Глава 24
15 июня 2024 г. в 22:18
Граница осталась далеко позади.
Чем дальше летел Кошмар, тем страшнее менялись пейзажи. Вэй Ину казалось, что все вокруг будет опустошено морозом и завалено снегом, и первые несколько часов земля внизу и правда была пустой и белой. Но крылья несли дракона все дальше и дальше, в самую глубину потерянных территорий.
Тучи здесь были не такими темными и низкими, как над границей. Небо стало высоким и однородно-серым, будто бы цвет потеряло. Никакого солнца тут не было и в помине, только странный блеклый свет лился отовсюду сразу.
Снег скрадывал холмы и неровности. С высоты полета мир смотрелся бесконечным, ровным и бесцветным, составленным из двух кусков — снега и неба.
Несколько часов полета не менялось ничего. Вэй Ин сидел, сжавшись в зябкий комок и вглядываясь в пустоту перед собой. От напряжения ему иногда мерещились черные точки на снегу, но они пропадали, стоило только моргнуть.
Кошмар полетел медленнее. Под взмахами могучих крыльев воздух густел, не давая разогнаться. Мороз здесь царил какой-то особенный — влажный, липкий.
Снег отступил. Редкие белые пятна уже не могли скрыть полностью закованную в голубоватый лед растрескавшуюся землю. Воздух наполнился голубым сиянием — льды отражали свет, окрашивая даже высокие серые тучи. Заметив нечто угловатое, Вэй Ин наклонился к правому крылу, высматривая детали: посреди поля из земли вырвалось кристальное растение, похожее на скопление граненых драгоценных камней.
Если бы солнце прорвало пелену туч, то все вокруг него засияло бы сотнями радуг, но тусклый свет лишь слегка мерцал на острых гранях.
Вэй Ин наклонился так низко, как только мог, пока таинственная глыба проплывала под крылом Кошмара. Сначала он решил, что она размером не больше куста, но сообразил, что такую мелочь с высоты он и разглядеть бы не смог.
Рядом не было ничего, с чем можно было бы сравнить размеры, но после некоторых размышлений Вэй Ин остановился на величине в высоту драконьего тела.
Следом появился еще одно растение — намного большее, похожее на синее дерево, кое-как собранное из осколков. Под искривленным стволом пробивалось подобие травы, даже на вид смертельно опасное и острое.
Вглядываясь в изломы и грани, Вэй Ин моргнул и схватился за рукояти, до боли стиснув пальцы. Траву разглядел вовсе не он, а Кошмар, ставший его глазами.
Голова закружилась. Неяркие кристаллы разом стали невозможно четкими, изнутри наполнились светом и едва заметным движением; на горизонте проступили ледяные холмы, насквозь прозрачные и скрывающие в своей глубине какие-то давно позабытые человеческие постройки.
Кошмар тихо зарокотал и поднялся выше. Теперь перед Вэй Ином лежало бесконечно прекрасное пространство, наполненное остановившейся жизнью. Зоркий дракон увидел и показал даже теленка, бредущего по давно исчезнувшей тропинке — тело его вмерзло в ледяную глыбу и понемногу теряло плоть. Голова и часть туловища просматривались явно, а ноги уже оказались полностью прозрачными.
Это место беспокоило. Место жизни заняло что-то иное — тоже жизнь, но неправильная, искаженная, кажущаяся смертью; что-то, что мертвее мертвого.
Дракон тревожился. Он поводил головой, пристально разглядывая землю и иногда делясь своим взглядом с Вэй Ином. Шипы на шее приподнялись, готовые извергнуть молнии.
У Вэй Ина не было никакой возможности его успокоить. Казалось, бесконечная ледяная пустошь отрезвила его от долгого сна или вина, возвратила ясность мысли: место воодушевления занял страх.
Зачем он прилетел сюда, в это царство мертвых? Что хотел найти?
Кошмар резко снизился и с глухим ворчанием выпустил струю дыма. Ему хотелось спалить все до основания, расплавив даже кости земли, чтобы место льда занял пылающий ад. После огня придет покой и пепел, а сквозь пепел однажды проклюнется первый зеленый росток, но сквозь лед не прорастет больше ничто.
