ТяньЦзю

      Ходят слухи, что Шэнь Цинцю — развратный мужчина, тратящий свои деньги на проституток, чтобы наслаждаться их услугами. Эта сплетня не является полной ложью, он действительно посещает проституток, только не по тем причинам, которые все утверждают.       В этом мире есть только один человек, которому позволено вот так прикасаться к Шэнь Цинцю.       Тяньлан Цзюнь улучает момент, чтобы полюбоваться талией Шэнь Цинцю. Она такая узкая и стройная, но его бедра широкие и пропорциональные. И эти пухлые ягодицы тоже.       — Тебе нравится? — Тяньлан Цзюнь хрипло шепчет на ухо Лорду Пика. — Цзю-эру нравится, как я наполняю его?              Шэнь Цинцю стоит спиной к Тяньлан Цзюню, но тот может видеть все — перед ними зеркало. Таким образом, он может иметь полный обзор как спереди, так и сзади Цзю-эра.       — Смотри, — воркует демон. — Мой член выпирает через твой живот, посмотри.       Шэнь Цинцю хнычет. Перед глазами расплывчатая пелена, ему так хорошо. Он смотрит вниз, и, несмотря на то, насколько затуманено его зрение, он видит оттиск демонического члена внутри себя. Его обычно подтянутый живот имел очертания чужого члена, и это только заставляет огонь возбуждения разгораться сильнее в низу живота. Что-то очень большое находится внутри него. На его лице появляется гордая улыбка. Тяньлан Цзюнь сплетает их пальцы вместе и подносит тонкую руку к своему лицу. Он целует каждую костяшку и посмеивается. Его драгоценный Цзю-эр, только посмотри. Всего лишь маленький поцелуй, и он уже скулит, требуя большего. Очаровательный.       Для того, чтобы его Цзю-эр был счастлив и спокоен, многого не требуется. Кроме того, не нужно много усилий, чтобы вот так его уничтожить.       Тяньлан Цзюнь двигается, что заставляет Шэнь Цинцю скулить и хныкать, поэтому мужчина позади целует его за ухом и шепчет нежные заверения.       — Ты так хорошо принимаешь мой член. Видишь, как сильно ты сжимаешь меня? Смотри, — Тяньлан Цзюнь подталкивает его к зеркалу.       Он изменил их положение так, чтобы они находились в более сидячем положении. Таким образом, они оба могут видеть, как они «связаны». От этого и без того розовое лицо Шэнь Цинцю становится еще более красным. Не помогает и то, что Тяньлан Цзюнь утыкается носом в его лицо, глубоко вдыхая его запах.       — Цзю-эр смущен? — Тяньлан Цзюнь дразнится. — Почему Цзю-эр должен быть смущен?       Шэнь Цинцю скулит, а Тяньлан Цзюнь издает хриплый смешок. Конечно, он знал, почему Шэнь Цинцю так смущается. Он берет лицо Шэнь Цинцю в ладонь и поворачивает его к себе. Эти красные искусанные губы, по-прежнему такие соблазнительные после всех издевательств, через которые они прошли, эти раскрасневшиеся щеки, наполовину высохшие следы слез. Он восхищается делом своих рук.       — Теперь ты можешь открыть рот.       Лицо Шэнь Цинцю по-прежнему повернуто на него, но его глаза отведены в другую сторону. Медленно его губы приоткрываются, и оттуда вытекает что-то белое.       — Какой у меня хороший котенок, — хвалит Тяньлан Цзюнь. — Тебе нравится мой вкус?       Хотя не похоже, что Шэнь Цинцю может ответить. Его рот до краев наполнен спермой Тяньлан Цзюня, и он уже так долго держит ее во рту, просто перекатывая языком.       — Глотай.       Слышен громкий глоток, и жаркое пламя внутри Тяньлан Цзюня только набирает силу.       — Я должен чаще позволять тебе держать мою сперму у себя во рту, — Тяньлан Цзюнь толкает свои бедра вверх. — Тебе бы это понравилось, правда?       — Я…       — Я бы хотел, чтобы моя сперма каталась внутри твоего милого маленького ротика. Я бы засунул большой палец тебе в рот и играл с твоим языком, пока он тонул в сперме, — Тяньлан Цзюнь проводит пальцем по животу Шэнь Цинцю. Это заставляет мужчину так красиво содрогаться.       Это тоже было бы потрясающее зрелище. Видеть розовую мышцу в белом пруду.       Шэнь Цинцю стонет, когда Тяньлан Цзюнь покусывает его за ухо. Такое ощущение, что его разум — не более чем калейдоскоп ощущений, и каждое из них толкает его все дальше и дальше в расплывчатое пространство.       — Ты можешь себе это представить? Ты на собрании и не можешь открыть рот, потому что он забит моим нектаром. Тебе придется сидеть там и вести себя хорошо.       Тяньлан Цзюнь поднимает Шэнь Цинцю, держа того за нижнюю часть колен, затем опуская. Это заставляет маленького человека плакать сдавленным криком. Все эти прекрасные звуки, и только для него.       — Твой рот — не все, что я могу заполнить, — говорит Тяньлан Цзюнь. Он несколько раз легонько шлепает Шэнь Цинцю по животу, это заставляет маленького человечка мычать от блаженства, когда содержимое внутри легонько покачивается.       — Ты уже наполнен мной изнутри. Каждый раз, когда я двигаюсь, ты начинаешь пускать слюни, — тихо говорит Тяньлан Цзюнь.       Шэнь Цинцю, с той малой ясностью, которая у него еще осталась, хватает демона за предплечье. Он поворачивает голову и умоляюще смотрит на него. Тяньлан Цзюнь фыркает от смеха. Если Цзю-эр смотрит на него так, как будто над ним издеваются, как он мог не сдаться?       Непристойные звуки наполняют комнату. Влажное хлюпанье и громкие шлепки — единственное, что можно было услышать, и еще похотливые стоны, исходящие от его Цзю-эра.       — Цзю-эр может быть таким похотливым и распутным, — дразнит Тяньлан Цзюнь. Он берет лицо Шэнь Цинцю в ладонь и нежно целует его.       Тяньлан Цзюнь продолжает шептать ему сладкие нежные слова, одновременно грубо трахая его. Шэнь Цинцю всхлипывает и мяукает, извиваясь и запрокидывая голову назад, когда Тяньлан Цзюнь продолжает трахать его до оргазма, чрезмерно стимулируя его и без того опухшую и красную дырочку. Его ноги на ощупь как желе, все тело мягкое и податливое. И его разум тоже. Все так расплывчато и хорошо, и он не хочет, чтобы это прекращалось.       Все кажется слишком внезапным, но это в хорошем смысле, в том смысле, который ему нравится. Его глаза закатываются и он падает в теплые и надежные объятия.       — Ты хорошо справился, — хвалит Тяньлан Цзюнь.

