Атака в Российской Школе

      Если уж первый день так расстроил учеников, то второй день с кучей уроков и подавно. Для них уже казалось, что четыре урока по сорок пять минут — это чересчур долго, но они ещё не знали, что их ждут в университетах пары по полтора часа, а затем и работа, на которой ты можешь отдохнуть только в тридцатиминутный перерыв…       Но было то, что радовало всех, даже работников, даже студентов и тем более учеников — это еда. Хоть она везде и была почти одинаковой, такой же на скорую руку приготовленной, пригоревшей, но всё же еда поднимала настроение, делала счастливым любого, поднимая уровень эндорфина в мозгу.       Поэтому каждый день ученики, находясь в школе, ждали большую перемену, чтобы побежать гурьбой в столовую, простоять огромную очередь, чтобы насладиться любым блюдом, которое будет на прилавке на выбор. Многие даже оставляли пагубную привычку на потом — лишь бы чем-то заполнить свой пустой желудок, который уже истощился из-за потраченных нервов на уроках — ведь для многих занятия были сплошным стрессом.       К сожалению, до большой перемены, которую любили абсолютно все, нужно высидеть целых два урока. Но ещё, конечно, сложнее было собраться с утра, ведь после долгих каникул, в которые можно было вставать во сколько угодно и выходить лишь под вечер, приходилось снова просыпаться рано утром и в спешке собираться на каторгу. Так в особенности торопился Иван, надевая просто лучшую одежду, ведь сегодня он увидит кучу своих поклонниц с седьмого класса. Хотя, может, он бы и не принаряжался так уж для них, ведь основной причиной была та самая таинственная Сюзанна, которую он хотел бы сегодня увидеть снова.       Но, конечно, его утро не обходилось и без взволнованной мамы, которая пеклась за него больше, чем кто-либо за его жизнь.       — Ванечка, ты не забыл тетрадки? — зашла она к нему, когда он примерял джинсы, которые были похожи друг на друга.       — Мама!!! — закричал он, когда джинсы были наполовину на нём. — Я же просил стучаться! И не называй меня так! Я не Ванечка, а Иван!       — Прости, сынок! — испуганно извинялась она и спряталась за дверь. — Так ты собрал портфель?       — Мама, я сам разберусь! Мне уже 15! — огрызался он.       — Хорошо, хорошо! Но не забудь позавтракать! Твой любимый омлет с рисом, Ванечка, на столе!       — Да не называй меня так! — ещё громче прокричал он, когда она уходила на кухню.       Тяжело вздохнув и наконец-то натянув свои джинсы, он решил подобрать, что же надеть наверх. Раскрыв шкаф, в котором было всё идеально прибрано его мамой, он начал выкидывать на пол одну футболку за другой в поисках чего-то особенного. И вот, его взгляд пал на тёмно-синее поло. Иван подумал, что оно идеально для соблазнения красоток, особенно такой, как Сюзанна, которая была для него будто ангелом с небес.       Но надев это поло, Иван заметил, что оно было настолько мятым, как будто оно валялось скомканным под кучей коробок. Он снова разозлился, стянул злобно поло с себя и позвал:       — Мама! Погладь футболку! Она ужасно мятая!       — Ты же у меня вроде взрослый, — с усмешкой произнесла она, придя быстрым шагом к нему в комнату. — Ой, Ванечка! — восхищённо хлопнула в ладоши она. — Как ты у меня подкачался!       — Мама, я знаю! Погладь лучше! — разъярённо протягивал он поло ей.       — Да хорошо, хорошо, — она взяла с улыбкой его из рук и посмотрела на поло. — Ой, что ты с ней сделал? Я же вроде складывала её хорошо… И проверяла, все ли твои вещи глаженые…       — Одна из девчонок, видимо, неудачно сорвала её с меня когда-то! — его мама довольно просмеялась. — Мам, погладь уже, я опаздываю! — нервы Ивана были на пределе.       — Хорошо, но ты покушай пока, — попросила она и начала вытаскивать гладильную доску, которая была в его комнате.       — Да покушаю я, не беспокойся! — всё огрызался Ваня.       Квартира его мамы, с которой он жил один, была очень маленькой и с ремонтом, который не менялся со времён СССР, ведь денег не хватало для новой отделки. Узорчатые ковры были в каждой комнате, но их было всего лишь две: одна — Ивана, где был большой шкаф, в котором были не только его вещи, но и вещи мамы, но для неё было выделено всего лишь две полки; вторая — кухня, где было место для готовки, небольшой деревянный стол с такими же табуретками и диван, на котором спала его мама, отдавшая лучшую комнату для своего любимого сына.       Ведь мама Ивана — Надежда Кирова — очень его любила. Она не чаяла в нём души, но самого Ваню это очень бесило, и её чрезмерная опека заставляла кипеть его кровь внутри от злости, как чайник. Сама Надя списывала это на подростковый период и никогда не кричала на него за такое поведение, ведь на него уже достаточно кричал отец ещё в самом детстве. Да и сама она настрадалась от этого в свои годы от своих родителей, поэтому решила для себя навсегда, что никогда не повысит тон на своих детей и позволит им всё, что они захотят. Ей казалось, что это было правильно, но так ли это было? Ведь избалованные дети вырастают даже в бедных семьях.       Конечно, она не покупала ему дорогих вещей и игрушек в детстве, хоть она и очень хотела, но спускала всё равно деньги на всё, что хотелось сыну (и на что хватало, конечно). Однако, Наде до сих пор казалось, что она что-то ему не додала, и иногда думала, что он такой злой мог быть от этого… Либо же из-за отца, который ушёл от них в мир иной несколько лет назад?       