Атака в Российской Школе

      В уже сознательном возрасте мы не возникаем по поводу официально-делового стиля одежды на работе. Мы считаем это общепринятым и уже не наденем рваные джинсы в офис, или короткую юбку на склад. Всё потому, что в нашей крови уже не бурлит то бунтарство, которое было в школьные года. Нам уже плевать, главное — чтобы не уволили. Хорошо ли это или плохо? Для этого возраста — да, но ведь не хватает того самого чувства, когда ты нарушаешь правила и ощущаешь себя удовлетворённым, крутым, да и просто радость потому, что ты в том, в чем ты действительно хочешь ходить.       Поэтому для учеников школьная форма — это то, что раздражает иногда даже больше, чем скучные уроки. Многие не понимают, зачем их заставляют её носить, и почему нельзя вообще надевать то, что они действительно хотят? Ведь это убивает индивидуальность и делает похожими друг на друга. Нам вдалбливают одну и ту же информацию, заставляют писать сочинения по стандарту, как думают якобы «все», так ещё и выглядеть одинаково. Пихают одинаковые мозги. Делают из нас роботов. Вот, чего они добиваются.       Так рассуждала и Вера, которая вечером, вместо уроков, бродила по магазинам и искала то, что сможет надеть завтра. Конечно, она не собиралась покупать белую рубашку с тёмно-синей или чёрной юбкой, потому что такое носят абсолютно все, а она не собиралась быть, как все. Да и тем более, в её голове возникла гениальная идея…       Расспросив перед походом Илью, что нравится мужчинам на женщине, она выяснила, что большинство привлекает короткое платье, в том числе, конечно, и самого Илью. Но она покупала не для того, чтобы очаровать его, а для того, чтобы на неё наконец-то обратил внимание Рома.       И поэтому Вера судорожно бродила по разным магазинам в поисках чёрного короткого платья вместо выполнения домашних заданий. Чёрного, потому что это, во-первых, её любимый цвет, а во-вторых, возможно, что к ней не придерутся в очередной раз хотя бы из-за цвета и разрешат в нём ходить, пока Рома не посмотрит на неё. Им повезло, что у них не совсем строгая форма, как в других школах, и самое главное было, ходить в чём-то похожем на официально-деловой стиль.       Она уже прошла кучу магазинов, но так и не могла найти подходящее: то слишком длинное, то слишком деревенское, то слишком пёстрое, то слишком пышное, будто для детей, или вообще не подходило по размеру (она же все-таки теперь слишком худая)… Но вот, в последнем магазине, на который уже не было надежды, она нашла то, что ей подошло и было достаточно официальным, и достаточно деловым, как посчитала она: черное, облегающее, кружевное платье с прозрачными рукавами. Оно было, конечно, чересчур короткое, но так даже лучше — думала она.       В примерочной она, счастливая, потому что нашла то, что искала, тут же сфотографировала себя и послала Илье. Ответа долго ждать не пришлось.       Илья: Секс, бери       Вера: Ок)       Илья: А тебе куда это?       Вера: В школу)       Илья: Чего, ахахаха       Илья: Ну рискни       Девушка лишь пожала плечами на его ответ и оплатила покупку. На удивление, платье стоило даже не слишком дорого.       Придя домой, она ещё сто раз померила его и не могла налюбоваться собой. Это было первое её платье в жизни спустя несколько лет, когда она уже стала сама выбирать одежду, а не её мама, которая всегда хотела, чтобы её дочь выглядела женственно.       И, когда Вера стояла перед зеркалом, к ней зашла мама и с глазами, которые и так были большие, как и у её дочери, но расширились ещё больше от удивления, сказала:       — Ого, Вера! Неужели ты решила наконец-то надеть платье?       — Да, как тебе? — с улыбкой дочка повернулась к ней.       — Если для клуба, то отлично, — усмехнулась мама.       — Не, я в школу, какой клуб, там музыка — говно, — отмахнулась Вера.       — В школу? — снова удивилась мама. — Ты уверена?       — Да, мам, я уверена, — закатила глаза та.       — Ну… Конечно, можно попробовать, но будь аккуратна, держись ближе к Илье.       — Да мам! — Вера цыкнула.       Мама Веры — Лилия Сперанская — была уже постбальзаковского возраста, но выглядела хорошо в свои годы и старалась быть своей в доску для дочери, хоть и не всегда получалось. Лиля даже принимала увлечения дочери, потому что в молодости сама была такой же и увлекалась рок-музыкой, да и обожала чёрный цвет, как и её дочь. Да и вообще, Вера была её копией не только внешне, но и характером. Смотря на свою дочь, Лиля вспоминала себя в её годы. Единственное, она надеялась, что Вера не закурила так же рано, как она. К счастью, Лиля пока не знала, что её ожидания не оправдались.       Она не была с Верой строга не только потому, что хотела ей дать только самое лучшее, но и потому, что часто работала и у неё не всегда хватало времени на дочь. Лиля была известной маникюрщицей на районе и почти все, кто здесь жил, ходили к ней. Целыми днями она работала, но всегда знала, что её дочь в безопасности, потому что рядом с ней был Илья, с чьей мамой она были хорошими подругами уже давно, несмотря на большую разницу в возрасте. Они с Карлой даже могли пропустить по бутылочке пива, пока Лиля делала ей ногти.       Как Карла, так и Лиля, не верили в то, что их дети — просто друзья, хоть они и агрессивно отрицали это, закатывая глаза. Лиля даже хотела бы, чтобы парнем её дочери был такой хороший парень, как Илья. Она верила, что даже если они сейчас не вместе по каким-то причинам, то в будущем они обязательно сойдутся. Главное, чтобы у дочери не было какого-нибудь вспыльчивого и плохого парня, каким был их отец в те годы, когда они познакомились.       Сейчас, конечно, Кирилл Сперанский уже остепенился (наверное, потому что начал пить антидепрессанты), и не так сильно и часто ругается с матерью, но раньше это всё доходило чуть ли не драк (ведь они были оба вспыльчивые), но точно до срывов на старшего брата.       Старший брат Веры, которого зовут так же, как и отца, уже давно не с ними живёт, а со своей новой семьей. Сейчас Вера рада была этому, потому что делить с ним свою и так маленькую комнату она не собиралась, но вот в детстве ей было очень обидно, что он променял её на свою новую девушку, уже ныне жену. И, может быть, если бы он сильно не заботился о сестре в детстве, а потом вдруг резко перестал из-за своей новой подруги, то она бы, может, даже не заметила его ухода. Однако, из-за разницы в десять лет, он относился к ней, как будто к своему ребёнку и души в ней не чаял. Если мама была занята работой, то брат обязательно бы взял свою маленькую сестрёнку на прогулку, даже со своими подругами, которым она очень нравилась.       Но потом это резко прекратилось, и маленькая Вера негодовала по этому поводу очень долго. Ей было обидно, больно, пока в её жизни не появился Илья, с которым они подружились почти сразу. Может, он и не заменил прямо старшего брата, но он стал для неё, можно сказать, как брат.       Вечером вспомнив про своего старшего брата, который не звонил уже неделю маме, и которая, конечно, пожаловалась дочери на это, Вера начала искать его старые вещи для Паши. Она сама не понимала, зачем согласилась на это и вообще предложила ему помощь, но раз уж пообещала — нужно выполнять.       Кинув в портфель нашедшуюся белую рубашку-поло и тёмно-синие штаны, Вера благополучно забыла про Пашу и снова вспомнила про Рому. Лёжа уже в кровати, она снова открыла его профиль, который давно был у неё в закладках в «ВКонтакте», и любовалась его фотографиями. Вот его селфи — черт, какие же у него идеальные черты лица и прекрасные скулы! Вот его фото с пляжа — какое же у него шикарное рельефное тело… Фото со спортзала — снова восхищение его мускулами… И ещё… Черт, он был идеален.       