__________

      Секс потрясающий, и это отличный способ для Шэнь Цинцю скрыться от своих эмоциональных проблем. Когда его разум входит в ту расплывчатую безопасную гавань, в которой Тяньлан Цзюнь трахает его, все кажется безопасным. Он чувствует, что может убежать от семьи Цю и от Цанцюн. Так что для него секс с Тяньлан Цзюнем — это способ избежать собственных мыслей.       Он может доверять Тяньлан Цзюню. Он знает, что даже если Тяньлан Цзюнь демон, он не позволит ему сломаться. Каждый раз, когда он падает, Тяньлан Цзюнь ловит его. Каждый раз, когда ему хочется развалиться на части, именно Тяньлан Цзюнь собирает его обратно.       — Если бы я был женщиной, я бы уже забеременел, — говорит Шэнь Цинцю. Между его бедер все еще липкое месиво, но он хочет, чтобы так и оставалось.       Член Тяньлан Цзюня достаточно огромен, чтобы Шэнь Цинцю не удивился, если он действительно забеременеет. И учитывая, как сильно он наполняется каждый раз, когда они это делают, на самом деле удивительно, что у него еще нет «булочки в духовке».       — Я могу устроить… О-ох       Шэнь Цинцю швыряет свой ботинок в бесстыдного извращенца. Хмф. Не следует так открыто говорить о чем-то подобном. Даже если они только вдвоем в комнате борделя.       — Я не собираюсь носить никаких сопляков. А теперь помоги мне подняться.       Тяньлан Цзюнь гордо ухмыляется про себя и просовывает руки под колени и спину Шэнь Цинцю. Цзю-эр будет чувствовать боль в течение нескольких дней.       Если бы семья Цю была еще жива, Тяньлан Цзюнь уже вонзил бы в них свои когти. Особенно в этого Цю Цзяньлуо. Тяньлан Цзюнь сделал бы так, чтобы его душа никогда не смогла обрести покой.       В первый раз, когда они занялись сексом, Тяньлан Цзюнь пообещал ему стереть метки Цю Цзяньлуо, чтобы заменить их своими собственными. Физические повреждения давно прошли, они были исцелены совместными усилиями Шэнь Цинцю и Тяньлан Цзюня. Но ментальные — это те, которые постоянно преследуют Цзю-эра.       Шэнь Цинцю должен был вернуться на свой пик Цинцзин. Слишком долгое пребывание в Красном павильоне Нежности не сулит мужчине ничего хорошего. Это привело бы только к новым скандалам и слухам. Более того, если Шэнь Цинцю будет отсутствовать слишком долго, этот чертов глава Школы обязательно придет за ним сам.       — Эй, — позвал Шэнь Цинцю.       — Мм?       — Разве у тебя не должен быть наследник или что-то в этом роде?       Тяньлан Цзюнь задумался об этом, когда толкнул дверь ногой. Одна из куртизанок увидела их, и ее лицо сразу же покраснело. Повелитель демонов дружелюбно улыбнулся ей, и она быстро отползла. Ах, она, должно быть, слышала их прошлой ночью.       — Небесным демонам вроде меня не нужно беспокоиться о наследниках. Мои родители тоже считались Повелителями демонов, но на самом деле они не правили ни одной из границ. И это не значит, что мне нужно волноваться о том, чтобы закрепить свое наследие, — пожал плечами Тяньлан Цзюнь. Повелитель демонов или нет, он все равно будет провозглашен сильнейшим.       — И что, ты просто собираешься провести остаток своей жизни, заводя интрижки и читая мусорную эротику? — Шэнь Цинцю фыркнул. (Приятно, когда Тяньлан Цзюнь несет тебя на руках.)       — Хм. Как грубо, Цзю-эр. Я хочу, чтобы ты знал, что я полностью преданный своему делу человек! Ты для меня единственный!       Шэнь Цинцю поднял руку и ударил Тяньлан Цзюня по голове.       — Бесстыдный.

__________

      Шэнь Цинцю наблюдает за происходящим затуманенными глазами. Что-то настолько большое находится внутри него. Это действительно как-то вошло.       И его животик наполнен, настолько наполнен, что каждое движение заставляет его осознавать, насколько он на самом деле набит. Человеческое тело невероятно.       Затем Тяньлан Цзюнь поднимает его сзади за колени и медленно вытаскивает. Вся сперма, которая хранилась внутри него и была чудесно заткнута членом Тяньлан Цзюня, выливается из него. Почти жалобно он стонет от того, как это изливается из него.       «Пенистая» — ошеломленно думает он.

