A posse ad esse

Но, мама, я влюбился в преступника, И такая любовь — безумная, плотская. Мамочка, не плачь, я буду в порядке, Просто не могу отрицать, что люблю этого парня. Он злодей прямо из ада, Он убивает шутя-тя-тя-тя. Этот парень лжец, он непредсказуем. У него нет совести, совсем нет, нет, нет, нет. У него моё имя Вытатуировано на руке — талисман на удачу. Наверное, всё хорошо, Ведь он со мной. «Criminal» Britney Spears (Перевод взят с сайтов lyricstranslate и amalgama-lab)

      Однажды утром Джим вышел из комнаты, находя детектива, прицепился к нему, как клещ в поисках человеческого тепла, и молчал на протяжении часа. Час прилипшего молчаливого Джима Шерлок выдерживал с лёгкостью. Откровенно говоря, за кучу времени игнорирования, пока тот был погружён в работу, Холмс успел соскучиться и сейчас так же, как Мориарти, наслаждался чувством спокойствия от находящегося рядом человека. Молчать рядом с ним ему тоже нравилось, но ещё Мориарти ждал, пока прогрузится, перестанет виснуть в многочисленных файлах и своих Чертогах с ящиками папок со стикерами.       — Хочу себе татуировку. Вот здесь вот, — он указал на левую сторону груди под ключицей. Потом проследил её контур. Только не на себе показал, а на Холмсе.       И опять завис, не меняя положение.       — Татуировку? — хмыкнул британец. — Хочешь повесить на нас ещё больше «маячков» для детективов? Ты же знаешь, что личность в моргах чаще всего устанавливается по шрамам и тату, — он прыснул со смеху, но довольно быстро успокоился.       — Ты что? Собираешься умирать? Если нет, то это никак не помешает, — Джеймс несколько раз моргнул, наконец перемещаясь на подлокотник кресла. Паучьи лапки затекли столь долго пребывать в одном положении.       Затем он махнул рукой, тоже коротко рассмеявшись.       — Тебя и так опознают, — он провёл пальцами по спине Шерлока. Затем указал на свою руку, где всё ещё виднелся шрам от Глока.       — Кажется, у меня профдеформация, — ухмыльнулся Шерлок, потягиваясь, потому что у него тоже затекли мышцы, — что, в принципе, не удивительно и давно известно, — он немного повращал телом, слушая, как похрустывает позвоночник, и хмыкнул. — Ладно. Но тогда я тоже хочу. И пару проколов где-нибудь. И прическу надо бы сменить, — Холмс взлохматил слегка отросшие волосы, — хотя мне понравилось коротко.       — Каких таких проколов? Дырки? Пирсинг? Реально? — Джим наклонил голову набок, отчего стал выглядеть потерянно. Он сидел в тренировочных штанах Себастьяна, непонятно где и когда найденных, и мятой не в размер футболке, что ещё и путало реальный возраст. — Ты же понимаешь, что я тогда от тебя не отстану? — блаженно улыбнувшись, ирландец положил голову Шерлоку на плечо. — На что хочешь сменить?       — Пока думаю ограничиться серьгой в ухе. Хотя… Может быть, и что-то серьёзнее, как думаешь? Знаешь, у меня сейчас из-за тебя внезапный приступ бунтарства. В подростковом возрасте я себе этого так и не позволил, ограничившись байком и наркотой, а сейчас вот захотелось, — детектив приобнял вновь прильнувшего к нему Мориарти и погладил того по плечу пальцами. — Насчёт причёски пока не знаю. А есть предложения?       — И почему же я виноват, что вернулись твои детские привычки? Мне ничего такого попробовать не удалось. Ну ежу понятно. А до веществ я добрался в универе, — Мориарти пожал плечами, в очередной раз меняя позу, располагаясь на Шерлоке и между подлокотников. — Нет. Это ты просто стареешь, Шерлок, — Джим довольный ухмыльнулся, проследив за тем, как собака подошла ближе и села посреди комнаты. — Засунь плаг в ухо. Выглядеть будет поинтереснее, чем серьга. А потом, когда надоест в ухе, мы ему другое применение найдём… — улыбаясь, Мориарти дотянулся кончиками пальцев до пола, — сбрей виски, оставь хвостик. Это точно тебя омолодит. Но… Не обещаю, что помогу тебе с обработкой. И что же мы будем колоть? Нужен эскиз?       — Хочешь сказать, у меня не бунтарство, а кризис среднего возраста, — фыркнул Холмс, легонько тыкнув Джима под рёбра пальцами.       Тычок под рёбра заставил слегка напрячься и захихикать. Никто не отменял того, что ему было щекотно.       — Да-да. Тот самый, когда захотелось волосы красить, брови протыкать. В своё время не успел, вот теперь и отрываешься.        — Я не старый. Ты меня старше. И бунтую я, потому что ты предложил. Вот не было бы тебя, сидел бы на Бейкер и расследовал дела, палил бы по стенам, играл на скрипке, водил бы родителей в оперу, доставал бы весь Скотланд-Ярд, гордо называл себя асексуалом, а вместо сигарет и качественной наркоты использовал бы никотиновые пластыри. И никаких тату, проколов, шрамов и плена с пытками, никаких убийств и экспериментов со смертью, — детектив абсолютно серьёзно посмотрел на Джима, нахмурившись, словно был ужасно недоволен тем, где сейчас находится, а затем ухмыльнулся: — Вау! Это даже звучит как кошмарная скука. Как я вообще так раньше жил, а?       Он прижался к Мориарти, тепло и ярко улыбаясь, так что на носу, щеках и вокруг глаз появились складки.       — Вот ужас. А это… Это настоящий кошмар. Если бы не было меня, а я, вообще-то собирался застрелиться, разве ты бы не взбесился от скуки? Не представляю, как это… — Джим развёл руками в стороны, чуть поджав губы, но затем, когда детектив улыбнулся, Джим резко притянул себя к нему, ухватив рукой за шею, и легонько поцеловал. Спустя, может, минуту он вернулся обратно.       — Хорошо, — кивнул Шерлок, — почему бы и не плаг? И бритые виски. Звучит очень интересно. Что ты вообще хочешь видеть в тату? Потому что я понятия не имею.       — Я рисовал уже, — менторским тоном проговорил Джеймс, расстëгивая на Шерлоке рубашку и снова повторяя контуры татуировки пальцем по коже, оставляя кое-где весьма ощутимые царапины коротких ногтей.       Мориарти так и не сознался, какую татуировку хочет. И, если Шерлок не понял по контурам, какую именно, то это его проблемы. Сам он не выпытывал у детектива, что тот хочет набить.       Шерлок, конечно, понял и без слов, следя за движениями пальцев. Правда пришлось долго думать над собственной, так как Джим явно не собирался помогать, а рисовать у Холмса выходило не слишком хорошо. В общем он остановился на одном из вариантов уже готовых эскизов, что нашёл на просторе глобальной сети и адаптировал под себя.       И вот, когда подошёл день записи для похода в салон, Джеймс очень долго собирался. Обычно выбор и отношение к предметам одежды напрямую зависели от настроения. Теперь, странно задумчивый, он выбрал брюки, рубашку со множеством мелких пуговиц и кричащий кроваво-красный галстук. Конечно, он переживал, и от переживаний не спас даже ночной полуторачасовой марафон. Он только добавил следов на теле, но забрал немного энергии, ведь предстояло долго лежать в одном месте.       Возле салона Джеймс долго курил. А потом просто посмотрел на Шерлока, цепляя его, тут же расцепляя руки, словно не мог сам с собой договориться.       «Ты будешь рядом?»       Он не задал вопроса, но пустил его во все телодвижения.       А ещё, да. Можно было откинуться, просто посмотрев на чёртовы салфетки на столиках.       «Конечно, буду», — Шерлок в ответ сжал ладонь, но затем отпустил, давая Мориарти столько свободы, сколько ему было необходимо, чтобы выпустить пар и нервозность.       Детектив выглядел спокойным, хотя едва ли боялся меньше, чем Джим. Но постоянное мельтешение партнёра и то, что он был не первым на очереди, позволяло Шерлоку держать себя в руках и успокаивать того своим невозмутимым видом.       