A posse ad esse

Может, раствориться мне, Замедляя время?! Лучше утонуть в ночи чёрно-белых снов?! Как теперь найти тот свет, Что уже не греет, Разрывая душу на шесть материков?! Я очнулся вскоре Где-то, не пойму: Непохоже, что ослеп, Но точно не во сне! Вижу: подо мною Облака плывут. Я чувствую, что свет звезды во мне! «Шесть материков» PanHeads Band.

      И, наконец, очередной аэропорт. Мориарти, который не может терпеть ожидание в зале, занимался просмотром и сортировкой фотографий, рисованием новых «татуировок» на Шерлоке и восклицаниями о том, что в комнате для курильщиков невозможно курить. Потому что пахнет сигаретами.       Приближалась Лхаса, а детектив пытался решить проблему с маскировкой. Это не католический храм, куда может прийти любой, главное, чтобы не лез на стены, крутя головой на сто восемьдесят градусов, и не шипел от святой воды. Это Тибетские монахи… Они, конечно, пускают туристов, но не в том храме, где скрывается их контрабандистка.       — Придётся вступить в монахи.       — Куда вступить, сладкий? — Мориарти, который уплетал за обе щеки круассан за столиком в купе поезда, нахмурился. Шерлок дёрнул головой, мол, «сам догадайся», но Джим и так сложил два и два. — Монахом будешь, значит… О-о-о. Такой в жёлтой рясе с молитвенным жестом в руках и повернутый к солнцу Тибета? Но… Не лысый, я надеюсь?       Джим наклонил голову набок, давая волю воображению. Облизнул уголок губ, который замарался в креме, и снова поморщился. Только уже более показательно. Нет, лысой голову Холмса он представлять не готов. Это… Конечно, сугубо его дело. Но. У него были определённые предпочтения, и обычно Шерлок шёл на поводу у того. Так же примерно и с волосами на голове.       — Тебе не пойдёт, — Мориарти скрестил на груди руки, откидываясь назад, на стенку купе.       Шерлок кивнул, затем сморщился. Ну что значит «не пойдёт»?       — Это нужно ради дела. Никто не возьмёт меня туда с копной кудрей. Так что придётся постричься…       «А ты потерпишь».       Это же ради дела. А это оправдывает любые безумства. Тем более, это же не прыжок без парашюта и не глоток яда (впрочем, второе они делают и без дела, а первое…).       — Не буду я терпеть, — Мориарти сощурил глаза, улавливая сразу недосказанное, набычился, подобрал к себе ноги, сделал самую закрытую позу из возможных и продолжил оттуда шипеть. — Если у нас будет дело в еврейской общине и там нужно будет обрезаться, ты тоже скажешь… Ну… Это же для дела. Ничего страшного. Это всего лишь гигиена.       — Обрезание не видно с ходу, а вот растительность на голове — да, — Шерлок поморщился. Нет, ну что за внезапные проблемы на пустом месте?       — Я бы увидел, — Джеймс лёг на полке, обхватывая колени руками, и посмотрел на детектива.       — Тебя мне и не нужно обманывать.       — Можно найти другие способы, разве нет? Грим. Макияж и так далее. Не обязательно для этого избавляться от того, что растёт на голове.       Ирландец попробовал следующий способ сразу за обычной вспышкой неприятия. Он ещё слегка дымился, но старался говорить спокойно.       — Даже для грима придётся коротко стричься. Какая уж тогда разница? — фыркнул Шерлок. Не хотел отступать в этот раз. Сейчас он более прав. Ну или считал так.       Джеймс вздохнул и переполз к детективу. Медленно, на согнутых коленях, влез на полку и лёг на бедро к Холмсу.       — Ну Шерлок, — он попробовал ещё раз, выгнулся, утыкаясь в того затылком, а потом сел и запустил обе руки в кудри Холмса. — Этого не будет случаться очень долго, если ты подстрижëшься.       Шерлок собирался возразить ещё что-то, но Джим играл грязно.       Мориарти намеренно мешал ласковые касания с круговыми движениями пальцев, делая всё насыщенным. За короткое время он провёл полноценный сеанс массажа и довольно резко прекратил.       — Не смогу так делать на пустом месте.       Он снова улëгся на Холмса и замер.       