***
Паника нарастала с каждой секундой. В душе Михаил надеялся, что это всё неправда… что Галльярд и вправду пошутил… Но почему-то эта надежда угасала с каждым шагом… Сердце бешено колотилось… «Нет, сын не должен был иметь ту же судьбу… Нет… Это невозможно… Хотя, ещё как, мать его, вероятно… Блять…» Быстро открыв дверь, Михаил проник в квартиру. Посмотрел вниз — незнакомая мужская обувь на пороге. Влево — повешена неизвестная мужская куртка. Максим точно тут… Это конец. Затонуло светлое будущее сына в реке грехов. Даже не раздеваясь, мужчина поспешил в комнату сына. Нужно было узнать правду, нужно. Хоть и было так страшно… хоть сердце и тарабанило с бешеной скоростью, звеня в ушах. И оно, подпрыгнув, окончательно свалилось вниз, когда в спальне Ромы Михаил заметил одевавшихся парней с голыми торсами… Их шокированные взоры уставились на мужчину, и они оба застыли в парализующем страхе, даже не одевшись до конца. «Нам пизда…» — досадно подумали оба парня. Тяжело вздохнув, Михаил опустил взгляд и сглотнул горький ком в горле. Мигом потеряв все силы, он оперся локтем на дверной проём и не мог поднять взора. Он был слишком расстроен и опустошён… И даже не понимал, как реагировать… Но явно, не как его отец. — Мы это… — нервно начал оправдываться Максим. — Просто показывали друг другу свою форму, сравнивали… Я это типа… качаюсь… — Да, Максим просто… — начал Рома, но Михаил его грозно перебил, оглушив своим тоном и пронзив гневным взглядом: — Не надо мне тут сказки рассказывать! Я знаю, блять, всё! Парни опасливо переглянулись. Паника грубо схватила в крепкие тиски, у обоих застрял ком в горле, губы пересохли, и они не знали, что говорить, как… Но все-таки Рома смог боязливо выдавить: — Ч-что т-ты з-знаешь, п-пап?.. — Что ты гей, сынок, — Михаил скривил губы, и на его лице отобразилось отвращение… Но, на самом деле, оно отражало глубокое разочарование… Однако никто из парней этого не понял. — Пап, я не… — Рома задрожал, слова разлетались в голове. — Не оправдывайся! — прикрикнул Михаил. — Ты знаешь я ненавижу, когда люди лгут! А ты лгал предостаточно! Эта реакция неожиданно разозлила Максима… Он вспомнил злого Пашу, все негативные эмоции, что он испытал. А затем пронеслась в голове встреча, где Михаил откровенно подкатывал к Максиму… И тогда он сердито выпалил с язвительной ухмылкой: — Михаил Сергеевич, а что ж Вы так реагируете? Вы что, ревнуете? Мужчина кинул поражённый взгляд на Галльярда. Такое заявление не на шутку взбесило его, и он уже заорал: — Пошёл вон нахуй! — Да пожалуйста… — закатил глаза Максим и резко взял свою рубашку с расправленной постели. — Только если собираетесь бить, то бейте меня тоже. — Не буду, это я уж тебе гарантирую, — отрезал Михаил. Максим направился на выход. Даже не побоявшись удара… К счастью, его не последовало. Михаил стоял, прожигал взглядом сына и совершенно не обращал внимания на Галльярда. И только перед тем, как тот почти вышел из комнаты, Михаил его остановил: — Стой. Возьми телефон своего нерадивого брата, — он передал гаджет Максиму. Тот негодующе посмотрел на это, но не потребовал объяснений — в такой ситуации было неуместно расспрашивать. И поэтому тихо ушёл одеваться, всё ещё негодуя реакции отца возлюбленного. «Он же сам блять гей…» — недоумевал в голове Максим. А Рома, бледный до ужаса, трусливо смотрел на отца, ощущая своё сердце в горле и слышав его биение по всему телу. Было страшно… Невыносимо страшно. Молчание убивало. Отец, видимо, ждал, когда уйдёт Максим, чтобы начать разговор… И действительно: когда дверь захлопнулась, мужчина наконец заговорил: — Ответь мне на один вопрос… Ты думал, к чему это приведёт? Или ты настолько тупой, что не осознаешь последствия? — Естественно, осознаю… — тяжело дыша от страха, выронил Рома. — В России нет будущего для таких, как ты, — грозным тоном, режущим по ушам, сообщил отец. — Я знаю… Поэтому мы хотели учиться за границей… — сглотнув ком в горле, неуверенно сообщил сын. — Да? — нервно усмехнулся Михаил, злившись с каждой секундой всё сильнее. — Ну если ты такой умный, то, может, ты сам себе и накопишь на учёбу за границей? Тут вдруг неожиданно вспылил и Рома, злость пробралась через его кожу. «Да как он смеет?! Какая ему к чёрту разница на моё будущее! Ему же всегда было плевать!» И вдруг показался редко проявляющийся характер парня: — Да запросто! Я могу прожить и без твоих денег! Думаешь, запугивание этим меня как-то исправит? Нет, папа! Меня ничего не исправит! И ты, кто забивал на меня столько времени, думая только о себе, тем более! В голову Михаилу внезапно пришла идея с другим методом воспитания. Он не хотел поступать, как отец. Но знал, что это нужно каким-то образом подавить. У отца Эдуарда же получилось как-то… И на всю жизнь… — Ну, если тебе не нужны мои деньги, — мужчина скрестил руки и оперся боком на дверной проём, — то тогда, может, ты сможешь прожить без них, начиная с этого момента? — Да без проблем! — заявил Рома, сжигая взглядом отца. — Я заблокирую твои карточки, — ехидно ухмыльнулся Михаил. — Да пожалуйста! — стоял на своём сын. — И-и-и тебе придётся съехать. Этот факт ошарашил Рому. Он огромными глазами посмотрел на отца, и былая уверенность тут же улетучилась. — А где мне жить?.. — опасливо спросил Борисов-младший. — Ну, не знаю… — загадочно изрёк отец. — Можешь пожить у своего возлюбленного. Как раз поймёшь, что значит фраза «с милым Рай и в шалаше» — то бишь любовь, невзирая ни на что. Ты же, видимо, его так сильно любишь? Готов пойти на всё? Это пугало Рому. Жить в таких условиях было невыносимым. Он даже ни разу не был у Максима, но представлял, какой бардак, какая антисанитария в его