***
— Смотри, братан, это тебе! — Татищев с гордостью указал рукой на растение в горшке, — Пальма, сказали цветущая. Да не суть, ты глянь на название: «ЮККА». — Костя встретил его удивлённым молчанием. — Ну? Не понял? Костя повертел горшок с деревцем в руках, не понимая контекста ситуации и чего от него ждёт друг. Пальма была небольшого размера и в целом выглядела мило, с этими торчащими листьями она напоминала самого растрёпанного Юру. Юра ткнул пальцем в первую букву на этикетке. — Ю — Юра, Костя, Аня. Даже два Кости, братан. Уралов был тронут таким вниманием. Да, он понятия не имел, как за ней ухаживать, и будет ли у него время вообще появляться дома, но он обещал разобраться с этим позже. Этот подарок имел для него намного большее значение, чем Юра мог представить. — Сам придумал, или подсказали? — Костя расплылся в улыбке. — Анюта говорит: «смотри дерево смешное». А я на название глянул, и как-то сразу купить захотелось. Думаю, у тебя ж день рождения скоро. — Ага, в ноябре. — А сейчас что? — стушевался Юра. — Август. Чувствуя, как друга сковывает неловкость, Костя продолжает, — Спасибо, Юр, люблю подарки со смыслом. У тебя день рождения раньше моего, что тебе подарить? — Не знаю, ничего не надо. Хотя, может, кроссы какие-нибудь модные? Магнитка хотел. — Купим. А себе что-нибудь? — настаивал Уралов. — Да мне ничего не надо, Кать. — Юра загадочно смотрел в окно и улыбался глазами. Небольшое количество смога снова скопилось под нижними веками. Косте хотелось прикоснуться к его лицу, стереть салфеткой всю мглу и увидеть вновь того, кого полюбил двести лет назад. Юра схватился за сигарету. Костя хотел предложить ему свою любовь, но позабыл, что это — самый обесцененный подарок.***
Костя никогда не был свободен. С самого своего рождения он знал, что бог, тот самый милосердный небесный создатель, приглядывает за ним. Во благо самих людей много запрещает и порицает, даже если сама концепция осуждения не вязалась с понятием всепоглощающей любви. «Бог — есть любовь». — говорил один из священников. Годы самоопределения выдались тяжкими, когда, он, наконец, понял, как правильно сформулировать свои чувства к ближнему. Константин не был свободен на работе. Говоря о ней, стоит упомянуть, что он даже не выбирал её. И это стало настолько возмутительным обстоятельством, что легче было просто принять свою вселенскую миссию и двигаться дальше в рамках заготовленной людьми судьбы. А у судьбы, как известно, другие планы. О своей особенности Екатеринбург не побоялся рассказать только грамотному столичному другу, нежному и понимающему мальчику. Саша был замечательным собеседником. Юра тоже, но для Кости он больше, чем друг, а это значит, что стоило держать себя в руках. Несмотря на своё безволие, у него впервые появился шанс кардинально поменять свою жизнь. Ему дали возможность признаться. Костя с рождения был связан по рукам и ногам. Но когда влюбился в Юру, добровольно позволил заклеить себе рот.***
— Ну, рассказывай, как дела твои, — Аня поставила пакет с гостинцами на обувницу и сняла верхнюю одежду. — Давай помогу, — Костя подошёл сзади, захватил пальто за петельку на изнанке и повесил на тремпель, вздохнул. — Как обычно всё, Саша за меня на собрании заступался. Будто я сам не могу. Аня улыбнулась. — Конечно можешь. Ладно, доставай выпивон. Вот тебе вобла вяленая, — сменила тему девушка. Ни для кого не секрет, что Костина компания не слишком жаловала манерного, до мозга костей интеллигентного Александра. Причина скорее в контингенте, хотя она и понимала, он тот парень — человек не плохой, они с Костей общаются давно, даже дольше, чем они с Юрой. Может, дело в том, что ему есть что предложить? Аня знала, что Косте бывает душновато с ними. И сам он, непонятно почему, все ещё держит их рядом. Костя любит искусство, рисует и настаивает на сохранении исторического наследия. Как и