И, конечно, она была совсем не уверена, что даже платьем она его зацепит. Процентов десять она ставила на то, что это сработает. Он был слишком идеален для неё. Посмотреть только на эту Кристину Романову, за которой он бегает. В её профиле куча селфи, где были отчётливо видны её большие красивые голубые глаза, идеальный нос, который наверняка не шевелится, когда она разговаривает, губки бантиком, которые, наверное, уже целовал Рома… Единственное, она была худой и не такой фигуристой, примерно, как и Вера. Но, конечно, всё равно Кристина могла выложить фотографии с глубоким вырезом, потому что у неё хотя бы был где-то второй размер. Не то, что Вера, со своим первым…       Вера даже задумывалась о том, чтобы убить Кристину. Может быть, так было бы возможно, чтобы Рома обратил на неё внимание?! Но, к сожалению, Кристина всегда шла с Ромой до дома, или с Ирой, а если уж она и выходила без них по вечерам, то не без своего телохранителя. Поэтому возможность её даже хотя бы просто пристрелить, а не то, чтобы расчленить, равнялась нулю.       Разозлившись, Вера снова открыла профиль Ромы уже в «Instagram», где она залила новую фотографию, и начала любоваться его красотой уже там. В Instagram'e уже было побольше фото, даже были более откровенные, с каких-то фотосессий (видимо, он рекламировал трусы, или что?), и тут Вера почувствовала покалывания внизу… Слишком он был восхитителен… Будто сам Бог…       И она уже залезла рукой в трусы, уже начала поглаживать себя, как вдруг ей прилетает уведомление… Комментарий Галльярда. О том, что у неё классная жопа.       Веру тут же охватила ярость! Нет, что он возомнил себе, а?! Девушка тут же достала руку из трусов и послала Пашу. Куда он смотрит вообще? Она выкладывала фото, во-первых, не для него, а в надежде, что Рома когда-нибудь заглянет на её профиль. Во-вторых, чтобы Илья оценил подпись из песни группы Måneskin — I wanna be your slave, ну, и чтобы, конечно, что когда-нибудь увидел Рома и понял, что это адресовано ему. У него же наверняка хорошее знание английского!       Тупой Галльярд, а… Обломал весь сексуальный настрой! Теперь Вера, злая и неудовлетворенная с пульсирующим клитором, думала о том, зачем этот придурок вообще написал об этом. Но через минуту она задумалась: черт, а может, у неё и вправду классная задница?..       Она ухмыльнулась, представив, как Галльярд лежит в своей постели и приближает её фотографию, а потом пишет такое, восхищённый и, может, возбуждённый?       Но потом она снова погрустнела, вспомнив, что Галльярд такое наверняка даже плоским семиклассницам говорит. Да и вообще он тогда посмеялся над тем, что у неё грудь уменьшилась… Да уж… Даже такой, как он, не будет восхищаться ей…       «Не судьба сегодня подрочить», — ещё больше разозлившись на себя, подумала Вера, отбросила телефон и повернулась на бок, обхватив подушку. В душе хотя бы всё ещё таилась надежда, что Рома все-таки наконец-то обратит на нее внимание в том самом сексуальном платье и забудет про свою тупую Кристину…              Только с утра она вспомнила, что не сделала ни единого домашнего задания из-за мыслей о соблазнении Ромы. Но она долго об этом не думала, поняв, что Артёмка по доброте душевной даст списать, и снова начала думать о Роме, красясь красной помадой и рисуя толстые стрелки на глазу. И, надев это самое платье с черными тонкими колготками и чёрной кожаной косухой, Вера, смотрясь в зеркало, поняла: сегодня она точно выглядит ослепительно и очень привлекательно. И ничего ей не помешает обратить на себя внимание Ромы.       Ах, как же часто скачет самооценка девушек…       И вот, она наконец-то пришла в школу в ботинках с высоким каблуком, но в раздевалке она все-таки их переодела на туфли с ещё более высоким.       И, когда она выходила, она увидела около раздевалки Галльярда вместе с Кировым, которые тут же её оглядели с головы до ног с восхищённым взглядом. Паша аж присвистнул и с ухмылкой воскликнул:       — Вау, Сперманская! Че, какой-то праздник, или хули ты такая красивая сегодня?       — Ебать, по-моему, первый раз вижу тебя в платье! — удивлённо и с восхищением произнёс Иван.       — О, тебе идёт, сразу ниче такая стала, — жуя батончик Сникерса и смотря на длину платья (точнее, на её отсутствие), подошёл Коля.       Щеки Веры налились краской от такого количества комплиментов одноклассников, а язык не поворачивался даже что-то ответить. Она вообще не ожидала, что кто-то это заметит.       Тут подошёл и Илья, с улыбкой и в новой кожаной куртке, вместе с Машей, которая удивлённо смотрела на Веру. Они сегодня все не собрались вместе сразу, потому что первым был урок математики, а опоздать на него — это самоубийство.       — О, Вера, ты все-таки пришла в нём, — Илья усмехнулся, — в жизни даже круче выглядит.       Удивление Маши тут же сменилось на гнев, и она стала прожигать взглядом Веру. Маша начала ревновать Илью, который ей-то ни разу комплиментов не делал. «Зачем она только так вырядилась!» — крутилась мысль в голове Маши.       — Так это Сперманская для меня наверняка надела! — почти сразу среагировал Паша.       Вот тут уже Вера почему-то смогла ответить, хотя всё ещё её щеки горели:       — Галльярд, ага, конечно, для тебя! Если ты не знал, то все девушки в школе только для тебя одеваются!       — Скорее для меня, — ухмыльнулся Ваня.       — Только не твоя армянка! — съязвила Вера и все-таки нашла в себе силы уйти от них с гордо поднятой головой и под прожигающий взгляд Вани, цокая каблуками.       Вера поднималась по лестнице, ища глазами Рому, но его нигде и не было, даже в том коридоре, где её окружили одноклассники. У неё всё ещё была надежда, что именно сегодня он обратит внимание на неё, благодаря платью. Эта надежда усилилась ещё больше после того, когда многие одноклассники уже оценили её наряд, она даже не могла представить, что будет, когда и остальные увидят её. Но её это волновало намного меньше, чем взгляд Ромы, о котором она так мечтала…       В кабинете она обнаружила Артёма, что было неудивительным: он из их компании боялся больше всех опоздать сегодня. Он сидел за партой почему-то грустный, обхватив голову руками.       — Артёмка! Привет! — поздоровалась с ним Вера, помахав. Он поднял жалобные глаза на девушку. Она испугалась за друга и хотела что-то сказать, как услышала восклицание.       — Сперанская, ты совсем что ли?! — с распахнутыми глазами на весь кабинет воскликнула Нурминская. — Ты что вообще надела в школу?       — Я одеваюсь, как хочу, Нурминская! — огрызнулась Вера.       — Нурминская, завидуешь, что не можешь надеть такое из-за своих жиров? — ответила ей Аня, которая сидела что-то переписывала в тетрадь и даже не оторвала взгляд от этого.       Нурминская ахнула и даже не придумала, что ответить. Вера воспользовалась моментом и все-таки решила спросить Артёма, что случилось. Ещё она вспомнила, что она не сделала домашнее задание, так как вчера долго была в торговом центре, а потом любовалась собой, поэтому нужно было попросить Артёма о списывании как можно скорее.       — Артём, что у тебя случилось?       — У меня отобрала тетрадь Аня и списывает домашнее задание… — расстроенно начал Артём. — Я сидел два часа над ним, пытался понять, как решать линейные и квадратные неравенства, а Аня просто взяла и списала…       Вера поняла, что выпрашивать домашнее задание у него теперь бесполезно.       — Бля, Арлеев, тебе жалко что ли? — выкрикнула Аня, услышав разговор. — Те жалко для друзей?       — А вы разве друзья? — скривив губы, ответила за него Вера.       — Бля, Сперманская, если ты нацепила платье, это не делает тебя крутой, — огрызнулась Аня.       Тут в кабинет вошли Маша, Илья, Ваня, Коля, и Илья сразу подошёл к Артёму.       — Тём, привет, дай списать матан, пожалуйста, — попросил Илья.       — Он не даст блять, ему жалко! — Аня не на шутку разозлилась на Артёма и бросила в него его же тетрадь.       — Я-я с-сидел н-над ним д-два ч-часа! — заикаясь, ответил пискляво ей Артём, повернувшись.       — Блять, Арлеев, и че? — усмехнувшись, спросил Ваня, садясь за парту вместе с Пашей.       — Да то! — выкрикнул Артём.       — Арлеев!       За спиной Веры, Ильи, Маши и Артёма послышался тот самый пугающий голос, и они резко повернулись с бешеным биением сердца. Из своего кабинета вышел Левин с кружкой в руках. Почти весь класс, кроме Паши, Вани и Ани, резко встал для приветствия учителя, несмотря на то, что звонок ещё не прозвенел.       — Ч-что? — с опаской спросил Артём, медленно вставая с места.       — Никогда не зажимай. Они списать-то спишут, но ничего не поймут, и им же будет хуже. И это будет уже не твоя проблема. А ты, Ершов, — глаза Ильи тут же испуганно поднялись на учителя, — пойдёшь первым к доске, раз ничего не сделал. Леонова пойдёт с примером, которого не было в домашнем задании. Почему не встала для приветствия учителя? И Галльярд с Кировым?       Они тут же неохотно поднялись с места.       — Жаль, что вы почти все сегодня по форме, слишком хотелось вас спустить с лестницы, — оглядел Левин их.       Только сейчас Вера увидела, что Аня была в белой футболке с какими-то мужскими брюками, Ваня — в тёмно-синем поло и в тёмных джинсах, а Коля — в серой помятой рубашке и брюках. Только Галльярд был одет, как обычно.       Илья же тоже был сегодня по форме: белая рубашка и чёрные брюки, но Левин пока ни ему, ни Вере ничего не сказал. И к счастью, что он не заметил её платье…       Но только она об этом подумала, как Левин с кружкой, выходя из кабинета, вдруг остановился, посмотрев на Веру.       — Сперанская! — он прикрикнул ей. — За мной.       Сердце Веры бешено забилось. Нет, только не это… Неужели её план по соблазнению Ромы провалится из-за Левина? И почему только урок с ним был первым…       Делать было нечего, она, на ватных ногах, пошла за ним.       — О, ну наконец-то щас со мной кто-то согласится! — уходя, услышала облегчённый вздох Нурминской Вера.       — Завидуешь? — съязвил Паша, и в его голосе чувствовалась ухмылка.       Вера подошла к Левину, как вдруг раздался громкий звонок, который её чуть не оглушил, ведь устройство для его воспроизведения находилась прямо почти рядом с кабинетом математики.       Левин, тоже нахмурившийся от громкого звука, дождался его окончания и вдруг сказал:       — Как же я ненавижу эти звонки…       Вера удивлённо посмотрела на него. Только она думала ответить, что она тоже это ненавидит, как он сменил тему:       — Сперанская, это что такое на тебе? Перепутала время и подумала, что сейчас нужно идти на дискотеку?       — Леонид Аркадьевич… — сглотнув, она продолжила. Во рту сразу, как назло, пересохло от страха. — Но ведь оно похоже на школьное…       — Было бы, если бы не было таким коротким. Я не буду говорить о такой ерунде, конечно, что такие платья якобы отвлекают от учёбы парней, потому что это брехня, и если парни хотят учиться, они будут. Да и в принципе, мне бы было плевать на это, если бы мне не действовали на нервы. Но из-за этого я должен сказать, что ты не должна надевать такое в школу.       — Хорошо, я больше не буду, — опустив глаза, расстроенно изрекла Вера.       — Надеюсь, что сегодня никто не заметит и прокатит, но если нет, то я тебя тут же спущу с лестницы, чтобы пошла домой переодеваться, — предупредил Левин.       — Ладно… — вздохнула девушка.       — Кстати, Галльярду принесла вещи? А то ещё не хватало, чтобы и за него мне предъявляли.       — Да, я принесла.       — Отлично. После урока зайдёте в мой кабинет, дашь ему вещи, и пускай там переоденется. Я, может, напомню, но, скорее всего, я забуду, поэтому запомни сама.       — Хорошо, Леонид Аркадьевич.       — А сейчас я пойду, скоро вернусь.       И только Левин хотел уйти, как в коридоре появилась Саша, и тут же подбежала к учителю. Она, испуганная, остановила его и начала оправдываться:       — Извините, Леонид Аркадьевич! Я просто…       — Мне плевать на твою выдуманную причину, — отрезал он и, не дождавшись ответа, пошёл дальше. Она, трясясь от страха, проводила его взглядом и затем подошла с распахнутыми глазами к Вере и спросила:       — Он меня убьёт, да?       — Мне кажется, да, — усмехнулась Вера и посмотрела на её одежду: было удивительно видеть Сашу в белой рубашке. Но тем не менее, её рубашка была застегнута не на все пуговицы: как всегда, она оставила некоторые, чтобы было видно её шикарные формы.       — Бли-и-ин… Что делать-то… — схватилась Саша за голову, но потом отдернула руку, вспомнив, что может испортить причёску.       — Для начала застегни рубашку, иначе он точно тебя загрызёт, — не смогла не высказаться Вера.       — Ну блин, да, ладно… — она начала застегиваться. — Хотя бы на его уроке так посижу. О, ты, кстати, в платье! — она посмотрела на её наряд. — Классное! Тебе идёт! — с улыбкой сказала Саша, но тут она снова вспомнила Левина и со страхом в глаза спросила: — А он тебя не наругал?       — Наругал, конечно, поэтому я тебе и сказала так сделать, — соврала Вера. На самом деле, она не хотела, чтобы хоть кто-то был в классе сексуальнее её сегодня, ведь у Саши это всегда получалось лучше всех…       — Ужасно, ведь платье реально очень классное!       — Спасибо, — улыбнулась Вера. — Ну что, пойдём? А то если он вернётся, нам реально будет жопа…              Урок прошёл, как обычно: на иголках. Илью, как и обещал Левин, вызвал первым и издевался над ним, как только хотел. Но Илья все-таки смог нарешать на благополучную тройку. Точнее, он успел посмотреть немного у Артёма, пока Левин наливал себе горячую воду в столовой. Затем была все-таки Саша, а не Аня (надо же было наказать за опоздание!), и она, списав вечером из ГДЗ решение, смогла с лёгкостью решить пример на доске. Но когда Левин стал её спрашивать, как она решала, Саша ничего не смогла объяснить, поэтому за списывание она получила три. Следующая была Аня, которой он дал пример не из домашнего задания, и, конечно, она не смогла его решить, поэтому сегодня она единственная получила двойку. Зато этот пример решила Маша, которая лучше всех в классе понимала математику, и получила заслуженную пятёрку.       После окончания урока, Вера посмотрела на Пашу, собирая портфель, но потом отвела взгляд, когда он на неё взглянул, и поняла, что она не сможет сама ему сказать про форму, потому что как-то стеснялась. Да и тем более, это же не ей надо!       И только она хотела подойти и напомнить Левину, как вдруг Паша подошёл к ней сам и позвал её:       — Эй, Сперманская! Ну че, ты мне принесла шмотки?       И её снова вывело, что он её так назвал, поэтому она чуть ли не крикнула:       — Галльярд, сколько раз я просила меня так не называть! Я сейчас тебе ничего не дам из-за этого!       — Да ладно тебе, че ты разоралась, Спер…анская? Может, я просто хочу, чтобы ты стала Сперманской в моей постели? — ухмыльнулся Паша.       Глаза Веры тут же расширились от такого заявления, и она снова потеряла дар речи. К её счастью, к ним подошёл Левин.       — Галльярд, наверное, ты уже в курсе, что Вера все-таки удосужилась принести тебе форму, поэтому Вера пускай тебе её даст и переоденься в моём кабинете. Только ничего там не трогай, иначе прибью обоих. И ничем там таким не занимайтесь.       — Ну это не обещаю, — усмехнулся Паша.       — А то есть, ты из тех, кому хватит и пяти минут? — съязвила Вера, несмотря на то, что рядом был учитель.       — Хочешь проверить? — всё не мог угомониться Паша.       — Я приду через три минуты и посмотрю, чем вы там занимаетесь. А лучше вообще быстрее переодевайся и проваливайте отсюда, я и так уже устал от вас, а тут вы даже мой кабинет и моё время отдыха от таких дебилов, как вы, отнимаете, — произнёс грубо Левин и, снова не дождавшись ответа, ушёл от них.       — Ну че, пошли? — позвал Веру Паша, и они пошли в тот самый маленький и уютный кабинет Левина.       Войдя, Вера сразу поставила портфель на стоящий здесь стол, достала быстро вещи и резко вручила их Паше.       — Всё, я тебе всё дала, поэтому я пойду, — она взяла сумку и хотела уйти, как он заставил её остановиться своим высказыванием.       — Да подожди ты, че, не хочешь посмотреть что ли на меня без футболки?       — Галльярд, мне не ин…       Только Вера обернулась и хотела договорить, как он уже снял футболку и стягивал её с рук. Она с распахнутым ртом опустила взгляд на его торс… Фигура Паши была идеальна: широкие плечи, подкаченная грудь, шесть кубиков под ней, которые были ярко выражены. А какие руки с ярко выраженными венами… Вера первый раз видела такую фигуру вживую, она чувствовала, как всё начало гореть внутри, дыхание начало сбиваться, и она даже не могла оторвать взгляда от Паши, который уже даже не продолжил раздеваться, а с ухмылкой, опершись на спинку рядом стоящего стула, следил за восхищённым взглядом девушки. Ему определённо это нравилось, как и ей его фигура. Теперь была её очередь возбуждаться от него.       — Если хочешь, можешь даже потрогать, — ехидно предложил ей Паша.       Его голос вывел её из транса. На секунду Веиа даже подумала, что она безумно хочет потрогать его, но еле-еле сдержалась и выпалила:       — Че?! Не хочу я!        Но её красные щеки говорили о всех её желаниях Паше. Он самодовольно ухмыльнулся, но не стал настаивать, потому что знал, что она сама пожалеет, что такую возможность упустила.       — Ну, как знаешь, — пожал плечами он и снял ещё и штаны, оголив свои серые трусы, которые обтягивали его крутую задницу и накаченные ноги.       Да что он творит?! Он не мог надеть рубашку хотя бы?! Вера пыталась не смотреть, отвести взгляд, но не получалось не замечать его сильные руки, твёрдые икры и идеальный пресс… Она почувствовала, как начало всё скручивать внизу от возбуждения, она еле-еле сдерживала себя, чтобы не наброситься на него. И она знала, что этот черт всё ещё смотрит на неё и наслаждается её стыдливым видом!       И наконец-то он медленно начал натягивать на себя белую рубашку, и она снова на него посмотрела… И не выдержала…       — Стой! — она сама не ожидала, что это попросит, вытянув руку. Это как будто не она просила, что-то в подсознании: её животное желание…       С ещё больше ухмылкой Паша остановил застегивание рубашки и спросил:       — Зачем? — да он издевался…       — Ладно… я хочу потрогать… — сглотнув, призналась она, всё ещё не понимая, зачем она это делает.       — Пожалуйста, — с самодовольной ухмылкой он убрал руки от рубашки, расстегнув те две пуговицы, которые он успел застегнуть.       На трясущихся ногах (она сама не понимала, почему они трясутся) и с тяжёлым дыханием она медленно подошла к нему. Встала перед Пашей, не смотря на него. Зато Паша следил за её волнительным взглядом и его ещё больше это раззадоривало.       С опаской, с каким-то смятением, Вера медленно дотронулась подушечками пальцев одной руки до его груди и почувствовала такую твёрдость и теплоту его кожи. Аккуратно спустилась ниже, до его рельефного пресса, который так было приятно трогать, огибать каждый кубик пальцем, вырисовывая узоры. Возбуждение нарастало в ней, ведь было так приятно его трогать, и в то же время так стыдно… Её щеки уже пылали, а Паша всё это видел и наслаждался. Ни одна семиклассница так смущённо не реагировала на него, как Вера. Оно и понятно: она дотрагивалась до мужского тела, тем более, такого идеального, в первый раз.       Она дошла до последнего кубика, хотела убрать руку, как он вдруг взял её за запястье и сказал:       — Можешь опуститься ниже.       И вместо того, чтобы язвительно ответить, как обычно, она всего лишь смущённо и тихо процедила, всё ещё смотря вниз:       — Нет…       А ведь хотелось, черт возьми…       — Эй, посмотри на меня, — попросил Паша, всё ещё держа её за руку.       С бешеным сердцебиением она все-таки подняла на него взгляд. Он всё ещё самодовольно ухмылялся и так смотрел на неё свысока, что она аж почувствовала себя маленькой, глупой, неопытной девочкой перед взрослым и сильным мужчиной. Он стал ещё опускать медленно её руку ниже, к тому самому месту, а она даже не могла сопротивляться под его властным взглядом… да и ей и не хотелось. Наоборот, она даже хотела большего, она уже сгорала внутри, смотря в его орехового цвета глаза, которые уже будто властно брали её в свои цепи. Он был как змей-искуситель, предлагающий запретный плод, а она наивной и неопытной Евой, которой так хотелось отдаться страсти. Дыхание сбивалось, она невольно опустила взгляд на его ухмылку, и он уловил это, понимая, что девушка не против уже и поцелуев…       Как вдруг, когда её руки уже дотронулись до резинки трусов, в кабинет резко зашёл Левин, и девушка, заметив его, тут же отскочила от Паши и попятилась назад, взрезавшись в итоге в стену. Она ещё тяжелее стала дышать, только уже от страха.       — Я же сказал без этого! Чем вы вообще позволяете себе заниматься в кабинете учителя в его отсутствие?! Совесть есть?! — огрызнулся Левин.       Довольно вздохнув и все-таки смогши оторвать взгляд от испуганной Веры, Паша повернулся к нему и сказал:       — Извините, Леонид Аркадьевич, виноват, случайно возбудил девочку.       — Девочку?! Мне не пять лет! — закричала Вера, разозлившись на Пашу, уже смотря только на лицо, чтобы ещё раз не умереть со стыда.       — Судя по реакции, можно так подумать, — усмехнулся Паша и снова довольно посмотрел на неё.       Левин понял, что Вера не специально осталась и вообще не ожидала, что такое произойдёт, а Галльярд специально каким-то образом заставил её остаться здесь с собой. Левин был хорош в анализе ситуаций и, догадавшись, немного смягчился:       — Вы оба виноваты. Почему вообще ты ещё, придурок, не одет?! Быстрее одевайся и проваливай! А ты, Сперанская, выходи сейчас немедленно!       — Да с удовольствием! — бросила Вера и, схватив сумку и не смотря на Пашу, убежала резким шагом из кабинета.       — Быстрее, Галльярд, чтобы через минуту тебя не было, иначе выйдешь в том, во что успел одеться.       — Да я и не против! — усмехнулся ему в след Паша, когда Левин выходил из кабинета.       Вера горела вся от этой неловкой ситуации и шла на автомате до кабинета следующего урока. Она вообще не ожидала, что так среагирует на Пашу, и ей было очень стыдно. Девушка даже не вспомнила о Роме, и даже сейчас, смотря на сменяющие друг за другом ступеньки лестницы, она не вспоминала о нём, не думала, что вот-вот сейчас он её заметит. Её разум охватил стыд, а перед глазами вместо ступенек было воспоминание о фигуре Паши, до которой она даже дотронулась… И почти до члена… Её возбуждала эта мысль по началу, но теперь ей было стыдно, что она себе такое позволила. Казалось бы, в том, чтобы дотрагиваться до других, нет ничего особенного, но это был Паша, который не из самых лучших парней, и который обязательно обо всём расскажет всему классу и опозорит её! А она ведь даже чуть ли не задумалась о поцелуе с ним… Как она только могла, она сама не понимала…       Хоть он и чертовски сексуальный…       Вера пыталась отодвинуть эти мысли, но вместо этого стыд и возбуждение смешались воедино, что она даже уже не видела, куда идёт и случайно врезалась в человека.       — Аккуратнее, — попросил тихо парень, сам испугавшись быстрой девочки.       — Ой, извините… — Вера снова смутилась и посмотрела на человека. Но как же она разозлилась, когда она увидела парня, похожего на того, из-за кого она такая неаккуратная. Это был Максим! И её смущение сменилось на злость, и она, нахмурив брови, вдруг выпалила: — Нет, знаешь что, вечно вы путаетесь под ногами, дурацкие Галльярды! Тупые!!!       