Вэй Ин не успевал понять, чьи мысли бродят в его голове. Короткие объемные ощущения дракона становились источником для человеческих размышлений, и размышления подталкивали дракона на новые ощущения, словно все замкнулось в огромное кольцо. Ворчание Кошмара стало громче, он летел совсем низко над землей и вдруг выпустил струю пламени.
Драконий огонь не чета обычному. Без остатка он сжигает дома и деревья, людей и животных, даже воду мгновенно обращает раскаленным паром. На ледяном поле осталась огромная черная полоса, исходящая паром; оглянувшись, Вэй Ин с цепенящим ощущением бессмысленности увидел, как чернота зарастает новым слоем голубоватого льда.
Никакие драконы не могли противостоять самой Зиме — только нечисти ее, только расползающемуся огню, обороняя и теряя клочки земли. Однако отбить назад уже потерянное не могли даже они.
— Что я здесь делаю? — просипел Вэй Ин, с остервенением сдергивая маску. Ткань под неловкими пальцами никак не желала сползать. — Что я… зачем?
Кошмар ответил коротким ревом и рывком поднялся еще выше, но так и не достиг сплошного полога туч. Вэй Ину захотелось разорвать эту серость крыльями и увидеть хоть краешек солнца, хоть пару лучей, но здесь не было места свету. Чем выше поднимался дракон, тем холоднее становилось: иней оседал на ресницах, дыхание замерзало прямо у губ. Все лицо онемело, в носу стало нестерпимо больно, и Кошмар, не слушая никаких мысленных приказов, снова снизился.
Скорчившись, Вэй Ин лбом уперся в луку седла и задышал часто-часто. От холода все тело его даже не дрожало, а ходуном ходило, зубы стучали неостановимо.
Дракон мерно взмахивал крыльями, унося его все дальше от людей.
— Надо вернуться, — пробормотал Вэй Ин, едва шевеля губами. — Я не смогу. Не смогу.
Однажды Королева уже наслала на него какое-то видение, может, и теперь его привел сюда зов? Сначала лотосы, а потом приказ, который не вышло преодолеть?
Но он ведь сам хотел прилететь сюда в надежде найти город и могилу мамы. Это простое желание, только добиться этого не так уж легко: но разве Королева могла знать о его матери и подсаживать вредные мысли в голову? Даже то, что принадлежит Кошмару, Вэй Ин научился отделять, а уж размышления нечисти и подавно заметил бы!..
Стоило немного согреться, как тело напомнило о своих желаниях. Поясница ныла, а желудок настойчиво требовал еды. С трудом выпрямившись, Вэй Ин зубами зацепил перчатку и содрал ее с руки, собираясь залезть в сумку с едой, да так и остался, глядя перед собой круглыми глазами и не выпуская перчатку изо рта.
На горизонте показалась стена. Пропустить ее и вправду не удалось бы: зарево от огненных символов рисовало рыжие блики на тучах, освещало все вокруг огромным факелом, манило обещанием тепла.
Стена не казалась слишком высокой и даже домов не скрывала, но неровные темные камни в кладке выглядели чистыми и не покрылись изморозью. Ни один не выпал за прошедшие годы, хотя сам город оказался разрушен: крыши провалились, а дома избороздили огромные трещины.
Кошмар снова зарокотал: тихо и будто успокаивающе. Его глаза видели каждую выемку и шероховатость, каждый прихотливый изгиб рун, усеявших стену сплошным узором.
Вэй Ин не мог отвести взгляда от живого огня. Забыв о еде, он надел перчатку и наклонился вперед, прижимаясь к седлу. Дракон давно уже чувствовал даже не пожелания, а намерения своего Наездника и прибавил скорости, с шумом взмахивая крыльями.
Стена приближалась. Для человека она выглядела огненной рекой, брошенной на снегу рыжей лентой, заключившей в неровное кольцо полуразрушенные дома.
