__________
Старый глава дворца напоминает Шэнь Цзю Цю Цзяньлуо. Отвратительный взгляд их глаз до жути похож. Смесь похоти и собственничества, завернутая в милую оболочку снисходительного эгоизма. Это худшее сочетание для человека, обладающего властью. Поместье Цю было обречено на сожжение. Убийство всех мужчин, с пощадой только для женщин и детей, являлось единственным способом уничтожить гниль. В противном случае эти грязные люди только вонзили бы свои когти в других жертв. Обладающие властью люди, которым плевать на способы получения денег — самые гадкие. Шэнь Цзю ненавидит их больше всего на свете. Их мерзкие прикосновения и ухмылки до сих пор остаются в глубине его сознания в определенные дни. — Не уходи, — говорит Шэнь Цзю. Он держит письмо над зажженной свечой, наблюдая с плохо скрываемым отвращением, как бумага сгорает. Брови Су Сиянь сходятся вместе. У нее сложный взгляд. У нее проблемы. — Этот мерзкий старый урод собирается запереть тебя. Доверься мне. Она доверяет. Шэнь Цзю знает больше, чем кто-либо другой, поэтому она доверяет его суждению. Письмо было отправлено ей ее Учителем, и посыльный, который каким-то образом выследил ее, даже попытался насильно схватить ее за руку. Конечно, он был не ровня, но мысль о том, что ее Учитель попытается поместить ее в клетку, и реальное переживание этого — две разные вещи. Под своей кожей она чувствует себя неуютно. Это отвратительное скользкое ощущение, от которого во рту становится кисло от желчи. — Тогда я останусь здесь, — заявляет Су Сиянь. (Не похоже, что ей есть куда еще пойти. Царство людей небезопасно для нее, если ее местоположение можно так легко отследить.) Шэнь Цзю кивает, одобряя это решение. — Тогда я прикажу слугам приготовить для тебя комнату. Тебе опасно идти и забирать свои вещи прямо сейчас. Су Сиянь хмыкает в ответ. Она понимает. Она не намного моложе Шэнь Цзю, всего на несколько месяцев, но жизненный опыт, разделяющий их двоих, так же огромен, как небесная трещина, разделяющая Чжинюй и Нюлан. Разве это правильно — так не доверять своему собственному ордену? Искать убежища от своего Учителя в обители демона — это не то, что можно легко простить. Даже с далеко не благими намерениями старого главы дворца, он все равно вырастил ее такой, какая она есть сегодня. Она все еще в долгу перед ним за все, что он для нее сделал. — Не беспокойся о других, если не можешь побеспокоиться даже о себе, — холодный голос Шэнь Цзю прерывает ее внутренний монолог. — Хм? — Не думай, что ты кому-то что-то должна. Такое мышление приведет тебя только к тому, что ты будешь гнить внутри. Шэнь Цзю понимает, правда понимает. В определенной степени старый глава дворца для Су Сиянь такой же, как Юэ Цинъюань для него. Тень фигуры, которой она чувствует себя обязанной своей жизнью и верностью. Вычеркнуть кого-то подобным образом нелегко. Но если держать таких людей в своей жизни, это не принесет никакой пользы. Если они хотят прожить жизнь, не умерев жалкой смертью, они должны избавиться от этой тени. Шэнь Цзю уже сделал это. Су Сиянь тоже нужно это сделать, иначе конец ее будет ничтожным. Ни с того ни с сего Су Сиянь берет Шэнь Цзю за руки. На ее лице легкая, несколько раскаивающаяся улыбка, которая в то же время в чем-то радостна. — Спасибо вам, старший Шэнь. — Хм. Я просто не хочу видеть, как такая многообещающая молодая леди пропадает даром.__________
