Отголосок

Когда душ был принят, они быстро позавтракали практически на ходу, остывшими тостами, не заправленным салатом и сыром, запивая это все холодным кофе. Перед выходом Маша собрала волосы в пучок и надела солнцезащитные очки, несмотря на пасмурное небо. В лифте Макс взял её за руку и не отпускал уже до самой машины. Вместо любознательного пожилого мужчины на месте консьержа сегодня сидела круглолицая моложавая женщина, с русой косой через плечо. — Доброе утро, Оля. — Поздоровался Максим, не выпуская Машиной руки и не сбавляя скорость. — Доброе утро, Максим Викторович. — Сразу откликнулась молодая женщина, и почему-то уставилась на Машу. «В этот раз, какая-то слишком худая и намного старше обычного» — Подумала любознательная домоуправительница. Она уже прекрасно знала вкус жильца квартиры на седьмом этаже, знала, кто к нему приходит, и какие женщины ему нравятся. Чаще всего это были молодые, длинноногие восторженные красотки, которые смотрели на него во все глаза и слушали, затаив дыхание. Но на этот раз женщину удивила скорее не сама Маша, которую она не узнала и в которой не нашла абсолютно ничего особенного. А сам Максим, его поведение рядом с этой уставшей, немолодой, не накрашенной женщиной, то, как он смотрел на нее, как сжимал ее пальцы в своей руке и будто боялся отпустить. Такого трепетного отношения к женщине раньше у него она никогда не замечала, и решила, при возможности, присмотреться поближе и разузнать поподробнее. — Вам тут цветочки с утра принесли. Девочка такая высокая, глазастая. Я их в водичку поставила. — Хорошо, Оля, спасибо. Я вечером заберу. — Максима в отличие от Маши этот факт вообще не смутил. Маша поправила очки и попыталась освободить руку. Но он этого даже не заметил, только перехватил поудобнее её ладошку и вышел из подъезда. Когда они подошли к машине Максим снял куртку и бросил её на заднее сидение. — С правой стороны при выезде из города таксисты стоят, когда выедем на трассу, я тебя в такси пересажу. Такая конспирация тебя устроит? — Да, вполне. — Отозвалась Маша, продолжая стоять около задней двери. Максим обошёл машину и открыл ей пассажирскую дверь. — Садись. — Я назад сяду. Хочу сценарий почитать. — Ну, вот и почитаешь. Вслух. Я тоже послушаю. — Он продолжал стоять перед открытой передней дверью. — Ну, садись, Маша. Времени нет. Маша не захотела спорить с ним и покорно уселась в пассажирское кресло, ещё и выдержав, пока он наклонившись над ней, пристегнет её ремнём безопасности, как вчерашним вечером. Наконец, покончив с Машиным ремнём, он обежал машину и уселся в своё кресло, настраивая его для удобства привычным движением и тоже надевая темные очки. — Ну, что поехали, радость моя? — Он улыбнулся своей фирменной улыбкой, во все тридцать два зуба, поймав её недоуменный и в то же время саркастический взгляд. Читать сценарий вслух в его присутствии, оказалось делом заведомо провальным и бесперспективным. Каждое озвученное ею предложение он превращал в фарс и сопровождал насмешливыми комментариями, чем Машу и смешил и злил одновременно. Особенно досталось совместной постельной сцене Макса и Нади Гореловой в подвале, съемки которой были намечены именно на сегодня. Максим откровенно поведал Маше, что как раз сегодня, он к этому готов, так как с утра помылся и приобрёл неоценимый опыт для этой сцены, которого ему так не хватало раньше. В этот момент Маша не знала смеяться ей, или плакать, комплимент это, или насмешка. Она уже не могла дождаться стоянки такси. Чтобы в тишине спокойно сесть, и подумать, осознать, осмыслить случившееся, смириться с произошедшим. Выработать приемлемую в новых реалиях линию поведения с ним, и вообще привести свои мысли в порядок. Ход её размышлений и его словесный поток прервал телефонный звонок. Телефон у Маши был всегда под рукой, как у любой работающей матери маленького ребёнка. Она быстро достала его из сумки и, посмотрев на дисплее имя поморщилась, но все