***
Наконец наступил день, когда Элизабет исполнился двадцать один год. Миссис Беннет с самого раннего утра с ума сходила от беспокойства, несмотря на то что приём должен был состояться лишь вечером. Порешив, что ей лучше целый день не попадаться матери на глаза, Элизабет отправилась на прогулку. Она выбрала тропинку, по которой они часто гуляли с Фицуильямом и, отойдя от Лонгборна на приличное расстояние, была крайне удивлена встретить там его самого. — Доброе утро, Фицуильям, — улыбнулась она. — Доброе утро, — повернулся он на её голос. — И с днём рождения. — Поцелуете именинницу? — Ни в чём не смею ей сегодня отказывать, — улыбнулся он и склонился к ней в поцелуе. Приложив ладонь к её щеке и ласково обводя большим пальцем нежную кожу, он прикоснулся к её губам. Он так и не решался углубить их поцелуи, подозревая, что она вовсе не знает о том, что целовать друг друга можно в менее невинной манере. И всё же, какими бы невинными они ни были, даже они в мгновение ока могли затмить его рассудок и полностью лишить его самоконтроля. Однако он не мог заставить свои мысли не наполняться картинами того, как он мог бы целовать её и как он будет целовать её в их брачную ночь. Фицуильям слегка повёл плечами, стараясь отринуть морок наваждения. В одном он не сомневался: страсти в их браке будет предостаточно. Наконец найдя в себе силы оторваться от её губ, Фицуильям с удивлением заметил, что Элизабет не отстранилась от него, как раньше, а прижалась щекой к его плечу, обняв руками за талию. На мгновение он замер от неожиданности, но вскоре обнял её в ответ. Некоторое время они стояли в объятиях друг друга, не произнеся ни слова, прежде чем Элизабет сказала: — Последние несколько дней у нас и минуты не было, чтобы побыть наедине. — Знаю. Вы часто заняты приготовлениями к приёму, а я — с моей семьёй. Они проводили вместе время, но наедине остаться у них просто не было возможности с тех пор, как в Незерфилд приехали Дарси. Джорджиана частенько оставалась в Лонгборне на весь день, с удовольствием проводя время с сестрицами Беннет. Так что Фицуильяму редко удавалось наведаться туда без сопровождения. — После сегодняшнего приёма станет немного спокойней, — сказал он. — Да, а потом опять начнётся кутерьма с поездкой в Лондон. — А потом ещё и свадьба, — добавил Фицуильям с улыбкой. Элизабет подняла голову с его плеча и с любовью посмотрела ему в глаза. — Да. Взглянув на её счастливое лицо и улыбающиеся губы, Фицуильям не мог отказать себе в ещё одном поцелуе. Однако тут же вспомнил, что стоит им выехать в Лондон, то такие встречи станут для них вовсе невозможными. — На долго мы задержимся в Лондоне? — спросил он. В этот раз, кажется, сама Элизабет почувствовала, что им пока не стоит так долго стоять, прижавшись друг к другу и сделала шаг назад. Фицуильям этому, конечно же, не был особенно рад, но возражать он не имел права. — Полагаю, на пару недель. Мне предстоит не только обзавестись свадебным платьем, но и многими другими вещами, необходимыми невесте. Ваша матушка предупредила меня, что зимы в Дербишире очень морозные, так что мне нужно и к этому подготовиться. — Я бы хотел познакомить вас с моими дядей и тётушкой, пока мы будем в городе, — сказал Фицуильям. — Конечно, это можно будет устроить. Думаю, что и дядя, и тётушка Гардинер захотят увидеться с вами, — улыбнулась Элизабет. — Благодаря вам, наше семейство станет необычайно обширным, Элизабет, — усмехнулся Фицуильям. — Разве я не говорила вам, что моя матушка твёрдо убеждена в том, что «чем больше народу, тем веселей»? — Да, вы упоминали, — улыбнулся он. — У меня есть для вас подарок. Он достал чёрную шкатулку из кармана своего пальто и протянул ей. — Вам не стоило покупать мне что-то. — Я и не покупал. Моя бабушка