Джеймс едва заметно улыбнулся, заменив слово «спасибо» затяжным морганием. Он поуспокоился, снова надевая какую-то из масок. Угадывался недавний священник, но, может, потому, что так было частенько, когда Мориарти вживался в роль. Иногда у него мелькали и эти жесты. Он хмурился, чуть щурил глаза, пытаясь не смотреть сквозь панорамные окна на кожаные сидения и столики. Принёс чай в пластиковых стаканчиках, совсем перестал дёргаться.       Потом ещё достал листочек и, следя за выражением лица Холмса, делал набросок. Так он видел то, что тот мог бы найти. Джим не был уверен, что это именно тот рисунок из просторов интернета, и сделал как видел. Это позволило отвлечься от общей атмосферы ровно настолько, чтобы спокойно пройти к мастеру и устроиться на койке. Теперь он уже не выпускал руку детектива из своей, маска начинала трещать, но ещё не отрывалась.       Все время сеанса Холмс сидел и держал ладонь Джима в своей. Слегка сжимая, когда тому требовалось больше поддержки или отпуская в моменты спокойствия.       Он поддерживал Джима, запрещая себе даже думать, что придётся пройти через это самому.       Впрочем, кто виноват, что у них «шило в одном месте» и спокойно жить они не могут.       Детектива на это толкнуло то, что теперь он вообще не зависим ни от чьего мнения. Насколько бы независимым он раньше ни казался, но… Он всё равно вздрагивал, когда его за спиной звали фриком. Ему было важно, что о нём думали Джон или Лестрейд.       Теперь, оставив всё позади, он был свободен. Убивал, если хотелось. Курил сигареты, кальян, косяки. Принимал алкоголь или наркотики. И эта свобода пьянила так же, как Джим.       Наносить контур было практически не больно. Джеймс всё время смотрел либо на Шерлока, либо в экран плазмы, что крутила как раз кстати мультик про принцессу и другие миры. Он забавно корчился в некоторых моментах, особо ничего не говорил — с шумом машинки почти под ухом особо и не поговоришь.       А ещё был очень рад, что и детектив, и мастер сидели так, что закрывали весь обзор на свеженькую татуировку со всякой там сукровицей. На второй раз стало похуже. Все эти мелкие контуры выбивались словно стеклом по коже.       Мориарти сжимал пальцы на ногах, но… Всë это было терпимо. Вполне сносно. Не то, что приходилось испытывать в других комнатах. Здорово бодрил запах антисептика. А ещё лицо детектива в конце сеанса. Уже потом, спустя минут двадцать под пеленкой боль стала доходить тёплыми волнами, заставляя отниматься всё.       Когда они, наконец, закончили с Мориарти, пришла очередь Шерлока, и на него снова накатила нервозность.       В любом случае это не больнее, чем перелом всех пальцев или тот ужасный инструмент, что оставил шрамы на спине. Шерлок уже не очень помнил те моменты, но то, кажется, была не просто плеть. Да и не важно уже.       Тату в любом случае не может быть хуже, чем любая пытка. Да и он сам на это пошёл. Куда теперь отступать?       — Не больнее, чем мои укусы, — слегка улыбнулся Джим, устраиваясь так, чтобы видеть Холмса, но не видеть саму процедуру. Но… Это не представлялось возможным, когда сеанс был не один.       Холмс занял место Джима, слегка сжимая губы. На носу появилась смешная горизонтальная морщинка. Но она всегда была там, когда лицо Шерлока меняло выражение лица с ледяного спокойствия.       Когда Мориарти, подбадривая, уселся рядом, детектив дёрнул уголком губ в улыбке, но ничего не сказал.       На соседней койке татуировщик заканчивал рисовать рога оленю, выходящие веточками на живот и к тазовым костям. Тогда Мориарти стал смотреть на всё это иначе. Это же просто рисунки. Только не карандашами, а немного другим способом. Он даже пихнул детектива, сообщая всё, что думал о такой вот картинке с торчащими из штанов рогами.       Мастер уже наносил шаблон, когда Шерлок перевëл взгляд на парня, что указал Джим. Улыбка проступила яснее, ведь разум автоматически достроил недостающее.       «Да, выглядит любопытно, — Холмс чуть прикрыл глаза, — но я такое бить не буду, и не предлагай».       