квартире. Ужасная неизведанность отталкивала Рому… Парень колебался, его взгляд ползал по любимой комнате. Неужели он так легко сможет отказаться от всей роскоши, что имел, ради возлюбленного? Так просто взять, выкинуть все деньги, лишь бы греться в объятиях Максима? Но таких тёплых и нежных… Самых любимых… Ведь лучше и роднее Галльярда никого у Ромы не было… Пускай, нормального отопления и не будет — достаточно лишь рук Максима! Они всегда отправляют жар по всем каналам тела! Пускай, не будет картин, но зато будет перед глазами самый красивый парень на планете! И убедившись в своём решении, Рому твёрдо заявил: — Да! Могу! Михаил удивлённо выгнул бровь и выронил: — Да ты же не протянешь и дня… — Ради Максима я готов на всё. Теперь мужчину начала терзать зависть… Хотя он мог поступить так же в свои годы, как и Рома… Но вот его партнёр — нет. Однако Максим… Максим явно сделал бы так же на его месте. Ведь ему точно терять было нечего. И эти высокопарные отношения… одновременно восхищали и злили… Луна снова скрылась за тёмными облаками, подметил Михаил, задумавшись и глядя в окно. Однако его мысли стали настолько же черны, как и тучи… И он продолжил гнуть линию: — Тогда вали к своему возлюбленному. Посмотрим, как ты «готов ради него на всё». — Без проблем! — пожал плечами Рома и присел на кровать. — Это означает, что ты сейчас же проваливаешь из моего дома, мой самостоятельный, — злостно прыснул Михаил и, оставив за собой последнее слово, глядя на опешившего Рому, резко удалился из комнаты. Пока Рома удрученно собирал чемодан, мужчина сидел в зале, пил виски, и, кажется, впервые за долгое время ощущал на языке горький привкус, смотря на тлеющий огонь, слушая треск дров и печально размышляя. Правильно ли Михаил сделал?.. С каждым глотком он убеждался, что нет. Но его ошарашило это всё… Не такого будущего он хотел для сына. Михаил надеялся, что его сын вырастит нормальным, в отличие от него самого. Но оказалось, что генетика играет слишком большую роль, и это не могло не огорчать мужчину. Хоть яблоко отличалось характером от яблони, чьи яркие листья давно опали от холода в душе, однако корни с самого начала отравили фрукт, или же змея, давно бежавшая по ветвям дерева, огибающая иногда ствол, всё ещё душив яблоню, и, видимо, плавно перебежавшая к яблоку, откусив его. Да и зависть… Зависть явно послужила слишком болезненным фактором для принятия решения… Зависть была ещё одной злотворной змеёй на дереве, тайно проникающей прямо в сердце, искусно свивая внутри свое гнездо из сомнений и недовольства. Она постоянно точила душу, отравляя ее ядовитым дыханием, и порождала неконтролируемую жажду разрушать всё и отбирать у тех, кто незаслуженно получал больше, чем давно мёртвое дерево, и расцветал яркими красками листьев. Несмотря на то, что, скрываясь, Миша всё равно мог получить наслаждение с парнями, прятаться по углам было всё равно мучительным. Хотелось свободы, искренней любви… А не таких бесчувственных встреч, когда он ехал к неизвестным парням за удовлетворением сексуальных потребностей — как та, которая должна была произойти сегодня. Но Михаил уже не мог получить любовь ровно так же, как и влюбиться… Как же, блять, повезло сыну, что у него такой преданный партнёр. Эти мысли заставили Михаила забояться самого себя. Да, у сына слишком много привилегий, однако… Однако всё равно эта связь губительна для него. Ровно так же, как была бы для Михаила, если бы он остался с Эдуардом. Ромы так бы и не было на свете. И внуков Михаил тоже так-то хочет увидеть! Точнее, продолжение рода Борисовых… И Михаил был все-таки опечален, что из-за ориентации выгнал сына… Ведь представлять, как находиться одному в доме, да и отправлять его в неизведанность, было ужасающим. Тем более… Почему мужчина все-таки осуждает?.. Он сам, черт возьми, такой же… Может, все-таки остановить Рому?.. Сказать, что погорячился?.. Или не стоит?.. Ведь самостоятельность ему не помешает… А то совсем обнаглел — не слушается и творит, что хочет! Хотя нет, всё же стоит остановить! Михаил бы сам бы не хотел, чтобы с ним так поступил отец… Ну или все-таки пускай сын готовится к своему желанному отъезду и учится жить отдельно от отца?.. Однако мужчина не успел прийти к верному решению. Дверь захлопнулась за сыном. И он остался совершенно один с душащими мыслями и вьющейся около ствола змеёй… Настолько ощущалось одиночество, это безмолвие в квартире, что складывалось впечатление, что мужчина будто прогнал частичку себя. Ведь все-таки Михаил привязался к сыну за столько лет… Однако спустя несколько бокалов он заявил сам себе: «Не, взрастить самостоятельность в сыне все-таки надо». И после окончательного решения Михаил рухнул спать прямо на диване… А на утро сожаления уже не осталось. Давно мужчина не жил один всё-таки и позабыл, как это кайфово бывает…***