— Чжу-Чжу, Цзю-эр захотел бы взять его, верно? Зеленый всегда смотрится на нем лучше всего, но этот синий тоже неплох, — рассуждает Тяньлан Цзюнь. Каждая из его рук держит соответствующие ленты, обе разных оттенков. — Мастер Шэнь будет доволен всем, что вы ему дадите. Но да, этот оттенок синего хорошо бы смотрелся на мастере Шэнь. — Чжучжи Лану нужно повышение. Вообще-то, ему даже не платят, но он заслуживает хоть чего-нибудь. Шэнь Цзю может сказать, что некоторые подарки слишком безвкусны или оскорбительны для глаз, но он все равно будет держаться за каждый из них так, как если бы они являлись бесценными сокровищами от самого Небесного Императора. Еще ни разу он не выбросил ни одного подарка, который давал ему Тяньлан Цзюнь. — Нет! — Тяньлан Цзюнь скулит. — У ленты должен быть идеальный цвет! Иначе Цзю-эр не будет ее носить! Затем появляется демон, один из их шпионов. Будто по щелчку пальцев, их поведение сразу становится более представительным и царственным. — Ну? — Тяньлан Цзюнь приподнимает бровь. Шпион кланяется Тяньлан Цзюню и Чжучжи Лану, достает из рукава письмо и вручает его Повелителю, который сразу разворачивает бумагу, чтобы прочитать содержание. Пока Тяньлан Цзюнь читает, на его лице появляется веселая кривая улыбка. — Значит, люди планируют объединиться и напасть? — Тяньлан Цзюнь передает письмо своему племяннику. — Что еще? Шпион качает головой. — Этот скромный слуга больше ничего не смог обнаружить. Подобные письма уже разосланы каждому из трех сильнейших орденов дворцом Хуаньхуа. Это письмо было адресовано другому ордену в надежде добавить больше военной силы. Тяньлан Цзюнь подпирает подбородок рукой и кивает. Итак, Хуаньхуа, наконец, больше не может его терпеть и вынужден прибегнуть к помощи других орденов, потому что они одни недостаточно сильны, чтобы справиться с ним. Вероятно, здесь есть что-то еще, так всегда бывает, когда речь заходит об этом старом болване. Паршивый ублюдок одновременно хитер и пронырлив, всегда разрабатывая в уме план с выгодой для себя. — Ты можешь идти, — Тяньлан Цзюнь отпускает шпиона. Как только он уходит, Чжучжи Лан заговаривает. — Цзюнь-шан, такого рода движение со стороны Хуаньхуа кажется довольно неожиданным. — Нет, этот выбор времени может быть быстрым и внезапным, но он очень кстати. Хуаньхуа ненавидел меня на протяжении многих поколений. То, что я отказал леди Су, стало ударом по самолюбию старой свиньи. Леди Су — замечательная девушка, но у меня уже есть своя императрица. Свинья, вероятно, не смогла смириться с тем, что его ученице так легко отказали. Он уже довольно давно наступает на гордость этой морщинистой свиньи. Если добавить это к наследственной ненависти Хуаньхуа к демонам, неудивительно, что старый глава дворца пытается убить его. Нет, убить его невозможно. Так что запечатывание его — их лучший способ избавиться от него. (Но он не собирается быть запечатанным. Не тогда, когда есть кто-то, кто так сильно на него полагается.)__________
Цзю-эр — не тот, кто счастлив. Он несчастен, и он умирает внутри. Но, несмотря на все это, в его натуре — выживать, каким бы болезненным и бессмысленным это ни казалось. — Жить для себя — это не то, что я могу сделать, — говорит ему Шэнь Цинцю. Отсутствующий взгляд все еще остается при нем. (Независимо от того, который раз Тяньлан Цзюнь видит это, он все еще в ужасе от того, что однажды глаза Шэнь Цзю действительно потускнеют от смерти.) Цзю-эр значит все для Тяньлан Цзюня. Прожить будущее без него — это нечто невообразимое. Поэтому он улыбается так ярко и ободряюще, как только может, и берет Шэнь Цинцю за руки, давая обещание. — Тогда живи для меня. Живи для меня, и я позабочусь о том, чтобы тебе больше не было больно. Смелое обещание, но легкая улыбка на лице Шэнь Цинцю становится всем, чего может желать Тяньлан Цзюнь.__________
