, как закончим. Чтобы не докопались до остальных, а от них до нас.       — Давай, да. А теперь едем домой? Есть у меня идея как отдохнуть.       Отдых на квартире начинается с душа, правда воды горячей нет, и Мориарти после холодной воды замерзает. Да ещё и не хочет одеваться. Впрочем, не такая уж это и проблема.       Он снова кусает лежащего на кровати детектива и не хочет останавливаться. К тому же, он совсем не рассчитывает силу, реально сжимая челюсти и зализывая остающиеся ранки с капиллярами.       Этакое злобное настроение появилось из ниоткуда в результате прилива энергии. Джим замёрз, а отвечать за это… Должен же кто-то.       Шерлок терпеливо сносит все. Он лишь чуть шипит, когда Джим сжимает зубы слишком сильно.       Главное, чтобы тот не упал в обморок прямо на Холмсе. Но они вроде проработали это все и все должно быть в порядке. По большей части, конечно.       — Может тебе хоть одеялом накрыться? — предлагает он, потому что при касании кончики пальцев снова обожгло прохладой. В номере холодно не было, но Джим все никак не мог нагреться. И кожа его была, за исключением мест, где он касался детектива, холодной.       Мориарти хмурит брови, игнорируя вопрос.       — Хочешь сказать, что тебе не больно?       Ирландец недоверчиво тыкает в один из покрасневших слепков челюсти и ложится спиной на кровать.       — Больно. Но ты знаешь, что… — он снова шипит от касания, — Ты знаешь.       Джим конечно знает. Сам научил. Возбуждение сводит боль на нет, заменяя его острым наслаждением и потрясающими чувствами.       — Вообще-то… Ты все напутал. Боль приводит к возбуждению. Только правильно направленная боль. А оттуда уже эти потрясающие чувства. Не знаю. Одеваться смысла нет, а одеяло все равно окажется на полу. Кстати, Шерлок. Собака. Она явно хочет гулять. Но так и быть, сможет потерпеть ещё половину часа.       Мориарти нависает над детективом и нежно целует следы укусов.       А потом все происходит само собой, Джим согревается, Шерлок в какие-то моменты шипит или материться на французском.       Джеймс берет реакции, наслаждается действом и, в конце концов, опускается на взбуровленную кровать.       Он морщится, потому что обещанную неделю не продержался. Но кто продержится, когда воздержание явный грех.       Джим поднимается с постели, идёт до сумки и достаёт детский крем.       Его он наносит для наиболее серьезных укусов кончиками пальцев.       — Пошли… Пройдёмся с ней что-ли.       — Пойдем. Только теперь тебе точно придется одеться.       Холмс выбирается из-под Джима и направляется одеваться, командуя собаке найти поводок. Та радостно махая хвостом и быстро вспомнив команду, несется за названным предметом. Когда она возвращается, Шерлок уже застегивает рубашку. Нижняя часть его уже одета.       Джеймс фырчит, лёжа на кровати, он в принципе и не двигался с того момента, как Шерлок ушёл за одеждой, оставив его в комнате.       — Нет. Не хочется никакой одежды.       Джим наблюдает за тем, как одевается Холмс. Он всегда делает это одинаково, не понять его настроение по одежде. Действия практичны, никогда ничего лишнего. Джеймс же аккуратнее в этом плане в хорошем расположении духа и более резок, когда его что-то тревожит.       Сейчас вот испытывает желание пойти в душ, а не надевать на себя что-то.       — Тогда мы пошли вдвоем с Бейл, — он накидывает пальто и пристегивает Бейлис к поводку.       Холмсу бы тоже сейчас в душ, но собака и так долго ждет. Он сходит скупнется, когда придет. Все равно ждать пока Джим закончит… Ну это если он сейчас пойдет, конечно.       Джим удрученно вздыхает.       — Ладно-ладно. Уговорил.       Его, конечно, никто не уговаривал.       Он натягивает белье, спортивные штаны и, почему-то решает ограничиться этим, только накидывает пальто сверху.       — А-а-а. Носки.       На это уходит ещё минуты три, носков у него с собой много и все они очень разные.       — Ну все, я готов. Пошли.       Мориарти подтягивается на носочках и целует детектива, оттесняя его и открывая входную дверь.       Шерлок только глаза закатывает в ответ на это одеяние.       — Ладно.       Остается надеяться, что он не замерзнет.       — Пошли.       Собака рвется вперед. Ей неимется уже.       Гуляют они недолго. Джим в итоге все же мерзнет и приходится идти домой. Впрочем, собака выгуляна хотя бы по минимуму, да и с утра она, можно сказать гуляла. А завтра они возьмут её с собой на слежку.       Когда они возвращаются в номер, Холмс первым делом гонит преступного консультанта в душ. К счастью Шерлок перед уходом спросил на ресепшене «что с водой» и им в номере включили, почему-то выключенный ранее, бойлер. Так что когда они вернулись горячая вода есть и достаточно. И Джиму получается отогреться под ней достаточно, чтобы не заболеть на следующий день. Ну, Холмс на это надеется, по крайней мере.       Джим душу не сопротивляется, к тому же он и правда продрог. Не удивительно, разгоряченный и на улицу.       Он отогревается в душе почти горячей водой, потом заворачивается в чёрный халат, который подарил Шерлок, берет купленное в магазине шоколадное молоко и устраивается на кровати, создавая из подушек крепость.       Молоко он выпивает и протягивает детективу крем, чтобы тот сделал с руками эту свою хитрую штуку, но засыпает, едва тот начинает касаться руками ладоней.       Так и спит, на животе, поперек кровати, свесив вниз одну руку.       Закончив массаж, Холмс ложится рядом и обняв Джима, засыпает тоже.