Паша обнаружил себя на холодном асфальте в полудрёме, рядом с каким-то магазином. Было неимоверно морозно — и это было неудивительно: оглядев себя, парень увидел, что его одежда была вся разодрана — спортивная куртка порвана, а на джинсах были дырки, и явно не для красоты. Помимо этого, кожа была вся в грязи, а клошарский наряд противно пах… Или это от него самого так воняло?.. Посмотрев по сторонам, Паша заметил рядом с собой пластиковый пустой стакан и бутылку водки. Он вообще не понимал, как он здесь оказался, кем он являлся… Бомжом что ли?! Однако перед глазами вдруг прошли его друзья: Ваня с Сюзанной с каким-то ребёнком, Саша с Колей, у них тоже было дитя, так же, как и у идущих рядом Артёма с Аней. Паша обрадовался и забил на непонятных отпрысков рядом, радостно окликнув: — О, пацаны! Помогите! Где я бля? Компания повернулась, однако вместо того, чтобы помочь, друзья вдруг окинули его прищурившимся, презрительным взглядом. Чей-то ребёнок удивился: — А что с дядей? Кто это? Почему он что-то бормочит? «Моя речь что, настолько несвязная из-за алкашки?..» — изумился в голове Паша. Кажется, это было дитё Сюзанны и Вани, потому что тот тяжело вздохнул. Паша совсем потерялся и чувствовал себя отрешённо, поражëнно, недоумевающе глядя на осуждающих друзей. Да что с ним не так?.. Как будто они не напивались до такого состояния! Однако неожиданно к компании подошла Вера… И она была не одна… А с Михаилом! И держалась с ним за руки! Какого чёрта?! Это разозлило Пашу, ярость заплясала в сердце, он собирался встать, но задница как будто прилипла к бетону, да и перемещаться было сложно — он был как будто до сих пор пьян, и голова мутнела. И на вопрос ребёнка Вани вдруг ответил Михаил: — Вот, что будет с вами, дети, если вы будете много пить — проебëте всё, что у вас есть. — В том числе и свою любовь, а-ха-ха! — злорадно просмеялась Вера. Теперь сердце Паши билось от леденящего страха. Он глядел на компанию огромными глазами, не понимая, что происходит… Неужели он и вправду потерял всё, что у него есть, из-за грëбаного алкоголя?.. Но как так?.. Как?.. Кошмар заставил резко распахнуть глаза. В ушах до сих пор неистово билось сердце, его всего трясло, мороз пробирался сквозь ткань, а ледяной пот струился по спине и лицу. Он снова не понимал, где он, кто он, и что это вообще за ужас он только что увидел… Однако вдруг парень услышал похожую фразу: — Я говорю, дети, если вы не будете учиться, то будете вот в таком же состоянии валяться не пойми где! Это заставило сердце пропустить оглушительный удар и чуть ли не остановиться. Паша испуганно повернул голову, однако заметил не своих друзей, а вглядывавшихся в проём неизвестных детей и воспитательницу, которая объясняла им причину появления незнакомого парня на площадке… Только сейчас Паша заметил, что он на улице, под ним песок, наверху было вовсе не небо, а какая-то жёлтая конструкция, закрывающая всего парня. Руками он нащупал песок, который был и под спиной, и который леденил вместе с потом спину… «Я че блять, в домике на площадке детского сада?..» — ещё больше ошалел Паша. — О, молодой человек, Вы проснулись! — сердито привлекла внимание воспитательница, скрестившая руки. — Не стыдно спать в песочнице детей?! Это, между прочим, очень плохой пример для них! Стыд поглотил его, подобно тому, как тёмное озеро затягивает на дно упавший в него камень. Он сморщился не только от головной боли, но и от осознания, что он действительно подавал отвратительный пример… — Бля, простите… — хрипло изрёк Паша и попытался подняться с песка, хоть голова и шла кругом. — Это что за слова ещё?! Вали отсюда, пьяница! — озлобленно выкрикнула воспитательница. — Дети, уйдите, не надо смотреть на всяких животных! Лучше в цирк потом сходите с родителями! Там они хотя бы дрессированные! Паша тяжело вздохнул из-за нелестных возгласов и постарался поскорее стыдливо удалиться с площадки, еле выбравшись из домика. На ватных ногах он шёл с площадки, выбираясь из дыры в заборе и немного пошатываясь из-за похмелья — токсины не до конца выветрились, несмотря на сон. «Как я оказался тут?..» — недоумевал в голове Паша. — «Почему блять именно здесь?..» Парень вообще не помнил, как по итогу заснул аж в песочнице детского сада. Он куда-то шёл после встречи с Михаилом… Стоп, а зачем он вообще с ним виделся?.. И когда воспоминание о причине пролезло в голову, Паша вслух выругался и снова сморщился: — Бля-я-я… «Я реально хотел его убить?.. Я совсем ебанутый?..» — недоумевал своему же поведению он. Затем вспомнилась и причина желания убийства, и их разговор, и причина обиды Веры, и самое главное… подстава Максима. Тёмное озеро окончательно поглотило камень стыда, огромный булыжник раскололся, и оказалось, что он был полон яда, который распространился по всему водоёму, отравляя его. «Бля, вот я еблан…» — понял Паша, кривясь от того, как ему противно от себя… Теперь точно пора бросить пить. Хоть голова сильно раскалывалась, и не терпелось вышибить клин клином, купив бутылку пива в ларьке, однако Паша решил, что перетерпит, несмотря на адскую пульсацию, заглушающую собственные мысли. Нужно было всё исправить… И Паша хотел набрать Максима, спросить, как дела, однако он не обнаружил телефон в кармане. Парень нервно пытался прошерстить всю одежду, испачканную в песке, но нигде не было гаджета. Паша взволнованно посмотрел на детский сад, думая, что выронил его в песочнице, однако все-таки вспомнил… Михаил же отобрал его! И обещал отдать Максиму! Галльярд тяжело вздохнул. Он не сможет узнать, отдал ли мужчина телефон брату, ведь у него не было даже возможности позвонить… А брать гаджет для звонка у прохожих смысла не было — Паша не помнил номер как Максима, так и свой. Ещё и Вера наверняка обижена… Вряд ли это все-таки глюк, вспомнил Паша — она явно заблокировала его везде. И её номер Паша тоже не помнил… Можно было бы вернуться домой, обнаружить там Максима, спросить про телефон, однако Галльярд не был готов к разговору, ведь мало ли его умный брат догадался, что это он случайно рассказал обо всём Михаилу… Стыд за содеянное явно не даст нормально смотреть в глаза Максиму, у Паши и так разрывалось сердце из-за того, как он поступил с ним, с Верой… Но вот к ней… К ней можно было бы зайти. Ведь она сама согрешила… Однако Паша понимал, что и сам виноват. Поэтому хотел извиниться первым. Но как к ней пойти в такой грязной одежде?.. Ладно. Все-таки придётся зайти домой… И с кривящимся лицом из-за самого себя Паша направился к подъезду…***