Юэ Цинъюань лично ведет переговоры со старым главой дворца о том, как все должно быть исполнено. Первый шаг — захватить Шэнь Цинцю и убедиться, что он находится подальше от любых демонов. Он ожидает большей борьбы, думая, что старый глава дворца отдаст приоритет нападению на Тяньлан Цзюня в первую очередь. Но лидер Хуаньхуа соглашается сначала вернуть Шэнь Цинцю. План кажется достаточно простым. Поскольку Шэнь Цинцю промыли мозги, он, скорее всего, поднимет шум даже перед своими боевыми братьями и сестрами. Так что лучше всего вырубить его чем-нибудь, что раздобудет Му Цинфан. Юэ Цинъюань настаивал на том, чтобы Шэнь Цинцю был задержан на горе Цанцюн, потому что он один из них. Но старый глава дворца рассудил, что Шэнь Цинцю в настоящее время рассматривается как перебежчик с промытыми мозгами, поэтому было бы нехорошо как для Школы, так и для самого человека, если бы его задержали в его собственном доме, а не в более подходящем месте. Это выглядело бы слишком снисходительно. И плюс ко всему, Шэнь Цинцю пустят на гору Цанцюн, как только все закончится. Когда они вернут его память, он возвратится домой на свой пост. (— К нему будут относиться с уважением, которого он заслуживает, — улыбается старый глава дворца. Да, с этой безмозглой шлюхой будут обращаться именно так, как он того заслуживает. — Тогда я оставлю своего шиди на ваше попечение. Какое-то время это будет немного неудобно, но Шэнь Цинцю сможет с этим справиться. Просто подожди, и Ци-гэ вернет тебя домой.) Второй шаг — заставить мир заклинателей атаковать Тяньлан Цзюня. Юэ Цинъюань находит этот план несколько блеклым. Действительно ли что-то такое простое сработает на Тяньлан Цзюне? Тотальная атака вообще звучит не слишком уверенно для победы. Завлечение Тяньлан Цзюня в ловушку, заставляющую его ослабить бдительность, дало бы больше шансов. Но не похоже, что у них есть способ это обеспечить. Так что тотальная атака, вероятно, их лучший выбор. — Поскольку Вершина Тяньи наконец-то дала свое согласие, остальные ордены также озвучивают свои одобрения. Все идет очень хорошо. Юэ Цинъюань утвердительно кивает, чтобы показать, что он его услышал. — До тех пор, пока шиди Шэнь не будет возвращен в целости и сохранности, гора Цанцюн не пожалеет усилий. Про себя старый глава дворца сдерживает смех над поведением того, кто считается сильнейшим заклинателем в мире. Он как обманутая собака, слишком занятая погоней и лаем за чем-то, чего нет. И к тому же слепая, добавляет он запоздало. — Я уверяю вас, Лорд Пика Шэнь будет содержаться в Водной тюрьме исключительно в благих целях. Это необходимо только для того, чтобы успокоить умы людей. С ним будут обращаться справедливо, — заверяет старый глава дворца. Как только Тяньлан Цзюнь будет запечатан, а его племянник-змееныш умрет, Шэнь Цинцю будет возвращен на гору Цанцюн. Но до этого с ним будут обращаться именно так, как он того заслуживает. Тысяча смертей за то, что раздвинул ноги для демона, и еще тысяча за то, что обманул его дорогую Сиянь. У нее была всего лишь обычная фаза бунта, но этот омерзительный предатель должен заплатить за то, что поощрял ее. Кто знает, какую еще