Фицуильям дала мне это для подарка моей будущей супруге. Я попросил моих родителей привезти это с собой. Думаю, оно подойдёт к вашему кольцу. Элизабет открыла шкатулку и увидела шесть изумрудов потрясающей красоты, заключённых в изысканное ожерелье. — Фицуильям, оно великолепно. Я… я не могу… — Элизабет, — он не дал ей продолжить, — вам предстоит научиться принимать от меня подарки, — улыбнулся он. — Скажите, вы наденете его на нашу свадьбу? Я конечно же не настаиваю, если вы уже подобрали что-то другое. — Ничего, что могло бы сравниться с этим, — засмеялась Элизабет. — Так вы его наденете? — Конечно, — улыбнулась она. Фицуильям снова погладил её по щеке и прошептал: — С днём рождения, любовь моя. Элизабет была так тронута его подарком, вниманием и заботой, что едва сдерживала непрошеные слёзы, однако им не суждено было пролиться, потому что Фицуильям подарил ей ещё один поцелуй. — Я люблю вас, — прошептал он, едва оторвавшись от её губ. — Я вас тоже люблю, — ответила Элизабет, задорно ему улыбнувшись. — Должна предупредить вас, восторги моей матушки будут слышны даже в Незерфилде, когда она увидит это ожерелье. Фицуильям лишь рассмеялся и вновь заключил её в свои объятия.***
Всё семейство Дарси прибыло в Лонгборн, когда бальная зала уже была полна приглашённых. Конечно, размерами она не могла тягаться с залом в Незерфилде, но была обставлена не менее элегантно. — Лиззи! — чуть ли не бегом бросилась Джорджиана к своей подруге. Элизабет тут же засияла, услышав её голос, и направилась в сторону Дарси. На ней было изящное светлое платье с серебристого цвета лентой, повязанной вокруг её талии, и полупрозрачными короткими рукавами с длинными перчатками. Волосы её были уложены в сложную причёску, в которую были вплетены маленькие белые цветы. Фицуильям был обескуражен тем, как притягательно она выглядела, а потому некоторое время не мог вымолвить и слова. — С днём рождения, дорогая! — обняла леди Энн свою будущую невестку. — Благодарю, ваша светлость, — улыбнулась ей Элизабет. — Поздравляю, мисс Беннет, — сказал мистер Дарси. — Благодарю. И спасибо, что приехали. Мистер Дарси взглянул на своего сына, который так и не сказал ни единого слова, но одного лишь взгляда на него хватило, чтобы старший Дарси понял, что надо бы молодых оставить на минутку наедине. — Идём, Джорджиана, — сказал он, подавая руку и своей супруге тоже, — поприветствуем всех Беннетов. — Вы выглядите… Элизабет, вы… — начал было Фицуильям. — Я выгляжу, как Элизабет? Рада слышать, сэр, ведь мне не хотелось бы, чтобы вы перепутали меня с некой иной леди. А вдруг вы бы по ошибке поцеловали её вместо меня? — Элизабет, не советую вам сейчас говорить со мной о поцелуях, когда мы окружены полусотней людей, — прошептал ей в ответ Фицуильям. — Если вы будете хорошо себя вести, то я, пожалуй, в течение вечера смогу устроить нам небольшую встречу наедине в саду, — лукаво приподняла бровь Элизабет. — Элизабет… — чуть строго протянул он предупреждающим тоном, отчего она лишь засмеялась и повела его в сторону своей семьи. — Вы выглядите просто восхитительно. Я именно это хотел сказать, но вы лишили меня дара речи. — Что ж, спасибо, мистер Дарси, вы и сами отлично выглядите. — Признаюсь, я не предполагал, что приём будет столь светским, — чуть нахмурился Фицуильям. — Изначально он таковым и не задумывался. Это должен быть самый обычный званый вечер, но мама устроила целый бал. — Значит, танцы всё-таки будут? — спросил Фицуильям. Элизабет засмеялась от его немного страдальческого тона. — Боюсь, что да. — В таком случае, могу я пригласить вас на первый и последний танец этого вечера? — спросил он. — Конечно. — И на танец перед ужином? — Мистер Дарси, вы что же, желаете не отпускать меня от себя весь