— Нам надо сесть, — объяснил Вэй Ин не то дракону, не то самому себе. — Она широкая и прочная, а эти руны нам не навредят. Зато можно будет согреться и поесть…
И осмотреться, мысленно закончил Вэй Ин. Ему не хотелось вслух произносить слова о надгробии.
Маму он совсем не помнил. Какие-то обрывочные, самые ранние воспоминания могли быть связаны с ней, но память подставляла на ее место фигуру госпожи Юй. Может, он и вправду ничего не знал о ней.
Покружив над уничтоженным городом, Кошмар аккуратно приземлился на стену. Камни под его лапами захрустели, но не посыпались. Даже развернуться ему места не хватало — так и замер, не двигаясь.
— Тесно тебе, — Вэй Ин скатился по крылу и погладил выступающий костяной крюк. — Ненадолго мы здесь, обещаю.
Стена и правда оказалась невысокой — если бы Кошмар опустился на землю, то спокойно смог бы положить на нее голову. Однако ширина ее показывала, сколько сил вложили люди для создания этой защиты, а количество рун превышало все мыслимые пределы. Будто зачарованный, Вэй Ин шагнул на один из символов и остановился, ощущая тепло под подошвами сапог.
Руны вырезали торопливо, но тщательно. Неаккуратные глубокие борозды испещрили темное тело камня, наполнились жарким пламенем и остались в снегах вечным напоминанием о тех первых воинах, решившихся встать на пути Зимы.
Холод прошел под стеной, но не смог ее затронуть. Только пополз дальше, поглощая дом за домом; первый бой люди проиграли, как проиграли и бесчисленное количество следующих боев.
Кошмар переступил с лапы на лапу, прижал крылья к бокам и фыркнул. Несмотря на размеры, он все еще не считался взрослым и устал после длинного полета, но улечься поверх стены не решился.
Рассмотрев руны, Вэй Ин наконец решился поднять глаза. Город лежал у него под ногами, серый и бессмысленный, как нагромождение скатившихся с горы булыжников.
Всматриваться не хотелось, но и взгляд отвести не получалось. Несколько мгновений Вэй Ин продолжал бессмысленно оглядывать давно опустевшие улицы, залитые льдом, и навечно остановившиеся фигуры людей, едва различимые сквозь толстый слой инея.
Когда-то здесь прогуливались люди. На некоторых улицах наверняка бывала и мама, и папа, и Цзян Фэнмянь, и Лань Цижэнь, и множество незнакомцев, о который Вэй Ин никогда не слышал. Сколько их осталось здесь, не сумевших убежать?
Может, и отец тоже остался здесь. Его забрала Зима, но никто никогда не говорил Вэй Ину, где именно это случилось. Его тело могло остаться стоять на одной из улиц…
Над головой прошелестело что-то крупное и стремительное. От неожиданности Вэй Ин присел, запрокидывая голову.
Кошмар встрепенулся, вытянул шею и приоткрыл подсвеченную внутренним огнем пасть. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от крылатого силуэта, пролетевшего совсем рядом и стремившегося к центру города.
Лань Цижэнь говорил о птицах, которых не хотел бы видеть больше никогда, и теперь Вэй Ин вспомнил его слова.
Грязно-белая тварь с ясными синими глазами уселась на проваленную крышу и уставилась на дракона, склонив голову набок. Тело ее украшали длинные перья, местами вырванные целыми пучками вместе с плотью. Рана на груди была сплошь черная, а на шее наружу пробился одинокий ледяной кристалл.
Размером она была не слишком велика — сидя наверняка достала бы Вэй Ину только до плеча, но вид ее полуразложившегося обледенелого тела вызывал ужас. На клюве тоже поблескивал лед: казалось, открыть его птица уже не сможет.
Молча понаблюдав за драконом, она оттолкнулась от крыши и взлетела, заполошно размахивая крыльями. Сквозь дырявые крылья проглядывали клочья серого неба.
Кошмар заворчал, оскалив зубы. Он продолжал следить за опасностью, но птица не стала рисковать и полетела прочь от города, раскачиваясь в воздухе и кренясь поочередно во все стороны.