Несмотря на то, что он кричал на Ваню, она не разводилась с ним, потому что он приносил какой-никакой доход в семью, хоть и часто спускал деньги на алкоголь. Но после его смерти Надя вроде была и рада, что на Ваню и на неё больше никогда не будут кричать, но с другой стороны, ей пришлось устроиться на ещё одну работу, чтобы удовлетворять хотелки сына.       Из-за такого большого количества стресса в её жизни, Надя в свои сорок выглядела старше своих лет и поседела рано. Она, конечно, хотела вернуть свой русый цвет, но она боялась лишний раз спускать деньги на краску для волос, ведь для неё важнее в жизни был сын, а не она.       Когда Иван доел быстро свой омлет, Надежда уже погладила его поло.       — Вот, Ванечка! — протянула она ему.       — Мама, хватит уже меня так называть! — снова огрызнулся он и выхватил у неё футболку. Резко пойдя к себе в комнату, чтобы закончить свой образ, он небрежно крикнул: — Пасиба!       Для счастья ей было достаточно того, что он её просто поблагодарил, и она оказалась ему полезной.       Надев поло, он вставил в джинсы свой любимый ремень с маркой «Гучи», которая, естественно, была поддельной, накинул кожаную куртку, взял портфель и побежал в школу.       — Пока, мам! — закрывая дверь, крикнул он.       — Пока, сынок! — крикнула она и побежала скорее к двери, чтобы поцеловать его, но от него уже и духу не осталось.       На улице снова было темно из-за чёрных туч, которые снова захватили город. Они были, казалось, темнее, чем вчера, будто грустили за учеников и их скорые страдания не меньше, чем они сами.       Иван понимал, что он уже опаздывает и вряд ли его компания дождется на аллее, поэтому решил покурить по дороге. Он, естественно, не шёл в школу быстрым шагом, потому что, во-первых, он и так уже опаздывал и никаким образом не успеет, а во-вторых, он должен был оставаться таким же красавчиком, как обычно, ведь быстрый бег не только растреплет его причёску, но и ещё он может вспотеть. А потеть нужно только в одном случае: с девушкой.       И только он подумал о девушках, как вдруг его окликнул нежный голосок:       — О, Ваня, привет!       Обернувшись, он увидел уже нынешнюю восьмиклассницу, с которой он как раз в последний раз и помял поло. Она хоть и не была слишком худой, но и не толстой — скорее даже фигуристой, и с русыми волосами. Остановившись, он оглядел её с ног до головы и, ухмыльнувшись, поздоровался, еле-еле вспомнив её имя:       — О, Катюшка, привет! Смотрю, ты стала ещё сексуальнее!       — Спасибо, — захихикала она смущенно.       — Что опаздываем?       — Ты сам опаздываешь! — снова захихикала она, подходя к нему.       — Может, опоздаем ещё на чуть-чуть, раз уж встретились? — приобнимая девушку за талию, предложил он, а в голове зарождался восхитительный план, как сделать этот мрачный день чуточку приятнее…              У 9 «В» в школе уже начался урок английского. К счастью, как всегда приятная молодая учительница с короткими белыми волосами и в очках — Брженская Рина Викторовна — опаздывала, поэтому можно было спокойно подышать ещё несколько минут.       Как раз, когда ждавшие Ивана, но в итоге не дождавшиеся его, Паша, Аня, Коля, Саша и Ира пришли в кабинет, за ними вошла и учительница.       Поставив портфель, но не достав из него ничего, Паша сел один, и, пока учительница спрашивала, как кто провёл лето, он повернулся к Ане и спросил шёпотом:       — Блять, где Кирова носит? Я думал, он тут.       — Че ты за ночь уже успел соскучиться по нему что ли? — с усмешкой сказала вполголоса Аня.       — Бля, ты дура что ли? Я че, по-твоему, на пидора похож? — возмутился Паша злобно, его брови сразу нахмурились.       — Да похуй, придёт он чей. На алгебру точно, — предположила Аня.       — Галльярд! — позвала его учительница. — And how was your summer? Tell us, please.       — Э-э-э… — задумался он. Хоть он знал и буквально какую-то базу языка, он за лето и её успел забыть. — Ну-у, гут.       — Not «ну», it's «well», — поправила Рина его. — Tell us more, please.       — Че она просит? — шепнул он Ане. Она лишь пожала плечами. Паша подумал, был бы здесь Ваня, он хоть как-нибудь помог бы ему, ведь откуда-то тот знал больше, чем вся его компания.       Учительница тяжело вздохнула и попросила на русском:       — Что ты делал летом, Галльярд? Расскажи нам!       — Я? Бухал, — уверенно заявил Паша.       Его компания заржала от такого честного ответа.       В это время компания Ильи, которая знала, на удивление, хорошо английский, тяжело вздохнула, а Вера особенно глубоко закатила глаза.       — Как можно быть такими тупыми… — возмутилась тихо Вера, думая больше всего о глупости Паши.       — Видимо, они без Вани совсем вялые, — повернулась Маша и шёпотом высказала своё предположение.       — На самом деле, хорошо, что его наконец-то нет, бесит он меня, — раздражённо высказался Илья.       Учительница решила не спрашивать дальше компанию Ивана без своего лидера, поэтому заявила, что сейчас будет повторять с ними времена, которые они проходили, чтобы освежить память. Но для этого ей нужна была доска, поэтому она, взяв тряпку в руки, попросила:       — Artyom, could you make it wet, please?       — Че кого сделать wet? Я могу! — узнал одно слово Паша. Многие, кто понял, засмеялись, кроме самого Артёма.       — Я удивлена, что ты знаешь хотя бы это слово, — вдруг встряла Вера.       — Поверь, такие слова английского я все знаю, — ухмыльнулся Паша.       — А вот Арлеев походу не понял, раз всё ещё сидит на месте, — усмехнулась Аня.       У Артёма снова загорелись уши от смущения. Да когда же она от него отстанет — думал он.       — Silence, please! — попросила учительница. — Артём!       Дрожа, он все-таки поднялся с места, взял тряпку в руки и скорее удалился из кабинета. Но придя в туалет, ему пришлось испытать новую порцию шока…       Только оказавшись в уборной, он увидел картину, которую никак не ожидал, и отчего его сердце пропустило удар испуга: около одной из кабинок стоял с ухмылкой Иван и смотрел вниз на девушку, которая брала с жадностью в рот его член. Артём удивился, как она заглатывает такой большой размер полностью… Да и вообще он недоумевал, что она делает: ест его? Почему тогда Ване нравится?       Ваня через секунду обратил внимание на Артема, и девушка сразу вытащила член и повернулась к парню. Ваня это заметил и попросил, взяв грубо её за волосы и повернув обратно:       — Эй, не останавливайся, милая, — и тут он посмотрел на Артема и спросил: — Че пялишься? Знаю, секса не было у тебя, но ты порно никогда не видел что ли?       Артём весь покраснел, его всё ещё сбивала с толку эта страшная картина. Он даже еле-еле услышал вопрос, будто находясь в тумане. На самом деле, он и видел-то такое в первый раз…       Ничего не ответив, он убежал, оглушенный барабанными стуками сердца от ужаса, и намочил тряпку в итоге на втором этаже. Перед глазами до сих пор была эта картина, и он никак не мог выкинуть это из головы.       Всё ещё изумленный, он пришёл в класс, отдал на автомате тряпку и сел на место, смотря в одну точку, всё ещё отходя от шока.       — Артём, что с тобой? — шёпотом спросила Маша.       — Н-ничего… — всё ещё с огромными глазами и смотря задумчиво куда-то в тетрадь, ответил Артём, будто находясь не здесь.       Вера, как всегда подслушав, о чем говорят, спросила шёпотом, наклонившись:       — Пс-с! Артём! Что с тобой? — он повернулся на это, смотря всё ещё куда-то сквозь Веру.       Аня тоже заметила его испуг и позвала Пашу, ткнув в спину:       — Эй, Галльярд!       — Че блять? — с нахмуренными бровями спросил он, оторвавшись от прокрутки ленты в «Instagram».       — Че с Арлеевым? Посмотри, — она в него тыкнула, — он как будто в штаны насрал.       Повернувшись и посмотрев на Артема, он сказал Ане с таким же сердитым выражением:       — Хуй знает, может, паука увидел в туалете. Тебе не похуй?       — Не, ну так-то похуй, — пожала плечами она и снова прилегла на скрещённые руки на парте.       — Артём, да что такое случилось? — взволнованно спрашивал Илья уже в который раз.       — Там… в туалете… — Артём сглотнул, — кажется, я увидел новую форму каннибализма… И она свершалась над Ваней…       — Че? — распахнула глаза Вера. — В смысле?       Даже Паше в этот момент оторвал взгляд от полуголых девушек в телефоне и поднял глаза на Артёма, решив подслушать.       — Хотя может это вампиризм, и она высасывала кровь, я не знаю… — рассуждал испуганный Артём. — Хотя она, наверное, все-таки сосала это…       — Ты имеешь в виду хуй? — пытаясь не засмеяться, но с улыбкой, спросил Илья.       — Да… это… — с опаской ответил Артём.       Услышав всё, о чем они говорят, Паша заржал во весь голос:       — А-ХА-ХА!       — Че там? Че? — начала дёргать его Аня, оживившаяся.       — Галльярд! — обратила на него внимание Рина, которую он сразу же разозлил. — What's funny in Present Simple?       — Арлеев фани, а-ха-ха! — чуть ли не задыхаясь от смеха, смог вымолвить Паша.       — Да чего там блять? Галльярд! — повысила немного свой шёпот Аня и начала тыкать его ещё сильнее.       — What's wrong with Artyom?! — недоумевала учительница, ещё больше озлобившись.       — Да он…       Только Паша хотел пошутить, как в кабинет вошёл Ваня, и смех Галльярда сразу сменился на восклицание:       — О-о-о-о! А вот и тот, кто спасся от каннибалов и вампиров! — и сразу снова заржал.       — Че? — недоумевающе, но с ехидной улыбкой спросил Ваня, даже не извинившись за опоздание.       Артём подумал: «как же он выжил?..»       — Киров! — терпение Рины было на пределе, и она уже начала говорить на русском. — Почему ты вошёл и даже не удосужился объясниться?! Где тебя носило?       — Да как вы не понимаете! — начал, всё ещё смеясь, объяснять за него Паша. — Он отбивался от злых вампириц, которые пытались высосать всю… кровь, конечно!       Ваня тихо засмеялся, хоть ещё и не знал предысторию этой шутки. Аня, наконец-то поняв, о чём подумал Артём, заржала тоже в голос. Даже Илья с Верой засмеялись. Артём вообще не понимал, ему смеяться или бояться за Ваню. Саша и Коля всё так и сидели в недопонимании, а Ира просто думала о Кристине.       — Что за ересь ты несёшь, Галльярд?! Киров, а ты, не попытаешься объясниться?! Второй день, а уже опаздываешь!       — Но на меня действительно напала вампирица, — с усмешкой ответил Ваня.       — Пиши объяснительную и расскажешь там, как на тебя напали! — Ваня пожал плечами и хотел пройти на своё место, как вдруг Рина окончательно разозлилась и закричала: — В коридоре!!! И отнесешь её лично директору!!!       — Да какому директору, Рина Викторовна? — возмутился Иван. — Вот именно, что это второй день, и каждый может проспать в этот день и не успеть собраться вовремя. Впредь не повториться, отвечаю! Я разве вообще когда-нибудь на любимый английский опаздывал?       — Можно было сразу сказать правду?! — она немного успокоилась от лестных слов Вани. — Зачем про каких-то вампириц придумывать?!       — Да это всё Арлеев придумал! — вдруг выкрикнула Аня.       — Садись и сиди тихо, — добавила учительница.       Ваня наконец-то присел, пожал руку Паше, потом Ане с Ирой, показал руку в знак приветствия Саше и Коле, и с самодовольной ухмылкой спросил:       — Вы уже в курсах, да?       — Как тут не знать, если Арлеев подумал, что твой хуй жрали и высасывали оттуда кровь? — тихо рассмеялся Паша.       — Арлеев! — позвал его Ваня, облокотившись на парту. Уже смущённый Артём повернулся к нему. — Че ты порно реально не смотрел?       Уже повернулся Илья и ответил за него сердито:       — Он шутил блять, отъебись от него.       — Да конечно блять шутил, — усмехнулся Паша, — да по его взгляду было видно, что он чуть в штаны не насрал, думая, что Ваньку типа хуй откусили.       — Что опять за разговоры?! Ершов, и ты туда же?! — снова обратила на них внимание Рина.       Закатив глаза, единственное, что Илья бросил Ване и Паше перед тем, как отвернуться, это было:       — Идите на хуй.       Это лишь снова рассмешило троицу.       — Ой блять… Арлеев, конечно, кадр, — усмехнулся Ваня.       — Да уж! — согласился, всё ещё улыбаясь, Паша. — Не, ну ты, конечно, зверь, первый день только, а ты уже кого-то склеил.       — Да это была Катя! Она сама предложила! — Ваня сказал это с нескрываемой гордостью.       Илья начал переживать за своего друга и позвал его снова:       — Артём! Артём!       С красными щеками и поникшим взглядом он повернулся к нему.       — Я тебе объясню, что это такое после уроков, ладно?       — На практике? — с ухмылкой спросила Вера.       — Вера блин! — Илья закатил глаза. — Не опускайся до их уровня, пожалуйста.              После урока, уже на третьем этаже в коридоре, Илья сидел на лавочке рядом с окном и тихо объяснял Артёму, что же такое минет. С каждым его словом глаза блондина становились всё больше и больше, а Вера отвернулась, закрыв рот рукой, чтобы Артём не видел, как её это забавляло. Маша же, зная эту информацию уже давно с просмотренных ресурсов, слушала всё равно внимательно, потому что это говорил Илья. Единственное, что она успела подумать — это было: «Хотела бы и я так удовлетворить Илюшу…»       В скором времени подоспели Ваня и его компания, которые сразу после урока выбегали покурить на аллею. Артем сразу почувствовал неприятный запах дешёвых сигарет, которым несло от них за километр.       — Че, Ершов, объясняешь бедному Арлееву, что такое отсос? — усмехнувшись, спросил Ваня.       — Бля, Арлеев, у тя че, инэта нет, или у тя какие-то специфичные вкусы в порнухе? — снова напала на него Аня.       — Может, он на каннибализм дрочит, — усмехнулся Паша.       — Блять, ну не все такие умные, как вы! — огрызнулся Илья.       — Ершов! — вдруг подошла Полина. Паша сразу напрягся и отвернулся.       — Че? — спросил Ершов.       — Ты купил чай для Левина?       — Да, — Илья наклонился к портфелю, который стоял у него в ногах, расстегнул его, и показал наполовину коробку.       — Дай посмотрю, — с милой улыбкой попросила Поля и протянула руки.       — Гляди, чтобы Левин не спалил раньше, — он достал коробку полностью.       Это была подарочная красная коробка с различными вкусами. Там хранились внутри пакетики в треугольниках со вкусом и Пина Колады, и шоколада, и с черникой и лавандой, и много других. Все склонились читать про вкусы чая, даже Ване и его компании стало интересно.       — Вау! Сколько разных вкусов! — восхитилась Полина.       — Да-а-а, блин, я сама бы хотела попробовать! — восхищалась другая одноклассница.       — Бля, почему пива нет с такими вкусами? — возмутилась Аня.       — Да фу блять, нужно пить настоящее горькое пиво, а не шлак какой-то! — высказался Паша.       Илья всё это время смотрел на вход, боясь, что Левин придёт раньше времени.       — Бля, отдайте уже, всё, хватит, — волновался Илья.       — Не, ну круто! — Полина протянула ему обратно коробку. — Надеюсь, ему понравятся пирамидки.       — Я вообще думала, что ты листовой купишь! — вдруг встряла та самая Нурминская.       — Я не ебу, какие хорошие листовые. А этот маме дарили — ей понравился.       — Да ладно, я думаю, нормально! Главное, что мы вообще вспомнили! — поддержала Илью Маша.       — Мне вот вообще похуй на чай, лучше пива попить, — высказался Паша.       — А кто будет дарить? Может, Галльярд? — ехидно ухмыльнулась Полина.       — Блять, может, ты лучше? — огрызнулся тот, наконец просмотрев на неё.       — Да пускай Ершов дарит, — начал злорадно Ваня, — он же терь староста, так что пускай все удары принимает на себя.       — А может ты? Ты же всё равно хотел быть старостой, — Илья снова начал злиться.       — А может ваще Сперманская? — ухмыльнулся Галльярд.       — Схуяли я? — скривила губы она.       — Не знаю, ты вроде красивая сегодня, жалко, конечно, что не в короткой юбке, — не унимался Паша.       — Да ладно блять, похуй, давайте я подарю, — вздохнув, согласился все-таки Илья, убирая чай в портфель, всё ещё смотря в сторону и следя, не шёл ли Левин. — Он всё равно меня не любит.       Когда он заметил, что Левин уже поднимался на этаж, Илья сразу тяжело вздохнул, а сердце ушло в пятки. Да и многие так же испугались, ведь так давно не было уроков с Левиным, и они уже успели отвыкнуть от них и снова боялись его, как в первый раз.       Они все тихо с ним поздоровались, когда он шёл в кабинет. Левин лишь слабо кивнул им в ответ и пошёл к себе.       Сглотнув, Илья сказал тихо, чуть ли не трясясь от страха:       — Нет, блять, давайте кто-нибудь другой.       — Я могу, — предложила Маша.       — Ещё не хватало, чтобы готка дарила! — ахнула Нурминская.       — Блять, если такая умная, то сама иди и дари! — огрызнулся Илья.       — Ершов, ты че, зассал? — усмехнулся Ваня. — Ты дал слово уже, всё блять, не сливайся, как крыса ебаная.       — Я не давал слово! — возмутился тот.       — Бля, всё, Ершов, ты согласился, так что ты и даришь! Пойдёмте в кабинет уже, а то Левин не за чай, а за опоздание двойки наставит! — позвал всех Иван, и все пошли в кабинет, оставив одних Илью, Веру, Машу и Артёма.       — Давай все-таки я подарю? — хотела все помочь Маша.       — Да не, ладно… Я реально как ссыкло какое-то. Я выбирал, я и дарю.       — А тебе все хоть перечислили? — поинтересовалась Вера.       — Вроде все. По крайней мере, те, за кого я боялся, что не перечислят, кинули. Всё, ладно, пойдёмте.       И на ватных ногах Илья со своей компанией пошли в кабинет. Все почти спокойно ставили свои портфели по местам, а Илья все больше задыхался от и так душной атмосферы кабинета. Сердце прыгало в груди, как птица вырывалась из клетки, руки тряслись, и он никак не мог успокоиться.       Когда все расселись, Ершов остался стоять, опершись одной рукой на парту.       — Ну что, дети… — хотел начать Левин, но, подняв глаза на учеников, его взор сразу упал на Илью. — Ершов, а ты что стоишь? Так хочешь выйти к доске?       — Нет, не в этом дело… — Илья тяжело вздохнул и выпрямился. — В общем… — он прочистил горло, волнение накатывало с новой силой. Ему казалось, что все видели, как он трясется, от этого становилось ещё страшнее. — Леонид Аркадьевич, дело в том… вы знаете, что мы сами не имели представления о том, кто наш классный руководитель, поэтому ничего не принесли. Но зная, кто он сейчас, мы, конечно, не могли обойтись без подарка для вас.       Судорожно Илья стал доставать из портфеля коробку, а Левин, казалось, без всякого интереса смотрел на это, сидя за своим столом. Илья понёс её на дрожащих ногах Левину, ему казалось, что он идёт вечность туда, будто это его последняя прогулка на двух живых. Молчание одноклассников давило на голову, сжимая крепкими тисками. Ершов волновался: что же он сделает с ним, если ему не понравится чай?       Видя волнение Ильи, Левин довольно и с интересом наблюдал за ним. Его забавлял страх Ершова перед ним.       Наконец, Илья положил ему на стол чай и сказал:       — В-вот…       Он хотел после этого уйти, как Левин его остановил словами, от чего мурашки пробежали по телу Ильи:       — Стой.       Илья испуганно повернулся к нему.       — Кто выбирал?       — Я-я… — взволнованно ответил он.       — Почему я не удивлён? — усмехнулся Левин. — Кто ещё, кроме тебя, догадается подарить пакетированный с ароматизаторами?       — Это хороший чай, там даже лепестки какие-то есть… — пытался тихо защититься Ершов.       — Ну сейчас попробую. Если мне не понравится, все получат двойки из-за тебя, Ершов.       Все напряглись в этот момент, но никто не мог сказать друг другу ничего — боялись.       — Можно, если что, только мне двойку? Я же выбирал…       — Нет, всем из-за такой старосты, как ты, будет поставлена двойка. И не трать лучше время и принеси мне чашку с горячей водой из моего кабинета.       — Так мы же в кабинете… — удивился Илья.       — Ершов, ты слепой? Видишь дверь рядом? Как у биолога лаборантская есть, у меня — свой кабинет. Нужно же где-то успокаивать себя и пить чай после таких бестолочей, как вы.       — Х-хорошо, — кивнул ученик и побежал туда.       Он удивился, заметив там не привычный шкаф с различными приборами и образцами, как в лаборантской биологии, а простой лакированный шкаф с чёрным пальто на вешалке, а рядом была новая раковина и чистый деревянный стол с аппаратом на нём для наливки горячей воды и чашкой, помытой до белизны. Удобный мягкий черный стул из ткани со спинкой располагался рядом со столом.       Илья почесал затылок и удивился: «вот это привилегии…» Дальше, уже не медля, он быстрее налил горячей воды в чашку и быстрее понёс к Левину. Он не услышал ни единого писка от одноклассников, ведь они тоже судорожно ждали приговора Левина.       Когда Илья вошёл, учитель уже достал пакетик с чаем из коробки, распаковал упаковку и рассматривал треугольный пакетик. Ершов поставил чашку и хотел удалиться, как Леонид его остановил снова, оторвавшись от пакетика и посмотрев на ученика:       — Ершов, я разве разрешал садиться?       