Галльярд взволнованно вошёл в квартиру и опасливо поплёлся в комнату. Он не мог поднять глаза, так как стыд перед братом не давал этого сделать, и поэтому парень остановился около входа в спальню, засунул руки в карманы и начал: — Это… брат… ты не видел мой телефон?.. — Да, ему мой отец почему-то отдал, — ответил вдруг голос Ромы. Сердце пропустило удар. Паша испуганно поднял взор и увидел сидящих на постели Рому и Максима. — А че ты здесь… делаешь?.. — боязливо сглотнул ком в горле Галльярд. — Его выгнали, — серьёзно ответил Максим. — Его отец каким-то образом прочухал об ориентации и о том, что мы вместе тусовались в тот вечер. — Да, обычно он не заходит так в комнату… — задумался Борисов. — А тут он прям-таки ворвался и застал нас одевающихся… В другие такие внезапные разы мы всегда успевали одеться… А тут он прямо вбежал… — Да-а-а, удивительно… — заговорщически говорил Максим, сощуренно посмотрев вперёд. — Также удивительно и то, как телефон Паши оказался у твоего отца, Ром… — Это тоже странно, да… — кивнул он. Сердце оглушительно трепыхалось в груди, Паша сглотнул ком в горле и всё ещё не понимал, стоит ли признаваться… Складывалось впечатление, что Максим уже догадывался обо всём… Но все-таки Галльярд-младший решил гнуть линию, неуверенно почесав затылок: — Да это… Я вчера запалил их вместе с Верой, взбесился, готов был убить… Типа я даже нож вытащил… Но в итоге он короче… — Что ты сделал?! — опешил Рома. — Ты хотел убить моего отца?! — Что он делал с Верой? — недоумевал Максим. — Ты точно это сейчас не выдумываешь? — Бля буду правду базарю! Но вообще, там долгая история… — Рассказывай, — потребовал старший брат. Испугавшись его тона, Паша решился пересказать всё, что произошло, хоть пульсация в голове и мешала нормально мыслить. Однако в своей истории он не упомянул только то, что рассказал Михаилу о взаимоотношениях Ромы и Максима… — Вот это страсти… — усмехнулся Борисов. Но догадливый Максим всё ещё пытался докопаться до правды: — А ты точно ничего не проронил про нас двоих? — Да нет же! Нахера мне про вас чё-то пиздеть ваще? Я был разозлён изменой так-то! — пытался оправдаться Паша, хотя нервное потирание ладоней выдавало его. — Ну вообще да… — вздохнул Максим и отвернул взгляд от брата, видимо, поверив. — Может, конечно, он увидел у тебя в уведомлениях, что я тебе написал, что я всё ещё у Ромы… Но с другой стороны, зачем ему вообще смотреть… — Да хуй пойми че у него на уме, раз он тусит с малолетками! — заявил Паша и нервно добавил, желая поскорее скрыться: — А это… ты можешь мне вернуть телефон? Мне ещё надо переодеться и к Верке сгонять… — Да, возьми, — печально вздохнул старший брат и протянул ему телефон. Затем Галльярд-младший хотел переодеться. Однако, взяв в руки одежду с полки в шкафу, он вспомнил, что в комнате Рома, у которого была нетрадиционная ориентация, и Паша взволнованно начал объясняться: — Я это… в ванной переоденусь… Я всё равно немного это… Стесняюсь там… Да и мне надо помыться… — Ты мне, если что, абсолютно неинтересен, — скривил губы Борисов. — Ну на всякий случай! — нервно выпалил Паша и направился в ванную комнату. Зайдя туда, парень задумался: стоило ли все-таки рассказать?.. Но, может, Михаил уже скоро простит Рому, и никакие признания не будут нужны?.. Ладно… Первым делом Вера, а потом уже всё остальное.***
Сперанская, открыв глаза после сна, почти сразу вспомнила всё, что сотворила вчера, и стыд парализовал её на мгновение. Только лицо могло скривиться из-за позора, который заставлял ощущать неловкость. Что Вера вчера творила… Дура… Полезла на взрослого мужчину, чуть не заставила его сойти с ума… И всё из-за грёбаного Галльярда! Козлина! Убить мало! Кривя губы, девушка повернулась на бок и свернулась калачиком, пытаясь спрятаться от испытываемого стыда и горечи от измены Паши. Что ей делать дальше — она не понимала… Да и как пережить свой позор — тоже. Только если бросить пить… К счастью, вечером, когда Вера вернулась, родители спали, и мама уже обнаружила её ложащуюся в кровать и ничего не заметила. А то девушка не избежала бы ещё одной порции отвращения от самой себя… Сегодня родителей не было — оба работали в субботу. Маму вызывали на смену, а отец всегда пропадал, трудясь шесть дней в неделю. Устав корить себя за содеянное, Вера взяла телефон, и вдруг ей тут же пришло уведомление, которое заставило сердце подпрыгнуть… Ведь оно было от того, перед кем девушка и испытывала стыд… Девушка боялась открывать сообщение, сердце билось слишком оглушительно. Но все-таки, устав терзать себя, она решилась начать читать… Михаил: Доброе утро. Точнее, уже день. Ну ты и вытворяла вчера, конечно.) Девушку передёрнуло от этого напоминания: да знает она, что полная дура! Знает! К счастью, пришло следующее сообщение… Михаил: Ладно, на самом деле, я написал не для того, чтобы пристыдить тебя. Наоборот, как уже обсуждалось нами ранее, это было все-таки забавным приключением. Я хотел рассказать о том, что пересёкся с твоим психом и, если честно, всё ещё не понимаю, как ты можешь с ним встречаться, если этот конченый налетел на меня с ножом. Глаза Веры округлились в страхе: чего?.. Михаил: Но это тоже не так важно, если только как доказательство того, что твой бойфренд до кучи тупой, раз даже не догадался заточить свой игрушечный нож. Ну и в общем, как я выяснил из бессмысленного диалога с этим дауном, чей IQ явно равняется количеству градусов в его любимой водке, которой от него знатно разило, он тебе не изменял, а случайно тебя спутал со своей бывшей, как я, собственно, и предполагал. Снова, кстати, доказывает его тупость. Так что не парься, он просто тупой еблан, с которым я всё