Джим устроился так, чтобы не смотреть, и, получается, он находился очень близко к лицу детектива, правую руку располагая у его шеи.       — Боиш-шься? — он слегка улыбнулся, сканируя лицо детектива, потом сделал улыбку настоящей.       «Почему не будешь? Сам же сказал любопытно. И мне любопытно. И, наверное, тому человеку тоже», — жестикулировал Мориарти, отрываясь от Шерлока, а затем целуя его в ту самую морщинку на лбу.       Холмс не стал отвечать даже движениями. Во-первых, Джим и без этого всё прекрасно понимал, а во-вторых, мастер уже начал бить, и мешать ему, то есть двигаться, Шерлок не решался.       Во время сеанса у Холмса ирландец переживал больше, чем сам детектив. То пускал пальцы в его волосы, то делал наброски, то брался за руки Холмса, то косился по сторонам. Сидеть становилось всё труднее, а в придачу ещё жгло сердце в плёнке под ключицей.       Поддержка Мориарти действительно помогала. Эта его деятельность, постоянные движения, периодические хватания и перебирания волос сбивали с мыслей и давали возможность «накинуть тряпку» на мигающий индикатор боли. Ненадолго, ведь вскоре тот снова просвечивал через все слои ткани. Но иногда удавалось отвлечься.       Почему-то бить красным цветом оказалось больнее. Может, потому что это место уже было гематомой, может, потому что уже устал от боли. Но мнение о том, что уровень боли зависит от цвета, казалось ему ужасно глупым.       Наконец всё закончилось, и на него тоже наклеили плёнку.       Получив несколько рекомендаций по уходу за новыми украшениями, они отправились домой. Нужно было переждать неделю. Плёнка была специальная, заживляющая, поэтому снимать её было нельзя где-то пять или шесть дней. На второй день кожа под плёнкой должна потеплеть, покрыться сукровицей и отторгнуть немного не прижившегося пигмента. Затем на третий и четвёртый день влага высохнет, кожа будет казаться сухой. А на пятый день можно снимать, но только с распаренной кожей.       Помимо сюрпризов, оставшихся навсегда на коже, дома обоих консультантов ждал сюрприз иного рода.       Бейлис вдруг решила заявить о том, что ей не хватает внимания. Она разгромила всё, до чего смогла дотянуться, обходя стороной только одежду и личные вещи, видимо, там запах сохранялся сильнее. А так… Ковры, обивка мебели, цветочные горшки, пластиковые перегородки — буквально каждая вещь пострадала или была хотя бы опробована.       Джим, заходя внутрь и отгибая кроссовком кусок ковра, оглянулся на Шерлока.       — Э-эм… Кажется, ты говорил, что будешь гулять с ней столько, сколько требуется? Так вот… Этой нагрузки, видимо, не хватает. Или, может, она слишком много ест? — пожимая плечами, Мориарти направился к ванной, разгребая себе путь среди ошмëтков квартиры.       Холмс лишь страдальчески вздохнул, когда увидел то, что натворила Бейлис. Он точно гулял с ней достаточное количество времени. По крайней мере столько, сколько требуется средней собаке этой породы. Почему она вдруг решила устроить акт протеста, было не ясно. Решив давать ей чуть меньше корма и чуть больше бегать на прогулках (ведь она, наверное, привыкла к большей свободе), Шерлок прибрался в доме, но сегодня никуда её не повёл, высказав своё недовольство серьёзным тоном. Бейл — девочка умная. Она поймёт, пусть не полностью, но недовольство хозяина и главаря стаи точно уловит. Может, даже выводы сделает. Ругать он её не стал. Смысла это всё равно не имело.       А гулять сегодня, пока грудь от каждого движения взрывалась болью, он точно не был готов.       Холодильник и электроприборы тоже остались вполне рабочими, так что Джеймс соорудил себе чай в термосе, достал кленовое овсяное печенье и сел на покоцанный диван перед плазмой.       