ложь и грязь распространяла эта шлюха. И, конечно же, старый глава дворца никогда бы не раскрыл все намерения. — Шэнь Цинцю промыли мозги, поэтому ни одному из его слов нельзя доверять. Он не в подходящем настроении, — говорит старый глава дворца. Юэ Цинъюань снова кивает. — Вы не должны позволять его затруднительному положению омрачать вашу цель. Помните, все, что вы делаете, делается для его блага. — Я понимаю. — Шэнь Цинцю будет лучше. Но до тех пор он будет нести чушь. Юэ Цинъюань — дурак, заключает старый глава дворца. Очень легко поддающийся манипуляциям дурак, который предпочел бы слушать всех, кроме того, кого он «ценит» больше всего.__________
Само совершенство, вот что думает Тяньлан Цзюнь. Шэнь Цзю очень красив. Не только своей внешностью, но и тем, как он выразителен в своем гневе и неотступности, оставаясь при этом верным своей преданности. Это невероятно красиво. Можно подумать, что у такого человека, как Шэнь Цзю, должна быть чернейшая душа без единого искупительного качества. Но Тяньлан Цзюнь не согласился бы. Он бы сказал от всего сердца, что у его милой жены прекрасная, хотя и надломленная душа. И он собирается заделать все трещины до тех пор, пока Цзю-эру никогда не придется испытывать боль. — Похоже, что мир заклинателей наконец-то делает шаг вперед, — замечает Тяньлан Цзюнь, задумчиво потирая подбородок. Шэнь Цзю вздыхает и качает головой. — Пока всего лишь несколько небольших ограблений. Но это довольно скоро выйдет из-под контроля, если ничего не предпринять. Бездействие только подтолкнет их стать смелее. — Цзю-эр мудр. — Хм. Я просто указываю на очевидное. Несмотря на то, что на возвышении стоят два трона, Шэнь Цзю иногда предпочитает стоять внизу. Например, когда он лично обращается к генералам или если ему просто хочется пройтись по залу. Тяньлан Цзюнь не возражает. Это позволяет ему видеть, как его возлюбленный идет в замысловатых красно-черных одеждах, волочащихся за ним, отмечая его как своего. Тяньлан Цзюнь встает со своего трона и одним прыжком спускается по лестнице. Его супруг только приподнимает бровь, когда тот сжимает его руки. Такая гладкая кожа благодаря кровяным паразитам, которые позаботились о каждом пятнышке. Нежные, стройные пальцы, готовые плести самые чудесные мелодии. — Твой муж уходит на войну, разве любимая жена не должна поцеловать его и пожелать удачи, прежде чем он уйдет? — Тяньлан Цзюнь ухмыляется, прижимая руки Шэнь Цзю к своей груди. Шэнь Цзю усмехается, кончики его ушей краснеют. — Почему я должен тебя целовать? Почему я должен желать тебе удачи? Мой бесстыдный муж просто пытается выпросить любовь, — говорит Шэнь Цзю. Тяньлан Цзюнь оживленно кивает. — Твой бесстыдный муж ничего не отрицает. Но как можно винить твоего бесстыдного мужа? Ты сияешь в великолепии, а я демон. Наш вид не может не жаждать бесценных сокровищ. Драматичный ребенок в теле мужчины. Усмехнувшись еще раз, Шэнь Цзю убирает руки от груди Тяньлан Цзюня, чтобы скрестить их поверх своей, и отворачивается. — Иди уже выполняй свои обязанности Императора, — говорит Шэнь Цзю. — Конечно, конечно~ Тяньлан Цзюнь как раз собирается уходить, когда чувствует, как Шэнь Цзю берет его за руку. Забавляясь, он поворачивается к своей очаровательной и слегка покрасневшей жене. — Хочет ли мой дорогой, чтобы я остался... Затем он ощущает мягкие губы на своих, и его движения замирают до полной остановки. О... Теперь еще более покрасневший, чем раньше, Шэнь Цзю тихо бормочет себе под нос. — Иди и быстро возвращайся ко мне. Тяньлан Цзюнь мягко улыбается и подносит запястье Шэнь Цзю к своим губам. — Хорошо.__________