равно посоветовал бы расстаться. Несмотря на количество оскорблений в сторону любимого человека, Вера радостно улыбнулась, и её глаза заслезились уже от счастья: он не изменяет! Не изменяет! И радовало то, что Михаил нисколько не стыдит её за содеянное! Но улыбка тут же спала с лица, когда девушка вспомнила, что поцеловала мужчину в отместку… Вера тяжело вздохнула: «Ладно… Мы с Пашей оба хороши». Но первой она уж точно извиняться не будет! Хотя уже было тоскливо без Паши… После своих умозаключений девушка настрочила сообщение с благодарностью Михаилу, а затем с трудом села на кровать. Голова гудела из-за выпитого вчера алкоголя, заставляя жмуриться от боли, руки тряслись, а разум был помутнен. Но всё же Вера нашла в себе силы встать и пойти приготовить завтрак… Может, хотя бы еда поможет немного заглушить эту пульсирующую боль в голове?.. Однако, только девушка успела умыться и зайти на кухню, как в дверь позвонили, и этот звонок знатно усилил пульсацию, раздававшуюся по всему телу. — Ну кому понадобилось в такую рань приходить?! — возмутилась вслух Вера, позабыв, что было уже двенадцать часов дня. Открыв входную дверь, злость на внезапного гостя сразу стихла… И сменилась приятным удивлением: перед девушкой стоял поникший Паша с красными тюльпанами в руках… Он был таким милым, когда считал себя виноватым… Вера и позабыла, что была растрёпанной, с до сих пор размазанным макияжем, ведь ночью она не сообразила всё смыть… Главным было то, что она видела его, Пашу… И его волосы, совершенно неуложенные, точно так же хаотично распадались по лицу, как и у девушки, а синяки под глазами говорили о том, что он пострадал от опьянения не меньше, чем она сама. — Вер, это… — прервал молчание парень, стыдливо пяля вниз. — Прости меня… Я конченый еблан… Я тогда спутал просто Пальцеву с тобой по синьке… Не знал, что ты видела это дерьмо… Но я правда просто перепутал… Вера нежно улыбнулась и огрела тёплым взглядом Пашу. Он поднял ошеломлённый взор, не понимая, почему она так спокойно реагирует… — Это тебе так-то… — он неуверенно протянул цветы. — И ещё соррян, что так неожиданно… Ты заблокала меня везде, а у Макса забыл попросить гудок… — Да ладно, ничего, — махнула рукой и нервно усмехнулась Вера, принимая вкусно пахнущие, будто любовью, цветы… Ведь с нею они и были куплены. Однако теперь была очередь девушки обелять себя, потому что она не могла скрывать всё, что произошло, когда Паша так мило оправдывался насчёт содеянного, и поэтому Вера, кажется, впервые в жизни проглотила гордость, неуверенно начала, чувствуя горькую вину и опустив взгляд: — Паш, ты тоже меня прости… — Да ладно, я понимаю, че ты лезла к этому… как его… ну, бате Борисова. — А ты знаешь? — удивилась Вера. — Ну да, я вчера ж вас увидел… — Паша взволнованно почесал затылок… — А, да, и хотел его убить! — закатила глаза и нахмурилась она. — Блять, хорошо, что не получилось… А то бы так в тюрьме срок мотал уже… — Да уж! — цыкнула девушка. — Ты сначала разобрался бы в ситуации, а потом уж шёл убивать! — Знаешь, ты тоже хороша! — возмутился Паша. — Не разобралась сама и полезла на взрослого мужика! — Ладно, да… — виновато вздохнула Вера и продолжила извиняться: — И ты, в общем, прости… Мне тоже надо было сначала разобраться в ситуации, а не целовать другого… — ЧЕ ДЕЛАТЬ?! — ошалел Паша, сбитый с толку. — Ой… — щеки налились румянцем, и она стыдливо взглянула в глаза парня. — А ты не знал?.. — Блять, конечно, не знал! Я думал, ты просто там тискалась, но не сосалась же! — злость и ревность начали пробираться через кожу. — Ну, считай, я просто тебе отомстила! — нервно пыталась оправдаться Вера. — Ты поцеловал Полину, я Михаила и… — Я-то сделал это случайно, спутав с тобой! — хмурился Галльярд. — А я была пьяная! И вообще… — её голос притих. — Даже целуя его и будучи бухой, я вспоминала тебя… Я постоянно думала о тебе… Ты не представляешь, как мне было тяжело… И другого выхода, кроме как отомстить, я не находила… Но только потом поняла, что это было глупо — я бы тебя никогда не забыла… Потому что… — она с мольбой взглянула в глаза парня. — Я люблю тебя… Это искреннее оправдание, эта любовь, переливающаяся в грустном взоре, убеждали Пашу, что нужно наконец-то придержать свои эмоции и попытаться сначала понять человека. Да и он слишком любил Веру, чтобы долго обижаться, особенно, когда видел настоящее раскаяние… — Я тоже люблю тебя… — слабо улыбнулся парень. — И ваще, жить без тебя не могу… Я думаю, брошу пить, чтобы не было таких ситуаций. — То-то я думаю, ты без бутылки пива в руках, — усмехнулась Вера. — Но и слава Богу, кстати… Я сама хочу бросить пить после такого… — Но я не уверен, конечно, что завтра не передумаю, — усмехнулся Паша. — Но, поди, пить буду меньше — это явно… — Так что… — жалобный взор устремился в его. — Ты меня прощаешь?.. — Ну если и ты меня простила, то и я тебя прощаю, — нежно улыбнулся он. И Вера ответила такой же ласковой улыбкой. Краткое молчание, и Паша прижался своими губами к её, притянув возлюбленную за щеки и желая выразить все радостные эмоции прикосновениями губ. Запах цветов послышался позади, ведь руки Веры сцепились вокруг шеи, прижимая к себе сильнее. Они оба чувствовали облегчение и радость от примирения, их поцелуи были нежными, аккуратными и полными любви, как будто каждый из них старался передать свои чувства через это прикосновение. Они наслаждались близостью друг друга и радовались тому, что смогли преодолеть разногласия. Каждое сминание губ передавало благодарность за возможность быть вместе и счастье от того, что они поняли друг друга и помирились. Ведь быть друг без друга, пускай, даже один вечер, было слишком