Желание шевелиться отбило совсем. Режущую боль нужно было пока перетерпеть, а в этом мог помочь… Распространëнный у людей способ — просмотр кинофильмов. Для начала Джиму пришлось взломать доступ к сети, а потом он уже включил первую часть Пиратов.       Холмс присоединился к Джиму за фильмами. Вообще сначала он не хотел смотреть, хотел просто сидеть рядом, погрузившись в Чертоги. Но Мориарти знал, чем подкупить. История о Капитане Джеке Воробье ожидаемо зацепила Холмса почти с первых кадров.       Некоторое время после того, как Шерлок устроился рядом, Джим просто сидел, наблюдая за происходящим на экране. Но… Конечно, он не мог сидеть так долго. К тому же, конец фильма обозначился кровавыми ацтекскими монетами и смертью проклятого до этого Барбоссы. Джим перетëк ближе, положил голову рядом с бедром Холмса и снова затих. Он повёл правую руку в сторону наколки, задевая плёнку через ткань одежды.       — Болит? — слегка улыбнувшись, Мориарти обхватил детектива за талию двумя руками и практически не шевелился на протяжении второй части. Иногда он прятал лицо в Шерлоке, в особо напряжённые моменты. После третьей части Джиму стало скучно. Дальше он смотреть не стал, пока, кажется, дальше киностудия фильм ещё не создала.       Шерлок мог бы начать игнорировать любой фильм. Но не пиратский. Посмотрев три части, он только сильней полюбил эту тематику. И никакие нелогичные сюжетные моменты его не напрягали. Даже магические. Может, эти масс медиа фильмы и не такие плохие, как ему казалось? Не зря же Джим так настаивает на их просмотре. Вряд ли это будет полезно, но потратить время можно. Тем более, что сейчас его много, и ничем важным они оба заняться не могут.       Перебивать «пиратское» настроение тоже ничем не хотелось. Джеймс притащил из холодильника бутылку рома и набор канцтоваров, очевидно, собираясь практиковаться в искусстве. Светало уже, когда Мориарти, выпивший несколько порций, взял перманентный маркер и… Начал рисовать оленя. С рогов. Конечно, он планировал нарисовать его всего, но вдруг Шерлок будет сильно против. Хотя… Когда это его останавливало. И всё же… Пока он прорисовывал ветвистые контуры, часть брал из памяти, часть со своего вдохновения.       Так что слегка заворожëнный увиденным и полученными выводами, Холмс не стал останавливать Джима от попытки восстановить увиденную сегодня татуировку. Ну, как любила говорить матушка, когда он или Майк затевал очередную авантюру: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось». И детектив выбрал и вполне неплохо применял какое-то время ту же тактику по отношению к Мориарти. И особо не жалел об этом.       В итоге он лишь облокотился на спинку дивана, наблюдая за рисующим преступником, и иногда прикладывался к своей порции рома.       Рога были закончены, отредактированы так, что Джиму и самому нравилось с разных ракурсов. В конце Мориарти даже добавил листочков.       Ну и приступил ко второй части. Он так без всяких эмоций приспустил мешавшие детали одежды, будто был доктором. Или татуировщиком. Впрочем, процесс же увлекал, а не закончить работу Джим не мог.       Он не думал о том, как там Шерлок будет держаться. Ну хотя бы потому, что рисовал сейчас в довольно чувствительном месте.       — Мне мало трёх частей, — заявил Мориарти. — Хочу ещё, но она только в процессе съëмок. Как тебе Воробей? Ну скажи, очень забавно делает. Так эгоистично, и в то же время… В конце концов, от этого выигрывает не только он.       Джеймс слегка улыбнулся. Да, он ведь не случайно начал свой марафон именно с пиратов.       — Мне кажется, история вполне закончена. Продолжение, конечно, было бы интересно посмотреть. Но придётся делать новых главных героев. Про этих уже ничего не расскажешь, а Джек на роль героя первого плана не пойдёт, — пожал плечами Шерлок, переводя дыхание. Джим — изверг. Издевается над ним напропалую. А ему терпи.       