Вскоре после того, как Тяньлан Цзюнь уходит, Шэнь Цзю тоже отправляется в Царство людей. Там есть кое-что, на что ему нужно обратить внимание не как Императрице и тактику Тяньлан Цзюня, а как другу. Су Сиянь может легко постоять за себя и за некоторых других. Единственный, кто, вероятно, представляет угрозу против ее воли — старый глава дворца. Но Шэнь Цзю сказал бы, что он рассчитывает на отвратительную привязанность старого болвана, чтобы не причинить ей вреда. Нет, Су Сиянь — это не та, о ком он беспокоится в данный момент. — Где они? — спрашивает Шэнь Цзю тоном, не оставляющим места для шуток. Он нетерпелив, но он не может позволить коварному ублюдку, стоящему перед ним, узнать об этом. Любая слабость будет использована против него. Старый глава дворца криво улыбается ему. От этого по спине Шэнь Цзю пробегают мурашки. — Похоже, что даже если мастер Шэнь отвернулся от себе подобных, он все равно сохранил некоторую доброту к этим проституткам, — говорит старый глава дворца. Шэнь Цзю прищуривает глаза. Его руки чешутся вытащить меч. Или, может быть, одну из его шпилек для волос, чтобы он мог выколоть эти мерзкие глазки-бусинки. Его не интересует, в какую игру играет старый глава дворца. Вовлекать в это его друзей — непростительно. — Ты говоришь так, будто я совершил что-то ужасное, — говорит Шэнь Цзю. — Но ты не ответил на мой вопрос. — С проститутками все в порядке. Здесь не о чем беспокоиться. Тц. — Тогда зачем было уводить их? Неужели глава дворца Хуаньхуа настолько низок, что ему приходится прибегать к услугам куртизанок? Позорно, но ожидаемо. Старый глава дворца дергается, и Шэнь Цзю позволяет себе в душе ухмыльнуться маленькой победе. Затем старый глава дворца быстро маскируется обезоруживающей улыбкой, которая просто источает ненависть к Шэнь Цзю. Можно прикрыть свинью красивой одеждой и статусом, но свинья все равно остается свиньей. А старый глава дворца — тоже не более чем похотливая мерзкая свинья. — Прошу прощения, но использование этих шлюх из борделя было единственным способом выманить такого предателя, как вы. — Тебе следует следить за своим языком. Именно тогда Шэнь Цзю чувствует, что что-то не так, настолько не так, что волосы у него на шее встают дыбом. — Я считаю, что это мастер Шэнь тот, кто должен следить за собой. Шэнь Цзю оборачивается как раз вовремя, чтобы избежать удара ладонью. Он изгинается всем телом и прыгает, увеличивая дистанцию между собой и таинственным противником. Кого бы этот старый болван ни нанял... — Ты! Подумать только, из всех людей именно этот человек нападает на него. (Его сердце слегка сжимается от боли.) — Сяо Цзю, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что делаю это только для тебя, — умоляет Юэ Цинъюань, концентрируя ци в ладони. Глаза Шэнь Цзю расширяются, его тело начинает неудержимо трястись. О-он... Эта паршивая скотина! КАК ОН СМЕЕТ?!?!__________