Он молча встал, заведя руки за спину, и смотрел на Левина.       — Хм… На удивление, тут и вправду есть полноценные листья, видимо, ещё и сама лаванда, даже кусочки вроде черники в заявленном чае с этой ягодой присутствуют. Неплохо. Пахнет… — он осторожно понюхал пакетик, — …черникой и лавандой — неудивительно. Что ж, попробуем.       Он медленно опустил пакетик в горячую воду. Все боязливо смотрели на то, как Левин совершенно спокойно его макает в чашку. Потом он остановился и снова просто смотрел на неё. Сердце всех билось в один бешеный такт, и, казалось, что даже Леонид это слышит.       — Написано, что нужно подождать три минуты. Ждём.       Целых три минуты ждать, просто молча! Это было невыносимо! Время, казалось, шло ещё медленнее, и все сидели, как на иголках, а Илья вообще стоял и смотрел то на одного, то на другого с неподдельным страхом в глазах. Сам Левин знал об этом и забавлялся внутри ещё больше, но виду не показывал. Он всё смотрел на пакетик и даже не поднимал глаз на своих учеников.       Когда три минуты прошло, он наконец-то отпил глоток из чашки. Сердца всех снова шумно забились в ожидании приговора. И вот, немного снова помолчав, он все-таки сказал:       — Неплохо, — поставил чашку. — Так уж и быть, Ершов, двойки не получишь ни ты, ни твой класс.       Все облегченно и даже радостно вздохнули, и сам Илья смог спокойно выдохнуть.       — Что вы радуетесь? Вам предстоит новая тема, а следом и решение новых примеров у доски. Ершов сегодня не пойдёт к доске, достаточно настрадался, наверное. Что стоишь-то, кстати, как дурак? Ты все-таки хочешь решить какой-нибудь пример с прошлого года?       — Н-нет! — испуганно чуть не прокричал Илья и быстрее побежал к месту.       — Спасибо, кстати, — усмехнулся тихо Левин и принялся объяснять новую тему.              Наконец-то 45-минутная каторга закончилась, и ученики уже реально спокойно смогли выдохнуть, выйдя из кабинета. После такого стресса многим нужно было покурить, расслабиться, но ещё больше хотелось есть, и, к счастью, наступила именно та самая большая перемена, на которой можно было хорошо пообедать. Если некоторые пошли покурить, то Илья, Вера, Маша и Артём решили сначала зайти в столовую, как обычно. Илье в частности нужно было хорошо поесть, чтобы восстановить потраченные нервы.       Но не успел он отойти до конца от испытанного стресса, как его окликнул тот самый голос, от которого всегда шли мурашки:       — Ершов! Стоять!       Снова он, Левин… Илья остановился с испуганными глазами. Его компания только на пути заметила, что его нет, и остановилась поодаль, глядя в его измученный взор.       — Да, Леонид Аркадьевич? — обернулся он.       — Почему стенд ещё не готов? — спросил своим властным голосом учитель.       — Я ещё не успел ничего распечатать… — сглотнул Илья. — Но я уже узнал, кто в какой секции предпочитает быть.       — И кто в какой? — поинтересовался Левин. Илья думал, что ему доставляет удовольствие его мучить.       — В спортивной — Киров, Галльярд, Леонова…       — Ну, это неудивительно.       — В художественной — Пальцева, Нурминская…       И когда он перечислил все секции, Левин спросил:       — Почему твои подруги ни в чем не участвуют? И кто заместитель старосты?       — Ну, они не захотели… — опустив взгляд, признался Илья. — А заместитель — Артём.       — Снова не удивлён. Поставь Сперанскую и Левину в программирование к Арлееву, пускай учатся, да и там одни дурачки, типа Пружинова. Его убери оттуда, кстати, он просто там в майнкрафт поиграть хочет.       — Что? — изумился Илья. — Но они не хотят…       — Мне неважно. Если что, им поможешь, — отрезал Левин и ушёл от Ильи, видимо, в столовую, оставив парня в недоумении.       — Что? Что он тебе сказал? — сразу подбежала Вера и спросила.       — Вы все в секции программирования, — со страхом в глазах сообщил Илья.       — Что?! — изумились в один голос они.       — О, круто! — обрадовался Артём. — Теперь мы ещё больше времени будем вместе проводить! Наконец-то хоть не один Пружинов, который просто в кубики играл на компьютере…       — Его, кстати, там больше не будет, — сказал и об этом Илья.       — Да мы же ничего не понимаем в этом! — возмутилась Вера.       — Придётся научиться, — пожал плечами Илья.       — Я, если что, помогу, не переживайте! — поддержал Артем, но девушки выглядели всё ещё подавленными.       — Простите, я сказал, что вы в этом не шарите… — оправдывался Илья.       — Да чего уж поделать-то… Мы поняли, что не ты виноват.       — Ладно… Пойдемте что ли поедим? — пытался отвлечь их Артём.              Вот, они снова оказались в той самой столовой школы — единственное место для отдыха от учебной суеты и расслабления после напряжённых уроков, хоть здесь и пахло подгоревшей кашей, смесь запахов гречки и пирожков могла вызвать рвоту, а перегоревшие лампочки делали столовую более ужасающей. И несмотря ещё на то, что кафельный пол был давно протерт от миллиона обуви, бывающей здесь, грязные столы никто не убирал, а шум орущих первоклассников резал прямо по ушам. Что уж говорить об очереди, которую надо отстоять чуть ли не всю перемену, чтобы купить маленькую круглую пиццу, но которая радовала абсолютно всех и вдохновляла на ответы на уроках (ну, или по крайней мере, давала возможность успокоиться и почувствовать хоть какое-то удовлетворение).       