Шерлок поплыл, но не был готов отступать. Когда его наконец отпустили, он фыркнул.       — Новые отрастут. Это же не рука или нога. И вообще, мне говорили, у меня красивая форма черепа. Может, тебе понравится?       — Рука или нога, которую оторвали, смотрится менее странно, чем лысый череп. Красивая, знаю, — Джим закатил глаза, потянулся, слушая, как начинает тормозить поезд. За этим разговором они и вовсе перестали следить за временем. — Неа. Я против. И ты это услышал.       Шерлок фыркнул. Не настолько всё окажется ужасно, он был уверен.       Но спорить больше не хотел.       — Ты моё мнение тоже услышал. Я повторять не буду.       Снова скрещивая руки на груди, Мориарти поднялся, подобрал вещи и вышел из вагона. На улице недавнее раздражение переключилось на… холод.       — Это… Что это такое? Семнадцать градусов плюсом? Летом. М-да. Свежо — не жарко, так?        А когда Джим поджёг сигарету, на него посмотрели как на фокусника. Он отошёл чуть в сторону, продолжая курить, и сделал новые выводы.       — Видимо, придётся делать это в номере. А то попаду под карающую руку Будды.       Холмс наблюдал, как Джим курит, и раздумывал о своём.       Когда они заселились в номер, Шерлок подождал какое-то время, а затем ушёл «глотнуть воздуха». Один.       Когда вернулся через пару часов, было непонятно, из какой задницы он вылез и где вообще нашёл эту задницу в Тибете. Грязный, словно из мусорки, весь какой-то помятый и чешущийся. Цели своей он достиг — нашёл компанию бездомных, пообщался с ними. И главное, где-то подхватил вшей. Теперь точно налысо побреется. Джим сам его погонит.       Мориарти встретил это «чудо» со скрещенными руками. Он пару часов провёл в ванной, потому что замёрз, а Шерлок в какой-то помойке нашёл себе друзей.       — Это ты так у населения дорогу к храму спрашивал?       Он посмотрел на Холмса, считывая информацию о местоположении, количестве бездомных. Это происходило само собой и появлялось жирными точками. Но…       Он заметил несостыковку. И… Шерлок чесался, и… Он увидел, как нечто выползает на кожу лба и скрывается.       Это конец.       — Ты это специально? Да? Назло… На… Всё равно можно вывести это так. Шампунем.       Ноги перестали держать Мориарти, который уселся на пуф в коридоре и замер, слегка потерянный.       — У тебя есть такой шампунь? — Шерлок смотрел на консультанта, а в глазах было что-то среднее между триумфом и извинением. Потому что да, специально и назло. Потому что Джим выглядел так несчастно, что Шерлок был почти готов согласиться на шампунь.       Но снова почесался и вытолкнул эту мысль.       Нет, он зря, что ли, шарился по помойкам? В Лондоне он с бездомных вшей не ловил, а тут вот… ну специально же. В общем, он либо бреется, либо бреется. Выбора не дано.       — В аптеке есть такой шампунь, — ответил Джим, всё ещё насупившийся. Он больше не хотел спорить, срываться и кричать, но всё ещё был немного напряжён. — А у тебя есть машинка?       Мориарти перевёл взгляд на Холмса, слегка прищурил глаза, размял шею и остался сидеть на своём безопасном островке. К нему подошла Бейлис, и Джим запустил руки в её шерсть.       Может, Шерлок и прав и это не будет критичным. К тому же… Всё остальное-то Мориарти нравится без волос. Но чёрт.       Шерлок станет так похож на человека с онкологией. Или ещё чем-то.       — Есть, — гордо усмехнулся Холмс и достал из кармана машинку для бритья. Он готовился.       Ну и пусть он будет похож на человека с раком. И что? Он же будет в монастыре, где все так выглядят. Ничего страшного же.       — Она не решит проблему. Голову всё равно нужно помыть. Они же… — Мориарти не договорил «кусаются» и резко поднялся к ванной, пробежал мимо Холмса, а потом склонился над унитазом. — Blyat’! — Это, кажется, слово, которое отлично получалось произносить на русском даже в таком положении.       Несколько минут спустя, умывшись, Джеймс остался сидеть на краешке ванной. Не хотел идти оттуда обратно.       — Вот же ты скотина. Мог бы просто сходить побриться в соседнем квартале. Там было что-то похожее на барбершоп, — Джим скупо выдохнул, положил руки на лицо, затем умылся. — Иди сюда. Ты ведь сам сделаешь, но через жопу.       Мориарти поманил Шерлока в ванную и, практически даже не морщась, попросил его стянуть одежду.       Раз уж Холмс решил издеваться, пусть издевается до конца.       Шерлок фыркнул, думая, что прекрасно сделал бы это сам, как только Джим бы покинул ванную. Но не сопротивлялся. Он всё ещё чувствовал себя слегка не очень от того, как Джим отреагировал на всю эту ситуацию. Может, это совесть протрезвела?       — Если эти твари успели отложить яйца… Пеняй на себя, Шерлок. Потому что… — Джим отвернулся и слегка засмеялся, вспоминая почему-то детство. Ну а где ещё могло случиться подобное.       Шерлок тоже посмеивался. Ну… даже если они отложили яйца, то те на волосах. А их сейчас не станет, потому беспокоиться не о чем.       Потом Джим утянул детектива в ванную, потратил на то, чтобы помыть его, добрых минут пятьдесят.       Потом ещё долго сушил голову полотенцем и после взял машинку, придирчиво осматривая.       — Не самый хороший вариант, но лучше чем ничего, да?       Он встал позади Шерлока у зеркала, шагнув на маленькую тумбочку.       Спустя ещё полчаса Шерлок был лысый как коленка. У него действительно красивая форма черепа, и, если честно, то на ракового больного он был не похож. Хотя, безусловно, с волосами ему шло куда больше.       Мориарти смотрел на лысую черепушку и поджимал губы. Как… Обезьянка в бойцовском клубе Чака Паланика. Фильм Мориарти, кстати, так и не посмотрел. А когда собирался, Моран странным образом с этой темы съехал.       — Дело нескольких минут, да? Ты как… Морская свинка Скинни. Или как котик породы Сфинкс, — Джеймс сполоснул ещё раз лысую теперь черепушку, а потом протянул Холмсу полотенце. — Ты словно в армию уходишь. Не могу объяснить, почему мне это так важно.       Шерлок чуть рассмеялся, слыша сравнения, но не возражал. На свинку или сфинкса, по его мнению, он не похож. Они обычно довольно складчатые, а у него всё было гладко.       Мориарти сморщился, а потом просто вышел из ванной в кухню. Теперь ему надо было немного времени, чтобы привыкнуть к такому Шерлоку и не вздрагивать каждый раз, когда видит его.       — Ладно. Ты уже знаешь, что конкретно будешь делать там в храме? Нужен план? — добавил Джеймс прямо с кухни, поджигая сигарету и приготовив для неё кружечку.       Шерлок пришёл на кухню тоже, провёл рукой по коже и хмыкнул от странных ощущений.       — Хочешь шапку надену, чтобы тебя не смущать? Ну а в храме всё просто. Поживу немного, наблюдая за людьми, найду странные вещи и обнаружу нашу цель. Эта контрабандистка что-то важное знает, или её можно Майкрофту сдать?       — Нет. Я не должен идти на поводу у своей брезгливости. Останься так, — ирландец подошёл чуть ближе к Холмсу, перехватил сигарету в левую руку, а правой потянул Шерлокову на себя. Чтобы тот не делал этот странный жест. — Можно сдать. Давно у нас не было никого, переданного в лапы мистера Холмса. Ну вот. Ты будешь жить в храме, а я тут — сворачиваться от скуки?       Джеймс вернулся к своей кружечке и погасил в неё сигарету.       — Ну ты-то бриться точно не будешь, — Шерлок хмыкнул, — так что будешь мне передачки тайком носить. А то я без сигарет там свихнусь.       Он тоже закурил.       — О. Ты сам к такому выводу пришёл, или кто подсказал?       Джеймс притянул Холмса ближе, прижался к нему, охватывая ладонями, и потянулся выше. Впрочем, он не увлекался. Его эго ещё было задето. Идея о сохранении дистанции сидела прочно, но перекликалась с нехваткой тактильности за всё время дороги.       — Угу. Но монахи ведь не курят? Тебя покарает их божество, навечно лысым останешься. Когда собираешься отправляться?       Джим ретировался на стол и сделал вид, что так и хотел.       — Именно. Монахи не курят. Но я-то курю… А у Тибетских монахов разве есть бог? Они же только про смирение скорее, чем про веру. У Буддистов — у них Будда, но он тоже не бог, а скорее первый просветлëнный.       — Что?.. Буддисты и монахи — это что, разные вещи? — Джим выглядел неподдельно удивлённым. Зрелище довольно редкое, а ещё ему не хотелось показывать, что знаний в этих тонкостях веры у него нет. — А ты-то откуда это знаешь?       — Я на улицах не только по помойкам рылся, — фыркнул Шерлок. — Это разные формы буддизма. Дзен-буддизм, который чаще всего распространён, был заложен в Шаолине и заключается в просветлении и выходе на новый духовный уровень в течении жизни, а Тибетский буддизм направлен на духовное развитие, отказ от всего мирского и всякие добрые дела. Грань довольно зыбкая, но монахи очень болезненно воспринимают, если их путают.       — Пошли спать, вот что. Я без тебя спать не буду. А… Хм-м… Чего-то более интересного тебе не видать до самого возвращения, — ирландец потянул Холмса в сторону спальни, но в руках у него был телефон. И он сосредоточенно искал информацию, упущенную из внимания.       Они отправились спать, и там Джим показал, что сильно обижен. Шерлок не сильно возникал, он всё ещё чувствовал себя слегка виноватым, но всё ещё правым.              В первый же обговорëнный день для встречи и передачек Мориарти на место не явился. И это… Могло насторожить. Шерлок слегка волновался и переживал, потому что тот мог обидеться сильнее обычного, и чем это кончится, Холмс не знал.       Ещё вчера Джим устроил детективу бойкот после часа ночи, разговаривал с ним, но не давал себя трогать. Совсем. И даже соорудил преграду на кровати из подушек.       Чуть позже он написал что-то вроде «я не смогу». И отправил на Шерлоков телефон.       Ситуация правда не могла его отпустить. Шерлок, который ради того, чтобы побриться, исползал все самые популярные клоаки, имел… Довольно развитый иммунитет ко всем типичным для этого болячкам.       У Джима такого не было. И он схватил самую банальную и цеплячую вещь, какую только можно. И… Это была редкость для Тибета. Но ведь они просто не могли без того, чтобы жить как-то экстраординарно.       В общем, этот первый день ирландец провёл возле унитаза и раковины. С Бейлис он выходил на пять минут и убежал обратно. На следующий день ему стало чуть легче, он взял с собой собаку, бутылку регидрона (или его аналога здесь), сушки и прошествовал снабжать Холмса никотином. Джим был слегка бледен, но кроме этого абсолютно ничего не намекало на вчерашние злоключения в ванной комнате.       Встретившись с партнёром, Шерлок быстро просчитал, что именно случилось. Даже малейшей бледности и бутылки лекарства для этого хватило.       — Если тебе нездоровится, то лучше отсидись дома, а я перетерплю без сигарет, — вздохнул Шерлок, мягко касаясь чужой ладони.       Бейлис радостно скакала, счастливая, потому что увидела Шерлока. Но она делала это не возле детектива и консультирующего преступника, а рядом, схватив в зубы какую-то красную исписанную тряпку, и с удовольствием её рвала.       Кажется, это была одна из тех, что туристы повязали на ветку дерева, на счастье.       — Уже преуспел в духовном равновесии и отказе от мирского? Я в порядке.       Холмс выглядел как настоящий монах в этом рыжем халате. Лысую голову прятал под капюшоном. Кашая — так называется эта одежда. Шерлок был чуть сонный, ещё не привык к расписанию, и вставать в шесть утра ему не нравилось. К тому же, поспать одному — тоже проблема. Он пока не нашёл контрабандистку, но у него уже была пара подозреваемых.       Джеймс прижал Холмса к себе, стиснул, скрещивая за ним две ладони. Тот соскучился по нему, прошли целые сутки, а Шерлок говорил, что он мог бы остаться дома…       — Нет-нет-нет. Вчера меня не отпускала ванная комната, а сегодня уже куда легче. Ты не избавишься от меня так просто, — Джим сжал предплечья ещё сильнее, словно хотел из Холмса что-то достать. Но потом слегка расслабился, задышал и достал пачку сигарет из кармана.       