Черно-красные одежды не подходят Сяо Цзю. Как и дорогие золотые заколки на его волосах со сверкающими бусинками и драгоценными камнями. Их вид заставляет Юэ Цинъюаня нахмуриться. Поэтому он осторожно вынимает все шпильки и кольца из волос Сяо Цзю и приглаживает шелковистые черные локоны, пока тот спит. По крайней мере, с Сяо Цзю хорошо обращались под надзором Тяньлан Цзюня. Но кто знает, что Тяньлан Цзюнь мог сделать с Сяо Цзю? Он слышал несколько историй о том, что Небесные демоны, такие как Тяньлан Цзюнь, обладают особой физиологией. Их кровь сильно отличается от крови других демонов, в ней есть что-то уникальное, подвластное только им. И даже полный объем возможностей, которые несет в себе их кровь, все еще неизвестен. — Глава школы Юэ понимает, что Пиковый Лорд Шэнь должен оставаться в Водной тюрьме, верно? — старый глава дворца напоминает ему. — Как я мог забыть? — Юэ Цинъюань отвечает. Скоро Сяо Цзю поправится. Ему просто нужно подождать.__________
Духовные силы заблокированы и, скорее всего, его чем-то опоили. Ровно настолько, что его конечности кажутся вялыми, но не настолько, чтобы полностью парализовать его. Он смотрит вниз и видит, что его путы — не простые кандалы и замок. Они похожи на то, как если бы железо расплавилось вокруг его запястий. Он мог бы вывихнуть руки, чтобы освободиться от оков, но каким бы пойлом его ни напичкали, он не может даже поднять их. Только повернуть тело и шею. Этот старый болван действительно хорошо подготовился. Шэнь Цзю с отвращением смотрит на свое беспомощное состояние. Он может рассчитывать только на то, что кровяные паразиты внутри него расскажут Тяньлан Цзюню о его затруднительном положении. Но до тех пор ему придется полагаться только на себя. Даже если бы ему каким-то образом удалось бы преодолеть наркотик и оковы, у него все равно не нашлось бы способа пересечь кислоту, не говоря уже о том, чтобы найти выход из дворца. Шипение кислоты сменяется дребезжащим открытием двери, сигнализируя о посетителе. Шэнь Цзю с отвращением прищелкивает языком. Кто бы ни навестил его, это либо старый глава дворца, либо некто, кого Шэнь Цзю предпочел бы вообще не видеть. — Мастер Шэнь, рад видеть, что вы проснулись и пребываете в добром здравии, — промурлыкал старый глава дворца с явной насмешкой в голосе. Конечно, он в добром здравии. Все его тело болит после боя, в котором он только что участвовал, и сейчас он находится в крайне невыгодном положении. Старый глава дворца почти не скрывает, насколько он доволен его беспомощным состоянием. Это сильно напомнило Шэнь Цзю о том, как Цю Цзяньлуо ударял его о землю, а потом чувствовал самодовольство из-за избиения беспомощного ребенка-раба. Шэнь Цзю отказывается разговаривать. У него на самом деле больше достоинства. — У вас посетитель. Я уверен, что после года потерянного контакта вы двое умираете от желания восстановить связь. Шаги старика затихают по мере ухода. — Сяо Цзю, — умоляюще говорит Юэ Цинъюань. Шэнь Цзю отворачивает нос. Он отказался разговаривать со старым главой дворца, а с Юэ Цинъюанем и подавно. — Скоро тебе станет лучше. Каждый из нас делает все возможное, помогая излечить тебя от чар, которыми тебя околдовал Тяньлан Цзюнь. Тебе придется пока остаться в Водной тюрьме, но как только ты вылечишься... — ТЫ БРЕДИШЬ! К черту молчание, он слишком зол, чтобы это терпеть. Выходит, то, что он счастлив, означает, что он считается зачарованным в глазах мира заклинателей. Или это просто видение Юэ Цинъюаня? Неужели Юэ Цинъюань думает, что для него невозможно быть счастливым? Тяньлан Цзюнь может и демон, но он не стал бы использовать что-то столь жалкое, как чары, чтобы добиться чьего-то расположения. — Сяо Цзю, — выговаривает Юэ Цинъюань знакомым тоном, который Шэнь Цзю ненавидит больше всего на свете. — Эти вспышки гнева — всего лишь следствие того, что Тяньлан Цзюнь сделал с