разрушительным… Они оба не представляли свою жизнь без ежедневного общения, без этой душевной близости, без частички себя… Свет Веры дарил Паше надежду на лучшее. А ветер парня вдохновлял девушку и разгонял кровь по телу вместе с осенними, иногда волнительными листьями в разуме. От этих кишащих любовью мыслей Вера начала интенсивнее сминать губы Галльярда, ощущая, как голова начала кружиться… Однако так же быстро она начала вибрировать из-за жуткого похмелья, ведь давление слишком быстро скакнуло от наплыва чувств. И Вера отстранилась, расстроенно поджав губы: — Я ща не готова к чему-то большему… Тупо не смогу… — Да я понимаю, родители… — грустно усмехнулся Паша. — Ну, вообще, их нет дома… — прикусила губу и отвела взгляд она. — Да я ваще сам не смогу трахнуться… — горько признался он. — Мне кажется, после вчерашнего у меня ваще нихуя сил нет… — Ну ладно, — с виноватой улыбкой Вера отстранилась. — Но-о-о, — воодушевлённо начал Галльярд, — мы можем же и просто так посидеть! Чë-нить попялить там по телику или на телефоне… Ну или хотя бы пожрать, например… — он неуверенно почесал затылок. — Я просто не жрал с пробуждения… — Я сама ещё не ела, — усмехнулась девушка и хитро добавила: — и ты в принципе можешь со мной поесть!.. Если приготовишь мне завтрак, конечно! — Да ваще без б! — радостно улыбнулся Паша. — Я бы тебе ваще готовил каждый день! — Смотри, я эти слова запомню! — Не, не то, чтобы я имел это в виду прям буквально… — заволновался он. — Но через день смог бы! — Ладно, — усмехнулась Вера и отошла в сторону, как бы приглашая. — Тогда проходи. Кстати, у меня ещё рассол есть, и так собиралась его выпить от похмелья. — О, мне тоже не помешает, а-ха-ха! — и просмеявшись, снимая куртку, мило добавил: — Кстати, ты красивая, даже когда у тя тушь по всему ебалу растеклась… — Да я просто не успела до конца смыть… — со смущенной улыбкой призналась Вера и тревожно добавила: — Я сейчас исправлю! — Да ладно, мне и так нравится… — нежно проговорил Паша, любуясь возлюбленной. Он действительно любил её любой… Но неожиданная тревога всплыла в голове вместе с моментом из сна, а сердце опасливо застучало. Парень задумчиво перестал снимать обувь, поднял боязливый взор на девушку и спросил: — Вер… А ты же не уйдёшь от меня к этому… ну, к бате Ромы? — Нет, ты что! — Вера мило взглянула на него. — Я никогда от тебя не уйду! — Ну хорошо, — полетевшая нежность от слов девушки приятно охватила тело. Окончательно раздевшись, со счастливой улыбкой парень прошёл в квартиру и приготовил самый вкусный завтрак для девушки, стараясь впихнуть все возможные ингредиенты в яичницу. А потом они вместе валялись в крепких объятиях, мило ворковали, включив на фон сериал, но совершенно не следя за картинкой, ведь любоваться своей половинкой хотелось намного больше… И паре не нужен был никакой алкоголь, чтобы наслаждаться друг другом и растворяться в моменте. Тепло так и кружилось в комнате, а на улице ветер так же радостно свистел от вида солнца…***
Тем самым злополучным вечером, придя домой к Максиму посреди ночи, Рома и не заметил всю непривычную атмосферу, ведь он был слишком вымотан тяжёлым разговором с отцом. Борисов лёг с любимым на одну кровать, так как они оба не были уверены, придёт ли все-таки Паша или нет, ведь вторая кровать из-за его отсутствия была свободна, и сразу провалились в сон. Однако Рома проснулся посреди ночи от того, что всё тело затекло, спина болела, и было слишком тесно. Конечно, на односпальной старой кровати слишком мало места для двух достаточно массивных, накаченных парней. Рома пытался как-то подвинуть Максима и найти себе место, но вместо этого возлюбленный просто полностью перетащил одеяло на себя, не понимая во сне, что происходит. Рома взбесился, начал рассматривать дурацкий странный ковёр, а потом, убедившись, что Паша так и не появится, так как было уже слишком поздно, он перелег на его постель и все-таки смог заснуть там. Но невозможно было избежать адскую боль в спине после сна на жёсткой, древней кровати… С утра Рома уже смог разглядеть и ободранные обои, и старый ремонт, и пыль на некоторых полках, да и грязную плиту на кухне. Всё это вызывало отвращение у парня, он ощущал себя инопланетянином на Земле — настолько было непривычно нахождение в такой квартире. Но Рома старался молчать, чтобы не злить Максима, который и так приготовил ему завтрак, сходил, купил наилучшую раскладушку, так как Рома все-таки нашёл в себе смелость пожаловаться хотя бы на то, что вдвоём спать неудобно, а также специально намекнул, что это в принципе могло смутить родителей Галльярдов. Все было в квартире такое непривычное, чужое… Ещё и Зуев этот пугал иногда со странами прозвищами и стопкой водки в руках… Роме было максимально некомфортно в доме, но он и понимал, что другого выбора нет, ведь карты уже были заблокированы, и снять номер в отеле на несколько дней не получится. В целом день Борисова прошёл… нормально. Другим словом он описать его не мог. Он радовался тому, что наконец-то у них больше времени с Максимом для того, чтобы побыть вдвоём, но и противился новой обстановке. А также, конечно, его иногда гложила ссора с отцом… Рома ожидал такой реакции от мужчины, если он когда-либо узнает. Да и вообще парень думал, что отец в принципе его изобьёт, как брат Максима, а то и убьёт. Но поведение мужчины оказалось по сути не таким ожесточающим, за исключением того, что Рома остался без местожительства. Тоска по отцу не проявлялась, наоборот, он даже был рад, что наконец-то не придётся молча сидеть и пить дорогой виски, якобы проводя вместе время, или выслушивать какие-то заумные рассуждения о том, что Роме нужно и не нужно