__________

      «Скучно» — думает про себя Тяньлан Цзюнь. Он все еще может видеть привлекательность этих женщин и то, как они танцуют и играют музыку. Их тела великолепны, а одежда искусно сшита на них, чтобы придать им большую сексуальную привлекательность. В них не должно быть недостатка ни в чем, ни во внешности, ни в навыках.       Но по сравнению с Шэнь Цинцю все остальные просто бледнеют.       То, как Шэнь Цинцю ведет себя, как он выглядит, как он одевается, как он играет музыку и читает стихи. Все в Цзю-эре затмевает всех остальных. Даже если есть кто-то, кто может превзойти Цзю-эра по рангу в любом аспекте, это не кажется столь привлекательным для Повелителя демонов. Потому что это не Шэнь Цзю.       — Цзюнь-шан? — Чжучжи Лан бросает на него взгляд.       Он ободряюще улыбается своему чересчур встревоженному племяннику. Хороший парень и очень преданный, но ему следует больше беспокоиться о своей собственной жизни.       — Все в порядке.       Судя по тому, как Чжучжи Лан посмотрел на него, его словам не поверили. Но поскольку это Чжучжи Лан, он не пытается допрашивать его так, как это сделала бы его сестра, если бы она все еще была здесь.       Тяньлан Цзюнь встает с трона и незаметно уходит, а Чжучжи Лан следует за ним по пятам. Пусть другие демоны наслаждаются банкетом, они заслуживают этого, по крайней мере, за свои услуги.       Он смотрит на стену коридора, потом на потолок. Его дворец огромен и наполнен богатствами, которых жаждали бы как демоны, так и люди.       Цзю-эр спрашивал его о наследнике. Конечно, обычно только у демонов самого высокого ранга был ребенок, чтобы закрепить свое положение в обществе. Эти наследники — не что иное, как сильные и талантливые, готовые нести бремя ожиданий, а затем и некоторых других будущие главы. Есть и другие своеобразные племена и кланы, преемники которых определяются не родословной, а силой. Так что, если демон достаточно силен, чтобы свергнуть нынешнего лидера, тот станет новым.       Тяньлан Цзюнь фактически сам объединил Южные границы и был провозглашен Повелителем. Он продемонстрировал свою силу, использовал своих генералов и таланты, и вскоре все встали на колени и поклонились. Его дворец и наследие были построены войной и кровью, слезами и криками, они были построены его собственными руками.       — Мой племянник, — зовет Тяньлан Цзюнь. Чжучжи Лан послушно издает звук подтверждения того, что он его услышал. — Ты когда-нибудь любил кого-нибудь?       — Цзюнь-шан?       — Нет, я полагаю, ты этого не делал. — Его племянник слишком занят, прислуживая ему, чтобы пойти и найти себе симпатичную супругу.       — Цзюнь-шан, это из-за мастера Шэня?       Ах…       Ну, в любом случае, это не было похоже на то, что он пытался скрыть свою заинтересованность.       Тяньлан Цзюнь печально улыбается. То, что должно было начаться как нечто вроде простого интереса, превратилось во что-то, что он не уверен, что может контролировать.       — Цзю-эр… Я действительно люблю его. Но правда в том, что я не очень хороший человек, — говорит Тяньлан Цзюнь.       Чжучжи Лан слушает, но молчит.       — Ты когда-нибудь встречал кого-то, кого любишь так сильно, что не можешь не хотеть оборвать его ниточки, чтобы он полагался только на тебя? У меня возникает много плохих мыслей, когда речь заходит о Цзю-эре. Я думал о том, чтобы отрезать ему ноги и сделать так, чтобы ему оставалось только держаться за мои плечи. Я думал о том, чтобы сжечь его Школу дотла, ведь так его страдания бы прекратились. Но тогда это только огорчило бы его, и какое-то время мне было все равно, что это его огорчит. Я просто хотел, чтобы эта Школа исчезла, и внимание Цзю-эра было приковано ко мне, — признается Тяньлан Цзюнь.       Он демон. По натуре он нехороший человек. Несмотря на всю ту чушь, с которой приходится мириться его подчиненным, даже они знают, что он не такой большой шутник, каким себя выдает.       Цзю-эр, я не очень хороший человек.       Потому что под всем, под слоями и фасадами идеального благородного мужа, а иногда и шутника, он эгоистичное, собственническое и презренное существо, которое не остановится, как только попробует что-то, чего он не может не жаждать еще.       Кто-то вроде него, кто-то, кто только заманил бы Цзю-эра в ловушку, не достоин спасения Цзю-эра.       Как только он на что-то положит глаз, он не остановится, пока не получит это. Он не остановится, пока не сожрет все, потому что опять же, он эгоистичное, собственническое, презренное существо.       — Я демон. Брать и оберегать — это то, что естественно для таких существ, как мы, — говорит Тяньлан Цзюнь. — Пока у нас есть то, что мы хотим, кого волнуют средства?       — Цзюнь-шан, мастер Шэнь возненавидел бы…       — Я знаю, — мягко вмешивается Тяньлан Цзюнь. Он уже знает, как отреагировал бы Цзю-эр, если бы понял, что единственный человек, которому он доверял во всем мире — не более чем еще один монстр.       — Я не хочу подрезать крылья Цзю-эру. Я не хочу калечить его. Но… — Тяньлан Цзюнь замолкает. — Я просто так сильно его люблю.       На самом деле, это его немного пугает. Много раз он задавался вопросом, действительно ли он любит Шэнь Цинцю или просто «идею» Шэнь Цинцю. И мысль о том, что он, возможно, оказывается не любит Шэнь Цинцю, пугает его больше всего на свете.       Потому что это означало бы, что он может в конечном итоге причинить боль Цзю-эру.