равно решила ответить. — Да. Привет. Говори, я тебя слушаю. Да, видела вчера, но поздно уже было перезванивать. Да, сегодня разговаривала, Галина Николаевна мне сказала, что ты им звонил. А с каких это пор я обязана тебе отчетом, напомни мне, пожалуйста? А-а, ну это да. Жаль только, ты вспоминаешь об этом только когда тебе это выгодно. Нет, я думаю что тебя это не касается и ты последний человек, с которым я хочу это обсуждать. Не собираюсь. До возвращения сына, точно нет. Не можешь. Это твои проблемы. Надеюсь, ты меня услышал. — Маша нервно нажала на кнопку и с силой сжала телефон в руках. — Что-то случилось? — Максим повернулся к ней и с беспокойством посмотрел на её расстроенное лицо. — Ничего. Все в порядке. Езжай. Не обращай внимания. — Только его жалости ей сейчас и не хватало. — Я вообще удивляюсь, как ты столько лет прожила с таким ушлепком. — Максим, перестань. Это тебя не касается. — Просто он вовремя воспользовался твоей заниженной самооценкой. — Не унимался Аверин. — Да. Он воспользовался? — Маша сама не заметила, как начала заводиться. — А, ты, значит, не воспользовался, нет? Или ты меня пожалел? — Ну, давай ты ещё нас сравни? — Макс тоже начал злиться. — А, что мне сравнивать? О чем ты? Он пока ещё мой муж. И у меня есть маленький ребёнок. Его ребёнок. И это всегда будет значить больше, чем какой- то мимолетный порыв, какая-то случайная связь, которая не имеет будущего.- Неосторожно выпалив эту тираду, Маша сразу поняла, что наговорила лишнего и прикусила язык, но было уже поздно. Карие глаза, до этого мягкие и заботливые мгновенно вспыхнули и потемнели. — Так значит, я для тебя случайная связь и мимолетный порыв? — Макс, послушай меня, давай не будем ссориться. Ты меня неправильно понял, я не нас с тобой конкретно имела в виду. — Маша попыталась как-то сгладить эффект от своих слов, но посмотрев в его глаза, поняла, что уже поздно. — Я понял, Маша. Я все понял. Можешь не напрягаться. Свернув на стоянку такси, он остановил машину. Пока она запихивала в сумку сценарий и прятала телефон, Максим открыл ее дверь и помог ей выйти. Не выпуская ее руки, он уверенно подошел к ближайшей машине, быстро договорился с таксистом, потом достал из кармана несколько купюр и рассчитался. Затем посадил ее на заднее сидение и, не проронив ни слова, развернулся и ушел. Маша смотрела, как он идёт к своей машине, не оборачиваясь, как удаляются его широкие плечи, а потом его автомобиль пронёсся мимо них, набирая скорость. Ей хотелось плакать, как будто кто-то родной и сильный оставил её маленькую с чужими людьми. Таксист, между тем, вырулил из парковки, и Маша снова надела темные очки и достала сценарий. Сегодня у них с ним не было общих сцен, и это при сложившихся обстоятельствах было хорошо. Приехав на место, несмотря на пасмурный день, Маша не стала снимать очки, и минуя рабочих с оборудованием, она направилась прямиком к гримеркам. Внезапно из одного из павильонов она услышала дружный женский хохот, в котором явственно различила узнаваемый голос Аверина. Само собой он приехал раньше, и уже, по всей видимости, был в полной боевой готовности. Вдруг дверь павильона открылась и из нее выскочила Катя, помощница режиссера, которая после вчерашнего выглядела лучше, чем Маша. — О, Маша, наконец-то, я уже вот собиралась тебе звонить. Скоро Жигунов подъедет. У вас сегодня сцены только с ним, ты помнишь? Через дверь, Маша успела наблюдать картину, как Максим, сидя на кушетке, демонстрировал съемочной группе, как будет выглядеть сцена в подвале, с участвующими персонажами: Брагин и Лена. На коленях у него была Юля Краснова, и, по всей видимости, они показывали мастер класс Надежде Гореловой, которая стояла немного поодаль и смеялась вместе с остальными соучастниками данного шоу. Они не видели ее, она еще постояла несколько секунд в дверях, затем развернулась и пошла прочь, с твердым намерением выбросить из головы все случившееся и его в том числе.