Back to the Start

Эндрю услышал, как кто-то вошел, но не посмел отвести руку от глаз. — Эндрю, — это был Нил, — тебе нужно обезболивающее? — Не хочу, — сказал он, — От него в голове все как в тумане. — Может быть, они могут дать тебе другое. Было какое-то движение, и Эндрю хотел посмотреть, но новая боль пронзила его голову. Он не смог сдержать стон. — Дрю, что-то случилось? — Моя ебанная голова, — не самое его эрудированное заявление, но было чертовски трудно пропихнуть из мозга в рот хоть какие-то слова. И это была не просто боль; он вспоминал и вспоминал, ничего полезного, только огромное множество образов, которые он не мог собрать воедино. Вспышки изображений со звуком, как если бы вы проходили мимо огромного включенного телевизора с ускоренной программой, которую никогда раньше не видели. Кто-то зашел к ним. — Ему нужно обезболивающее, но не то, что ему давали ранее, — сказал Нил, — Есть что-нибудь, что не так влияет на сознание? — Позвольте мне позвать доктора. Несколько минут спустя раздались еще шаги. — Мистер Миньярд, мы выключили свет, можете убрать руку, — не открывая глаз, он осторожно опустил руку на одеяло, — Спасибо. Можете попробовать открыть глаза? С усилием он открыл их; его голова глухо пульсировала, но с этим он мог справиться. Моргая, он заметил молодую докторшу и одну из медсестер, стоящих рядом с ним. Нил стоял за ними. — Я хотела бы провести те же тесты, что и сегодня утром, хорошо? — Да. Она задала те же вопросы и попросила его выполнить упражнения. Все было хорошо, пока она не проверила его зрачки; когда яркий свет попал в глаза, его затошнило, но от рвоты ему удалось удержаться. — Я дам вам обезболивающее. Мы можем попробовать другое лекарство, оно не такое сильное — но его может быть достаточно — и оно с меньшей вероятностью вызовет у вас ощущение опьянения, или оставим вам то, что вы принимали ранее. — Новое. Она дала указания медсестре, которая возилась с его капельницей. Пока они ждали, пока лекарство подействует, она спросила его: — Что вы делали сегодня утром после того, как я ушла? — Позвонил кузену. Съел завтрак. Сидел в телефоне. Головокружение ослабевало, но он не был уверен, насколько, потому что, когда говорил, он не вспоминал так активно. — У меня бывают вспышки. Я вспоминаю. — Это хорошо, но определенно может усилить головную боль. Я думаю, тут всё сложилось: и то, что вы не получили лекарство этим утром, возвращение памяти и, возможно, большее количество экранного времени, чем нужно. Есть причина, по которой здесь нет телевизоров. Это имело смысл. Она продолжала говорить, но Эндрю не слушал. Нил отвечал на вопросы, и Эндрю позволил себе забыться. Когда боль, наконец, отступила, пришла усталость. — Нил? — спросил Эндрю. Он хотел спросить его о воспоминании в том отеле. Он хотел знать, за какие из бесчисленных шрамов Нила он несет ответственность и почему Нил так на него смотрит. Но он не знал, как спросить, поэтому, когда Нил спросил его, что ему нужно, он просто сказал: — Останься. — Я здесь. Нил устроился в кресле, и последнее, что Эндрю увидел, это как изящная рука Нила легла в милиметрах от его собственной. ***** Убедившись, что Эндрю крепко спит, Нил стащил с края кровати свой телефон и начал просматривать отправленные по электронной почте задания. У него уже было достаточно кредитов, чтобы получить высшее образование, но он должен был закончить четыре года, чтобы сохранить свое право. К счастью, профессора с пониманием отнеслись к объяснению Ваймака про его «неотложные семейные обстоятельства». В любом случае, все, что ему нужно