Вот и Илья с Верой, Машей и Артёмом встали в эту долгую очередь, в которой стояли абсолютно все слои общества. Даже такие, как Кристина и Рома, закрывая глаза на достоинство, питались в этом отвратительном месте, как считали они, рядом с такими отродьями, как, например, компания Ильи, которые были позади них.       Зато Вере очень нравилось видеть перед глазами широкую и красивую спину Ромы, скрытую под синим пиджаком, цвета которых менялись то на оттенки серого, то на оттенки чёрного и синего ежедневно.       Илья и его компания были пока что последние в очереди. Ну, это пока…       — Ох, привычная очередь… Когда-нибудь поварихи будут быстрее работать, но это уже будет другая история, — возмутился Илья.       — Это точно, — еле-еле оторвала взгляд от прекрасного вида спереди Вера.       — Вы что будете? — поинтересовался Артём.       — Пиццу, наверное, как обычно, — предположил Илья. — Че тут ещё нормального может быть?       — Явно не недоваренная гречка, — усмехнулась Вера. Уже в этот момент начала продвигаться очередь и налетать за их спинами другие школьники.       — Иногда она бывала и переваренной… — отметил Артём.       — Да, её как будто держали целый час в кастрюле, — согласился Илья.       — Какой кастрюле? Там не кастрюля, а целая бадья! — усмехнулась Вера.       В это время Кристина слышала, о чем говорят люди позади неё, и решила высказаться Роме с отвращением:       — Бичи действительно тут берут гречку? Единственное, что тут можно брать, это пирожки с клубникой.       — Я не уверен, что у них бы хватило на них денег, — ухмыльнулся Рома.       В столовую наконец-то подошла прокуренная компания Вани. Увидев очередь, они, конечно, обалдели, остановившись на входе с глазами по пять копеек. Но Паша, немного оглядевшись, нашёл способ выкрутиться, заметив своих одноклассников:       — О, Сперманская! Спасибо, что заняла нам! — крикнул он ей и потащил за собой за руку Сашу, она — Ваню, и все остальные пошли за ними следом.       — Эм… — удивлённо смотрела на них Вера, присоединяющихся к их компании и расталкивающих возмущённых людей позади.       — Вообще-то… — начал Илья с сердитым взглядом.       — Тс-с, — попросил Паша, показав пальцем: «тихо». — Че ты не можешь по-братски выручить?       — Мы не братья, — с отвращением ответил Илья.       — Ну не ты же мне занимал, а Сперманская, — ухмыльнулся он и посмотрел на неё ехидно. — Да, Сперманская?       Неожиданно на них обернулись Рома и Кристина, посмотрев с нескрываемой неприязнью. Только Паша хотел что-то сказать, как вдруг Ира выкрикнула, пробираясь к блондинке:       — О, Кристина, привет! Тебе купить что-нибудь?       — Боюсь, у тебя денег не хватит, чтобы позволить мне купить что-нибудь, — злорадно проговорила она. — Но так уж и быть, можешь со мной постоять.       В это время Галльярд и Борисов смотрели друг на друга злобно. Их ненависть друг к другу витала серым облаком, между ними будто промелькнула злостная гроза, которая никак лучше показывала их злость друг к другу, и гром послышался аж с улицы. Это была будто игра в гляделки, но до прожигания дыры друг в друге.       Если бы очередь не продвинулась, и Роме не пришлось бы пройти дальше, они бы сверлили взглядом друг друга вечно.       — Эй, Галльярд! Ты че будешь-то? — вывел из своих мыслей Галльярда об убийстве Борисова Ваня.       — Да хуй знает, может, пирожки с капустой… А ты? Как всегда пиццу?       — Да, конечно! Ты же знаешь, я её обожаю! — радостно заявил Ваня. Он действительно очень любил пиццу, и даже просил маму приготовить такую же маленькую, как в столовой. Но ему показалось, что такой, как здесь, даже мама не может приготовить. Он не знал, что не так: то ли дело в солёных огурцах, то ли не в том сыре…       — Слышь, а в очереди не та стоит, с который ты сёдня в туалете зажигал? — спросила Аня, указав в конец очереди.       — А, эта вампирица, — усмехнулся Коля.       — Да, это она, — Ваня посмотрел на неё и от скользнувших воспоминаний в голове пошлая ухмылка появилась на его лице.       — Кстати, Арлеев, — снова отвлеклась на него Аня, — а ты ведь ещё не знаешь даже, что такое куни, да? С чем бы ты это сравнивал? Тоже с поеданием людей, или ещё с чем-то?       Артём снова покраснел — конечно, он этого не знал. Илья закатил глаза и шёпотом спросил Веру:       — Вера, почему ты их не прогнала?! Они щас весь аппетит испортят!       — Да я не знаю… Я чё-то затупила… — смущённо, опустив взгляд, сказала Вера.       — О, тут эта, твоя армянка, Вань! — указал на неё Паша для Вани. Сюзанна стояла с Борисом впереди Ромы и Кристины.       Ореховые глаза Ивана сразу блеснули, и он машинально поправил поло и выпрямился. Но она так и не обернулась в его сторону ни разу. Даже когда покупала пирожок с клубникой, она не посмотрела по сторонам и прошлась к столу с гордо поднятой головой, скрываясь вдали. Ваня, конечно, немного расстроился, но не подал виду, присоединившись к разговору своих друзей, которые и так всё поняли.       