О солёном арахисе и трудностях жизни имперских стипендиатов.

      Стук каблучков гулким звуком отражался от стен здания. В коридоре было достаточно пусто: большинство учеников Эдема были на обеде и не планировали уходить с него ещё как минимум минут двадцать, другие же тихо готовились к следующим урокам в кабинетах.       Аня вздохнула, устало проводя рукой по волосам и заправляя выбившийся локон за ухо. Ей хотелось уйти из шумной столовой в более тихое место, чтобы немного позаниматься, а еще оставить Бэкки и Марка наедине. Она была рада за них, потому что знала, что Блэквелл общалась с ограниченным кругом лиц, по большей степени из-за того, что ей хватало и Ани. Это девушку и беспокоила, так как она всерьёз опасалась, что подруга перестанет общаться хоть с кем-нибудь кроме неё. Конечно, это даже льстило, но с другой стороны Форджер понимала, что Бэк необходимы связи, она так или иначе выросла в светском обществе и жить дальше ей придётся так же. Что же касается Ани… Та до сих пор не понимала, что будет делать после окончания школы. Она пробовала поговорить об этом с Лойдом, однако тот сминал тему, говоря, что ей рано о таком задумываться. Что же, может это и так.       Рассуждая, она и не заметила, как дошла до ворот во двор. Те были приоткрыты, потому Аня шмыгнула внутрь и оказалась во дворе. На улице дул сильный ветер, изредка завывая и поднимая в танце листья. Девушка моментально поежилась от холода, поплотнее закутываясь в плащ стипендиата, и всмотрелась в небо. Интересно, как скоро пойдёт снег?       «Где она может быть?» — чужие мысли проникли в её голову, и она замерла, так и не отойдя от входа во двор. Девушка развернулась вполоборота и столкнулась взглядом с открывшим массивную дверь парнем, — «Нашёл».       — Си-он? — Аня была готова ударить себя чем-нибудь, лишь бы голос не звучал растерянно и жалобно: как некстати вспомнился вчерашний вечер. Конечно, девушка помнила, что тот встал следом за ней, но и предположить не могла, что он будет её искать. Дэмиан хмыкнул. — Почему ты не сидел с нами на обеде? — Для того, чтобы хотя бы немного скрыть замешательство, девушка расплылась в ухмылке.       «Опять она за свое! Не могу не признать, что так она хотя бы становится похожа на саму себя. Растерянное выражение лица ей не идёт. Хотя стоп, о чем это я?» — Парень нахмурился.       — Решил посидеть с Эмилем и Юэном, — он неопределённо пожал плечами. Аня сощурился глаза и оглядела его с ног до головы.       «Мы стали слишком близки в последнее время, мне страшно. Но вообще я хотел поговорить о другом» — мысленно признался Десмонд. Легко улыбнувшись, девушка выдохнула: по-крайней мере не одну её посещали эти мысли. Это было даже приятно.       — Тебя Жанна просила зайти в музыкальный кабинет, — проворчал парень. Жанна? Вот черт. Девушка мысленно застонала. Жанна Торман была их учительницей по танцам, наверняка она заметила, что Аня не вписала свою фамилию в список людей, готовящихся к зимним танцам. Вместе с тем, по мнению Жанны, танцевала девушка отвратно. — Думаю, что на этом мои полномочия закончены, я пойду? — голос Дэмиана вернул ее в реальность.       «Не хочу уходить, хотел бы постоять тут еще немного, посмотреть на тебя, в особенности на то, как ты опять будешь смущаться» — мысли парня смутили ее, и она на несколько секунд засмотрелась на его задумчивое выражение лица. Темно-зеленая челка аккуратно спадала на лоб парня, по бокам слегка прикрывая глаза, золотистые глаза блестели, несмотря на отсутствие хорошего освещения. Аня улыбнулась, заметив, что морщинки на его лице постепенно разглаживаются, а также уходят синяки под глазами: видимо, он стал лучше спать. Однако парень, вернувшись из своих мыслей и заметив столь странную реакцию на свои слова, приподнял одну бровь.       — Я что-то не так сказал, коротышка? Прекрати на меня так смотреть. Я, наверное, лучше пойду, — он развернулся, а юная леди лишь еще больше покраснела. В какой-то степени ей было неловко, что ее поймали с поличными.       С другой стороны, он же не знал, что она умела читать мысли и что какую стену бы он не строил, она видит его истинные мотивы и его отношение к ней. К сожалению, Аня слишком поздно заметила, что произнесла это вслух и потому растерянно замерла на месте, следя за изменением эмоций на лице у парня.       Черт, черт, черт, черт!       Дэмиан замер, обдумывая полученную информацию, затем нахмурился и вконец растерялся, смутившись. На щеках проступил заметный румянец: видимо, он вспомнил всё, о чем думал вблизи с Аней.       «Стоп, что?» — он внезапно стал серьезным как никогда. — «Значит ли это, что она могла подбираться поближе ко мне, для того, чтобы узнать секретную информацию об отце?» — в глазах промелькнула тень обиды. Взгляд парня, до этого мягкий, стал колким и острым. Форджер сглотнула: она понимала, что ей нужно объясниться перед ним, потому что она не могла потерять его доверие, но не могла произнести ни слова, они все тугим комом застряли в горле. Он был так прав. Чертовски прав. Ведь девушка пользовалась этим в первые года знакомства, чтобы попытаться сдружиться и расположить к себе. Но ситуация с войной была давно решена, и девушка давно не пыталась как-то пользоваться своим положением, вот только теперь скелеты в шкафу выпадали из него один за другим, потому что Аня случайно приоткрыла дверь, ослабив бдительность и став слишком мягкой.       Она закрыла глаза, вдохнула, выдохнула, и снова посмотрела на парня. Десмонд стоял ссутулившись, в его голове мелькали все моменты с ней, их разговоры. На лице застыла холодная маска, от которой так и веяло обидой и презрением.       Молчание начало тяготить, нестерпимо хотелось сказать что-то, как-то поддержать, опровергнуть клевету. Однако девушка лишь поморщилась, собираясь с силами.       — Да, — просто ответила она, даже не говоря к чему. Карты были раскрыты, к чему теперь пытаться делать вид, будто ничего не произошло? — Да, ты прав. Но это было в прошлом.       — В прошлом?! — зло выдохнул парень, едва сдерживая себя. — Ты и сейчас водила меня вокруг пальца, да? Может ты специально делаешь вид, что тебе на меня не всё равно, чтобы я в тебя влюбился?! — Аня сжала кулаки и поджала губы.       — Нет, ты неправильно всё понял.       — Да ну? — он блеснул глазами. — Неправильно?! А чего же ты хотела на самом деле? Деньги, власть, может, положение в обществе?! Все же моя семья знаменита, — раздражённо отчеканил он. Девушка закусила губу, она просто не могла рассказать ему о том, что его отец мог развязать масштабную войну. Она не могла портить его и без того шаткое положение в семье. Не могла раскрывать тайну своего отца. Не могла. У неё просто не было выбора.       — Тебе меня не понять, — горько высказала она, с надеждой глядя на парня. Уйди, не задавай вопросы. Не будем рушить наши жизни.       — Не понять? — зло выдохнул тот. — Ты просто пользуешься своей тупой способностью и используешь всех вокруг себя! Бэкки тоже, да? Ты пользуешься нами. Получила откуда-то «супер силы», — передразнил он, — и плевать на людей вокруг, да?!       Аня вздрогнула. В памяти всплыли картины лабораторных будней. Тот врач, что издевался над ней, пытаясь прикинуться хорошим, что приходил к ней после всех экспериментов, видя, что ребёнок не выносит этого кошмара. Те дети, которых маленькая девочка считала друзьями и видела в последний раз перед тем экспериментом. Те люди, что позволяли отпускать в её сторону злые шутки, которые пользовались её телекинезом, заставляли работать над ним, измываясь над ней. И небо, светлое небо, которая она увидела тогда, когда некто разгромил лабораторию и её, как единственного выжившего ребёнка, отправили в приют, где всё было хотя бы немного лучше, однако она всё равно продолжала терпеть издевательства со стороны сверстников и старших. И синие глаза Лойда Форджера, который пришел искать ребёнка для операции «Неясыть», а нашёл дочь. Хоть и не по крови, но по осознанию и пониманию этой жизни.       На глаза навернулись слезы. Конечно, супер сила, та самая, из-за которой её заставили пройти через сотни препаратов и медицинских столов. Через бытие «подопытной крысой», мучения, слезы и полную аппатию. И полное ощущение жизни, когда в дверях появился отец. Она не должна была его предавать. Не должна была, хотя очень хотела. Хотела обнять парня перед ней, сказать, что это всё шутка, что она просто пошутила. Высказать ему всё то, что так давно вертится на языке. Запустить руку в его волосы…       «Она плачет?» — девушка вздрогнула. Она правда не заметила, как дала слабину: по её щекам текли дорожки слез. Форджер подняла кристально чистый взгляд на парня, утирая рукавом слезы.       — Ты ничего не знаешь… Ни о моей способности, ни о моём прошлом. Не тебе судить, — парень нахмурился. Что-то в её тоне не давало ему покоя. Но ещё больше ему не давало покоя то, что сейчас он был готов простить её — лишь бы она не плакала, однако не хотел. Ему не позволяла гордость и червячок обиды, засевший внутри.       — Ты меня использовала, конечно, не мне судить, — он в последний раз оглядел девушку и с разрывающимся от боли сердцем пошёл прочь.       «Если ты умеешь читать мысли, а ты умеешь это делать, то оставь меня одного. Я не хочу тебя видеть. Знать и понимать, что тобой нагло пользовались неприятно, подумай об этом на досуге» — Аня шумно выдохнула. Она в какой-то степени даже подозревала, что так произойдёт. Она дочь шпиона, ей не место рядом с сыном бывшей цели её отца. Но как бы она не старалась убедить себя в этом, когда она дошла до одной из лавочек в саду, то села на неё и заплакала. Заплакала, потому что устала. Устала, что знает слишком много, от осознания своих потерь и никчемности своей жизни.       Зачем Лойд Форджер вошёл в дверь именно того приюта? Зачем Лойд Форджер приютил её?       Девушка просидела на скамейке в одиночестве долго. Ветер трепал её волосы, смазывая соленые слезы. Маленькие дрожащие руки неуверенно вытирали их, глаза покраснели. Когда прозвенел звонок на урок, Аня не пошла в главное здание, она направилась в общежитие. Зайти в него сейчас она не могла, однако всегда оставалось окно. Девушка однажды посмотрела как её папа взламывал окно снаружи и тогда сильно воодушевилась. Сейчас была возможность попробовать, вот только восхищения у неё это не вызывало.       Однако в комнату ей попасть было просто необходимо. А ещё сбежать, сбежать подальше от Эдема.       Рядом с нужным окном, на счастье, оказалась сливная труба. Да и комната располагалась относительно не высоко, так что через пару минут, Аня буквально висела на высоте третьего этажа. В руке возникла ручка из кармана, в который она перекочевала после того, как Бэкки вернула ей её ручку, одолженную на прошлом уроке, а девушке было некуда её положить. Так она и оказалась в кармане, а сейчас стала просто незаменимым оружием против замка на окне. Те в общежитие были достаточно старые, хоть и качественные, и открывались сбоку, а на внешней стороне окна присутствовала задняя часть замка, потому Форджер, умело держась за трубу одной рукой и двумя ногами, стараясь не соскользнуть вниз, отчаянно пыталась его взломать. Прошло ещё пару минут, прежде чем оно неохотно поддалось и приоткрылось. Девушка издала победный клич и тут же закрыла себе рот свободной рукой, в которой ещё держала ручку: шуметь было категорически запрещено. Если кто-нибудь увидит её, возникнет много ненужных вопросов, на которые у девушки ответов не было. Она залезла в окно, вместе с этим чуть не свалившись вниз, но вовремя ухватилась за подоконник. Спрыгнув на пол, Аня перевела дыхание. Это было нечто, но ей понравилось. Осталось только позвонить родителям и попытаться объяснить ситуацию, это во многом осложнялось тем, что они сами не знали о способностях дочери. Но у неё не то чтобы было много выбора. Оставался единственный подходящий вариант — Юрий.       Отношения Форджер с дядей можно было назвать приятельскими и достаточно тёплыми. С прошедшими годами, он все же принял информацию о том, что его старшая сестра вышла замуж и неохотно, но наладил отношения с Аней и Лойдом (не без помощи Йор). Почему-то сейчас он казался единственным человеком, который смог бы без лишних вопросов забрать её из Эдема не завтра утром, как он делал каждую субботу, а сегодня. Девушка вздохнула, видимо, их общий сбор в ТЦ не состоится: она не сомневалась в том, что Десмонд расскажет Блэквелл и Эриксону о том, кем она является. Однако между тем видела необходимость хоть как-то объясниться перед друзьями. Разместившись на кровати, девушка вырвала листок из тетради и села писать письмо.       Конечно, она не собиралась много пропускать уроки в Эдеме, но конкретно сейчас ей до ужаса хотелось сбежать отсюда, скрыться с глаз других людей. Обезопасить тайны своей семьи, ей оставалось надеяться только на то, что Десмонд не станет рассказывать о её тайне всей школе. При мыслях о нем сердце болезненно сжалось. Аня нахмурилась: у неё не было времени и возможности проявлять свои глупые чувства. И когда она успела стать такой безразличной? Наверное, тогда, когда однажды после миссии отца увидела на его губах облегченную улыбку: тогда её пытались похитить, подействовать на него за счёт его слабости — дочери. Девушка не хотела быть зависимой, но и принимать такие решения ей было больно.       Однако, как только она закончила писать письмо, дверь в комнату распахнулась и в неё ураганом влетела Бэкки. Она обвела цепким взглядом комнату и остановилась на Ане: глаза девушки горели праведным пламенем. Она приблизилась к розоволосой и нахмурилась.       — Сбежать решила? — тихо и угрожающе спросила она, подходя ближе. — Ну уж нет. Я испугалась за тебя, теперь ты должна рассказать мне всё, от начала и до конца.       