__________

      Это приятное ощущение. Это успокаивает.       Тяньлан Цзюнь кладет голову на колени Шэнь Цинцю. Эти мягкие бедра, вероятно, все еще усеяны его отметинами.       — Цзю-эр.       Шэнь Цинцю больше не бьет его, когда он произносит это обращение вслух. Они действительно прошли долгий путь, не так ли? С тех пор, как Шэнь Цинцю все еще был Шэнь Цзю, и до сих пор. Это уже было так давно.       — Почему ты продолжаешь оставаться со мной?       Что за глупый вопрос. Настолько, что Шэнь Цинцю фыркает со всем возможным изяществом. (А это очень много.)       — Подобный вопрос… должен быть задан мной. Несмотря на все мои недостатки, ты тот, кто все еще рядом, — говорит Шэнь Цинцю. — Так почему ты задаешь такой глупый вопрос?       Действительно, почему?       Хотя он уже знает ответ.       — Ты не боишься, что я могу причинить тебе боль? — спрашивает Тяньлан Цзюнь. — Я ведь демон.       Шэнь Цинцю усмехается. Он легонько щелкает демона по лицу.       — Как будто ты когда-нибудь причинишь мне боль.       Что-то внутри Тяньлан Цзюня сжимается. Эти слова были произнесены так причинно, но в то же время они были произнесены ни с чем, с абсолютным доверием и самоуверенностью.       — Цзю-эр, ты действительно…       Он действительно слишком велик для него.       — Я ошибаюсь? — Шэнь Цинцю приподнимает бровь. — Ты ни разу не причинил мне никакой боли. И я верю, что ты продолжишь в том же духе.       Тяньлан Цзюнь слегка вертится, но голова все еще удобно устроена на коленях Шэнь Цинцю. Он осторожно поднимает руку, чтобы обхватить лицо Лорда Пика. Откидывая прядь волос в сторону, он почти теряется в своем пристальном взгляде.       — Цзю-эр, я нехороший человек, — тихо говорит он. — И ты знаешь, на что я способен.       — Ты правда думаешь, что я лучше?       Да.       Тысячу раз, да.       Цзю-эр слишком хорош для него, это он знает.       — Это не значит, что я тоже не совершал никаких зверств. И я тоже не святой, — говорит Шэнь Цинцю.       (С этого момента никогда не связывайся с таким существом, как Шэнь Цинцю.)       — А что, если я буду слишком навязчивым? — Это, конечно, чересчур легкий способ сказать, что он собственник. У него много мыслей о том, чтобы искалечить человека, которого, как он утверждает, любит, просто потому, что он жаден до внимания Цзю-эра.       — Ты говоришь так, будто я сам не пиявка, — парирует Шэнь Цинцю. Если и есть что-то, чего он боится больше всего в этом мире, так это быть брошенным.       Его уже бросали раньше, и он не уверен, что сможет справиться с этим и от Тяньлан Цзюня. Он вцепится в Тяньлан Цзюня тисками змеи, не желая отпускать. Тяньлан Цзюнь улыбается, затем тянет Шэнь Цинцю вниз.