Шерлок обнял Джима в ответ, утыкаясь лицом ему в висок и оставляя там поцелуй.       — Я тоже соскучился. Просто беспокоюсь за тебя. Но раз ты в порядке, то я рад, что ты здесь, — он мягко улыбнулся и снова поцеловал Джима в висок.       — Конечно. Потому что… Мне вот неоткуда было подцепить болячку, а сидеть на толчке вчера надоело. Зато… Я же говорил про лишние двести грамм. И теперь, подозреваю, минус полтора, а то и два килограмма. Вот что. Сколько у тебя времени, и есть ли какие-то идеи, которыми хочешь поделиться? Вставать в шесть утра, конечно, минус… Но вполне преодолимый, — Джим потянул Шерлока вниз, на землю, оплëл того конечностями и остался сидеть так. Словно… И не собирался отстраняться. Идти обратно. Он был готов здесь замёрзнуть и снова оголодать.       — Времени не так много. Ещё полчаса, потому что мне потом обратно идти. Идей пока не много. Она явно там, но я ещё не определил, кто именно. Потребуется время. И столько же, чтобы собрать доказательства, что это именно она.       Шерлок обнял Джима в ответ и чуть улыбнулся. Ему было очень хорошо вот так. Он не хотел обратно в храм.       И зачем он вообще придумал этот план?       — Если мы сдаём её Снеговику, можно не париться насчёт яда? Потому что… Ну мне нечем было вчера занять мозг. Я выдумывал всякие козни. Возможно, потому что… Ну ты понимаешь, почему.       Джим усмехнулся, расположился у детектива на коленях, подоткнул руки под его, согнутые в ужасно неудобном положении, и прикрыл глаза.       — Ясно. У меня есть двадцать пять минут, чтобы поспать. А потом пойдёшь просвещаться дальше.       Минуту примерно спустя он реально спал, успевая ещё «взбить» не слишком удобную подушку.              За время, что он провёл в Тибетском монастыре, Шерлок многое переосмыслил. Бытие монахов располагало к раздумьям. Даже подстрекало.       Шерлок вообще любил подумать, но не впустую. А тут вскоре все темы на подумать по делу закончились. Времени было гораздо больше, чем возможности собирать улики.       С подозреваемыми он встречался только на групповой гимнастике по утрам, которая к тому же проходила не каждое утро, иногда во время учебного времени до и после обеда, редко во время монастырских дел и каждый раз на приемах пищи. Так что в остальное время — подъёмом в горы, медитацией, работой не с теми — Шерлок гонял в голове мысли. И вскоре они начали обретать смысл.       Он думал о прошлом, о настоящем и о будущем.       Он познавал себя заново, разгребая свои Чертоги.       Он прощал обиды. Прощал своих друзей, брата. Он признался себе, что скучает по ним. Хотя обратно его всё равно не тянуло. Но больше он не хотел проклясть их и обвинить в предательстве, если увидит.       Он проработал часть рассудка, куда запер все воспоминания о плене. Отделил все воспоминания, рассортировал их, даже в самом страшном кошмаре находя что-то полезное.       Наконец научился спать без кошмаров и Джима. Это не отменяло факта, что Шерлок всё ещё хотел спать с ним. Потому что привык. Потому что приятно. Потому что любил Джима.       Даже признаваться в любви стало чуть легче. Приходя на встречи к Мориарти раз в день, выкуривая по сигарете, обнимая партнёра и давая ему высыпаться, Шерлок обязательно говорил ему, что любит. Не всегда, когда тот бодрствовал, но им это и не важно, так?       Затем, наконец, он завершил все дела. Сдал контрабандистку людям брата, попрощался и поблагодарил всех своих «авусо» за науку. И наконец вышел из монастыря, возвращаясь к Джиму.              Пока Шерлок увяз в просвещении, Мориарти занимался своей физической стороной. Он тоже ходил в горы. Только не в те. Пересекался со скалолазами и трекерами… На самом деле искал новых ощущений, цеплялся за них, как клещ, и жадно впитывал. Конечно… До восхождений-четырëхдневок ему было ещё очень далеко, но дневные туры в самый раз. Первый из них едва не вышел боком, потому что собака. Собака, что гналась за какими-то дурацкими зверьками. А Мориарти едва не слетел с уступа вниз.       