Фыркнув прямо возле шерлокового уха и этим выразив своё отношение ко фразе, Джеймс закатил глаза.       — Ну так в этом и суть, сделать что-то новое. Добавим немного романтической линии у Джеки, достанем старую байку и — вуаля! — новый фильм готов. Роль Джека по-своему интересна. Как и история. Но все они вместе создают свою атмосферу. Один он бы так не сделал. Соглашусь.       Тем временем он почти закончил работу, разминая шею, а потом просто потеснил Шерлока, навалившись на него, с шипением, потому что забыл про свою левую сторону. Он сделал несколько глотков из стопки Холмса и, устроившись поудобнее, снова затих.       — У тебя бесполезно спрашивать, что смотреть дальше, да? Завтра, к примеру.       — Бесполезно, да. Я в художественных фильмах разбираюсь, как Майк в футболе. Хотя, учитывая Лестрейда, Майк может уже и в футболе разбираться, — Шерлок чисто из мстительности погладил Мориарти по шее, слегка надавливая и разминая, точно зная, в каких местах сильнее надавить.       — Ну вот видишь. Значит, учитывая меня, ты будешь в них разбираться. Или хотя бы знать, как выглядят… Герои, — Джеймс собирался съязвить, но тон голоса предательски дрогнул и поднялся на тон выше. Сокрушëнно выдохнув на этот раз, Мориарти спрятал лицо за плечом Холмса, никак ему, впрочем, не препятствуя. — Тогда… Познакомлю тебя завтра с Изенгардом, Широм и Лихолесьем.       Как и обещал, назавтра Джим устроил день Властелина Колец. И, хотя Шерлока это зацепило не так, как Пираты, он всё равно с удовольствием посмотрел все три фильма. Где-то в сети ходили слухи о продолжении-приквеле. Его бы хотелось дождаться и увидеть.       Затем несколько дней они потратили ради вселенной Роулинг. Последний фильм вышел совсем недавно. Это не тронуло Холмса настолько близко. Впрочем, он всё равно посмотрел все восемь частей не без удовольствия.       Затем была Матрица. Шерлоку всё ещё было не настолько интересно, как Пираты, но он смотрел и не вякал. Через четыре дня всё зажило достаточно, чтобы можно было снимать плёнку. Да и маркер с живота почти стëрся.       Снимали пленку, коллективно забравшись в горячую ванну. Распарив кожу (и не только) они смогли избавиться от неё и наконец полюбоваться зажившими рисунками на теле. Мориарти не отлипал где-то полчаса, пока не провёл по всем линиям на груди Холмса пальцами. Свою тату не трогал, хотя она уже не болела.       Теперь оставалось только мазать мазью. Можно было возвращаться к работе.       Следующего «светляка» они с чистой совестью сдали Майкрофту, накопав на него материала. Обычный клерк, проводящий через себя некоторые операции и таскающий в багаже через границу разные штуки. Холмс шутил, что это как Черный лотос, но Джим фыркал, ведь и китайцам придумал эту схему сам, пусть и использовать стал уже проверенную, когда у Лотоса всё встало на поток.       Затем словили ещё пару «светляков» почти не делая перерывов. Работать хотелось без остановки, мозги чесались. У Шерлока было чувство, что они куда-то опаздывают. И пусть Джим этого не испытывал, но, кажется, не возражал против безостановочной работы. Пока что.       Ещё несколько «светляков» оказались сожраны пауком.       Солдатик, выбившийся в среднее звено военной базы, дающий доступ к военным данным.       Какой-то член экспедиционной группы, таскающий мелкие реликвии.       Несколько журналистов, скармливающих фальшивую информацию.       Пара наркобаронов, за которыми пришлось побегать, и их приспешники.       Несколько хакеров, пусть и не таких заумных, как печально известный белый стрекозëл, но тоже довольно хороших.       Все они оказались у Майка. Заодно и пара звеньев поменьше из тех же цепочек. Якобы Шерлок не только важных ловил, но и всю ниточку распутывал. Рассказать им было нечего, кроме уже известных деталей схемы. Да и деталями они были не важными и слабыми.