__________

      Су Сиянь — не обычная женщина. Их встреча не случайна, Тяньлан Цзюнь это знает. Ее специально послали встретиться с ним.       Очень красивая, даже великолепная. Крепкий фундамент, хорошие меридианы, высокий талант — все в ней отличает ее от сверстников. Нет нужды удивляться, почему она любимица Старого Дворцового мастера.       — Я всего лишь скромный поэт, пытающийся продать свои произведения, чтобы заработать достаточно монет для моей любимой жены дома, — мягко говорит Тяньлан Цзюнь однажды, когда Су Сиянь спрашивает его, чем он занимается.       — Для жены? — шок очевиден на ее лице. Хотя не то, чтобы он мог винить ее.       — Моя любимая жена прекрасна как небеса, элегантна как вознесенные бессмертные. Моя жена может сочинять баллады одним взмахом кисти, а в ее картинах больше смысла существования, чем в реальности. Моя жена…       Тяньлан Цзюнь продолжает бредить о своей «жене», в то время как Су Сиянь пристально смотрит на него. Взгляды, которые она бросает, не слишком лестны, но никто не может ее винить.       Это уважаемый и почитаемый Тяньлан Цзюнь. Его внешности, хотя он и одет в одежду простолюдина, все же более чем достаточно, чтобы оправдать рассказы о царственности. Если бы она сама не была уважаемой заклинательницей, нет, даже обычные заклинатели могут сказать, что этот человек — некто опасный.       Вот почему ее Учитель дал ей такое важное задание. Ей было поручено попытаться соблазнить Тяньлан Цзюня и заставить его ослабить бдительность в ее присутствии.       Но все, что он делает, это говорит о своей жене! Он взахлеб, ни на минуту не прерываясь поет ей дифирамбы. Насколько же сильно этот мужчина любит свою жену?!       Эта жена Тяньлан Цзюня, должно быть, невероятный человек. (А Тяньлан Цзюнь — яростный поклонник своей жены! Значит, его жена должна быть определенно не похожа ни на кого другого!)       Бордель? Она здесь не для того, чтобы судить, но она не ожидала, что высоко оцененная жена Тяньлан Цзюня окажется куртизанкой. Она держит руку на рукояти своего меча на всякий случай.       Этот бордель похож на любой другой. А ночью, она уверена, он будет освещен красными фонарями, звуками музыки и наслаждением. В конце концов, этот дом удовольствий выглядит сдержанно только утром, а не ночью.       Су Сиянь видит самого красивого мужчину, которого она когда-либо встречала.       Конечно, она получила свою долю сладостей для глаз ранее, демон рядом с ней на целую лигу выше любого другого. Но его красота гораздо более мужественна и царственна, от нее веет королевской аурой, и никто не сможет не захотеть преклонить колени. Такая харизма опасна для демона.       Но у этого одетого в зеленое человека более тонкое чувство прекрасного. В его движениях нет ничего, кроме грации и элегантности. У него стройное телосложение, а пояс, стягивающий его талию, заставляет ее завидовать мужским бедрам больше всего на свете.       Если Тяньлан Цзюня описать как красивого и царственного, то этого мужчину можно было бы назвать красивым и элегантным, несравненным красавцем.       — Цзю-эр~!       — Что? — Танцор фыркает.       Танцор Цзю-эр захлопывает свой веер и смотрит на Су Сиянь. В этом взгляде нет ничего враждебного, просто сдержанное любопытство. Су Сиянь тоже немного любопытно, сказала бы она это сама. Этот танцор напоминает ей кого-то.       — Это ты похитил главную ученицу Старого Дворцового мастера? — Танцор задал вопрос.       Тяньлан Цзюнь выглядит оскорбленным. — Цзю-эр! Как ты мог так плохо думать обо мне?! Я бы никогда никого не похитил!       — Конечно.       Чем больше Су Сиянь смотрит на этого танцора, тем больше шестеренок в ее голове начинает крутиться. Затем что-то щелкает, и она понимает, почему этот мужчина выглядит таким знакомым. Голос, настороженная манера держаться, зеленые одежды — теперь она понимает.       — Лорд Шэнь, — кланяется она.       — Главная ученица Су, — кивает Шэнь Цинцю.       С какой стати здесь должен быть Лорд Пика? Хотя она слышала много слухов о том, что Шэнь Цинцю развратный мужчина, который часто посещает бордели, она не думала, что он будет танцором. И она приняла его за куртизанку, проститутку!       — Цзю-эр~ Обрати на меня внимание~       Шэнь Цинцю бросает свой веер в демона за его вопиющую демонстрацию липкости. И демон смеется, а затем возвращает веер обратно. Процесс, когда Шэнь Цинцю бросает веер, а затем возвращает его, повторяется.       Су Сиянь находит всю ситуацию необычной, настолько, что это шокирует ее и заставляет замолчать. Часть ее, которую она не назовет, более чем очарована этим зрелищем со стороны двух мужчин. Что это шевелится у нее внутри?       — Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, — говорит ей проститутка.       – ?       — Это довольно распространенное явление. Каждый раз, когда Цзю-эр приходит сюда, Цзюнь-шан тоже здесь. Вот как они проводят здесь свое время, — объясняет куртизанка.       Су Сиянь кивает, затем поворачивает голову назад, чтобы увидеть Тяньлан Цзюня, положившего голову на колени Шэнь Цинцю. И Шэнь Цинцю позволяет ему это! Он даже несколько раз гладит его по голове! Ее сердце бешено колотится, и она продолжает смотреть с неестественным уровнем концентрации.