сделать в своей жизни — всё это давило на парня в прошлом доме. А тут была приятная компания в лице Максима, однако… неприятная обстановка. «Все-таки с милым Рай не в шалаше?..» — не понимал Рома. Однако, может, он сможет смириться через пару дней?.. Или когда там отец соскучится… Первым парень уж точно не пойдёт извиняться! Гордости у него, как у истинного Льва, предостаточно! Но вскоре в приятное общество ещё и вмешался тот, кто мог нарушить идиллию между возлюбленными… Вечером в квартиру вернулся брат Максима. Зависнув в телефоне, Паша не заметил появившуюся посреди комнаты раскладушку, случайно задел её ногой, споткнулся и чуть не упал, выругавшись: — Ай, блять! Че это за хуйня?! — он одновременно и удивился новому объекту. — Нахуя это?! — Рома будет спать здесь, — пояснил Максим. — А у нас всё это время была дома раскладушка? — недоумевал Галльярд-младший. — Нет, я купил для Ромы, потратив чуть ли не все деньги на это. — Хуя… — он удивлённо сел на свою кровать. — А че вы думаете, батя Ромы не образуется? — Он заблокировал все мои карты, — вздохнул Борисов. — А это значит, что всё серьёзно. — Ну бля, я его понимаю, на самом деле… Если бы мой сын оказался пидором, я бы тоже не сразу принял… Вернее… Ваще не принял бы! А как же внуки? Кого я буду нянчить? Максим скривил губы: — Всегда есть суррогатное материнство или на крайняк — дети в детском доме ждут своих приёмных родителей. — Вот ещё! — фыркнул Паша. — Нахуя такой благотворительностью заниматься? Мало ли какие там дети! И плюсом они не моего детёныша, а чужие! Не-не-не короче! Погодите… — он призадумался. — А кто из вас тогда закажет суррогатное материнство? Я так-то хотел нянчиться с племянниками, которые будут именно от Максима… — Это не то, о чем мы думали в ближайшее время… — вздохнул старший брат, устав от глупых вопросов. — А о чем вы думали? Как дальше жить типа? Ну, кстати, да… Как-то некомфортно, что мы тут втроём тесниться будем. Че надумали? — Да ничего пока, — ответил Максим. — То есть тебя, Ромк, устраивает жить в таких условиях? — злорадно ухмыльнулся Паша. — Ну, с милым Рай и в шалаше… — неуверенно ответил Борисов. — Ты так это сказал, будто выдавил из себя, — усмехнулся Галльярд-младший. — Да нет, нет же! — запаниковал Рома, нервно отвечая. — Меня всё устраивает! Главное, Максим рядом! — Да я понимаю, что тебе некомфортно, забей, — грустно усмехнулся Максим. — А, фух… — облегченно вздохнул Борисов, наконец-то могши сказать правду. — Честно говоря, я не понимаю, как вы тут живете… Это просто Ад… — Ну извините бля! — возмутился Паша. — Тебе тут не пятизвёздочный отель с бассейном! Если тя так всё бесит, иди бронируй лучший номер и вали тогда! — Паша! — нахмурился старший брат. — Были бы деньги, я бы, конечно, нам с Максимом снял номер в лучшем отеле города… — печально опустил голову Рома. — Так иди тогда работай, копи! — настаивал Паша. — Во «Вкусно — и точка» устройся там! Им всегда нужны молодые и амбициозные сынишки богатых папаш, а-ха-ха! — Да какая «Вкусно — и точка»?! — ошалел Рома. — Ни за что в жизни! Как минимум потому, что если отец узнает, он меня точно убьёт — грёбаные папарацци явно из этого сделают сенсацию! Представляю заголовок: «Сын олигарха Михаила Борисова работает в ресторане быстрого питания! Неужели всё так плохо с деньгами?» — Да кому ты нужен? — усмехнулся Паша. — Явно ты не самый главный продукт, произведённый твоим батей. — Так, прекратите! — хмуро приказал Максим. — Рома не пойдёт работать ни в какую «Вкусно — и точка», это действительно пагубно для его репутации, хотя, конечно, это, возможно, повлияло бы на его скорейшее возвращение, так как Михаил бы обратил внимание… — А, кстати… — призадумался Паша. — Да если он меня выгнал, ему явно будет похуй на то, чем я занимаюсь… — вздохнул Рома. — Главное, чтобы я усвоил урок, что, мол, без него я — никто, и расстался бы с тобой, Макс. — Ну вот тем более ты никуда не пойдёшь, — поддержал Максим. — Но всё же, деньги нам нужны — один я не прокормлю вас двоих и себя в том числе. Паша же тратит свою зарплату онли на Веру и пиво, а не на продукты для дома, да, Паш? — он укоризненно посмотрел на брата. — Да а че?! — возмутился тот. — Я не так уж много кэша поднимаю, чтобы ещё и жратву покупать! Но ваще, я решил бросить пить, так что, может, и буду таскать продукты в дом! — Что ты решил сделать?.. — насмешливо посмотрел на Пашу Максим. — Бросить пить! Вы знаете блять, что я очнулся нахуй в песочнице от ебанутого сна, который меня пиздец испугал! Я не хочу стать бомжом, который клянчит бабки на бутылку водки! — А, так вот, где ты ночевал… — усмехнулся Рома. — А я-то думал, что тебя не было… — Кошмар, ну и сон, — усмехнулся и Максим. — Но тебе действительно пора прекращать бухать. Я тебе говорил вчера, чтобы ты остановился. Но нет, нахера меня слушать?.. — Да всё, я бросаю, реально… — вздохнул Паша. — Ну короче, — решил вернуться к теме Галльярд-старший, — нам всё равно не хватит ни моей зарплаты, ни уж тем более Паши. Поэтому я думаю найти вторую работу на выходные. — И какую же? — недоумевал Рома. Максим почему-то неуверенно начал: — Ну, мне тут написали с предложением о работе в одном клубе, так как я состоял в кое-какой группе… И там просто надо танцевать… Ничего сложного… — А, ну танцевать-то ладно! — не понял ничего Рома и улыбнулся. Зато Паша догнал, о какой работе идёт речь, и рассердился: — Че бля?! Танцевать — в смысле стриптиз, да?! Ты совсем ëбу дал?! Если это ещё и пидорский клуб, то это полный пиздец! — Что?! — осознал теперь и Борисов. — Максим, ты с ума сошёл?! — Да что такого, там же… — пытался оправдаться он, но его перебил взбешенный Рома: — Нет, ты реально