Последняя игра Министра

      Гарри молча скосил глаза к кончику носа, давая понять, что согласен на переговоры.        – Гарри, – Гермиона подошла к нему и взяла за руку, он дёрнулся, но руки не убрал, – мне правда очень, очень жаль, что мы не могли сказать тебе об этом раньше. – Но сегодня утром ситуация вышла из-под контроля, – она покосилась в сторону Малфоя. – Давай присядем, – она провела рукой в сторону дивана, – нам предстоит долгий разговор.       Все пятеро уселись вокруг журнального стола.        – Около 10 лет назад мы с Роном разбили Пророчество, под которым были мои инициалы, – со вздохом начала она, смотря в пол. – Не спрашивай меня, как так вышло, – она тут же спохватилась, посмотрев на Гарри. – Это была нелепая случайность, – она снова уставилась в пол, рассказывая о произошедшем скорее своим туфлям, нежели ему. – Пророчество гласило: «На исходе третьего месяца юная девушка, рождённая маглами, получит особый дар. Но этот дар станет одновременно и ее проклятием…», – по мере того, как она говорила, глаза Гарри от удивления становились все шире. – «…Ей потребуются все силы для поддержания дара, иначе ужасная погибель ждёт ее. И лишь убив безвинного проклятие спадёт, но дар останется», – закончила она и подняла на него глаза. – Гарри, понимаешь, все силы. Буквально, – в ее глазах стояли слезы.        Гарри молчал. Заклятие Онемения давно перестало действовать, но от услышанного у него зашевелились волосы на затылке, а по спине пробежал холодок.        – А пару лет спустя, – продолжила она, – 28 марта 2006 года, я почувствовала сильное недомогание, – она окунулась в воспоминания. – Я не могла встать с кровати по утрам из-за слабости, в груди ужасно кололо, как будто кто-то бесчисленное множество раз втыкал в меня нож, – она поморщилась, словно почувствовала эту боль сейчас, – я засыпала на ходу. И мне отчаянно хотелось есть. Постоянно, – в ее глазах была пустота. – Еда не давала никакого чувства насыщения, хотя я очень много ела. Я даже подумала, что я беременна, – она с нежностью посмотрела на Рона. – Но нет, – она горько усмехнулась, – это была не беременность.        Она замолчала, словно искала силы продолжить монолог. Молчали и остальные. Звенящая тишина вновь повисла в гостиной как птица, укрывающая всех своим крылом. Гермиона притянула из кухни графин с водой и пять стаканов, налила себе воды и сделала глоток.       – Помню его. Боб Бекстер. Юнец, несколько месяцев как закончивший Хогвартс. Меня тогда только поставили Главой отдела магического правопорядка. Он пришёл на стажировку… Гарри, он до сих пор снится мне в кошмарах, – она пристально смотрела ему в глаза, по ее щекам катились слёзы. – Понимаешь, Гарри? Мне не нравится то, что я делаю, но у меня нет выхода из этой ловушки, – она закопалась лицом в свои руки и разрыдалась.       – У тебя есть выход, – мрачно отозвался Рон.       – Нет, Рон, то, что ты предлагаешь – это не выход, – ее плечи затряслись ещё сильнее, слезы градом скатывались с ее подбородка на пол. – Понимаешь, Рон? Это не выход.       Рон подошёл к ней и присел на корточки, заглядывая в ее лицо снизу вверх. Он нежно положил свою руку на ее, а второй ласково гладил ее по голове.        – Гермиона, я вижу, как ты страдаешь, – начал он издалека. – Если ты думаешь, что я от этого не страдаю, ты ошибаешься, – своими большими пальцами он нежно стирал слезы с ее щёк. – Пойми, я испытываю ту же боль, что и ты. Каждый раз, когда ты отправляешь меня уехать из дома, каждый раз, когда ты плачешь у меня на груди, рассказывая о содеянном, – его голос звучал мягко, убаюкивающе, – моя душа плачет вместе с тобой. Вместе с твоей душой, – он нежно прикоснулся к тому месту, где сейчас ещё виднелся грубо сделанный шрам и, поцеловав ее в губы, отстранился. – Пожалуйста, любовь моя, позволь мне спасти тебя. Позволь мне спасти твою душу. Я не могу больше этого выносить.       Плечи Гермионы исступленно затряслись в новом приступе рыданий. Гарри молча переваривал услышанное, и лишь один вопрос вертелся в его голове:       «Что ты задумал, Рон?»