вечер? — усмехнулась Элизабет. — Замените «весь вечер» на «всю жизнь», и тогда мой ответ: да, — улыбнулся Фицуильям. Приём, который незаметно для всех превратился в бал прошёл замечательно. Элизабет с большим удовольствием участвовала в каждом танце, а всё остальное время не отходила от Джорджианы, дабы она не чувствовала себя покинутой. Удивительно, но и Фицуильям не пропустил ни одного танца. Он открыл бал вместе с Элизабет, а затем по очереди приглашал на танец Джорджиану, Джейн, Мэри, Китти, свою матушку и, к всеобщему удивлению, миссис Беннет, а затем переключился на незнакомых ему дам, которые сидели без кавалеров. Он искренне старался исправить отвратительное впечатление, которое сложилось о нём у жителей Мэритона в прошлом году, но истинно наслаждался танцами с Элизабет. Во время танцев со своими будущими сёстрами он попытался завязать с ними разговор, надеясь найти с ними хоть что-то общее. К своему удивлению, он выяснил, что за моралистической и чопорной маской Мэри скрывается неуверенная в себе и до боли стеснительная натура, отчего он не мог не задуматься, вела ли бы она себя иначе, если бы ей было оказано то внимание, в котором она так явно нуждалась. Может, тогда она была бы открыта к чтению чего-то помимо Проповедей Фордайса и стала бы менее скованной. Китти так и вовсе обескуражила Фицуильяма. Ведь когда она поняла, что его вовсе не следует бояться, она перестала смущаться и дала волю своему истинному нраву, который очень напоминал ему Элизабет. Воистину, четвёртая сестрица Беннет была невероятно похожа и манерами, и характером на Элизабет! Конечно же, Китти была ещё очень юна, и у неё ещё было время превратиться в достойную леди. Особенно теперь, когда в её жизни больше нет плохого примера для подражания в лице миссис Уикхем, Фицуильям мог видеть, что у Китти прекрасный потенциал. Возможно, Элизабет развила в себе добродетельные качества раньше, потому что её примером для подражания была такая юная леди, как Джейн, в то время как для Китти им стала Лидия. Будь у неё перед глазами более достойный пример, она могла бы вырасти в очень достойную барышню. Быть может, компания Джорджианы и Элизабет поможет обеим девушкам. Несмотря на некоторую неловкость, Дарси с удовольствием провёл время на балу, и уж точно с большим наслаждением, чем на любом званом вечере в Лондоне, где раньше на него все присутствующие дамы смотрели или как на потенциального супруга, или как на потенциального зятя. Здесь же, в провинции, будучи обручённым с Элизабет, он был принят в местное общество, что давало Фицуильяму странное чувство успокоения. Он не мог скрыть свою гордость и радость, когда во время ужина мистер Беннет привлёк всеобщее внимание, дабы объявить следующее: — Я знаю, что все присутствующие, кто приходится нашей семье родственниками и друзьями, уже осведомлены о том, что я собираюсь объявить, но всё же полагаю, что мне следует объявить обо всём официально. С великой гордостью сообщаю, что моя старшая дочь Джейн обручена с мистером Чарльзом Бингли, а моя Лиззи обручена с мистером Фицуильямом Дарси. За сим последовала волна поздравлений и пожеланий счастья, которая не закончилась вплоть до окончания вечера. В какой-то момент всеобщее внимание переключилось на старшую сестрицу Беннет и её жениха, и именно в это время Фицуильям и Элизабет смогли улизнуть в сад, где они провели в объятиях друг друга до тех пор, пока не начали беспокоиться, что их отсутствие могут заметить. Когда они возвратились в залу, Дарси и Беннеты сделали вид, что не заметили их небольшого побега, который продлился без малого четверть часа. — Мистер Дарси, — обратилась Элизабет к отцу своего наречённого, когда те уже собирались ехать обратно в Незерфилд. — С моей стороны будет очень