__________

      Су Сиянь не могла сказать, должно ли это выглядеть как награда или наказание. Она почти уверена, что эту ситуацию следует воспринимать как наказание, но трясущийся Тяньлан Цзюнь посреди комнаты не выглядел так, как будто ему было больно.       — Ты надоедливый кусок дерьма, — Шэнь Цинцю щелкнул хлыстом в своей руке. Он поднял оружие вверх и с силой опустил. — Испорченный! Извращенец! Бесстыдник!       Каждое слово сопровождалось щелчком кнута. Хлыст был создан из ци Шэнь Цинцю, специально предназначенный для сдерживания демонов и призраков и борьбы с ними. Это редко используемое оружие, но как только его достают, никто не может перестать смотреть.       — Ах~       — ПРЕКРАТИ СТОНАТЬ!       Су Сиянь пришла к выводу, что, хотя Тяньлан Цзюнь и не является закоренелым мазохистом, у него определенно есть некоторые… наклонности. Конечно, у каждого есть предел тому, сколько боли он может вынести. Выносливость Тяньлан Цзюня и Шэнь Цинцю к боли выдающаяся, но у Тяньлан Цзюня, похоже, есть что-то вроде… фетиша (?) на Шэнь Цинцю. Все, что делает Повелитель Цинцзин, Тяньлан Цзюнь любит.       Сам Шэнь Цинцю не садист, но, похоже, сейчас очень напряжен. Это как бы рисует образ, отличный от того отчужденного бессмертного, который Су Сиянь имеет в своей голове. Шэнь Цинцю по-прежнему элегантен и равнодушен ко многим вещам, но у Тяньлан Цзюня есть талант заставлять Шэнь Цинцю хлестать его.       — Сколько раз ты представлял меня как свою жену? Сколько раз ты это делал? — спрашивает Шэнь Цинцю. — Я не один из твоих супругов.       — Конечно, Цзю-эр, ты любовь всей моей жизни, императрица в моем сердце! Я бы никогда не захотел никаких супругов — Ах~!       — Отвратительно.       Су Сиянь сказала бы, что она дружит с ними достаточно долго, чтобы знать, что через несколько минут Тяньлан Цзюнь будет поднимать Шэнь Цинцю так же, как можно было бы увести свою невесту. И что бы ни случилось дальше, это означает превращение Шэнь Цинцю в кучу желе, а Тяньлан Цзюнь — тот, кто заставляет его таять.       Воистину, Тяньлан Цзюнь достоин своего титула сильнейшего Повелителя Демонов. Он может быть потрясающим человеком, но он также обладает доминирующим качеством. (Возможно, она проводит слишком много времени с этими двумя.)

__________

      — Дева Су, дева Су! Новый том, который вы выпустили, просто потрясающий! — Госпожа из книжного клуба хвалит. В ее руках второй том романа, который в последнее время был на слуху.       — Я знаю, у меня самые лучшие музы, какие только могут быть, — отвечает Су Сиянь.       Истинное счастье — это не расставание с любовью всей жизни, а наблюдение за взлетом любимой пары.

