И благость, и изъян

В самом начале октября в лондонском доме семьи Дарси появился нежданный гость. Леди Энн и мистер Дарси в умиротворяющей тишине спокойно работали в кабинете, когда услышали шум у двери. — Я требую аудиенции с моим племянником! И минуты не прошло, как к ним постучался Уильямс и объявил о прибытии гостьи. — Леди Кэтрин де Бёр. Супруги поднялись со своих мест, дабы встретить родственницу. — Кэтрин! — воскликнула леди Энн. — Какая неожиданность! Что тебя привело сюда? — Что привело меня… Ах! Я всё вам расскажу, Энн! Столь отвратительные пересуды должны быть немедленно пресечены! — О чём вы? — спросил мистер Дарси. — Вы можете остаться, Дарси, так как это и вашей семьи касается в некотором роде. Мистеру Дарси не оставалось ничего иного, кроме как быть позабавленным выданным ему разрешением остаться в собственном кабинете, ведь он достаточно хорошо был знаком с леди де Бёр, чтобы понимать тщетность любых возражений с его стороны. — Где Фицуильям? — взволнованно продолжила она. — Он уехал по делам, — ответила леди Энн. — Мы не знаем, когда он вернётся, но точно не скоро. Мистер Дарси взглянул на супругу, слегка приподняв бровь, ведь на самом деле им было прекрасно известно, что Фицуильям вернётся в самое ближайшее время, но, когда Энн красноречиво посмотрела на него, поджав губы, ему стало ясно, что она лишь хочет оградить сына от сумасбродств леди Кэтрин, терпеть которые он сейчас был не в состоянии. — Ну, что ж. Если я не могу сначала с ним всё обсудить, то я продолжу свой путь в Хартфордшир немедленно. — Хартфордшир? — переспросила леди Энн. — Какое дело тебя туда зовёт? — Мне нужно поговорить с дерзкой девчонкой, которая задалась целью заманить Фицуильяма в ловушку! Леди Энн и мистер Дарси тут же обменялись взглядами и одновременно спросили: — С кем? — Мисс Элизабет Беннет, конечно же! Я познакомилась с этой девицей в апреле, когда она навещала миссис Коллинз, и хоть она показалась мне слишком вызывающей и своенравной, я считала, что она достаточно благоразумна и порядочна, чтобы не распускать такие оскорбительные слухи! — Вы полагаете, что мисс Беннет распространяет слухи? — спросил мистер Дарси. — О чём же? — До меня дошли пересуды, что Фицуильям собирается на ней жениться! Такая чушь может быть лишь её авторства! — Не думаю, что она на такое способна, Кэтрин, — возразила ей сестра. — Мы познакомились с ней в июле, и у меня сложилось впечатление, что она не сплетница. — Так вы с ней знакомы? А Джорджиана? — Они стали добрыми подругами, — ответил мистер Дарси. — О, всё ещё хуже, чем я думала! Разве вы не понимаете, чего она добивается? Она всеми силами пытается влезть в вашу семью! А как, по-вашему, так получается, что, куда бы не отправился Фицуильям, там объявляется и она? Я точно вам говорю, она хочет женить его на себе! — Кэтрин, почему бы тебе не вернуться в Розингс, а мы поговорим с Фицуильямом? — Вернуться в Розингс?! Ни в коем случае! Я отправляюсь в Хартфордшир и осажу эту вздорную девицу. Коли вы не желаете защитить своего сына, то это сделаю я! — она тут же развернулась и направилась к двери. — Постойте! — воскликнул мистер Дарси. — Леди Кэтрин, так нельзя. — Я непреклонна. Вы можете сопровождать меня, ведь вы его родители и имеете право высказать ей своё недовольство, но я отправляюсь немедленно. Я непреклонна, — повторила она. Леди Энн и мистер Дарси прекрасно понимали, что остановить её у них не получится, лишь задержать, но тогда успеет вернуться Фицуильям, и ситуация лишь усугубится. — Хорошо, мы поедем с тобой, — согласилась леди Энн. — Но только при одном