И она тут же удалилась злобно, оставив Максима в недоумении. Он проводил её удивлённым взглядом, всё ещё не понимая, почему она так среагировала…       Наконец-то разъярённо дойдя до кабинета, Вера поставила портфель и села рядом с Ильёй. Он тут же спросил её:       — Вер, где ты была?       Она настолько была злая, и ей было стыдно рассказывать, что громко выпалила:       — Да какая разница?! — это было настолько громко, что буквально все обернулись на неё, замолчав.       — Вер, ты чего? — недоумевающе спросил Илья.       — Да ничего… — она снова смутилась. Немного помолчав, подождавши, когда все снова заговорят, она все-таки сказала: — В общем, я Галльярду принесла одежду и вот, давала ему её.       — Зачем ты ему принесла одежду? Ты себе купила и ему что ли? — вдруг неожиданно съязвила Маша. Хотя на самом деле, у неё просто была надежда, что Вера оделась так хотя бы для Паши, а не для Ильи.       — Че блять, конечно, нет! Зачем мне вообще для этого идиота что-то покупать?! Я принесла ему одежду брата, потому что ему нечего носить! — пояснила сердито Вера.       — У него че, денег нет? — удивился Илья.       — А че так долго, Вер? — вдруг с ухмылкой окликнул её Ваня. — Мы аж покурить успели, а вас всё не было.       — Да потому что он… — вдруг она замолчала и смутилась. Нужно было срочно что-то придумать! — он… меня не отпускал… и хотел заставить… самой… примерить эту одежду! Как дебил! Его смог остановить только Левин!       Она не знала, насколько эта ложь могла быть правдоподобной, но она надеялась, что это сработает…       — Пашок блять, — усмехнулась Аня. — Похоже, похоже на него!       К счастью Веры, они вроде бы поверили… Главное, чтобы он не рассказал… Или вообще пришёл бы только после звонка, чтобы они не успели у него спросить и уже забыли к следующему уроку…       Но как назло, Паша вошёл сейчас в кабинет, всё ещё с самодовольной ухмылкой на лице. Вера сразу недовольно посмотрела на него, а внутри не унималось волнение: хоть бы не рассказал, хоть бы не рассказал…       — О, Паша, че на тебе, а-ха-ха? — засмеялся Ваня, смотря на того в рубашке и тёмно-синих брюках. — Ты че, на свадьбу собрался?       Паша всё ещё не отвечал, проходя к парте не отводя взгляда от Веры. Та все-таки опустила отрешённо взгляд. Он расскажет… расскажет, черт возьми…       — Да какую свадьбу? — усмехнулся Паша, поставив портфель. — Нам сказали одеться по форме, вот, Сперманская помогла.       Её снова разозлило, что он её так назвал, но она не смогла ничего сказать, будто проглотила язык.       — А че вы так долго? — спросил Ваня. Он все-таки не поверил…       — А разве Сперманская не рассказала? — с издевательской ухмылкой Паша посмотрел на неё, и снова назвал её так. Специально. И она все-таки подняла злой взгляд на него.       — Ну она сказала какую-то хуйню, что типа заставлял её надеть эту одежду, — ответил Коля.       — А-ХА-ХА! — Паша засмеялся во весь голос. Щеки Веры снова налились краской. Ну, вот и всё… Сейчас все узнают…       — Че, хуйня, да? Она тебе отсосала? — усмехнулся Ваня.       — Да не, а-ха-ха, — уже меньше смеялся Паша, — я правда так сделал, просто, вспоминая её в этой рубашке, платье и брюках, мне смешно становится.       Прекратив смеяться, он ехидно ухмыльнулся, глядя на то, как Вера ещё больше покраснела, и слыша, как его друзья смеются, представляя Веру в этом во всём. Он не стал рассказывать, но и отомстил ей. Девушке стало ещё более стыдно…       — Так всё-таки заставил, а она нам не сказала! — смеялся Ваня. — Теперь ясно, что она так не уверенно говорила!       — Да отправил бы её так на урок, смешнее бы было! — усмехнулся Коля.       — Да чё-то не подумал, — улыбка Паши так и не спадала с лица, а щеки Веры так и не переставали быть красными.       Вера наконец-то нашла в себе силы отвернуться и устремила стыдливый взгляд на парту.       — Вер, ну ты чего расстроилась? Ты же сама надела, могла бы ему руки тогда сломать, — пытался поддержать Илья, но выходило у него плохо.       Немного помолчав, она ответила:       — Да ладно… это и вправду было смешно, — вдруг Вера улыбнулась, но даже не потому, что представила себя в такой одежде, а потому, что поняла, что он не собирался, видимо, рассказывать. Хоть на этом ему спасибо…       — Ну ладно тогда, — пожал плечами Илья.       — Кстати, Вер, — позвал её вдруг Паша, и её сердце снова пропустило удар.       — Че тебе? — повернулась девушка.       — Спасибо большое тебе ещё раз, — с улыбкой он поблагодарил её.       — Да не за что, — отведя смущённый взгляд снова, ответила она.       И вот, прозвенел урок, и тут же вошла учительница по литературе.               Наконец-то та самая большая перемена, когда можно поесть. Вера весь урок мечтала о еде, потому что нужно было уже заесть испытанный стресс. На удивление, компания Вани тоже пошла в столовую сразу, решив перекурить потом. Самое странное, уговорил именно Паша, который, казалось, любил курить больше, чем есть, но в этот раз он захотел перекусить больше. Интересно, почему?.. Вера гадала, что, может, после возбуждения тоже хотелось так есть, но вот только она не знала, возбудился ли он тогда так же, как и она, или вообще ничего не почувствовал тогда… Может, он просто издевался…       И вот, они снова в привычной очереди. Компания Вани стояла позади Веры, Маши, Ильи и Артёма и оживлённо болтала о чём-то. Взгляд Паши часто скользил вниз, к концу платья Веры, и он все-таки не выдержал и сказал с ухмылкой:       — Как я уже писал, у тебя классная жопа, Сперманская.       — А-ха-ха! — рассмеялся Ваня.       Вера повернулась к нему снова со злобным взглядом.       — Спасибо, конечно, Галльярд, но я, блять, уже сто раз просила меня так не называть!       — А ещё знаешь, что? — он проигнорировал специально её слова, игриво смотря на неё.       — Что, Галльярд? — закатила глаза девушка.       — Очередь все не продвигается, а это значит, что есть время поразвлечься, — он придвинулся ближе.       — Че? — недоумевала девушка.       Неожиданно он наклонился к её уху, и, обжегши девушку своим дыханием до дрожи, прошептал:       — Знаешь, ты вот меня сегодня лапала, а я тебя нет…       Она сначала не поняла, о чем он, как вдруг она почувствовала его руку на своей ягодице. Он ущипнул её! И тут сразу кровь вскипела в её крови, она разозлилась не на шутку, и, нахмурив брови, выпалила:       — ГАЛЛЬЯРД, СУКА!       И занесла руку, чтобы дать ему пощёчину, как он тут же побежал назад от очереди. Вера, злая, не растерялась на этот раз и побежала за ним.       — Стой блять, долбоёб! — крикнула она в след, бежав. Пробегая рядом со столовыми приборами, она взяла поднос в руки и занесла его, готовая ударить и уже догоняя Пашу.       Наконец-то она смогла огреть его подносом по голове.       — На тебе!       — Ах ты ж, Сперманская! — он с ухмылкой развернулся и отнял у неё поднос. Он уже хотел легонько им её ударить, как она, испуганная, побежала снова к столовым приборам, ухватила ещё один поднос и побежала на него.       — А вот фиг тебе!       И тут они начали драться подносами. От этого злость Веры улетучилась, и она даже стала смеяться, особенно, когда попала снова по голове Паше.       — Ща тебе будет крышка! — и тут он несильно ударил её по голове подносом.       — Ай, блин, больно! — наигранно, но со смехом, воскликнула она, и хотела ударить его, занеся поднос над своей головой, как вдруг услышала…       — Посмотри, как эти бичи развлекаются: дерутся подносами, денег-то нет на мечи хотя бы, — с высокомерной усмешкой и отвращением произнёс тот самый баритон, проходя мимо… Вера сразу застыла на месте, услышав его слова…       — Что уж говорить, ты посмотри на её платье! услышала Вера и противный голос блондинки. — Наверняка в отвратительном NewYorker'e куплено!       — Да удивительно, что вообще на него денег хватило, — уже вдали послышался голос Ромы.       