__________

      — Почему ты должен быть таким нерешительным в своей искренности? — спрашивает его Юэ Цинъюань.       Но он не ожидает ответа, как будто уже знает, что, несмотря ни на что, Шэнь Цинцю ни в коем случае не может быть искренним.       Шэнь Цинцю ничего не говорит. Не потому что он не может, а потому что, что бы он ни говорил, в этом нет смысла, если никто не будет слушать. Он уже давно перестал говорить и кричать в глухие уши. Есть только то, что может сделать утопающий, прежде чем он сдастся.       Тяньлан Цзюнь наблюдает и принимает решение.       Он демон, ни больше, ни меньше. Он — Повелитель демонов Юга, самый сильный демон, который когда-либо существовал. Он тиран, лорд, и, прежде всего — влюбленный мужчина.

__________

      — Посмотри на себя, ты несчастен.

Прекрати, я уже знаю.

      — Почему ты все еще остаешься?

Жить тяжело. Дышать тяжело.

Это больно. Это действительно больно.

      «Я… — бормочет Шэнь Цинцю. В горле становится сухо, и оно болезненно сжимается. — Я устал. Я так сильно устал.       Тяньлан Цзюнь бесстрастно стоит и ждет. В его глазах нет осуждения, и это ранит больше всего. Демон больше принимает его, чем его собственная так называемая семья.       — Я… я… — сдается Шэнь Цинцю. — Жить по-настоящему тяжело. Д-дышать тоже, иногда очень трудно дышать. Я хочу убежать, н-но я не могу. Это больно, больно, мне больно. Так больно.       Он стыдливо закрывает лицо руками. Но что бы он ни делал, он не может скрыть. Постыдные слезы льются из его глаз, и жалкие рыдания вырываются из его горла.       — Я не знаю, что делать, — шепчет он.       Он уже давно этого не делал.       Он смотрит на свои разорванные запястья, а затем на окровавленную одежду. Все такое красное. Все болит. Трудно дышать, трудно жить.       Шум слишком громкий, но это единственный способ, который он знает, чтобы избавиться от него. Сдавленные рыдания вырываются из его горла, и он вцепляется в волосы. Он кричит, но никто его не слышит.       — Кто-нибудь, — умоляет он. — Кто-нибудь, помогите мне.       Дело в том, что ему ни разу не снилось, как Юэ Ци приходит его спасать. Он всегда верил, что Юэ Ци придет за ним, поэтому ему никогда не приходилось мечтать. Он просто ждал.       И хуже всего то, что он знает, что Юэ Ци не спасет его.       Тяньлан Цзюнь протягивает руку, а вместе с ней и обещание.

__________

      Су Сиянь никогда не видела такой грандиозной свадьбы как эта, и она сомневается, что когда-нибудь увидит такую же и в будущем.       «Это почти как фестиваль» — думает она про себя. Все красное, золотое и с украшениями. Все ликуют и счастливы, а учитывая сыплющиеся лепестки цветов, как она могла не подумать, что это грандиозный праздник? Это увлекательно и завораживающе. Ей почти показалось, что она попала в другое царство со всем этим великолепием.       Она видит свадебный паланкин не слишком далеко, Тяньлан Цзюнь стоит снаружи, протягивая руку. Гораздо более нежная рука высовывается из-за красных занавесок и берет протянутую руку. Затем выходит Шэнь Цинцю, одетый в красное с золотом и счастливый.       Су Сиянь считает, что Тяньлан Цзюнь прав, когда сравнивает Шэнь Цинцю с небесами. Он действительно прекрасен теперь, когда освободился от любого бремени. Она может понять, почему Тяньлан Цзюнь так его обожает.       Она здесь не единственный человек. Дамы из борделя тоже здесь, и они не могут скрыть искреннего счастья, которое они испытывают. Гордость и радость читаются на их лицах, когда они наблюдают, как Тяньлан Цзюнь ведет Шэнь Цинцю вверх по дворцовой лестнице к семейному алтарю.       Первый поклон — небесам и земле, следующий — их предкам.       Последний поклон — друг другу.       Она смотрит и роняет слезу.       Они счастливы.       И она не может желать ничего большего. Примечания: — Цзю-эр, что я должен дать в качестве приданого? — спрашивает Тяньлан Цзюнь. — Палочку танхулу. — Только ее? Шэнь Цзю кивает. Приданое будет отдано Юэ Цинъюаню, и он хочет подарить этому человеку палочку танхулу. На его лице появляется улыбка, и Тяньлан Цзюнь пожимает плечами.