условии. — Каком, Кэтрин? — вздохнула леди Энн. — Я желаю первая поговорить с ней, и вы не будете вмешиваться. Коли у вас после этого останутся к ней претензии, то, так и быть, можете их высказать. — Вы хотите, чтобы мы просто стояли в стороне, пока… — начал было возмущаться мистер Дарси. — Джордж, можно тебя на минутку? — перебила его супруга. — Кэтрин, мы едем с тобой. Пожалуйста, дай нам время на сборы. — Что ж, хорошо. Я жду. — Ты что, Энн? Как мы можем пообещать ей молча наблюдать, как она оскорбляет мисс Беннет? Фицуильям будет в ярости, прознай он об этом! — Дорогой, послушай меня. Кэтрин выскажет всё, хотим мы этого или нет. А так мы сможем уговорить её позволить нам после всего поговорить с мисс Беннет наедине, и тогда у нас будет возможность объясниться и извиниться перед ней за все те нелепости, которые наговорит моя сестра. — Пожалуй, в твоих словах есть смысл, но, если мисс Беннет увидит, как мы молча наблюдаем, она может подумать, что мы согласны с леди Кэтрин. — Возможно, но это так же даст нам возможность и за ней понаблюдать, да и ко всему прочему понять, есть ли у неё чувства к Фицуильяму. А извиниться за наше молчание мы всегда успеем. — К тому же мы понаблюдаем, как она держится в недружелюбной обстановке. Если она всё же выйдет за Фицуильяма, то ей придётся столкнуться с критикой общества и при этом не ударить в грязь лицом. — Именно, — улыбнулась леди Энн. — И что-то мне подсказывает, что она и мою сестру за пояс заткнёт. Мистер Дарси засмеялся и легонько поцеловал свою супругу. — Что ж, любовь моя. Тогда в дорогу. Как только они были готовы, то вышли на улицу, где у кареты их ждала леди Кэтрин, и леди Энн поспешила к ней. — Мы не будем вмешиваться в твой разговор с мисс Беннет, однако после этого мы желаем поговорить с ней наедине, — сказала она, однако леди Кэтрин с сомнением посмотрела на сестру. — Как родители Фицуильяма, у нас тоже есть для неё пара слов. Леди Кэтрин тут же удовлетворённо улыбнулась, решив, что мистер Дарси и леди Энн солидарны с ней в её мнении о мисс Беннет. — Хорошо, я согласна. Обыкновенно довольно короткий путь в Хартфордшир из Лондона, казалось, длился бесконечно из-за гробовой тишины, повисшей в карете. Леди Кэтрин кипела от ярости, а мистер Дарси и леди Энн переживали о своём сыне и мисс Беннет. Наконец, они пересекли границу поместья, но внезапно леди Кэтрин стукнула по потолку кареты тростью, чтобы кучер остановился. Как только карета замерла, она вышла на дорогу, а за ней и чрезвычайно удивлённые Дарси. — Кэтрин, что ты делаешь? — спросила леди Энн. — До дома ещё далеко. Она повернулась в сторону, где должно было находиться поместье, и они с мистером Дарси увидели весьма ухоженный, пусть и небольшой, дом, окружённый бурной растительностью, одно из которых словно обволакивало поместье, простираясь до окон второго этажа. Парк был весьма обширен и обустроен без особой попытки обуздать здешнюю природу. В этой семье явно ценилась природная красота, а не выхоленная вычурность. — Ноги моей не будет в этом домишке, который она называет поместьем! — хмыкнула леди Кэтрин. — Мы прикажем одному из садовников позвать к нам эту девчонку. Какой бы несуразной ни была эта идея, мистер Дарси и леди Энн лишь пожали плечами и пошли в сторону дома. Звать садовника им не пришлось, ибо на полпути им повстречался джентльмен, идущий к поместью. Сомнений в том, что это был именно джентльмен, не было. Он был соответственно одет: в длинные тёмно-серые брюки с высокими чёрными сапогами, тёмно-серый жилет и чёрный пиджак с идеально повязанным галстуком, и при нём была трость и шляпа. Он был примерно их возраста и имел вид весьма интеллигентный. Заметив их, он улыбнулся и подошёл, дабы поприветствовать гостей. — Доброе утро, сэр, леди, — поклонился он. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — Кто вы? — неучтиво потребовала знать леди Кэтрин. Леди Энн и мистер Дарси смутились от её грубости, но сохранили молчание. — Я мистер Томас Беннет из Лонгборна, к вашим услугам, — снова поклонился он. — Это моё поместье. Вы кого-то ищете? — Мистер Беннет. Я так и знала, что это вы. Я леди Кэтрин де Бёр, — сообщила она, однако реверанса за её словами не последовало. — Ах да. Я слышал о вас от моего кузена, мистера Коллинза. Рад знакомству. — Я желаю говорить с вашей дочерью. Дарси просто поверить не могли, как неучтиво ведёт себя их собственная родственница! Однако, мистер Беннет, казалось, был позабавлен этой ситуацией, потому что на его лице была улыбка, которую Дарси уже видели раньше у его дочери. — Вам придётся уточнить, с какой именно, ваша светлость, — усмехнулся он. — У меня, знаете ли, пять дочерей. — С мисс Элизабет Беннет, конечно же. — Понятно, — кивнул он. — Моя Лиззи была оповещена о вашем визите? — Нет, не была, но это и не нужно! Я намерена поговорить с ней сегодня же. — Почему бы вам и вашим друзьям не пройти в дом и не выпить чаю? Уверен, моя Лиззи… — Нет! Я поговорю с ней здесь. — Здесь? В парке? — Да. В это мгновение настроение мистера Беннета резко поменялось. Теперь ему было не до забав. Он внимательно посмотрел на мистера Дарси и леди Энн, не имея ни малейшего понятия, кто они такие, прежде чем обратиться к даме, которая сообщила ему своё имя. — Я сообщу Лиззи, что вы здесь, и коли она пожелает видеть вас, то придёт. Если же нет, заставлять её я не собираюсь и попрошу вас покинуть мои владения. — Да как вы… — Здесь её дом, леди Кэтрин, — не дал ей закончить мистер Беннет. — И я не позволю, чтобы мою дочь притесняли в её собственном доме. Уверен, что вы поступили бы так же, если бы мы говорили о вашей дочери, — леди Кэтрин ничего на это не ответила, недовольно поджав губы. — Я скажу ей, что вы здесь. Не беспокойтесь, моя Лиззи — истинная леди и не оставит ваш визит без внимания, — закончил свою тираду мистер Беннет. Он вновь поклонился и направился к дому. В подтверждение его словам, через несколько минут они увидели, как мисс Элизабет выходит из дома. На ней было белое утреннее платье с едва заметным жёлтым узором, однако она была без шляпки и без спенсера. Она была всё так же мила и энергична, как и пару месяцев назад. — Леди Кэтрин, — присела она в реверансе, подойдя к ним. — Мистер Дарси, леди Энн, — их она одарила улыбкой. — Какая радость принимать вас в Лонгборне. — Конечно, мисс Беннет, — заявила леди Кэтрин, из-за чего Элизабет приобрела растерянный вид. — Почему бы нам не пройти в дом? — Нет, мисс Беннет. Мы поговорим здесь. — Хорошо, ваша светлость, — ответила Элизабет, сомкнув руки перед собой. — Вы не можете недоумевать по поводу причины моего приезда. Эту причину вам должны подсказать сердце и совесть. Элизабет посмотрела на неё с искренним изумлением. — Вы, право, ошибаетесь, сударыня. Я совершенно не понимаю, чему я обязана этой честью. — Мисс Беннет, — продолжала её светлость разгневанным тоном, — вам следовало бы знать, что я не позволяю с собой шутить. Но если вы вздумали быть со мной неискренней, то меня вы на этот путь завлечь не сможете. Мой характер всегда славился откровенностью и прямотой, а в подобном деле я и подавно от них не отступлюсь. Три дня тому назад до меня дошло известие, которое меня крайне разгневало. Мне