было сделать, это сдать. Закончив чтение, он подумал, не написать ли Ники сообщение, чтобы спросить о его разговоре с Эндрю, но это показалось ему нечестным. Если бы Эндрю хотел, чтобы он знал, он бы ему сказал. В итоге он решил написать Мэтту свои соболезнования в связи с поражением его команды прошлым вечером. Всех не победить, — ответил Мэтт. — Как дела? Нил долго сидел, водя большими пальцами по экрану. Так себе Понимаю. Ему лучше? Некоторые воспоминания возвращаются Это хорошо Да. Я позвоню тебе позже? Конечно Он открыл свой браузер и, выбрав вкладку экси сверху, пролистал спортивные новости. Он прочитал обзор игры Мэтта, который был первым, а затем просмотрел заголовки ниже. «Вратарь Крушителей Покидает Сезон Из-за Черепно-Мозговой Травмы» был третьим. Он нажал на ссылку раньше, чем успел подумать. Статья была короткой, всего в пару абзацев, но Нилу было больно видеть предположения о будущем Эндрю, написанные черным по белому. Видеть, как он превратился в товар, в крошечную частицу себя, которая была вратарем, видеть, что единственная часть будущего Эндрю, о которой заботился мир, была той частью, которую сам Эндрю ценил меньше всего. Он выключил телефон и сжался в кресле. Как всегда, его взгляд остановился на Эндрю. Тот почти не морщился от боли, лежа на боку лицом к двери. Если бы его голова не была обрита и перемотана бинтом, он выглядел бы просто спящим. Тихий стук в дверь и появление физиотерапевтки разбудили Эндрю. Ему потребовалась секунда, чтобы осознать, где он находится, и маска снова закрыла его лицо. Нэнси извинилась, что разбудила, и пересмотрела свои планы на сеанс. Эндрю кивнул, и когда Нил спросил его, хочет ли он, чтобы он остался, Эндрю, едва взглянув, отмахнулся от него. Нил отошел к лестнице и позвонил Мэтту. — Привет, друг, как дела? — Не важно. Я просто… — его горло сжалось, и он не знал, что хотел сказать. Мэтт на другом конце провода терпеливо ждал, — Ему так больно, а я не могу ему помочь, и это убивает меня, Мэтт. Это убивает меня. Я должен скоро вернуться в Пальметто, и я не знаю, что делать. — Мне жаль. Хотел бы я помочь. — Я знаю, — Нил прижал пальцы свободной руки к глазам. Какое-то время они молчали. — Насколько все плохо на самом деле? Кевин сказал, что он сначала не узнал ни одного из вас. Нил сперва не понял, что Кевин и Мэтт друг с другом разговаривали. Он представил себе групповой чат, в котором могли быть все, и подавил досаду. — Нет, он не узнал, — он невесело рассмеялся, — Я все еще думаю, что он знает мое имя только потому, что люди продолжают его произносить. — Дерьмо. — Ага. Но он ведь и не прогоняет, — он пожал плечами, не то чтобы Мэтт мог это видеть, — Он что-то вспомнил сегодня утром, но он ведь не скажет мне что. Вместо этого он позвонил Ники. — Ну, может быть, это и не имеет к тебе никакого отношения. Ему же казалось, что он вернулся к тому моменту, когда на Ники напали, верно? — Об этом тебя тоже Кевин просветил? Мэтт проигнорировал резкость в его тоне. — Да, но также об этом есть уже и по всей сети. — Что? Как? — Это произошло на глазах у шестидесяти тысяч человек, Нил. Видео, где он зовет Ники, теперь повсюду. — Черт возьми. — И, э-э, там есть фото, видео и с тобой тоже. Ну конечно. — С сегодняшнего утра? — Тебя снимали в аэропорту, и есть фотографии с самолета. А что-то случилось сегодня утром? — Я столкнулся с репортерами перед входом в больницу. — О нет, — Мэтт рассмеялся, — никто не истекает кровью? — К сожалению, нет, — он просто хотел, чтобы этот день уже закончился, но едва ли наступило время обеда, — Почему кому-то