— Давай отдохнем и полетим домой, хорошо? — дрожащим голосом заговорил Вэй Ин и погладил Кошмара по теплому носу. — Нам с тобой тут не место. Я просто посмотрю, где мама, и все.
Кошмар носом ткнулся в ладонь, едва не опрокинув своего Наездника, и попытался лечь, подобрав под себя лапы. Голова его гулко рухнула рядом с Вэй Ином.
— Отдыхай, — шепнул Вэй Ин. Он не мог перестать оглядываться туда, где исчезла птица.
Мама со своим драконом должна была упасть прямо возле стены. Выглядывая вниз, Вэй Ин двинулся вдоль внешнего края стены, сняв перчатки и выставив чи.
Он не представлял, как может выглядеть надгробие Наездницы и ее дракона. Только сейчас он понял, что остальные Наездники были живы до сих пор, даже Лань Цижэнь. Лишь маме достался такой конец — погибнуть первой, оставив в одиночестве совсем маленького сына. Почему все сложилось так?
Шаг за шагом Вэй Ин обходил стену, все дальше удаляясь от дремлющего Кошмара. За пределами стены появились первые следы битвы — глыбы льда, сломанное оружие, щиты с едва тлеющими рунами. Кое-где попадались даже брызги крови — они вмерзли в толщу льда вечно алыми отметинами, похожими на разбросанные ягоды.
Следы становились все гуще. Прямо под ногами оказалась длинная подпалина от драконьего огня, пересекшая стену поперек. Перешагнув ее, Вэй Ин заметил внизу распластавшегося Летуна, покрытого инеем. Оба крыла его были оторваны от тела и валялись рядом, возле одного из них скорчилось крошечное детское тельце.
Надгробие он едва не пропустил. Заметил только крупное кровавое пятно и отвернулся, но тут же вернул взгляд: посреди пятна высилась гора покрытых рунами камней, а в основании горы стоял надежно вбитый в землю меч. На рукояти до сих пор висела не потерявшая цвета синяя кисточка.
Полностью опустошенный, Вэй Ин стоял и молча смотрел на место упокоения Цансэ Саньжень. Руны на камнях давно погасли, но лед так и не тронул их: остановился у меча, словно подняв кровь с земли и навечно вморозив ее в свою глубину. Еще один камень лежал возле самого лезвия; приглядевшись, Вэй Ин заметил лежащую рядом полосу ткани.
Не камень, а сумка. Простая сумка через плечо из тех, что берут в дальнюю дорогу.
Лань Цижэнь ничего о сумке не говорил. Может, там оставили вещи, или что-то важное для мамы, раз уж не получилось по всем правилам ее похоронить.
Едва соображая, что делает, Вэй Ин уселся на самом краю и спустил ноги со стены. Ему нужно достать эти вещи, непременно нужно, даже если там лежат какие-нибудь глупости вроде заколок и старого платья. Всю жизнь родители были для него лишь именами, ничего не значащим набором символов, но теперь шаг за шагом обретали не плоть, но само существование. Его мама смеялась, любила и гордилась, расстраивалась и приручала дракона, она первой шагнула в Зиму и первой пала со страшной высоты, разделив смерть со своей крылатой половиной. Она была, она жила и верила, что сможет все изменить. Не испугалась и не стала прятаться.
Наверное, Вэй Ин похож на нее. Должен быть похож — только страха в нем куда больше.
Если вокруг нет голубого огня, а камни, несмотря на угасшие руны, все еще не покрыты льдом, то можно ли достать сумку?
Если оттолкнуться от стены, то до кучи камней он допрыгнуть сможет, только вот назад как выбираться?
Он может прыгнуть и упасть на лед, может развалить всю гору и замерзнуть насмерть, а может, камни только кажутся безопасными, а на деле первый же шаг станет последним. И Кошмар ему не поможет — надгробие слишком близко к стене, перепрыгнуть можно, но дракону никак не подлететь. Уж сажать его на лед Вэй Ин не готов был ни за что, лучше сам упадет. Может, найдут его дракону еще другого Наездника!..