было сообщено, что не только ваша сестра готовится весьма выгодно выйти замуж, но что и вы, мисс Элизабет, по-видимому, собираетесь вскоре после того соединиться узами брака с моим племянником, мистером Дарси. На лице мисс Элизабет на мгновение промелькнуло обескураженное выражение, но она быстро взяла себя в руки. — Я, конечно, понимаю, что всё это — гнусная выдумка. И хотя я не унижу моего племянника, даже предположив, что это может быть правдой, я всё же решила незамедлительно приехать сюда, чтобы вы сами смогли узнать от меня, как я к этому отношусь. — Но если вы были убеждены в неправдоподобности этого известия, — сказала Элизабет, покраснев от удивления и негодования, — то мне непонятно, зачем вы взяли на себя труд ехать в такую даль. Чего вы, ваша светлость, хотели добиться? — Заставить вас тут же это известие полностью опровергнуть. — Если только подобный слух в самом деле распространился, — холодно заметила Элизабет, — ваш приезд в Лонгборн и встреча со мной и моей семьёй скорее послужат его подтверждением. — Вы, кажется, сказали «если»?! Вы что же, хотите сделать вид, что вам о нём ничего неизвестно? Разве это не вы сами ухитрились пустить его в ход? И вы не знаете о существовании такого слуха? — До меня ничего подобного никогда не доходило. — Вы можете утверждать, что для него нет никаких оснований? Ответ на этот вопрос интересовал мистера Дарси и леди Энн даже больше, чем саму леди Кэтрин. — Я отнюдь не притязаю на такую же искренность, как ваша светлость. Вы способны задать мне вопросы, на которые я предпочту не ответить. — Я этого не потерплю! Мисс Беннет, я требую, чтобы вы дали мне исчерпывающие объяснения. В самом ли деле мой племянник сделал вам предложение? — Ваша светлость объявили это невозможным. — Это должно было быть невозможным, это не могло случиться, если ему только не изменил его рассудок. Но вы могли попытаться его завлечь и заставить его всякими уловками и приманками забыть в момент ослепления свой долг перед самим собой и своей семьей. Я знаю женщин, подобных вам! Вы могли заманить его в сети. Из всех людей, находившихся в парке, лишь у леди Кэтрин не горело лицо от стыда и смущения. Все остальные же были готовы сквозь землю провалиться. — Если бы я это сделала, от меня труднее всего было бы добиться признания в этом поступке. — Вы понимаете, мисс Беннет, с кем вы имеете дело? Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали подобным образом. Будучи чуть ли не самой близкой его родственницей, я вправе знать всё, что таится в его душе. — Но вы не вправе знать то, что таится в моей. А ваше поведение тем более не может склонить меня к откровенности. — Я хотела бы, чтобы вы правильно меня поняли. Подобному браку, о котором вы имели дерзость мечтать, не суждено состояться. Да, не суждено. Мистер Дарси обручён с моей дочерью. Ну-с, что вы теперь скажете? Леди Энн потребовалась вся её выдержка, чтобы не закатить глаза на это заявление. — Только одно. Если это на самом деле так, то вы не могли бы предположить, что он просил моей руки. Леди Кэтрин на мгновение осеклась, однако молчала она недолго. — Они обручены несколько необычным образом. С самого детства они предназначались друг для друга. Это заветное желание их матерей. Такой союз был скреплён в ту пору, когда наши дети ещё покоились в своих колыбелях. И теперь, когда материнская воля должна была осуществиться в их браке, поперёк дороги встала женщина низкого происхождения, без положения в свете и ничем не связанная с нашим семейством! Разве для вас ничего не значат желания его близких? Разве его