Птица

Мэтью довольно грубо впихнул его обратно в камеру. Несмотря на то, что его мысли были поглощены Ганнибалом, Уилл не мог оставить это без внимания. - Я не проявлял агрессию. В чём дело? - Уилл ощерился. До странности после визита Лектера в нём вдруг возродилась прежняя смелость и стремление к справедливости. И обрушилась она на того, кто был рядом. На наглого санитара. - Если я расскажу всё Чилтону, тебя уволят в момент. Мэтью оскалился. Иначе это подобие улыбки назвать было нельзя. - Беспокоишься за меня, док? Хочешь жаловаться - жалуйся. Чего повторяешь? Или кишка тонка сделать что-нибудь стоящее? Уилл выпрямился. Мэтью тоже. Они просто смотрели на друг друга и ни один из них не решался заговорить. "Да что с ним не так? - про себя возмутился Уилл. - Вышел бы уже из камеры и пошёл по своим делам. Чокнутый." Если бы он только отогнал образ чёрного Ганнибала из своей головы, медленно, но верно трансформирующегося в ужасающего вендиго, шумно дышащего как живой, он бы несомненно увидел, что стоит за маской вечно любопытствующего Брауна. Но это было тратой ресурсов. Уиллу как никогда хотелось остаться одному, чтобы, наконец, уже погрузиться в яркие размышления. Ганнибал в его сознании не мог ждать. Просто не мог. Да и Уиллу не терпелось. Он хотел поговорить с психиатром. И уже без всяких масок или крокодильих слёз. - Если ты хочешь быть уволенным, тебя рано или поздно уволят, - философски пожал плечами Уилл, мигом остыв. Он не обижался на грубость, но он был удивлён. Впрочем, и это чувство тоже быстро рассеится. Мэтью отвлекал, раздражал, но он не был значимой фигурой для него. Как только ключ запрёт его снаружи, Уилл ляжет на простую, обтянутую серой, хлопковой простыней койку и забудет о нём. Ни его чудаковатое поведение, непонятные фразы и что-то похожее на подкаты не тронут сердце профайлера. Честно говоря, Уилл больше не хочет тратить время на ненужных ему людей. В заточении он начал распыляться, а ему следовало сохранять сосредоточённость. "Как хорошо, что Ганнибал пришёл ко мне. Я снова вспомнил то, что я изначально чувствовал. Я хочу отомстить. Я хочу справедливости." Уилл понимал теперь, как много дней прошли впустую. Ссориться с санитаром, что не имеет значения в его жизни? Нет. Нет. И уж точно сейчас Уилл не станет продолжать этот тупой спор. - Какой ты умный, док, - Мэтью намотал упавшую на пол цепь на правый кулак. Он ещё не освободил Уилла, хотя по-обыкновению делал это сразу же, как они достигали двери камеры Грэма. Взгляд его даже мог показаться тёплым, хотя по силе натяжения звякнувшего металла, напряжение сохранялось. - И добрый. Желаешь мне счастья и всё такое? - А пойдём-ка мыться, - Мэтью резко дёрнул Уилла за цепь на себя. Грэм не сохранил равновесие и уткнулся носом в робу санитара. Мэтью свободной рукой обхватил профайлера сзади за шею и прижал к себе крепче. "Что за?..." - начал был внутренне кипеть Уилл. Но Мэтью первым заговорил над его макушкой. Тихо и угрожающе. - Снова сопротивляешься, док? Но как мне быть? От тебя воняет. И, выдав Уиллу этот бред, учитывая, что Уилл умывался утром и полностью мылся вчера, Мэтью, по-прежнему прижимая Уилла к себе, потащил его за собой. Куда? Мыться, разумеется. Только мыться. Мэтью ожесточённо скоблил спину Уилла. Тот шипел, стонал и ругался. Но ему было плевать. Странное чувство брошенности охватило Мэтью, когда он увидел, как котик буквально растворился в старом госте (ещё и за дверь его выгнали!). Да, психиатр был стариком, никакой лоск не мог скрыть то, что этому дядьке не пристало набиваться в друзья к красивым и молодым мальчикам. Не то что бы Мэтью не знал настоящего возраста Уилла Грэма. Арестованного профайлера нельзя было назвать юным при всём желании, но, чёрт побери! Всё равно разница была велика. "И вот на него он так смотрит. И из-за него так мучается", - как Уилл и Ганнибал Лектер пожирали друг друга глазами, агр... Как это