тобой. Просто подожди, Ци-гэ все исправит. — Насколько ты потерял голову?! Какой ложью ты себя пичкаешь, раз на самом деле так думаешь?! — требует Шэнь Цзю. (Небольшая, очень маленькая его часть на самом деле очень напугана тем, как ненормально выглядит Юэ Ци. Юэ Ци, которого он знал, Юэ Ци в его памяти никогда не выглядел таким безумным. Юэ Ци всегда был спокойным и собранным человеком, щедрым на то немногое, что у него было. Но Юэ Ци перед ним выглядит... Это больше не тот Юэ Ци, которого он знал.) Лицо Юэ Цинъюаня темнеет, теперь выглядя отталкивающее. То, как его губы изгибаются книзу, то, каким обеспокоенным он выглядит, такое выражение лица не подходит человеку, никогда не говорящему Шэнь Цзю ни грамма правды. — Но я не лгу Сяо Цзю, — говорит Юэ Цинъюань, будто слышит, что происходит в голове другого человека. Это, безусловно, тревожно. — Я делаю то, что лучше для Сяо Цзю. Ци-гэ всегда действовал только в интересах Сяо Цзю. — Если бы ты всегда действовал в моих интересах, ты бы сказал мне, почему бросил меня много лет назад! — кричит Шэнь Цзю, не заботясь о том, какие старые шрамы он может затронуть. Это нечестно. Он давал Юэ Цинъюаню так много шансов объясниться, но всегда безрезультатно. — Всего лишь один ответ, и этого было бы достаточно, но ты не можешь дать мне даже его! Ты мог бы просто сказать мне, что хочешь оставить свою запятнанную жизнь позади, но я даже этого не стою для тебя! Пальцы Юэ Цинъюаня дергаются, но он не позволяет ни малейшей обиде отразиться на своем лице. Прошло так много времени с тех пор, как он испытывал на себе язвительные слова Сяо Цзю. Не говоря уже о том, что старый глава дворца предупреждал его, что Сяо Цзю будет не в своем уме. Так что все эти слова были сказаны только потому, что его Сяо Цзю обманули. — Сяо Цзю — самый важный человек для меня. Я делаю только то, что делал годами, — подчеркивает Юэ Цинъюань. Понемногу его гнев начинает пробиваться наружу. — Кому бы Сяо Цзю ни причинил неприятности, это твой Ци-гэ пришел и помог усмирить ситуацию. Сяо Цзю не очень ладит с нашими боевыми братьями и сестрами, поэтому поднимать шум для него — обычное дело. Ци-гэ всегда старается помочь тебе улучшить ваши отношения. Пожалуйста, выслушай хотя бы в этот раз. Этот дурак! Этот дурак действительно...! Причинил неприятности? Поднял шум? Цанцюн не принес ему ничего, кроме боли, а Юэ Цинъюань просто свел его переживания к чему-то столь детскому, неужели этот человек в самом деле так малодушно думает о нем? Что он навсегда останется рабом-хулиганом, который не знает лучшего? О какой помощи говорит Юэ Цинъюань? Он только поощрял их так называемых боевых братьев и сестер задирать носы перед Шэнь Цзю, подрывать его усилия и смеяться за его спиной и перед его лицом. Даже если это было сделано не намеренно, они отмахивались от него как от ребенка и укрепляли свою точку зрения, что он просто избалованный благородный сын, которому никогда в жизни не приходилось работать ни одного дня. Он работал усерднее, чем кто-либо другой, пытаясь найти себе место в адской дыре. Ни разу его не видели в роли шисюна, только как предмет мелких сплетен. Шэнь Цзю никогда не просил многого. Так долго он хотел жить спокойной жизнью только с тем, кого любит. Как и многие другие, он мечтал жениться на ком-то, кто навсегда остался бы рядом с ним. Делить постель со своим любимым человеком, есть палочку танхулу, пока его держали за руку. Он никогда не просил