молчаливое обязательство перед мисс де Бёр для вас ничто? Неужели вы полностью лишены всякого чувства порядочности и деликатности? И разве вы не слышали от меня, что с первых же дней жизни он предназначался в супруги своей кузине? — О да, я слыхала об этом и прежде. Но разве меня это касается? Если бы моему вступлению в брак с вашим племянником мешало только это обстоятельство, то, разумеется, сознание, что его мать и тётка хотели женить его на мисс де Бёр не смогло бы меня от этого удержать. Обе вы сделали всё, что смогли, задумывая его женитьбу. Осуществить её дано другим. Если мистер Дарси ни словом, ни склонностью не связан с вашей дочерью, почему он не вправе остановить свой выбор на другой женщине? И если бы его выбор пал на меня, почему я не могу принять его предложение? — Потому что честь, приличие, благоразумие, наконец, собственная ваша выгода запрещают вам это сделать! О да, мисс Беннет, именно выгода. Ибо не ждите какого бы то ни было внимания к себе со стороны его семьи и друзей, коли вы целенаправленно пойдёте против их воли. Вы будете осуждены, отвергнуты и преданы презрению каждым близким ему человеком. Союз с вами будет считаться позором. Никто из нас никогда даже не вспомнит вашего имени. В пылу спора Элизабет, похоже, вовсе забыла, что всё это время она находилась в присутствии мистера Дарси и леди Энн, ибо совершенно не думала о том, как её слова могут быть ими восприняты. — Что ж, потеря и вправду велика. Но супруга мистера Дарси будет располагать такими необыкновенными источниками радости, присущими её положению, что, в конечном счёте, ей не придётся особенно печалиться. Дарси, хоть и были поражены её словами, но постарались как можно точнее их запомнить, дабы передать Фицуильяму. Леди Кэтрин, конечно же, посчитала, что упомянутые «источники радости» — это деньги, владения и связи, однако Дарси уже было известно, что этим её невозможно было прельстить, ведь однажды она уже всё это отвергла. — Упрямая, взбалмошная девчонка! — А вот здесь вы ошибаетесь, леди Кэтрин, я не девчонка и не позволю относиться к себе, как к таковой! Даже мой собственный отец не смеет так со мной разговаривать, а вам я и подавно не позволю! — Мне стыдно за вас! Так вот какова ваша благодарность за всё внимание, которым я удостоила вас прошлой весной?! По-вашему, вы мне за это ничем не обязаны? Извольте понять, мисс Беннет, что я прибыла сюда с твёрдым намерением добиться того, что я задумала. И ничто не сможет мне помешать. Мне ещё не приходилось потакать чьим-либо капризам. И я не имею привычки уступать. — Это усугубляет затруднительное положение вашей светлости. Но меня это не касается. — Я не позволю, чтобы меня прерывали! Выслушайте меня молча. Моя дочь и мой племянник созданы друг для друга. По материнской линии оба они происходят от единого знатного рода. Отцы их принадлежат к уважаемым, благородным и древним, хоть и не титулованным семьям. Обе стороны располагают прекрасными состояниями. Они предназначены друг для друга в глазах каждого представителя того и другого дома. И что же встаёт между ними? Притязания выскочки без роду, без племени! Молодой женщины, не располагающей ни деньгами, ни связями. Разве можно это допустить? Нельзя, этого не должно быть и не будет! Если бы вы были способны понять, в чём состоит ваша собственная выгода, вы бы сами не пожелали покинуть тот круг, в котором росли. — Но, выйдя замуж за вашего племянника, я, по-моему, вовсе не покину этого круга. Он — джентльмен. Я — дочь джентльмена. В этом смысле мы с ним равны. — Ну что ж, допустим. Но из какой семьи ваша мать? Кто