Петербург. В то время как Пермь… Оставляет все на самотёк молодёжного авангарда. Тот самый сериал про местную гопоту, которая пытается перевоспитаться — это её рук дело. Чем вам не искусство? Юре очень даже понравилось. Она протянула ему продукты. И замерла, не дойдя до стола. Два бокала вина заманчиво поблёскивали от умеренной кухонной подцветки. — Костик, ты не говорил, что будет вино, — сказала она тихо, стоя под впечатлением и наплывом странных мыслей, таких манящих и сладостных. — Ну, вообще, я подумал, что это будет располагать к беседе. Расслабленной, — он положил ладонь Ане на лопатку и подтолкнул вперёд, — и неагрессивной, — невозмутимо добавил шёпотом. Наверно, Екатеринбург был гением в противоположном значении этого слова. Да, он решил загуглить: «Как спокойно поговорить с девушкой для того, чтобы признаться в чём-то?» И естественно, поисковик выдал великое множество рекомендаций для романтического вечера при свечах, советы как задобрить свою любимую, если вы накосячили и так далее. Это было все не то, но, в общем и целом, Костя и не устраивал им с Аней свидание, просто подметил себе кое-какие психологические приёмы и написал лаконичное: «Приходи, выпьем». Привычное пиво решил заменить на вино, все-таки, он тут душу собирается вывернуть, а не поржать над Юриными детскими конфузами. — Ну хорошо, ладно, давай чокнемся. — Аня пыталась скрыть несильную дрожь от наступающего волнения. Напротив неё сидел Костя, намного более замкнутый, чем обычно. Он нервно теребил запонку на рукаве и смотрел куда угодно, только не в глаза. Неужели, она дождалась от него знаков внимания? Он сделал первый шаг? Уралов понял, как это все выглядит со стороны уже после того, как успел мысленно похоронить свои взаимоотношения с Аней. Он правда собирается сделать это? — Кхм, в общем, спасибо, что пришла, Ань. Я хотел бы, нет, я уже давно хочу на самом деле тебе кое-что рассказать и… — он замолк. — Все хорошо, Кость, продолжай. — Дело в том, что я… — перед Костей всплыл мираж недовольных Юриных глаз, — что я не тот, кем ты меня считаешь. Это было сложнее, чем он думал. Решил зайти издалека. — А кто? — девушка сделала большой глоток белого брюта и сощурилась, — Боже, кислятина. Была не была. Назад дороги нет, он построил плотину для реки с двусторонним течением. — Я гей. Прозвучало так легко, сорвалось с губ и оставило лёгкое послевкусие кратковременного испуга. Который перетёк в панику, когда он увидел, что Аня закашлялась, не зная, то ли смеяться, то ли задуматься над серьёзностью сказанного. Часть игристых пузырьков расплескалась по скатерти, подруга смотрела своими выразительными глазами сквозь чёлку и не понимала, как реагировать. — Странная шутка, Кость. Если это Юра тебе загадал, я его… — она нервно улыбнулась, не став продолжать мысль, — Ты же не это сказать хотел? Продолжай. — Нет, Ань, это серьёзно. — Костя прикусил щеку. Обработать такое заявление давалось ей с трудом. Аня растеряна, сколько гетеросексуальных признаков Костя натужно выдавал в их обществе, специально скрывая то, кто он есть и что ему на самом деле нравится? — Ты Юре рассказывал? — она иногда бывает проницательна. А сейчас, когда Костя безмолвно пялился в стол и громко дышал, Камской не по себе. Ей страшно. Как ему ответить, что сказать? Костя думал, что это провал. Аня его не примет. Вот сейчас она уйдёт не оборачиваясь, и единственным связующим звеном между ними будут некоторые её вещи, разбросанные по квартире, и недовольный Юра, очень злой Юра. — Ему нельзя, — обречённо подытожил он. — И давно ты… понял это? — Очень давно, — Уралов глотнул вина. Этого вопроса он ждал и боялся. Для себя решил ещё неделю назад: больше никакой лжи. На свой страх и риск он продолжил. — Когда с Юрой познакомился. — Пиздец, — для Ани это был край. Все это какой-то абсурд, глупая затянувшаяся шутка, такая же несмешная и нелепая