ëбу дал, как и сказал Паша! Я не хочу, чтобы на тебя пялили другие мужики и уж тем более лапали тебя! А эти приват-комнаты… Ты им сосать будешь за бабки, да?! Максим, я против, всё! — Да я откажусь от обслуживания в приват-комнате! И необязательно там лапают! И вообще там зарплата… — Я сказал «нет»! Всё! — разозлился Борисов и оставил последнее слово за собой. — Ну так иди тогда, найди себе работу! — цыкнул Максим. — Вот да! — поддержал Паша и заметил уведомление от Вани в телефоне — он писал что-то про Сюзанну. — В чем проблема взять ночные смены для погрузки товаров, например? — недоумевал Рома. — Да, придётся подумать над этим тогда… — немного грустно вздохнул парень. На самом деле, танцевать — одна из мечт Максима. Он любил это делать с детства, но что отчим, что брат каждый раз смотрели на него как-то осуждающе за это, и парень забил на желание пойти куда-нибудь, чтобы оттачивать этот навык, и поэтому мог танцевать лишь тогда, когда никого не было дома. А говоря о стриптизе, парень считал это отдельным видом искусства, это был для него своего рода самый чувственный и проникновенный танец, которым он ещё больше желал овладеть, но никогда не было нормальной возможности… И никто, к сожалению, об этом не знал. Поэтому осуждение его так расстроило. Ведь тем более, это был отличный шанс поймать с поличным в гей клубе Михаила, которого Максим до сих пор подозревал как минимум в бисексуальности… За размышлениями Максим и не заметил, как неожиданно в комнату влетел Зуев и удивился: — О, а че, этот смазливый блондин всё ещё у нас? Ты даже ему раскладушку достал… А откуда она у нас ваще?.. — удивлённо смотрел на кровать Зуев. — Я купил… — вздохнул Максим. — И да, он останется, его выгнали из дома. — А за че хоть? — поинтересовался отец. Галльярд-старший и Рома напряглись. Они ведь не думали, что Зуеву будет интересно, и что он вообще что-то спросит… Паша, глядя на испуганные лица влюблённых, попытался придумать отмазку, быстро ответив пишущему Ване: — Да это… У Ромыча просто строгий батя, и-и-и короче Ромыч задержался на всю ночь в клубе с девушкой, а батя ему говорил, вернись, мол, в одиннадцать… А Ромыч вот, тусовался. Ну и короче, батя разозлился и выгнал его. Говорит, теперь живи на свои бабки, раз не слушаешься. Рома с огромными глазами посмотрел на Пашу, а Зуев тем временем заговорил, поверив: — Пиздец! Ну и бывают же предки ебанутые! Да наоборот ж, надо радоваться, когда сыны нет дома — делай, че душа просит! Хоть шлюх зови! — Максим и Паша кинули на отца удивлённый взор. Он замешкался: — Э, ну в смысле там… с женой можно чем-то помаяться! Ну короче че угодно делать! — мужчина взволнованно добавил: — Лан, хули, перекантуйся тут пока, Ромео недоделанный! Так уж и быть, одобряю, раз у тя батя — долбоеб! — Он не… — начал Рома, но Максим его остановил, с наигранной улыбкой проговорив: — Спасибо, что разрешил! — Только это… Чтоб все каждый вечер удалялись на пару часиков! Нам с Валюхой тоже надо побыть одним! — попросил Зуев и ретировался из комнаты. Рома взбесился и наехал на Пашу: — Ты зачем транслировал жизнь Сюзанны на мою?! — Да какая разница уже? — пожал плечами Галльярд-младший. — Всё равно вы с батей не в ладах щас. Да и че ты думаешь, это как-то реально тратс… транспорт… перенесётся на твою судьбу? — Да, Ром, бред не неси, — нахмурился Максим. — Наоборот, Паша — молодец, что придумал так быстро отмазку. Иначе полетели бы мы с тобой вдвоём с лестницы и остались бы без какого-либо местожительства. — Ладно… — вздохнул Рома. — Так че получается, ты надолго у нас, да? — скривил губы Паша. — Скорее всего… — грустно опустил взгляд Борисов. — Ну тогда, вэлком ту хэлл, как говорится, а-ха-ха! — просмеялся Паша и пошёл курить на кухню. — Я не знал, что он английский знает, — удивился Рома. — Да явно где-то услышал, в какой-нибудь песне, которую ему его рокерша показала, — махнул рукой Максим. — Но ведь… для тебя действительно это, как Ад? — Нет, что ты! — отрицательно замотал головой Рома, пытаясь оправдаться. — Я правда рад, что хотя бы теперь мы можем проводить больше времени вместе! — Да ладно, не беспокойся… Постараюсь я найти деньги, чтобы съехать, — всё сомневался печально Максим. — Да главное, чтобы продукты были свежими, а не как просроченное молоко для блинов, — усмехнулся Рома. — А так, я реально готов потерпеть такие условия! «Потерпеть…» — ясно же было, что Максиму срочно нужно было искать вторую работу. И поэтому ночью он залез на сайт для поиска, однако никакого лучшего предложения, чем танцы в гей-клубе, он не нашёл… И поэтому…***
*через несколько дней* — Я даже и не думал, что ты так хорошо танцуешь! — похвалил администратор клуба, в голосе которого слышалась манерность. — Ты прошёл пробы, бра-во! — он радостно похлопал в ладоши. Максиму было непривычно общаться с такими геями, он еле сдержал усмешку. — Просто Бритни Спирс меня сильно вдохновляет, — проговорил он. — И последняя моя просьба, кстати, помимо того, что я не хочу танцевать в приват-комнатах… Я бы хотел танцевать только под Бритни. На крайняк уж — Адам Ламберт и Леди Гага. — Океюшки! Тогда смотри, начинаешь работать с… Парень внимательно слушал о своём графике и размышлял о том, что придётся скрыть это всё от Ромы, говоря, что он работает грузчиком. Это, конечно, было печально, парень ненавидел врать, однако сбывшаяся мечта мотивировала его выкладываться по полной, да и к тому же… Кажется, в первый же день работы Максим все-таки запалил голову Михаила, идущего в приватную комнату… И ухмылка отобразились на лице парня, пока он вертелся около шеста. «Что ж, я разоблачу тебя… Ты ещё не знаешь, на кого нарвался… It's Maxim, bitch».