Он наконец-то обратил на неё внимание… Но совершенно не так, как она хотела…       Паша тоже услышал эти слова, разозлился и только хотел пойти предъявить им и набить морды, как заметил отреченный взгляд Веры и испугался.       — Эй, ты чего? — послышался где-то вдали голос Паши.       Но Вера не могла ответить, она остолбенела и смотрела сквозь него. Мысли съедали одна за другой. Она. Для него. Бичарка. Бомж. Лохушка… И она была права, что он на неё не посмотрит… Кто вообще обратит внимание на такую, как она?.. Она — никто по сравнению с ним… И ей никогда не добиться его внимания… Она слишком никчемна и никак из этой ямы не выбраться…       И эти мысли давили, сжимали, как тиски. Её глаза покраснели, намокли… Но она не могла остановиться думать о том, что она не достойна того, кого она любила…       — Эй, эй, эй! — Паша заметил красные глаза Веры, кинул в сторону поднос, наклонился к ней и взял за щеки, пытаясь вырывать из её оцепенения. — Тебя так задели слова этих хуесосов? Эй! Вера!       Она все-таки посмотрела на него… Не был ли это первый раз, когда он назвал её по имени?.. Хотя бы этого она удостоилась… И от этой мысли первая слеза покатилась из её одного глаза прямо на его палец.       — Не слушай их, Вер, ты чего! Это они хуйло, не ты! У тебя охуенное платье, просто эта сука позавидовала тебе! И фигура у тебя пизже! У тебя… У тебя… — Паша, не ожидая сам, хотел успокоить девушку и пытался подобрать слова, но от его неожиданных слов слезы ещё больше полились из её глаз. — Да она завидует твоей пиздатой жопе! Да и сама блять она одевается в чем? В хуйне какой-то! Слышишь? Ты круче её, не думай ничего! Вера! Не плачь, прошу…       Она, остолбеневшая, со слезами на глазах, смотрела в его искренний взгляд, и вслушивалась в каждое его слово, и они звучали, будто из самого сердца… Но почему-то слезы не останавливались… Она хотела верить в его слова, но всё ещё сомневалась…       — Да блять, Вера, ну ты реально пиздата, почему ты так плачешь… — недоумевал Паша.       — Что случилось? — подбежали уже Саша, Илья, Маша и Иван.       — Да ничего блять! — уже разъярённо выпалил Паша, выпрямившись. — Эти ебланы, Борисов с Романовой, назвали нас бичами и сказали, что у Веры платье из NewYorker'a, и типа это зашквар. И я пытаюсь доказать Вере, что она пиздата.       — Вер, ты что, сомневаешься? — удивился Илья. — Ты реально пиздата!       Маша, услышав это, загорелась, но виду не показала, да и Вере было не до этого…       — Что она сказала про NewYorker? — разозлилась Саша. — Как она посмела такое сказать?! Я там всегда одеваюсь, и это шикарное место, лучше её тупых дорогих магазинов! Так, Вер, я за тебя всё ей скажу! И выдру её волосы! Кто со мной?!       — Да я не против набить ебальник Борисову за его слова, — согласился Иван.       — Пойдём! — позвала его Саша.       — Паш, спасибо… — вдруг выпалила Вера, когда они отошли, и аккуратно обняла его, прижавшись к его груди. Теперь уже Паша остолбенел…       Она обняла его первый раз в жизни…       — Вер, не грусти больше, пожалуйста, из-за этого… — Илья подошёл и начал гладить её по плечу, пока Паша неуверенно огибал руками талию Веры. — Даже не думай о том, что они, если ходят в дорогой одежде, круче нас… Они не круче этим, потому что у них в голове только шмотки, бутики, деньги. У нас же есть вместо всего этого дерьма душа и чувства. Стали бы они так поддерживать своих? Я так не думаю, потому что им плевать друг на друга. А нам — нет, поэтому у нас есть душа. И этим мы богаче их.       — Ты… ты прав, — шмыгнув, согласилась Вера, ошарашенная речью Ильи, и отпрянув от Паши, когда он только стал сильнее прижимать её к себе. — Они… они да, ублюдки, а мы нет. Мы, кстати, наверное, просрали очередь из-за меня… — она решила перевести тему, чтобы успокоиться.       — Да не, нормально, там Артём стоит, — отмахнулся Илья. — Я, может, сам тебе куплю пиццу?       — Да не, не надо, спасибо, я сама, — отмахнулась Вера.       «Он ещё и готов купить ей пиццу», — подумала Маша. — «Может, тоже заплакать?!»       Тем временем Саша с Ваней подошли к Кристине с Ромой и начали разбираться.       — То есть ты считаешь, что NewYorker — это для бичей, да? — скрестив руки, начала Саша. Но Романова не обращала на неё внимание. — Эй, ты, крашеная, я с тобой разговариваю!       — Это мой натуральный цвет! — огрызнулась Кристина, наконец-то повернувшись. Это её всё-таки задело.       — А, ну да, по невзрачным бровям заметно, — ухмыльнулась Саша. И только Романова хотела что-то ответить, как Саша продолжила: — Так вот, говоря о NewYorker'e, у тебя вот эта майка красная шёлковая с кружевом сколько стоит?       — Столько, сколько у тебя денег нет!       — Хочешь знать, у меня есть такая же, из NewYorker'a, только она стоила 600 рублей, и она ничем не отличается от твоей.       — Только состав более натуральный у меня, глупая, а не у тебя! — всё огрызалась Кристина.       — Проверим завтра? — ухмыльнулась Саша.       — Ну давай, — с насмешкой согласилась та.       — Забились, — Кристина, всё ещё злая, резко отвернулась от неё, напоследок кинув презрительный взгляд, и Саша воскликнула уже Ване: — Блин, после такого разговора можно потратиться, заесть стресс! Возьму не только любимую картошку, но ещё и мясо!       — Да, отличная причина, чтобы потратиться, — усмехнулся Ваня.       Неожиданно Кристина снова повернулась к Саше и спросила:       — А где сегодня Ира, кстати?       — А что, скучаешь? — с ухмылкой напала на неё Саша.       — Нет! Некому носить сумку просто за мной! — снова пропищала Кристина.       — Так давай я понесу… — повернулся к ней недоумевающий Рома.       — А, ну… ладно, — быстро согласилась Кристина и отвернулась от Саши. Им показалось, что она была смущена…       — Что-то тут нечисто, — ухмыльнулся Ваня.       — Да-а-а, согласна, — игриво ответила Саша.       Неужели Ира и вправду нравится Кристине?..       — А где реально сёдня она? — поинтересовалась рядом стоящая Аня.       — Так она же написала в беседу, что проспала и решила не идти, — ответила Саша.       — Может, она на самом деле не сделала домашку по матеше и решила не идти, — усмехнулась Аня и повернулась к отрешенному Артёму. — А ты зачем пришёл, раз не те задания сделал?       — Да я-то сделал, он тебе просто дал пример не из домашки… — грустно проговорил Артём.       — Арлеев, ты меня подставил, тебе это и расхлебывать. Мало того, что заорал обо всём на весь класс и спалил меня, так ещё вообще не то сделал, — огрызнулась на него Аня.       — Л-ладно… — ещё более расстроенно согласился Артём.       Очередь уже доходила до них, и к ним наконец-то подошли Паша, Вера, Илья и Маша. Взяв побольше поесть после всего, что сегодня навалилось, они даже все вместе сели за стол.              Уже дома Вера, лёжа пластом на кровати, как тюлень, всё ещё не сняв платье, обдумывала всё, что произошло. Снова слезы текли ручьём от воспоминаний о том, как Рома её назвал, как он среагировал на неё, и чертовски разрывалось сердце от этого. Ну почему, почему она не из его слоя общества? Почему она не такая, как Романова, и никогда ею не сможет быть? Ведь даже если она пыталась быть красивой, то ничего из этого не могло выйти.       Хватит! Хватит! Хватит! Эти мысли рвут изнутри и не дают жить! Видимо, просто не судьба быть счастливой! Но почему так тяжко-то смириться? Почему так легко сказать, но так сложно это принять?!       Вся подушка уже промокла и нужно было срочно как-то отвлечься, забыться… с кем-то. Рассказать всё, что гложит. На ум приходил Илья, и она собиралась ему написать, как вдруг в их общую беседу с Ильёй, Машей и Артёмом прилетело сообщение:       Маша: Мне скучно       Вера прекрасно понимала, что она специально это написала, чтобы Илья её куда-то позвал. Но зная Илью, он не догадается об этом и либо соберёт тогда их всех, либо же останется дома и забьёт просто. От этого Вера вспомнила, что Маша сегодня её несколько раз прожгла ненавистным взглядом, всё ещё думая, что Веру интересует Илья.       