ваши дяди и тётки? Уж не воображаете ли вы, что мне неизвестно, чем они занимаются? — Кем бы ни были мои родственники, — сказала Элизабет, — если против них ничего не имеет ваш племянник, то это не должно беспокоить и вас. — Скажите мне раз навсегда, вы с ним обручены? Элизабет не стала бы отвечать на этот вопрос, только чтобы ублажить леди Кэтрин. Однако после минутного раздумья, она не смогла не сказать: — Нет, не обручена. Леди Кэтрин, казалось, была довольна. — И вы даёте мне слово, что никогда с ним не обручитесь? — Подобного обещания я не дам. — Мисс, Беннет, я удивлена и возмущена! Я считала вас более разумной девицей. Но не обманывайте себя ложной надеждой, что я могу пойти на уступки. Я не уеду до тех пор, пока вы не дадите требуемых мной заверений. — Ну, а я ни за что их не дам. Меня нельзя запугать настолько, чтобы я совершила подобную нелепость. Вы, ваша светлость, желаете, чтобы мистер Дарси женился на вашей дочери? Но, если бы я дала требуемое вами обещание, разве брак между ними стал бы более вероятным? Разве при его склонности ко мне я могла бы, отвергнув его руку и сердце, побудить мистера Дарси сделать предложение его кузине? Позвольте мне, леди Кэтрин, сказать, что доводы, которыми вы обосновываете ваше из ряда вон выходящее требование, настолько же легковесны, насколько само оно — безрассудно, — разгорячённо произнесла мисс Элизабет. Чете Дарси оставалось лишь с изумлением наблюдать за мужеством и силой духа этой девушки. Эти слова не только возвысили её в их глазах, но и заставили их как никогда увериться в том, что она идеальная пара для Фицуильяма. Она добра и энергична, однако в ней таится храбрость и неустрашимость. Такую леди сломать будет очень непросто. Однако, она ещё не закончила говорить. — Вы, видимо, совершенно не разобрались в моём характере, если смогли предположить, что на меня подействуют подобные рассуждения. Я всегда находила радость в противостоянии подобным посягательствам на свободу моей воли. И я не позволю себя запугать. Мне неизвестно, в какой мере ваш племянник одобряет ваше вмешательство в его дела. Но у вас, во всяком случае, нет никакого права вмешиваться в мои. А потому я вынуждена просить вас избавить меня от дальнейших посягательств такого рода, — бесстрашно сказала она. — Ну, ну, не так скоро, если позволите. Я ведь ещё не закончила. Ко всему сказанному я вынуждена добавить ещё одно обстоятельство. Для меня не является тайной позорный побег вашей младшей сестры. Я знаю о нём решительно всё. В том числе — и то, что женитьба на ней молодого человека была кое-как устроена задним числом на средства ваших отца и дядюшки. И что же, подобной особе суждено стать сестрой моего племянника? А её мужу, сыну покойного управляющего его отца — его братом? Господь всемогущий! О чём вы думаете? Неужто сень Пемберли может подвергнуться подобному осквернению?! — Больше вы уже ничего не сможете мне сказать, — гневно ответила Элизабет. — Вы оскорбили меня всеми возможными способами. С вашего разрешения, я возвращаюсь в дом. — И вы позволите себе проявить ко мне такое неуважение! — Неуважение? — едва держа себя в руках переспросила Элизабет. — Вы прибыли в Лонгборн без приглашения, посмели заговорить с его хозяином, хотя не были ему представлены, а затем потребовали, чтобы я покинула защиту моей семьи и вышла к вам, дабы вы могли унизить и оскорбить меня, как я полагаю, в надежде увидеть перед собой запуганную маленькую девочку, которую можно угрозами склонить к выполнению ваших смехотворных требований. Вы, ваша светлость, преступили столько правил приличия, что