самоуверенно попросить вас позволить Джорджиане провести ночь в Лонгборне? — Ты этого хочешь, Джорджиана? — спросил он свою дочь. — Да, папа. Лиззи сказала, что я могу позаимствовать у неё ночную сорочку, но не могли бы вы отправить мне утреннее платье завтра? — с мольбой в голосе протараторила Джорджиана. Услышав это, Фицуильям не сдержался от мысли, что он и сам был бы не прочь остаться на ночь, дабы увидеть Элизабет в ночной сорочке, но быстро выкинул из головы столь неподобающие мысли и, дождавшись согласия отца, сказал: — Я пришлю за тобой лакея, Джорджи. — Спасибо, Фицуильям! — воскликнула она. — Доброй ночи!***
Джорджиана возвратилась в Незерфилд на следующий день после завтрака, сообщив, что Беннеты отказались отпускать её в дорогу голодной, да и ей самой не хотелось отвлекать свою семью от сборов перед поездкой в Лондон. Она, казалось, была в более приподнятом настроении, чем когда-либо. — Как же прошёл твой вечер, дорогая, что так светишься? — спросил её отец за обедом. — Полагаю, что ничего необычного, — старалась сдержать свой восторг Джорджиана. — Как мне кажется, я стала свидетельницей того, каково живётся с таким количеством сестёр. — И каково это, дорогая? — усмехнулась леди Энн. — У меня только одна сестра, да и с ней я никогда не была особенно близка. — Самое первое, что бросилось в глаза, — это суматоха, — засмеялась Джорджиана. — А ещё все сёстры перед сном собрались вместе в одной спальной, чтобы расчесать друг другу волосы и разговаривали до тех пор, пока чуть не падали от усталости. И только после этого разошлись по комнатам. И Фицуильям и Бингли очень сожалели, что им пришлось выслушать рассказ Джорджианы о том, как прошёл её вечер, ибо их чересчур яркое воображение не преминуло дорисовать картину их возлюбленных, и они были очень благодарны, что Джорджиана не пустилась в дальнейшее описание своего вечера в компании сестёр Беннет. — Я сначала была очень смущена, но они все вели себя так, словно ничего обыденнее и быть не может, так что это меня успокоило. Мама, вы только представьте, они в какой-то момент все вместе забрались на одну кровать со мной и около получаса провели за обсуждением вечера! — воскликнула Джорджиана. — Надеюсь, вы хоть не уснули в одной кровати! — едва сдерживала смех леди Энн, заметив, как молодые люди притихли. — Нет, конечно же, нет. Там даже сидя места было мало. Лиззи рассказала, что когда они были маленькими, то иногда скидывали на пол простыни и спали все вместе, особенно во время грозы. Но теперь они слишком взрослые для этого, — усмехнулась Джорджиана. — Нет, мне предложили переночевать или в гостевой спальне, или вместе с Элизабет. — И что же ты выбрала? — спросила леди Энн. — Конечно же я осталась с Лиззи! — улыбнулась Джорджиана. — Я не для того пятнадцать лет провела без сестёр, чтобы отказываться от их компании сейчас. Хоть мистера Дарси мало волновал этот разговор, но он был прекрасно осведомлён, какой эффект он мог произвести на его сына и хозяина дома. Он и сам помнил, каково это — быть молодым влюблённым мужчиной, и посему вмешался в разговор: — Я рад, что ты довольна своими новыми сёстрами, Джорджиана. Ты уже подготовилась к завтрашней поездке в город? — Ещё нет, мне надо будет поговорить с моей горничной. Таким образом, к величайшей радости молодых джентльменов, тема разговора была сменена. После обеда Фицуильям отправился в свои комнаты, дабы завершить приготовления к поездке, и без конца повторял себе, что ему осталось потерпеть лишь семь недель, и тогда у него будет право не разлучаться с Элизабет ночью.***