Словно почуяв его горестные и тревожные мысли, вдалеке зашевелился Кошмар. Приоткрыв глаза, он заметил Вэй Ина, поднялся и тяжело зашагал по стене, балансируя шипастым хвостом.
— Кошмар, — пробормотал Вэй Ин и зажмурился. — Что же тебе не повезло так, а? Самый бестолковый хозяин достался. Мне очень нужна эта сумка, но тебе туда нельзя ни в коем случае. Если со мной случится что-то плохое, ты ведь полетишь к Лань Чжаню, правда? Мне еще надо прощение вымаливать за Тумана, только кому мое прощение нужно, если я не смогу вернуться.
Кошмар наклонил голову к Вэй Ину и зашевелил ноздрями, принюхиваясь. Выглядел он озадаченным.
— Попробуй сидеть и не двигаться, хорошо? — умоляюще попросил Вэй Ин. У каждого Наездника с собой пара крепких веревок, уж об этом никто не забывает, но привязать ее здесь можно только к дракону. К живому, непослушному, непредсказуемому дракону.
Веревку Вэй Ин привязал прямо к упряжи. Руки у него дрожали.
— Только не сходи с места, — заклинал он, пытаясь мысленно послать Кошмару образы спокойствия и неподвижности. — Мы же хорошо ладим в полете, правда? Просто ляг и лежи, можешь даже спать, только не двигайся?
Выдув струйку дыма, Кошмар нерешительно потоптался на месте, но все-таки улегся. Даже хвост обернул вокруг тела, как гигантский кот.
— Умница, — прошептал Вэй Ин. Он не мог дотянуться до лба дракона, даже когда тот укладывал голову на землю; пришлось прижаться к шершавой шкуре где-то под ярким темным глазом. — Пожалуйста, не вставай. Лежи и отдыхай. Я туда и обратно.
Едва веря в собственные слова, он схватил конец веревки, разбежался и прыгнул вниз.
Дракон поднялся за ним следом, но тут же опустился обратно, только взревел тревожно.
Ветер засвистел в ушах. Прыжок вышел не слишком удачным: Вэй Ин не дал себе прицелиться. Рухнув на камни, он едва не взвыл от резкой боли — одна нога попала между камнями, едва не вывернувшись, на другой резкой болью отозвалось ушибленное колено. Чудом не выронив чи, Вэй Ин заклинил его в расщелине и остановил свое падение в шаге от края каменной насыпи. Лед не цеплялся за его одежду, ноги продолжали болеть, по телу не распространялся холод.
Руны на камнях сохраняли призрачное тепло. Они давно погасли, но сила в них еще оставалась: всего лишь капля, не больше, но этого оказалось достаточно.
— Все хорошо, — дрожащим голосом пробормотал Вэй Ин едва слышно. — Это было безумие, но все хорошо, правда хорошо.
Задрав голову, он посмотрел на темный силуэт дракона. Кошмар смирно лежал на стене и смотрел вниз, только хвост хлестал из стороны в сторону, выбивая искры.
Теперь оставалось лишь дотянуться до сумки, привязать ее к себе и заставить Кошмара подняться.
С трудом выдернув чи, Вэй Ин перебрался на самый нижний камень и потянулся острием к мечу. Теперь он мог разглядеть и синюю кисточку, на деле все-таки припорошенную инеем, и разбросанные неподалеку мелкие куски льда странной формы. Их было много, очень много, и Вэй Ину горько было угадывать в них очертания некогда могучего зверя, с которым он так и не успел познакомиться.
Подцепив ремень острием чи, Вэй Ин осторожно перекинул его через рукоять меча и потянул к себе.
Он ожидал, что сумка накрепко примерзнет или окажется неимоверно тяжелой, однако та потянулась за чи невесомым грузом. Не рассчитавший усилий Вэй Ин слишком резко подался назад, потерял опору и оступился, взмахивая свободной рукой; стена перед его глазами перевернулась, и он рухнул на спину, скатившись с камней.