я все уже и не упомню, и вы смеете говорить, что я проявила к вам неуважение? — в ярости воскликнула она. — Значит, вам дела нет до чести и репутации моего племянника? — совершенно проигнорировав обвинения Элизабет, едва не прокричала леди Кэтрин. — Эгоистичная, бесчувственная девчонка! Неужели вы не понимаете, что, связав себя с вами, он опозорит себя перед всем светом? — Леди Кэтрин, мне больше нечего вам сказать. Мои чувства вам известны. — И вы, стало быть, решили его заманить? — Я не говорила подобных вещей. Я решила только поступать в соответствии с собственным представлением о своём счастье, не считаясь при этом ни с вами, ни с какой-либо другой, столь же далёкой мне особой. — Ну что ж, отлично. Итак, вы отказались выполнить мою просьбу. Вы отказались следовать требованиям долга, чести и благодарности. Вы решили погубить его в глазах друзей и вызвать к нему презрение всего света. — Ни долг, ни честь, ни благодарность, — отвечала Элизабет, — ничем не обязывают меня в данный момент. Мой брак с мистером Дарси не нарушил бы никаких заповедей. А что касается негодования его семьи и недовольства всего света, то меня бы едва ли особенно огорчило, если бы наш брак вызвал в этой семье известное беспокойство, — тогда как весь свет достаточно разумен, чтобы не отнестись к этому так серьезно. — Ах вот каков ваш действительный образ мыслей?! И это ваше последнее слово? Ну что ж, отлично. Я не хотела опускаться до подобного, но раз вы настаиваете… Трёх тысяч фунтов вам будет довольно? — Прошу прощения? — в недоумении спросила Элизабет. — Вы прекрасно меня расслышали, мисс Беннет, три тысячи фунтов в обмен на то, что вы прекратите любое общение с семейством Дарси, включая Джорджиану. Элизабет была так поражена, что не могла с места двинуться. — Я так полагаю, что, отказывая мистеру Коллинзу, — продолжила леди Кэтрин, — вы надеялись на более успешный брак. Это можно устроить и без участия моего племянника. Есть и другие богатые холостяки. Дополнительные три тысячи фунтов к вашему приданому уж кого-нибудь да соблазнят. — В одном вы правы, леди Кэтрин. Отвергая предложение мистера Коллинза, я действительно надеялась на более успешный брак, но боюсь ваше определение успешного брака отличается от моего. Я отказала мистеру Коллинзу не из-за того, что он священник. Меня вовсе не волнует положение в обществе моего будущего супруга, коли оно сможет обеспечить наличие еды, одежды и крыши над головой для нас и, с Божьей помощью, наших детей. Я отвергла мистера Коллинза, потому что я никогда не была бы с ним счастлива, а он – со мной. Я не питала к нему ни уважения, ни любви и никогда не смогла бы полюбить его. Если бы я питала к мужчине любовь и уважение, то я бы вышла за него, будь он джентльменом или торговцем. — Торговцем! — ахнула леди Кэтрин. — Да, ваша светлость. Вижу, вы поражены моим высказыванием, но моя тётушка абсолютно счастлива с моим дядей, а большего я желать не смею. Я, очевидно, не ставлю высокое положение в обществе на тот пьедестал, на который воздвигли его вы. — Однако вы не обладаете большим выбором, чтобы добиться даже такого брака, с вашим-то приданым, — возразила леди Кэтрин, от чего лицо Элизабет приобрело ещё более непоколебимое выражение. — Что ж, хорошо. Пять тысяч фунтов. Элизабет, уже и позабыв об этом возмутительном предложении, была оскорблена вновь его услышать. — Доброго дня, ваша светлость, — она присела в реверансе и развернулась в сторону дома. — Семь тысяч фунтов! И это моё последнее предложение. Это целое состояние, мисс Беннет! Элизабет повернулась к ней, и на мгновение