— Даже не знаю, как вы справляетесь, миссис Беннет. Устраиваете семейный ужин сразу после приёма в честь Элизабет, да ещё и накануне поездки в Лондон, но я рад, что вы нас пригласили, — сказал Фицуильям тем вечером своей будущей тёще. — Ах, сэр, такова обязанность любой хорошей хозяйки. И не сомневайтесь, Лиззи всему прекрасно обучена, — ответила миссис Беннет слегка засмущавшись. — В этом я абсолютно уверен, мадам. На мой взгляд, в ней нет ни единого изъяна. — О, Фицуильям! Вот человек, который мне сейчас нужен, — воскликнул мистер Беннет, зайдя в гостиную. — Прошу, присядьте рядом со мной. Фицуильям был застигнут врасплох таким воодушевлением своего будущего тестя, но был рад тому, что отец его возлюбленной искренне старался узнать его поближе, и потому без лишних вопросов подошёл к старшему джентльмену. Пару минут спустя миссис Беннет отправилась на кухню, дабы поговорить с поваром, и мистер Беннет в достаточно громкой манере, чтобы его могли услышать все Беннеты, Дарси и мистер Бингли сказал: — Да, сегодня у нас на ужин будет прекрасное мясо, но, дорогая Лиззи, не беспокойся, это будут не наши курицы. — Наши курицы? — усмехнулась Элизабет. — С чего бы мне думать, что мы будем есть наших куриц сегодня, папа? — Ах, неужели ты уже позабыла, дорогая? — О чём? — в полном недоумении спросила Элизабет. — Вижу, память тебя подводит, — улыбнулся мистер Беннет и повернулся к своему будущему зятю. — Знаете ли, Фицуильям, когда Элизабет была маленькой, однажды она узнала, что курицы, которых мы держим, предназначались нам в пищу… — О нет! Папа! Не рассказывайте! — тут же воскликнула Элизабет, подскочив со своего места. — Я лишь хочу уведомить твоего будущего мужа о том, что может его поджидать, если у вас появится дочь, похожая на тебя. — Папа! Теперь уже все присутствующие подошли поближе, заинтересованные тем, что хочет поведать им мистер Беннет. — Думаю, мне стоит об этом узнать, мистер Беннет, — улыбнулся Фицуильям, позабавленный возмущением своей наречённой. — Так вот, однажды утром моя малышка Лиззи проснулась, — начал свой рассказ мистер Беннет, — и решила, что её пернатые друзья не заслуживают участи быть съеденными. Она особенно любила наших курочек, потому что сама частенько их кормила, но она не знала, что хоть некоторые из них и предназначались нам в пищу, бóльшую часть мы держали ради яиц. Элизабет уже была вся красная и, сложив руки на груди, неодобрительно глядела на своего отца, при этом улыбаясь и посмеиваясь. — Итак, она приняла решение спасти своих питомцев и, несколько раз пройдя из дома в курятник и обратно, перетаскала всех куриц в свою спальню. Когда смех в комнате поутих, леди Энн спросила: — И что же, её никто не заметил? — По сей день, я не имею ни малейшего понятия, как ей это удалось, но никто её не видел. Лиззи, может уже признаешься? — Скажу лишь, что я была невероятно умным ребёнком, и нет, ни в чём признаваться я не собираюсь. Я оставлю свои тайны при себе, а то вдруг мне снова вздумается спасти каких-нибудь животных, — ответила Элизабет с улыбкой. — Сколько вам было лет? — спросил Фицуильям. — Четыре или пять, о чём папа так и не упомянул. — Для цели, которую я преследую, это несущественно, дорогая, — улыбнулся мистер Беннет. — Которая заключается в том, чтобы мой жених бросил меня из страха обзавестись дочерью, похожей на меня? — усмехнулась Элизабет. — Да, и тогда ты останешься со мной. — Боюсь, что своей цели вы не добились, мистер Беннет, — покачал головой Фицуильям, который после услышанной истории стал находить Элизабет ещё более очаровательной. — Что ж, попытка не пытка, — пожал плечами мистер Беннет. — Значит вы собираетесь позорить меня вплоть до самой свадьбы? — прищурилась Элизабет. — Дорогая, у меня нет другого выбора. Ведь это ты решила спрятать тех куриц у себя в комнате, а не я. Когда миссис Беннет вернулась в гостиную, дабы объявить, что ужин готов, все гости едва успели отдышаться от смеха.