забыть, развидеть, а главное - как сделать чтобы это больше не повторялось? На эмоциях, что, конечно, отвлекли его от поставленной перед ним задачи, Мэтью соскользнул пальцами с мочалки и ногтями неосторожно прошёлся по мокрой коже. Уилл тотчас дёрнулся от него прочь. - Тише, - Мэтью ощутил вину. - Прости. Случайно. Стой смирно. Больше этого не повторится, док, я обещаю. Как настоящее извинение его движения стали более размеренными, осторожными. И остаток банного процесса прошёл как и обычно. Быстро, тщательно и аккуратно. - Но вот и всё, док, - Мэтью и не собирался отворачиваться. - Ты - чистый как младенец. Гнев Мэтью мало-помалу уходил. Не на котика он должен сердиться, а на того психиатра. Тем более, что-то было с этим мужчиной не так. Его слова были пропитаны ложью, глаза были слишком тёмными и голодными, а то, как он схватил котика за руку... "Вот дурачьё. Неужели думали, что я не увижу?" - Мэтью не вмешался героическим усилием воли. Но он сделал себе зарубку. Лектер позволяет себе вольности. Вопрос - почему? На суде психиатр не казался лояльным к судьбе Грэма. Так зачем явился? Жаль, что Мэтью несмотря на свой идеальный слух, лишь урывками слышал то, о чём они говорили. В итоге получилась какая-то путаница в голове, которая лишь разозлила Мэтью ещё больше. "Ничего. Скоро Уилл увидит мой подарок ему. Он увидит, поймёт и тогда больше никто не встанет между нами." В своих мыслях Мэтью лениво прислонился к стене и уставился на обнажённого котика, неосознанно глядя на него столь же жадно, жаждуще, что и Ганнибал Лектер незадолго до него. В свою очередь Уилл, краснея, лихорадочно одевался. Санитар совсем с ума сошёл. Может, и, в самом деле, нажаловаться Чилтону? Хотя, нет. Он не станет этого делать. Дикие действия Брауна держали Уилла в форме. Он горевал, негодовал и не замыкался в себе. Ему нужен кто-то, кто будет злить его на постоянной основе. "Пока я не выберусь отсюда, конечно", - Уилл угрюмо посмотрел Мэтью в глаза. Тот усмехался как король положения. И что за санитар такой? "Но лучше я помолчу. Поскорее бы избавиться от него. Мне нужно побыть одному", - с этими чувствами Уилл покорно следовал за Мэтью, что вёл его обратно по коридору. - Чем займёшься? - спросил неожиданно Браун, уже расцепив Уилла и закрыв дверь. Он смотрел на Грэма через решётку. С хитрым прищуром в своих океанических глазах. - И не скучно тебе тут сидеть? - Мне нормально, - Уилл сквозь силу улыбнулся. Как же санитар его достал! - Спасибо, Мэтью, за то, что заботишься обо мне. Уилл сказал это исключительно для того, чтобы Браун уже успокоился и отвалил от него. Неужели он не рад, что ему не нужно возиться с Уиллом, как с, например, по-настоящему проблемным пациентом? "У него что нет своих дел? Интересов? Желаний?" - позже Уилл укорит себя за то, что проигнорировал, можно сказать, красный знак, пылающий перед его взором. Мэтью Браун желал его. Но Уилла желали только психопаты. - Как ты это произнёс, - Мэтью расплылся в улыбке. - Мэ-тью. Мне нравится. Мэтью наклонил голову вбок. Пронзая Уилла внимательным взглядом. Грэм терпеливо ждал. - Называй меня так почаще, док. И я буду поласковее с тобой. Тебе же этого не хватает. Считай это сделкой. - Я подумаю, - пробормотал Уилл и демонстративно улёгся на койку. Как бы ему не хотелось не делать этого при санитаре - пришлось. Тот застрял у его камеры. Уилл закрыл глаза и начал имитировать погружение в сон. Санитар громко цокнул языком, побренчал ключами, но всё же, так ничего не сделав и не сказав, молча ушёл. "Алилуйя! - обрадовался Уилл. Но он не стал открывать глаза. Спать он не хотел. Уилл глубоко задышал, впуская в себя видения. "Раз-два-три", - крутилось по кругу. А затем... - Уииллл, - протяжно пронёслось вблизи. Уилл распахнул глаза. Огромные чёрные рога разветлились по всему коридору. Морда оленя стала вытягиваться и сужаться, чтобы протиснуться сквозь решётки. Уилл