Под серым небом

      Под серым небом около старого дома странные люди обменивались глупыми мыслями и делили дешёвые сигареты. У одного из них в руках был пакет с чем-то тяжелым — это Минхо, что спихнул всё в руки Бина, чтобы встретить меня.       Его объятия кажутся уютными, если не касаются открытой кожи, поэтому я позволяю, а Чанбин очень комфортный сам по себе, поэтому ему я не сопротивляюсь тоже. — Мы купили выпить, — Мин указал на пакеты, как мне казалось, с продуктами, — пойдем. — А повод какой? — Если тебе нужен повод, то можешь искать его и разбирать пакеты одновременно. Да, Хо, хватит пялится на него и открой дверь, — Чанбина морозило. — Да идём уже, — ответили в унисон. Нас обоих знобило не меньше. Никто не хотел вымокнуть до нитки и смешаться с дорожной грязью. Сегодня день был не под стать.       В квартире стояла сырость и запах чего-то жженного. Нос невольно начинал морщиться, а мысли — окутываться густой, как дым, теменью.       Чанбин уже вышел с кухни, но осознание пришло только с ощущением тепла на моем лице. Он наклонил его, заставив посмотреть на себя, в карие глаза, полные солнца. На улице никогда такого не было. В чужих глазах я тоже его не встречал.       Он совсем без слов успокаивал, показывая невиданное через взгляд, отдавая частичку своего хорошего через ласковые прикосновения. Мне совсем не нужно было говорить ему что-то о своих переживаниях или чувствах, что беспокоят в последнее время. Он не хотел знать, он хотел помочь, а я не хотел рассказывать, но нуждался в них обоих. — Пойдемте в комнату, — Мин спокойно прошёл мимо, будто совсем не заметил нас или не хотел, что настораживало.       Хён помог мне раздеться, пока другой уже ждал в комнате с сегодняшней «трапезой» на журнальном столике. — Давайте за то, что мы прожили этот день нормально, — Бин предложил, Мин поддержал, а я просто кивнул. — Сегодняшний день как-то по-другому ощущается, — на мои слова они оба переглянулись, — как мне кажется, — уже тише. — Нет, ты прав, — их странные переглядывания уже заставляли нервничать, — но давайте о чем-нибудь другом поговорим, — я был только за. Чем меньше внимания на мне, тем лучше. Сердце стучало как-то неровно.

***

— И давно вы вместе? — спросил, делая очередной глоток прожигающего нутро.       Они оба улыбнулись. — Достаточно, а что? — Минхо поудобнее устроился на диване по направлению ко мне. — Интересно, вот и всё, — я сделал ещё один глоток в попытке заглушить всё остальное, что гложет в неподходящий момент, — иногда мне становится интересно, как вы так сошлись. — Тогда у меня ответный вопрос. Просто так не уйдешь, — я зачем-то кивнул, — кто разбил тебя в тот день, когда мы встретились? — Это был человек, что казался мне не таким уж и плохим, — дрожь в голосе выдавала всё внутреннее, что хотелось скрыть, но я продолжил, — но он не хотел спасать, а я нуждался. Возможно я... — Ошибался? — уточнил Бин. — Да. Я понял это, потому что вас никто не просил мне помогать, но вы делали это, а взамен никогда ничего не просили. Тогда я понял, что среди нас нет хороших людей, но не у всех сухая земля вместо внутренностей, а прикосновения не обязаны оставлять синяки. — Как поэтично, — хёны по глупому рассмеялись.       Алкоголь бил в голову. — Идиоты, — прошипел не зло перед тем, как сделать еще пару глотков.       Они только наблюдали. — А если бы мы всё-таки попросили что-то взамен? Что тогда? — Например? — я повернулся, чтобы посмотреть на его выражение лица. Смущенная улыбка и этот румянец на щеках не предвещали ничего хорошего. — Ты бы встречался со мной? — тут усмехнулся уже я. — Зачем ему встречаться с тобой? — Минхо был серьёзен, если бы не скомканная салфетка, что полетела в Чанбина следом, — почему не со мной? — Ребят, я не претендую.       «...но хотел бы», — желание добавить это вслух сжимало лёгкие и казалось очень неправильным и глупым, даже после всего выпитого. Сейчас за мной оставалось только улыбаться и тихонько делать несколько глотков в одном, запивая всё неуместное и проглатывая куда-то внутрь.       Во мне тоже сухая земля вместо внутренностей, а прикосновения оставляют синяки. Правда, на мне же. — Никто из нас не шутил, — Хо запустил пятерню в волосы и снова врезался взглядом в Бина, — мы давно об этом думали. Сражаться за твое внимание друг с другом, когда ты и сам себе не принадлежишь — непросто.       Ответ на это крылся в его словах. Я и сам себе вряд ли принадлежу, что ещё я могу дать?       Кем я являюсь?       Жизнь бросает мне очередной вызов.       Чего я стою? — Ты не просил помощи, но мы её давали, — Чанбин подсел совсем близко, — ты прав. Мы не просили что-то взамен, потому что нам и не нужно ничего, кроме тебя. — В каком плане? — снова без сопротивлений. — Ты мог бы переехать к нам, — Минхо шептал около самого уха, рука Чанбина уже оказалась на моём бедре.       Неправильно.       Внутри них цветов поляна, но во взгляде у обоих пляшут черти. Сегодня мои точно такие же. Я мог отказаться от этого всего, но не захотел отказаться от них. Только не сейчас.       Рука Хо скользит под футболкой, оставляя только мурашки — рука Бина их разглаживает. Такой контраст сводил с ума, а поцелуи в шею с обеих сторон затуманивали всё. Я схватился за ногу Чанбина и сильно сжал, когда он стал приближаться губами к моему лицу. Минхо в тот момент оставил мокрый след около ушной раковины.       Они рассыпали на мне звезды и сами их собирали. Оставляли на мне укусы и поцелуями разглаживали.       Я слышал дыхание каждого и вот-вот мог сойти с ума.       Такое я хотел, но никак не предвидел. Такое могло только сниться.       Лицо багровело от волнения и в одежде становилось слишком тесно. Всем.       Обилие ожогов на коже предвещало скорую гибель – бездействовать было нельзя. Одним лишь движением я поменял наше положение, разместившись на бедрах Чанбина, и устремился в поцелуй, что было силы. Нетерпеливо и глупо, кривовато, но пылко: как мог и хотел. Минхо возбуждение терзало не меньше. Встав позади, он оттянул меня, придерживая за шею, прижимал затылком к своему торсу – я еле дышал. Его руки сильно кололись, пускали шипы под кожу, около лица он произносил тихое «Хван», попутно стягивая мою футболку.       Из-за одного ледяная лоза распространялась по телу. От прикосновений другого разливался кипяток.

«… у меня рябит в глазах, а сердце в клетке из рёбер бьётся ещё быстрее, пытаясь догнать бурное течение жизни. Быстрее, быстрее, быстрее. Мне надо не забыть заморозить его завтра. Обновить меланхоличные записи на костях. Наверное, сердцу скучно там, вот и бьется так неистово. Или это любовь?»

ри верфиль

      Они оба любили друг друга и хотели полюбить меня. Сегодня мне не хотелось больше думать — алкоголь бил в виски и заглушал мысли.       Сердце продолжало стучать очень неровно, казалось, сейчас разорвется, но в этот раз его никто не собирался пощадить. Я не старался тоже.