Вера поняла, что нужно ей всё объяснить. И как раз именно Маша может понять её, потому что влюблена так же безответно, как и Вера. Поэтому она решила ей позвонить.       — Ало, — подняла Маша трубку.       — Привет, Маш, слушай… — Вера постаралась не заметно шмыгнуть носом, чтобы та не поняла, что она недавно плакала, — я знаю, что ты специально написала это в беседу для Ильи…       Маша сразу заволновалась: «Откуда она знает? Так понятно что ли?..»       –…но он не поймёт твоего намёка и, вероятнее всего, пригласит гулять нас всех вместе. Поэтому, может, встретимся вдвоём и поговорим по душам, и проведём время с бóльшей пользой?       — По душам? — удивилась Маша.       — Да, мне нужно тебе кое-что сказать… — нехотя говорила Вера. Тут она подумала, что сейчас Маша подумает о них с Ильёй, что они, может, встречаются, и Вера взволнованно добавила: — Нет, если что, это не обо мне с Ильёй! Это больше о вас, и о моей другой… в смысле… о моём помешательстве на другом.       — Хм… — Маша задумалась. — Хорошо, я приду. А где встретимся?       — Давай у меня? Пива ещё выпьем? — предложила Вера.       — А у тебя никого нет?       — Нет, у меня мама дома, но она не против. Говорит, что лучше уж я буду пить дома с друзьями втихую, нежели где-то во дворах непонятно с кем, — Вера усмехнулась. — Она у меня, в общем, лояльная.       — Хорошо, тогда скоро приду, — сказала Маша и бросила трубку.       Долго ждать не пришлось, Маша пришла где-то минут через тридцать. Вера успела переодеться в домашнюю одежду и подправить макияж, который растекся из-за слез по всему лицу. Маше открыла дверь мама, пока Вера наносила последние штрихи.       — Здравствуй, Маша, — поприветствовала ее с улыбкой Лиля.       — Здравствуйте, — смущённо поздоровалась Маша, держа за собой две бутылки Essa, всё ещё стесняясь.       — Ты проходи, сними обувь только.       Маша, всё ещё не разнимая руки за спиной, стянула с помощью стоп кроссовки и, всё ещё волнуясь, что мама Веры спалит бутылки, пыталась её обойти в этом тесном коридоре.       — Да ладно тебе, Машуль, не стесняйся, будто я не знаю, что вы будете пить, — усмехнулась Лиля.       Маша вся покраснела и даже не знала, что ответить. Наконец, вышла Вера и пригласила её к себе. Смущенная Маша быстрее пробежала к ней и, когда они оказались в комнате, она призналась:       — Блин, мне как-то всё равно стрёмно, что мы будем у тебя здесь пить…       — Да ладно, всё нормально! Я говорю, у меня мама не против, и она к нам не зайдёт без стука. Присаживайся, — предложила Вера, плюхаясь на диван.       — Она стучится, когда заходит? — удивилась Маша, протягивая бутылку.       — Да, а у тебя нет?       — Да честно признаться, родители ко мне никогда и не заходят… — призналась Маша, сев на диван и открыв бутылку пива. Она тут же решила перевести тему, потому что не любила говорить о своих нынешних родителях: — Так о чем ты хотела поговорить?       — В общем, Маш, я знаю, что тебе нравится Илья…       — Откуда?! — перебила её с покрасневшими щеками Маша, чуть ли не вскрикнув. И сразу отпила пива.       — Ты думаешь, этого никто не видит? — усмехнулась Вера. — Это замечают почему-то все, кроме самого Ильи. И я хочу тебе сказать, что я не претендую на Илью, мы с ним реально просто друзья, и мы друг друга не привлекаем, как девушка и парень. И платье я не для него надела…       — Для Паши? — казалось, глаза Маши сверкнули в надежде.       — ЧЕГО?! — теперь уже закричала Вера, чуть ли не выронив бутылку из рук от шока. — Какого Паши?!       — Не знаю, мне казалось, между вами какая-то химия…       — Какая ещё химия с этим придурком?! Нет, он мне не нравится! — щеки Веры опять покраснели, а взгляд сам по себе спрятался от интересующихся глаз Маши.       — А для кого тогда? — недоумевала Маша и, казалось, расстроилась.       — Я даже не знаю, как об этом сказать… — Вера заволновалась. Все-таки она первый раз признается в своих чувствах. Она таила их в себе несколько лет. — В общем… Я скажу тебе то, что я даже Илье не рассказывала… Мне уже очень давно нравится… Нет, не так… Я уже давно люблю… Хотя это слишком громко… — она всё маялась. — Короче, я влюблена в Рому! — все-таки выпалила она.       — Рому?! — от удивления Маша даже приоткрыла рот. — Серьёзно?!       — Да… — Вера тяжко отглотнула пива.       — Теперь я поняла, почему ты так расплакалась… Блин, Вер, ну он другого слоя…       — Я знаю, и это самое ужасное… Но он такой красивый… — с горечью и тихо произнесла Вера.       — Вер, ты, конечно, меня извини, но что ты ещё о нём знаешь, кроме того, что он красивый? Он, конечно, красивый. Правда, не в моём вкусе, но что ещё в нём такого, что ты аж влюбилась в него?.. — недоумевала Маша.       И тут Вера задумалась. Действительно, что она ещё знает о нём? Она же даже так ни разу и не поговорила с ним, только слышала его низкий и завораживающий баритон. Но ведь он такой… классный!       — Ну, у него красивый голос… — начала Вера. — Он красивый, сексуальный, один из активистов, ему нравится Кристина, он общается с Максимом ещё… Ненавидит бичей, — Вера сжала бутылку от этого воспоминания, — и что ещё… Я не знаю…       — Вот именно, что ты вообще ничего о нём не знаешь. И, судя по нему, по его поведению, у него нет ничего за душой. Ты реально считаешь, что он достоин твоего внимания? Ты влюбилась в картинку, а не в человека.       Вера даже не знала, что Маша умеет так рассуждать, потому что обычно она всегда молчала. И тут замолчала уже Вера, отпивая пива с распахнутыми глазами.       — Понимаешь, — Маша вдруг ещё продолжила, — я люблю Илью, зная, какой он. Я восхищаюсь не только его внешностью, но и его характером: он смелый, отзывчивый, всегда поможет, и всегда добьётся своего. У него есть свои убеждения, и они правильные, как я считаю. А о Роме ты не знаешь фактически ничего.       — Я бы хотела узнать его лучше… Но я даже не знаю, как… Я хотела обратить его внимание на себя с помощью платья, но это было гиблое дело.       — Я, конечно, могу тебе посоветовать как-то попробовать самой с ним заговорить, подружиться с каким-нибудь Максимом, чтобы подойти к Роме ближе, или ходить с Ирой, но, мне кажется, что это не стоит того. Может, тебе лучше обратить внимание на Пашу?.. — с надеждой предложила Маша.       — Да какого Пашу?! — Вера снова разгорячилась. — Какой ещё Паша, Маш?!       — Ну, мне кажется, что ты ему нравишься…       — Я?! — Вера усмехнулась. — Я тебя умоляю! Если он чего-то и хочет от меня, только и трахнуть! И то с учётом того, что он хочет всё, что движется, то можно сказать, что ему тогда нравятся абсолютно все!       — Может, он и хочет трахнуть весь мир, но судя по тому, как он к тебе постоянно пристаёт, то, мне кажется, что он тебя хочет даже больше, чем весь мир.       — Маш, это Галльярд, он точно так не думает! Он до всех докапывается!       — До кого он ещё докапывается так же, как до тебя?       — Ну… до Нурминской…       — Он её только задирает, потому что она ему не нравится. Вер, ты чего? — усмехнулась Маша.       — Да нет, Маш, какой Галльярд… — Вера начала отмахиваться, но в душе прокрались сомнения. — Да он вообще… плохой! Ты знаешь вот, почему они расстались с Полиной?       — Нет, да и если честно, никогда не интересовалась…       — Говорят, что он ей изменил, я у Саши недавно в курилке спросила.       — Ой, да Саша лучше всех что ли всё знает? Может, причина вообще в другом?       — Ну, я не знаю! — Вера вся аж покраснела от этого разговора. — Но мне лично кажется, что кроме страсти он ничего ко мне не испытывает!       — Да почему? — всё ещё недоумевала Маша. — Мне кажется, тебе стоит к нему присмотреться… Раз уж я узнала, что Илья тебе точно не нравится, то я теперь вас с Пашей официально шипперю! — ухмыльнулась она.       — Не надо нас шипперить! — возмущённо прикрикнула Вера. — Я не могу так быстро отойти от Ромы!       — Да Вер…       — Ты как будто можешь так быстро отойти от Ильи, который так же не обращает на тебя внимания!       — Я и не хочу от него отходить… Я даже не могу понять причину, почему он на меня не обращает внимания, ведь я хотя бы делаю какие-то шаги, пытаюсь как-то с ним говорить, перенимаю его интересы, а он… В чем причина — не понимаю… Думала, в тебе…       — Да точно не во мне! Мне вообще кажется, что он о девушках не думает… — Вера поняла, что сказала глупость, когда после её слов Маша изумлённо посмотрела на неё. — Ой, нет! В смысле… Нет, он явно не гей! Я имею в виду, что у него голова забита чем-то другим.       — Чем же?       — Я не знаю. Откуда же мне знать, что у него творится в башке? Придёт время, я думаю, он обратит на тебя внимание, главное, не отступай.       — Я тоже надеюсь…       — Я попробую с ним поговорить, — подмигнула Вера и отхлебнула пива.       — А ты попробуй обратить внимание на Пашу.       — Да Маша… — Вера закатила глаза.       — Кстати, слушай, раз ты меня пригласила… Можно я у тебя останусь ночевать? — неожиданно попросилась Маша.       — Думаю, можно, я у мамы спрошу. А почему ты не хочешь домой?       — Ну… Это долгая история… — отмазывалась Маша.       — Ну, у нас много времени, я могу послушать, — пожала плечами Вера. — А то я о тебе знаю только то, что Илья как-то тебя спас в детстве, и всё. Я даже не знаю, как. Я вообще без понятия, что у тебя там происходило и происходит в жизни.       — Он говорил, что как-то меня спас? — удивилась Маша.       — Да — это единственное, что он о тебе говорил.       Маша улыбнулась. Она просила его ни о чем никому не рассказывать. Может, Маша все-таки ему важна?..       Собравшись с мыслями, Маша все-таки решила рассказать, отпив пива…       Когда Маша была маленькой, она жила вместе с мамой и папой, в том же самом районе. В тот самый последний день, который она провела с ними, она болела и должен был прийти Гриша Ершов вместе со своим сыном Ильёй, который являлся ровесником Маши.       — Ты же помнишь его? — спросила ее мама, вышивая крестиком — это было её хобби.       — Да, помню! — радостно воскликнула Маша. — А что ты на этот раз вышиваешь?       — На этот раз розочку для тебя, ты же их любишь. Когда подрастешь — тоже тебя научу вышивать!       — Давай! Я с удовольствием! — воскликнула радостная Маша.       Тогда она ещё не знала, что она так её и не научит, и это будет их последний разговор…       Ведь раздался пронзительный звонок в дверь — тот звук, который Маша запомнила на всю жизнь и вспоминает с ужасом.       — О, а вот и доктор Ершов! — сказал отец. — Пойду открою ему.       Но когда он открыл, на пороге оказался совсем не Гриша…       — Ну здравствуй… — с ухмылкой произнёс бандит.       Это были двое из той банды, которой отец Маши задолжал крупную сумму ещё в далёкие девяностые. Он тогда взял кредит по своей глупости, но не знал, что процент был слишком велик, и он не смог бы это выплатить даже за всю свою жизнь…       — Я… я всё отда…       Но не успел он договорить, как тот самый бандит пырнул его ножом. Отец Маши сразу упал на пол…       — Что случи…лось… — выскочила мама Маши вместе с дочерью, но когда она увидела своего мужа, лежащего и истекающего кровью, то сердце сразу пропустило бешеный удар, а глаза распахнулись от страха. Мужа… больше… нет….       — Берём девчонку и мамашу, за них большие деньги дадут, азиатки, как-никак, — противно произнёс бандит.       — Нет! Опусти, тварь! — пыталась вырываться мама Маши, а та просто стояла, как вкопанная, и смотрела. — Маша, беги! Беги! Спасайся!       Но Маша будто прилипла к полу и не могла сдвинуться с места. Её папу… убили… и маму тоже… ведь прямо сейчас её тоже пырнули ножом… но что она могла сделать, будучи маленькой?..       А затем, всё было как в тумане, и лишь прознающая боль в голове давала знать, что Маша всё ещё жива.       Когда она очнулась, она услышала крики смерти, а потом увидела Илью, который в одиночку порезал бандитов, державшие её в каком-то подвале. Как он, в свои семь лет, был на такое способен — она сама не знала. И как он вообще их нашёл — она тоже не знала. Но знала одно: Илья. Её. Спас.       Полиция ничего не сделала Илье. Маша была рада и благодарна ему, что он её спас. И после этого, будто током пронзило Машу, какие-то тёплые чувства вспыхнули внутри по отношению к своему спасителю, но она ещё не знала, как сильно она влюбится в него ещё больше, когда они снова увидятся в школе…       Гриша хотел оставить Машу себе, но у них и так, к сожалению, не было место в квартире, поэтому Машу отправили в детский дом, но там ей пришлось пробыть недолго: её сразу забрала какая-то семья. Сначала Маша была рада, хоть и после всего, что произошло, она закрылась в себе и не могла показывать отчётливо свои эмоции, но потом, как оказалось, эти родители будто коллекционируют детей. Их было там ещё шестеро и до сих пор так и есть. Даже вроде на одного больше стало, Маша уже не помнит. Она знает только одно: что этим недо-родителям плевать на неё, как и на остальных детей, ведь, скорее всего, они всех забирают лишь бы платили побольше материнский капитал.       В этой семье Маша чувствует себя одиноко, подавленно, ведь никто даже не спрашивает, как у неё дела. И даже эти дети не интересуются друг другом, будто они живут все, как в какой-то коммуне, или даже тюрьме: еду подают строго по расписанию, а уборка квартиры разделяется между всеми детьми будто надзирателями, которым, на самом деле плевать на все сломленные маленькие души.       Может быть, они все просто неразговорчивые, как и Маша, и, может, эти люди выбирали детей по одному критерию. Маша не знала, оставалось лишь догадываться…       — Кошма-а-ар! — воскликнула Вера, выслушав её историю. — Маш, мне очень жаль, что с тобой такое произошло… И мне очень жаль, что на тебя так забивают в нынешней семье… Ты… ты можешь у меня оставаться чаще!       — Спасибо, Вер, — горько улыбнулась Маша. — Об этом знают только Илья, Артём и теперь ещё ты.       — Я никому не расскажу, не переживай! Мне правда очень жалко, что тебе пришлось столько пережить…       И после этого Вера крепко обняла Машу, чего та никак не ожидала. Её никто до этого не поддерживал объятьями. И ей было очень тепло на душе от искренности Веры… Неужели наконец-то они смогли подружиться, и эта будет первая подруга Маши за всю жизнь?..       Они проболтали весь вечер, на многие темы, но этой темы они решили больше не касаться. Вера даже успела предложить Маше присмотреться к Кирову (в отместку за Галльярда), но Маша отказалась. Слишком уж любила своего спасителя. Девочки болтали вроде как обо всём, а вроде ни о чем. Маша поняла, что Вера не такая уж злая, а для Веры Маша больше не молчаливая, и им было комфортно друг с другом, и такое чувство для Маши было непривычно испытывать с кем-то, кроме Ильи.       И даже, когда они легли спать, Вера снова обняла Машу во сне, чего она никак не ожидала, но снова она почувствовала, как тепло разлилось по всему телу, будто что-то согревало прямо из сердца, и это было безумно приятно. Её прежде никто так долго не обнимал.       И со спокойной душой она и её новая подруга заснули, влюблённые не в тех, думающие не о тех, кто действительно достоин бы был их…       Хотя этой ночью во снах Веры мелькнул уже Галльярд, снова сверкая своим торсом, и Вера хоть на утро уже и не помнила, но вроде она уже сама к нему потянулась за поцелуем. Но Маше она пока не готова была об этом рассказать…

Мы любим тех, кто нас не любит

Мы губим тех, кто в нас влюблен.

Мы ненавидим, но целуем

Мы не стремимся, но живем...

© А. С. Пушкин