Второе прошло уже проще, Джиму не хотелось вечно останавливаться и курить. И после таких вот штук хотелось спать, потому что ноги, не привыкшие к нагрузкам, потом гудели, а в голове была пустота.       Но от привычек это не спасало. Спать без Шерлока по-прежнему не выходило. Потому он приходил, приносил тому сигареты и спал. Эти урывки помогали ему существовать дальше. Впрочем… Разум грузился не слишком. Это не приводило ни к каким отрицательным последствиям, Джеймс не психовал, беря от Тибета что-то и для себя. Скорее всего, отдых от технических устройств тоже мог пойти на пользу. Когда наконец-то вернулся Шерлок, Джеймс сушил вещи после стирки и лежал, постирав заодно себя и собаку, пялился в потолок.       Шерлок зашёл в номер, словно сияющий. Вообще виной этому сияющему виду было солнце, бьющее ему в спину и освещающее ёжик тёмных, торчащих одуванчиком волос, превращая его в нимб.       Да, они отрасли, только это ничего особо не решило ещё. Он так выглядел даже забавнее, чем с лысой головой.       — Все. Блонди у Майка. Я здесь. Отоспишься, и поедем дальше, — он упал рядом с Джимом и притянул его к себе.       — Ты словно ангел, снизошедший с небес, — Мориарти улыбнулся, позволяя притянуть себя, но лежал так только первые несколько минут. Он был слегка взбудораженный количеством принятого кофеина в эспрессо, батончиках, энергетиках, никотином и пластырями.       Джим перепробовал все доступные способы борьбы со сном.       — Ты молодец, Шерли, — вырываясь, Джим повернулся на бок, тронул Холмса пальцами, обнял его, дышал, естественно, читая упущенное. Он же приходил на встречи только принести сигареты и поспать. — Да-а, посплю… а ты покуришь как следует.       — Мне кажется, что мы уже выяснили, что я далеко не ангел, — он позволил лапать себя, не особо сопротивляясь. Он соскучился не меньше, чем Мориарти.       — У тебя такое освещенное лицо сейчас, что я не уверен. Отречение от мирского пошло на пользу? — ирландец подмигнул детективу, но блеск в тёмных глазах был не слишком здоровый…       Шерлок чуть улыбнулся и кивнул.       Спустя минут десять он перехватил чужие ладони.       — Тебе всё-таки нужно поспать. Хочешь, почитаю тебе Стивенсона?       Джим развёл ладони и пальцы, не пытаясь их, впрочем, вырвать. Уткнулся лбом куда-то в шею детектива и замер на какие-то считанные минуты.       — Надо, — согласился он, — хочу. Тогда надо сделать что-то со всей адской смесью, которая получилась. Хотя бы дождаться, пока она себя исчерпает.       Джим, наконец, выхватил ладони, повернулся к детективу спиной и полез так через него, расположившись на боку и уперевшись лбом в постель.       — Почитай. Вдруг это сработает.       — Давай попробуем. В крайнем случае я буду читать тебе, пока тебя не отпустит и ты не заснëшь, — Шерлок потянулся за сигаретами, закурил, затем открыл книгу в Чертогах и начал читать.       Мориарти все ещё лежал в такой позе, пока не затекла шея. Тогда он перебрался через Холмса, положил голову ему на плечо и погрузился в визуализацию того, что читал детектив. Он переживал за главного героя, которому предстоит теперь не напороться на неприятности с бесчестными пиратами, досадовал на некоторых, что оказались несмекалистыми. И потихоньку начинал смыкать веки. То ли Шерлок читал настолько размеренно, то ли в его компании становилось слишком спокойно. Даже собака, кажется, вслушивалась. Она притихла на своём месте слева от кровати.       Джеймс сначала боролся со сном, снова передвигаясь, поворачиваясь, ныряя под одеяло и так далее. Потом он смирился и, наконец, замер. А уже спустя несколько минут спал.       Шерлок замолк, привычно убрал томик на полку в шкафу в главном зале Чертог, докурил последнюю сигарету, обнимая Джима, и тоже заснул.