как анекдоты Кургана, когда он пытается охмурить девчонок. И если до этого ситуация была терпимая, то сейчас принимать это спокойно не хватало сил и выдержки. — Ань, все хорошо? — он видит её ступор и не знает, как подступиться. Его рука касается девичьего плеча, но та скидывает его со словами: — Не трогай меня, — на грани истерики девушка часто заморгала от напряжения. — Я так и думал, не стоило начинать все это. Тебе противно? Костя устал ощущать себя жертвой, принимать мнение других как эталон и жить согласно чужим постулатам. Как он считал, друзья — это одна из высших точек доверия. Он столько вложил в эту связь, что от несправедливости момента проступало раздражение. И если в этой жизни его не могут принять даже близкие друзья, то есть ли вообще смысл продолжать пытаться понять самого себя? Ведь эти желания не будут реализованы, не станут принятыми людьми. — Не имеет значение противно мне или нет, лучше всех понимаешь, что я в постель чужую не лезу. Просто ты прятался в шкафу так долго, пока я надеялась, что у меня есть шанс. Я так долго, я… Слишком много лет прошло… Ей больно, она смотрела на Костю с обожанием, грезя о большем в своих снах. Аня мечтала, как наконец позовёт его на свидание весной 1939-го. Помнит, с каким облегчением встречала его на вокзале после шести лет разлуки, обнимала, целовала щеки и раскрасневшийся от эмоций нос. Они зажигали на дискотеках двухтысячных под Бритни Спирс и «Руки Вверх», где Аня в тайне мечтала о пьяном поцелуе, пока Костя с полной невозмутимостью избегал этого. Её признание не стоит ничего, он и так знал про неё всё, Костя читал её как открытую книгу. Девушке обидно, до жалящей горечи в горле, из-за того, что не смогла быть той подругой, в которой он нуждался. Скрывался столько лет, резко концепция их тройной дружбы оказалась переоценённой, между ними столько тяжёлой лжи. Остаётся ждать, когда вся грязь будет видна сильнее чем в круге общения Москвы. Саша оказался другом лучше, чем Аня, и тем более Юра. — А что мне оставалось делать? Сказать вам, что моё «хобби» – это ходить в Фэйм по выходным и петь там Голубую Луну? — Костя раскинул руки, его глаза казались такими яркими, они сияли янтарем от отчаяния, ощущавшихся нутром. — Но мне то ты мог сказать? — Пермь громко вдохнула носом и попыталась успокоиться. Она выбрала примирительную стратегию. — А я что, по-твоему, делаю? — Ладно. Подлей мне вина, Кость.***
Под дымом терпких сигарет скрылась тяжесть усталых лиц. Костя уселся на мягком диване, Аня легла и положила свою голову ему на бедро. — Ничего, прорвёмся, Костик. Ты лучший мужчина в моей жизни. И единственный. Ты достоин лучшего, — голос её подрагивал, она говорила тихим полушёпотом, держа Костю за коленку. После всех откровений, что он поведал, между ними будто бы вновь не было никаких недомолвок. Друг был такой понятый и очевидный сейчас, когда она узнала, через что он прошёл. Под градусом разговор шёл как по маслу, Костя не скупился на эпитеты, вываливал груз души, как есть. О том как влюбился, что испугался и очень долго скрывал. Как корил себя за грех, считал себя неправильным, испорченным, грязным. Рассказал, что чувствовал, когда пытался прекратить общение. Конечно, не это сложно, но ещё труднее было признать, что даже после такой встряски, ничего не поменяется. Они с Аней будут жить как раньше, она попытается его отпустить, Юре ничего не скажут. Это главное условие. — Давай Юру за пивом пошлём. — Хочешь, чтобы он пришёл сюда? — парень усмехнулся, намекая на лёгкий алкогольный бардак вокруг. — Пусть на тебя посмотрит и подумает хорошенько, — Аня приподнялась, повернулась к другу лицом и вытерла большим пальцем его покрасневшие и влажные от недавних слез глаза, — разомнёт шестерёнки. Ане понадобится много времени, чтобы отпустить его из своего сердца, но она попытается. А до тех пор, она будет наблюдать.