Лед жадно лизнул пальцы и показался горячее огня. Вэй Ин вскрикнул, переворачиваясь на бок и прижимая ладонь к груди. Нужно было бежать, только что толку? Смерть оказалась проворнее, чем один неуклюжий, все-таки не повзрослевший Наездник.
Кошмар заревел тяжело и страшно. От эха в руинах загрохотало — сотни мерзлых птиц разом поднялись в воздух, разлетаясь в разные стороны. Поднявшись во весь рост, дракон хлопнул крыльями.
— Стой! — отчаянно закричал Вэй Ин. — Не двигайся!
Желание его было столь цельно и ничем не омрачено, что Кошмар замер с расправленными крыльями, боясь даже двинуться.
Полежав еще мгновение, Вэй Ин уселся прямо на лед, потирая покрасневшую руку и с недоумением оглядывая собственное тело.
Лед был магическим, никакого сомнения. Под прочной оболочкой мерцал голубой огонь, а боль от простого прикосновения оглушала, но смертная плоть не спешила обледенеть.
Сумка упала на землю совсем рядом, из нее высыпались свитки — пожелтевшие, но все еще целые. Ни на одном не было печати.
Отложив чи, Вэй Ин перевернулся на колени и прижал ко льду обе ладони.
Мгновение острой боли растаяло без следа. Это было словно пробраться к Лань Чжаню под одеяло и коснуться его, сонного, заранее зная тепло его кожи и улыбаясь; будто прижаться к Кошмару, ощущая биение его сердца.
Улыбка, долг, объятие и тепло, забытые имена. Старые сказки, цветные камешки, маленький пруд со стоячей водой, такой манящей и теплой, но самую чуточку пугающей.
Это было словно возвращение домой.
Непослушными, не своими руками Вэй Ин подхватил ближайший свиток и расправил его. Потускневшие символы складывались в бессмысленное целое, навсегда отпечатываясь в памяти.
Все еще не отвечаешь. Гордый и глупый, глупый и гордый, как я могу не злиться на тебя? Все мои признания ничего не стоили.
Я боялась не того, что ты отвергнешь меня, а того, что потеряю друга. У меня много поклонников, а друзей лишь двое, разве это много? Я не могу позволить себе терять их.
Когда-то мне казалось, что я для тебя многое значу. Для вас обоих.
Только в последние дни до твоего отъезда поняла, насколько ошибалась. Во мне ты тоже видел друга, и мои речи о любви стали для тебя ножом, приставленным к горлу. Ты смотрел не на меня, а на него, верно? Смотрел и не посмел сказать. Я все еще смелее вас обоих, глупых, глупых, глупых юнцов.
Однажды ты сказал мне, что Лань Цижэнь смотрит на меня так, словно весь его мир заключен во мне, все небо и солнце — одна только я. В тот день я не удержалась и оглянулась на него в тот миг, когда мы втроем покидали общий зал. Я увидела его и его глаза, и ты не врал.
Я лишь раз видела потом такой взгляд. Видела у тебя, но смотрел ты не на меня.
Лучше бы я полюбила Лань Цижэня. Верю, ты будешь обходителен со своей молодой женой, но что счастлив будешь — не верю.
Строки расплывались перед глазами. Холод цеплялся за пальцы.
Вэй Ин свернул свиток и принялся засовывать рассыпавшиеся письма обратно в сумку. Закончив, поднял чи и поднялся сам, опираясь на древко, как древний старик на палку.
Лед под ногами мерцал бесконечной рекой.
Достигнув стены, Вэй Ин надел сумку, привязал веревку к поясу и поднял глаза. Кошмар, истуканом замерший на стене, пришел в движение и дугой выгнул шею, косясь вниз. Получив молчаливое разрешение, он оттолкнулся от теплых камней и расправил крылья.
Рывком натянувшаяся веревка подбросила Вэй Ина выше стены и уронила на огненные руны. Едва взлетевший дракон опустился обратно подле своего Наездника и заворчал, накрывая его крылом.
Оглушенный, онемевший от непонимания Вэй Ин свернулся клубком и прижал сумку к груди.