И Форджер расплакалась. Она прижалась к Бэкки и положила голову на её плечо. Та, не ожидавшая такого, иступленно замерла.       — Анечка? — тихо спросила подруга, прижимая ту к себе, поглаживая её по плечам. — Тише-тише, всё хорошо.       Блэквелл обернулась назад, в сторону двери и столкнулась взглядом с Марком. Тот стоял, подперев дверь плечом и задумчиво закусив губу, с сожалением смотрел на Форджер. Секундой позднее он подошёл к стоящим посередине комнаты девушкам и обнял их. Его руки обвились вокруг хрупких фигур и прижали ближе к себе. Аня лишь слабо улыбнулась. Она слегка отодвинулась от друзей, рассматривая их напряжённые лица.       «Дэмиан рассказал нам о том, что ты умеешь читать мысли, он был сильно расстроен. Неужели это правда?» — мысль Блэквелл возникла в голове Форджер так чётко, будто Бэкки сама пыталась задать этот мысленный вопрос ей. Но боялась произнести вслух. Аня вскинула брови.       — Он прав, — наконец тихо сказала она. Бэкки пораженно приоткрыла рот, а Марк только хмыкнул, взяв Аню за предплечье в немой поддержке. — В любом случае, у вас сейчас уроки, почему вы здесь?       — Потому что ты иногда склонна к импульсивным поступкам, — выпалила Бэкки, которая сейчас заметно нервничала. — Так ты расскажешь нам?       «Слышать это из уст Десмонда — одно, столкнуться на самом деле — совершенно другое» — Форджер лишь понимающе улыбнулась.       — Ну…       — Анечка, — подруга подошла максимально близко и положила свои ручки на плечи той. — Ты можешь нам доверять, мы всегда будем рядом с тобой, — она мягко улыбнулась. Форджер прикрыла глаза. Открыться кому-то значило подвести свою семью, но она же могла и не говорить всей правды, правильно? Ей было так приятно осознавать, что несмотря на то, что они знают все со слов Десмонда, ребята все же пришли к ней узнать правду. Взвесив все за и против, она всё же начала рассказ.       — Что же, Дэмиан имеет полное право обижаться на меня, — тихо начала она, — когда мы были в первом классе, мне было необходимо сблизиться с ним, чтобы узнать некоторую информацию, однако всё решилось и без этого, — не будет же она говорить друзьям, что её отец — шпион, а мама — наемная убийца. — После этого мы так или иначе продолжили «общаться», если так вообще можно назвать эмоциональные качели, — девушка нахмурилась, и, боясь смотреть друзьям в глаза, отвернулась к окну. М-да, даже такое хиленькое признание выбивало из нее все силы, что уж говорить о том, что ей нужно было продолжать свою речь, — и все было хорошо. Ну как, стабильно. Мне было комфортно общаться с ним, а в последнее время еще и до ужаса интересно. Хотелось понять этого непостижимого парня, но мне кажется, что сейчас он меня не простит, — она мягко и слегка грустно улыбнулась.       «Однако ты наконец осознала, что он тебе нравится» — закончила за нее Бэкки. Форджер повернула голову в ее сторону и, не наткнувшись на преграду в виде полных презрения глаз, задумчиво и будто бы не охотно кивнула. Марк нахмурил брови.       — Я, конечно, понимаю, что ты телепат и все дела, но я немного нет и не могу заглянуть в голову сей очаровательной леди, хотя иногда очень хочется, — последние слова он произнес с мимолетной улыбкой.       Аня опешила. Только что она призналась этим невозможным людям в том, что в какой-то степени использовала человека, а теперь сожалела об этом, но не получила ни грамма ненависти или какого-то недопонимания. Они будто принимали ее такой: странной, со своими замашками и манерой речи, непостижимыми способностями и фирменной ухмылкой. Осознание этого чуть не побудило юную леди заплакать, однако она сдержалась и все же перевела взгляд с Блэквелл на друга.       — Я подозреваю, что… М-м-м, — девушка запнулась, но подруга закончила за нее.       — Она втюрилась в этого балбеса, — раздраженно выдохнула Бэкки и неодобрительно поглядела на Аню. Рот Эрикссона стал больше напоминать букву «О», он пораженно переводил взгляд с одной девушки на другую, замечая, как щеки Ани покрыл румянец.       — Стой, а разве он не… — парень удивленно посмотрел на Блэквелл, но та не успела обдумать его предположение, как в разговор встряла Форджер.       — Я не втюрилась! — тут же вспыхнула она.       — Тогда какого черта тебя сейчас больше волнуют его чувства и эмоции, чем свое состояние и возможные сплетни? В саду ведь мог оказаться кто угодно помимо Десмонда, — поучительным тоном произнесла Бэкки. Внезапно все трое замерли.       — Вот черт. А был ли там кто-то еще?