надо лезть в то, чем я занимаюсь? — Как знаешь, я бы, например, точно не стал. Нил не знал, что тот имел в виду, но были и более важные вещи, о которых стоило беспокоиться. — Как думаешь, это будет проблемой для Эндрю? — Я думаю, это зависит от самого Эндрю. — Точно. Они говорили еще минуту, прежде чем Мэтту нужно было идти. Нил на долгое время опустил голову на руки, пытаясь понять, почему, несмотря ни на что, каким-то образом он продолжал делать только хуже. ***** Эндрю был уверен, этот день никогда не кончится. Или, может быть, день уже кончился, а он просто этого не знал. Возможно, это был уже следующий день или следующая неделя. Возможно, он умер, и это было какое-то странное чистилище: с тусклым светом, пресной едой, немного неудобной кроватью и симпатичным пареньком, к которому он все не мог заставить себя прикоснуться. Где-то в течение дня он проснулся и оказалось, что имена и лица его бывших товарищей по команде, наконец, отчетливо сопоставлены, но больше он о них почти ничего не помнил. Только обрывки: Рене проводит ложный маневр влево и опрокидывает его, Мэтт пытается обойти Кевина и Нила, Дэн бьет ботинком в промежность какому-то парню в черном, Сет прижимает Эллисон к стене на лестничной площадке, Нил сбивает Джека с ног, а Кевин говорит тому поднять свою ленивую задницу. Последнее нравилось ему больше всего. Почувствовав на себе взгляд Нила, он повернулся, чтобы встретиться с ним. Нил улыбнулся своей глупой мягкой улыбкой, и Эндрю захотелось протянуть руку и оттолкнуть его лицо. Если бы у него не было совершенно обоснованного опасения, что потеряет равновесие и упадет лицом в пол, он бы так и сделал. Так или иначе, он просто смотрел в эти теплые голубые глаза, пока телефон Нила не затрещал вибрацией о стол, заставив их обоих дернуться. Нил взял его, он закатывал глаза, читая сообщение. Открыв что-то еще, он вскрикнул, как будто его укусили. Пока он читал, он зажал рот рукой, его глаза расширились. Эндрю передвинул себя в более вертикальное положение, перед тем как поинтересоваться: — Что произошло? — Ничего, — машинально ответил Нил, хотя его шея и уши могли посоревноваться с цветом волос. — Ты прочитаешь или мне нужно взять твой телефон и прочитать самому? Нил спрятал телефон за спину. — Тебе нельзя. Голова будет болеть. Эндрю пожал плечами. — Тогда это твой выбор. Прочти это вслух или отвечай за мою головную боль. Нил уставился на него. Эндрю посмотрел на него со своим лучшим нейтральным выражением лица. — Ты продолжаешь делать вид, что не помнишь меня, но мне начинает казаться, что кто-то заврался, — он вздохнул и провел рукой по волосам. Эндрю подумал, знал ли тот, насколько прозрачны все его жесты. Нил буркнул себе под нос и отвернулся, затем опять повернулся к нему лицом. — Проблема в том, что я идиот. — Ты удивил меня, — невозмутимо ответил Эндрю. — Я не хотел, чтобы ты сейчас имел дело с этим дерьмом, — он откинулся на спинку кресла, — Не знаю, сколько ты помнишь. — Имена и лица, отрывки здесь и там. Я могу сложить два и два, — Нил посмотрел на него с вопросом на лице, — У меня сотрясение мозга, но я не идиот. — Хорошо, ладно. Когда ты получил травму, я просто сел в самолет и прилетел. Я тогда даже не думал об этом, — он остановился, глядя куда-то в пространство, щелкая телефоном между пальцами в течение минуты, прежде чем бросить взгляд на Эндрю, — Очевидно, кто-то в аэропорту посчитал это достойным внимания и разместил в интернете несколько фотографий со мной. — А что, тебе кто-то это прислал? — Не совсем. Ну, люди сделали из этого выводы. И, думаю, этим