леди Кэтрин подумала, что ей удалось заинтересовать её. — Знаете, я ошибалась, леди Кэтрин. Вот сейчас вы действительно оскорбили меня всеми возможными способами. Можете хоть пятьдесят тысяч фунтов мне предложить, я останусь непреклонна. Моя порядочность не может быть куплена. Я предложила свою дружбу Джорджиане лишь по одной причине: помочь милой застенчивой девочке, которая так нуждается в подруге близкой ей по возрасту и которая стала мне нескончаемо дорога во время нашего общения. Я предложила свою дружбу, не требуя ничего взамен, как и полагается истинной дружбе, и я не прекращу общение с ней, если только этого не потребует сама Джорджиана или её родители. Что же касается мистера Дарси, он взрослый мужчина, который сам несёт ответственность за свою жизнь и поступки, и вы прекрасно знаете, что я, как леди, не имею власти над тем, сделает ли он мне предложение или нет. В моей власти лишь принять или отклонить любое поступающее мне предложение, и я не позволю кому бы то ни было лишить меня этого права. Единственный человек, чьё мнение по этому поводу меня может волновать, это мой отец, но уж точно не вы. — Ну что ж, отлично. Теперь я знаю, как мне следует поступить, — с угрозой прошипела леди Кэтрин. — Не воображайте же, мисс Беннет, что ваши притязания когда-нибудь увенчаются успехом. Я приехала, чтобы вас испытать. Я надеялась, что у вас больше здравого смысла. Но будьте уверены, я добьюсь своей цели. — Мы останемся, чтобы поговорить с мисс Беннет наедине, леди Кэтрин, — напомнил ей мистер Дарси. — Почему бы тебе не отправиться в трактир и не отдохнуть немного? — предложила леди Энн. — Мы скоро к тебе присоединимся. — Я не приму ваших прощальных пожеланий, мисс Беннет, — сказала леди Кэтрин. — И вовсе не прошу передавать от меня почтение вашей матери. Вы не заслуживаете подобных знаков внимания. Я возмущена до глубины души, — фыркнула она и быстрыми шагами направилась к карете. Леди Энн и мистер Дарси дождались, когда карета развернулась и двинулась с места, и лишь после этого обратились к мисс Беннет, которая всё ещё выглядела расстроенной, но более спокойной. — О, дорогая моя, — сочувственно произнесла леди Энн, взяв Элизабет за руки. — Мне так стыдно за всё, что наговорила вам Кэтрин. Элизабет, казалось, была поражена и осчастливлена одновременно, поняв, что ей более не нужно защищаться. — Я… Я подумала, что вы согласны с ней, раз ничего не сказали. — Нет, всё не так, — сказал мистер Дарси. — Она пообещала дать нам возможность поговорить с вами наедине, если только мы не будем её прерывать. — А мы хотели искупить свою вину за всё произошедшее без её присутствия, — объяснила леди Энн. — Вашей вины здесь нет, — слегка натянуто улыбнулась Элизабет, но теперь она была более спокойна. — Я не могу обвинять вас за поведение другого человека. — И всё же, было просто ужасно стоять в стороне и слушать эти отвратительные слова из уст моей сестры! — воскликнула леди Энн. — Прошу, примите от всей семьи Дарси наши глубочайшие извинения. — Право, мне не за что вас прощать, — Элизабет слегка сжала ладони старшей женщины, стараясь её успокоить. — Значит, вы позволите мне продолжить мою дружбу с Джорджианой? — Конечно! Мы никогда не имели ничего против! — сказал мистер Дарси. — В таком случае мне не о чем печалиться, — вздохнула с улыбкой Элизабет. — Прошу, пройдём в дом и выпьем чаю или кофе? Миссис Хилл, наша экономка, делает самые вкусные пирожные в Хартфордшире! Леди Энн засмеялась, беря Элизабет под руку. — А как же Дербишир? — Тут уж вы сами решите, — улыбнулась Элизабет, ведя гостей в Лонгборн.