сел. Началось. - Здравствуй, Ганнибал, - Уилл смело посмотрел в глаза чёрному человеку. Мэтью чисто случайно был рядом. Уилл не кричал, но бился на полу всеми конечностями как при припадке. Мэтью мгновенно оказался в камере, упал на колени подле него. Пришлось ударить котика по щекам. Несколько раз, с силой. И только тогда Уилл открыл глаза, прекратив дёргаться и стонать. - Мэтью? Что ты тут делаешь? Сердце Брауна пропустило удар. Уилл снова назвал его по имени. Он так и привыкнет к этому. - Поражаюсь твоим хрипам. Ты что заболел? Конечно, лежишь на полу, когда кровать есть. Но, знаешь, здесь невыгодно болеть, док. Тебя просто запрут в карцере под капельницей. То-то будет весело. - Это почему же? - Уиллу было не просто плохо, а очень плохо. Он вспоминал вспышками-обрывками, быстро соединяя всё в общую картину. Разговор с Лектером свернул с интеллектуальной дорожки, и Уилл вскоре обнаружил себя на холодном столе с распоротым животом. - Печень или почки? - Ганнибал был без перчаток, поэтому обе его кисти густо окрасились в красный цвет. Уиллу было больно, но не в животе, а на сердце. - Ммм, печень, - решил Ганнибал. Он наклонился так низко, что Уиллу показалось, что он с головой погрузился в его живот. Грэму была видна только его сильная спина в белой рубашке, которую Лектер несмотря на хирургическое зверство сумел не запачкать кровью. - Мне хочется продлить удовольствие общения с тобой. Не беспокойся, я возьму только маленький кусочек на пробу. - Но я же любил тебя, Ганнибал, - прошептал Уилл. Больше для себя, чем для бывшего друга. - О, Уилл, - радостный Ганнибал вынырнул на поверхность. Тёмно-карие глаза были совершенно чёрными с алым отблеском по краям. Между зубами застрял кусочек съеденной печени. - И я люблю тебя, Уилл. Ты сомневался? - Разве ты ещё не понял, мой дорогой Уилл? - Ганнибал страстно огладил его губы, будто ему не терпелось поцеловать Уилла. Вылепленный как скульптура, беспощадный как сама смерть. - Это и есть любовь. А потом Ганнибал всё-таки поцеловал его. С привкусом крови и печени Уилла на своём языке. И вот Уилл здесь, на полу. И Мэтью смотрит на него как на сумасшедшего. "И я, и вправду, схожу с ума", - Уилл с помощью санитара тяжело приподнялся, позволяя усадить себя на свою койку. - Голодный желудок - плохие сны. Ты не поел, док. Я помню, что ты пропустил обед. Моя вина. Столовая пока закрыта. Но как насчёт хлеба с сыром? Это всё, что я могу предложить сейчас, - Мэтью уселся рядом. Уилл облизал губы. Удачный момент, чтобы свернуть санитару шею. Что он и озвучил вслух. - Я могу тебя и убить. - Мэтью. - Что? - не понял Уилл. - Мы вроде договорились: ты называешь меня по имени, а я забочусь о тебе лучше. - Это была не сделка, а твой монолог. И я всё ещё могу убить тебя. - Твоя правда, - Мэтью бесцеремонно подвинул его своим телом, устраиваясь поудобнее на тесной для двух взрослых мужчин узкой больничной кровати. - Но ты этого не сделаешь. То, что слабый на вид Уилл в принципе не смог бы одолеть его (во всяком случае, в эту минуту), Браун не стал высказывать. Смак ситуации был в ином. - Это почему же? - Уилл впился в санитара взглядом. Он, конечно, не Потрошитель, но совсем не учитывать его...Тем более, что Мэтью же не знает, что он - обычный профайлер без признаков каннибализма. - А потому что ты этого не хочешь, - Браун подмигнул ему. Но не насмешливо или бездушно, а как-то - по-семейному. Уилл резко отвернулся. Прижал руки к горящим щекам (Мэтью знатно отвесил ему оплеух) и неожиданно почувствовал под пальцами влагу. "Я...Я плакал? Плакал во сне?" Пальцы терли кожу, но она не высыхала, потому что... "Я плачу сейчас?" Мэтью продолжал сидеть рядом, теперь весело насвистывая навязчивую мелодию и делая вид, что не замечает слёз Уилла. Что были фальшивыми, когда Уилла "утешал" Ганнибал и отчего-то стали настоящими - рядом с ним. Знали ли они оба, что это был тот самый их первый поворотный момент?