многого. — Кажется, сколько бы я ни кричал и ни умолял, меня никогда не услышат, — тихо говорит себе Шэнь Цзю. Как смешно думать, что, возможно, Юэ Цинъюань изменится за год отсутствия. Наверное, некоторые вещи просто останутся постоянными на всю жизнь. Он всегда будет непослушным буйным ребенком, а Юэ Цинъюань всегда будет спокойным и нежным примирителем, который должен убирать за ним беспорядок. Шэнь Цзю встречается взглядом с Юэ Цинъюанем, но как усердно он ни ищет, он не может найти Ци-гэ, только этого человека, который носит его лицо. — Юэ Цинъюань. Мужчина вздрагивает. — Ты когда-нибудь думал, что, возможно, ты нуждаешься во мне больше, чем я в тебе?__________
После почти годичного исчезновения, наконец, появляются новые сплетни о Шэнь Цинцю. Большую часть из которых Лю Цингэ уже знает. Тяньлан Цзюнь заинтересовался Шэнь Цинцю и околдовал его, чтобы заполучить в свои руки секретные знания Цанцюн и других орденов. Старый глава дворца первым обратил на это внимание и даже нашел возможность этим воспользоваться. Заманив Тяньлан Цзюня в уединенное место с засадой из более чем тысячи заклинателей. Что касается Шэнь Цинцю, даже если он был околдован, его все равно считают предателем своего рода. Так что будет суд. Лю Цингэ совершенно уверен, что все кончится хорошо. В конце концов, Шэнь Цинцю пользуется благосклонностью Юэ Цинъюаня, и этот человек скорее потеряет конечность, чем позволит пострадать своему шиди Цинцю. — Ты слышал, суд должен состояться сегодня, — сплетничает ученик с неизвестно какого пика. Тот, с кем он разговаривает, задыхается от шока. — Я думал, суд над шибо Шэнь состоится завтра? — Говорят, шибо Чжаньмэн был тем, кто настаивал на том, чтобы это произошло как можно скорее! — Ни за что! И старый глава дворца согласился? Просто так? — Ага. Я думаю, что это должно быть публичное судебное разбирательство. Чтобы очистить имя шибо Шэнь как можно быстрее или что-то в этом роде. Лю Цингэ может подтвердить слова о публичном судебном процессе. Он получил приглашение от дворца Хуаньхуа, Шэнь Цинцю будет судим сегодня. Юэ Цинъюань, должно быть, изо всех сил настаивал на том, чтобы это произошло поскорее. Лю Цингэ может думать только о том, какими милостями глава его Школы теперь обязан старому болвану. Он раздраженно качает головой. Даже сейчас Шэнь Цинцю все еще доставляет неприятности Юэ Цинъюаню.__________
Су Сиянь задыхается, ее уставшее тело измучено. Она вытаскивает свой меч из живота ученицы Хуаньхуа. Ее руки дрожат, но она точно не уверена, от чего. Это потому, что ей пришлось обратить клинок против собственных боевых братьев и сестер? Или потому что они обратили клинок против нее? Шэнь Цзю в опасности. Она единственная, кто знает, что у ее Учителя, нет, у старого главы дворца на уме. И у нее нет достаточно времени, чтобы связаться с Чжучжи Ланом или Тяньлан Цзюнем. Это означает, что ей самой придется пойти и спасти Шэнь Цзю, прежде чем случится что-то действительно плохое. Другой ученик Хуаньхуа подходит к ней с поднятым вверх мечом. Она делает шаг в сторону и наносит быстрый удар в висок, используя рукоять меча. Обездвиженный, ученик больше не сражается, поэтому Су Сиянь бежит так быстро, как только может. Только случайно ей удалось перехватить письмо, предназначенное для шпиона старого главы дворца. Суд, засада — все это просто фарс. Тело Су Сиянь протестует, когда она бросается к дворцу Хуаньхуа. Она может только надеяться, что еще не слишком поздно.