утром я еще немного усугубил ситуацию с чертовой прессой. Эллисон прислала мне ссылку. Эндрю догадывался, к чему все идет. — Просто прочитай. Нил вздохнул и посмотрел на свой телефон. — «Восходящая звезда экси...» Нет. Нет, я не могу читать эту чушь вслух, — Эндрю потянулся к телефону, — Ладно-ладно. «Восходящая звезда экси, студент и просто красавец», что это вообще должно значить? Неважно. «Нил Джостен может покинуть рынок женихов». Я никогда не был на вашем рынке, придурки. «Мир экси был столь взбудоражен после того, как явно взволнованный Джостен был пойман в объектив, летящим в Бостон, когда его бывший товарищ по команде университета Пальметто, ныне вратарь бостонских Крушителей Эндрю Миньярд получил травму в воскресенье вечером. Слухи о тайных отношениях между двумя Лисами, похоже, подтвердились, когда Джостена застали сегодня рано утром в больнице Масс Дженерал, где Миньярд в настоящее время лечит черепно-мозговую травму.» Они не «застали», эти ублюдки практически караулили меня. «Агент Миньярда от комментариев отказался, ни с тренером Пальметто Дэвидом Ваймаком, ни с главным тренером Крушителей Джо Мерфи связаться не удалось», — он отложил телефон, — прости меня. Эндрю какое-то время барабанил пальцами по колену. Вдруг от Ники узнать, что он открыт, было достаточно ошеломляюще само по себе. Ему тогда даже в голову не пришло поинтересоваться, как далеко его каминаут* мог распространяться. Он задался вопросом, знала ли Кэсс, что она думала, но он отмахнулся от этого. Это не имело значения. Он сделал свой выбор давно, теперь уже много лет назад. — Мы можем отрицать это, если хочешь, — предложил Нил. Эндрю посмотрел на него, заметив напряженность на его лице. — Что ты имел в виду, когда сказал, что тебя никогда не было на «рынке женихов»? Нил моргнув положил руку себе на затылок. — Ах, об этом. Когда я только приехал в Пальметто, Ники все подначивал меня признать, что я гей. Но это… это не совсем так, — он пожал плечами, — Я не… я не чувствую, будто я занимаю какую-то сторону — я просто хочу быть с тобой. Я совсем не воспринимаю так других людей, понимаешь? Эндрю порылся в обрывках своей разбитой памяти в поисках понимания этого, но не нашел ничего. — Ты уже объяснял мне это раньше? — Нет, — Нил как будто удивился, только Эндрю не понял, вопросу или своему ответу, — не совсем. Кажется, я говорил тебе, что меня всё еще не влечет ни к кому другому, но не говорил этого так… — он попытался подобрать слово и сдался, пожав плечами. — Почему? — Почему именно ты? Не знаю, просто так оно и есть. В этот момент у Эндрю снова заболела голова. Это знание, незнание сводило его с ума. Разумеется, он знал Нила. Но эта его версия его не знала, не совсем. Ему казалось, что у него есть пара десятков кусочков от гигантской головоломки, которой являлся этот человек, но те никак не складывались вместе, а предполагалось, что он уже должен знать финальную картинку. Предполагалось, что ему уже… нравилось. Он подумал о Ниле, яростно ограждающем его от санитаров, о твердости руки во время его панической атаки. О Ниле, остававшимся здесь день и ночь, бросившим все, чтобы сесть на самолет и прилететь сюда. О мягкой улыбке и нежном взгляде. О горе и ярости, захлестнувшим Эндрю в том кошмарном воспоминании. Это было чересчур. — Я не могу, — вырвалось прежде, чем он понял, что сказал. Он не мог смотреть на Нила, потому закрыл глаза и начал считать. Вдох на четыре, выдох на четыре. — Хорошо, — тихо сказал Нил из пустоты рядом с ним. На четыре — вдох, на четыре — выдох, снова и снова, пока он наконец не уснул.