Под тупые шутки своих одноклассников Вера, Илья, Маша и Артём почти дождались своей очереди. Была уже очередь Борисова.       — Два пирожка с клубникой, — протягивая две сотки, попросил он.       — Зачем ты берёшь ещё этому Максиму? Он мог бы и сам купить, — раздражённо хмыкнула Кристина.       Это услышал и Паша и чуть не обомлел от услышанного. Ему ещё и покупают еду… «Брат что, продался им что ли?» — гадал он, но не стал пока это высказывать своим друзьям. Нужно было дождаться, когда эти буржуи уйдут.       После того, как Кристина купила самый дорогой сок с пирожком с клубникой, настала очередь Веры. Она приготовила уже 40 рублей из монеток и, протягивая деньги, выпалила:       — Пиццу!       Пересчитав мелочь, массивная кухарка с красной помадой грозно сказала:       — 60 рублей.       — Что? — удивилась Вера. От этой новости у неё будто сердце упало и разбилось об этот кафельный пол.       — Не хватает 20 рублей.       — Но в прошлом году она стоила 40…       Вера посмотрела в сторону и увидела усмехающуюся Кристину, которая, видимо, не успела до конца уйти и решила позлорадствовать нищим ученикам, ведь ей рост цен был ни по чём. Этот надменный взгляд Веру так вывел из себя, что она уже сжала кулаки, и она даже не услышала, как кухарка сказала о том, что сейчас везде цены растут, как вдруг…       — Вот ещё 20 рублей, — протянул кухарке две монеты по 10 рублей Паша, встав рядом с Верой, загородив Кристину.       Кухарка пожала плечами и приняла деньги. Вера же уже с удивлением и распахнутыми глазами смотрела на Пашу.       — Почему ты… — начала спрашивать Вера, принимая пиццу от кухарки и всё ещё глядя на Пашу.       — Потом отблагодаришь, — перебив, подмигнул он и повернулся уже к кухарке, протягивая ей оставшиеся деньги: — А мне один сырник.       Ради того, чтобы помочь Вере, он остался без того, чего он реально хотел… Вера, конечно, не вспомнила, как он говорил, что хотел пирожок с капустой, но всё ещё изумленная стояла на месте, в руках пицца, а взгляд на Паше. Пока её не вывел из раздумий Илья:       — Вер, иди, займи место! Блять, Галльярд, ты специально оплатил ей, чтобы побыстрее очередь пройти и занять стол?       — Конечно, жрать хочу пиздец, — усмехнулся он, и Вера, уходя, услышала это. Она решила принять это за действительную причину.       Вера заняла столик и к ней скоро наконец-то присоединились её друзья. Поодаль их стола где-то сидел Галльярд и ждал своих друзей, с удовольствием поедая сырник аж руками. Вера же ждала своих друзей для начала трапезы.       — Ох, как же выматывает эта очередь, — присаживаясь, высказался разъярённо Илья. — Не было бы этих богатых учеников, было бы у нас в школе намного лучше.       — И что же ты предлагаешь? Убить их? — усмехнулась Вера.       — Вообще, звучит, как хорошая идея, — ехидно ухмыльнулся Илья, отрывая пиццу от упаковки.       — Илья, не надо… Тебя же могут посадить в тюрьму! — с опаской высказалась Маша.       — Блять, я же не серьёзно… наверное… — издевался тот.       — Надеюсь, пицца стоит своих денег, — решил перевести тему Артём, — и они ввели новых ингредиентов, иначе я не понимаю такого огромного роста цены на нее.       — Это Россия, че ты хочешь? — Илья не мог не высказать свою позицию. — Если все повышают цену, то даже в школах она взрастет, невзирая на то, что у учеников банально нет денег. Либо платите, либо умрите — такова позиция, видимо.       — Согласна, — откусывая пиццу, сказала Маша.       — Ну ведь должно же быть какое-то снисхождение к нам… — расстроенно сказал Артём.       — Скажи это нашему директору, — с отвращением сказала Вера.       — Знаете, погода сегодня так и не улучшилась… — Артём решил снова сменить тему, поняв, что эта тема опять какая-то грустная.       Когда Илья начал поддерживать тему про погоду, а Маша влюблёнными глазами смотрела на него, Вера начала оглядываться по сторонам, ища единственного человека — Рому. Он и его компания сидели поодаль, за новыми столами (которые либо же были специально отведены для них, либо же они просто успели вовремя занять), ели лучшие пирожки с клубникой и оживлённо о чём-то разговаривали. Рома был красив, даже когда ел: с прямой спиной, задернутой головой и сверкающими янтарными глазами. Особенно его глаза горели, когда он смотрел на Кристину, которая сидела рядом с Максимом. С ним ещё сидели Сюзанна и Борис. Напротив Кристины сидела Ира и будто следила за ней, ни единого слова не проронив за всё это время — её будто не замечали, но её это устраивало, ведь она была с любимой Кристиночкой.       «Да что же в ней такого»… — гадала Вера.       Рядом с ними сидели за другим столом учителя, и за одним столом ели макароны под каким-то соусом — директор (снова с прекрасной укладкой), Зоя Хасановна и Левин, как всегда с чашкой чая. Видимо, им специально отдельно готовили какие-то блюда, чтобы они-то были удовлетворены.       И наконец, рядом с Верой была компания Вани, где Паша снова на что-то сердито жаловался Ане и Ване, активно жестикулируя и уже, видимо, доев свой сырник, пока сам Ваня смотрел тоже в сторону стола Ромы, но, видимо, на ту самую Сюзанну, пытаясь хоть как-то зацепить её взгляд. Но как попытки Веры, так и попытки Вани, были тщетны.       — Вер, алё! — позвал её Илья.       — А, че? — отозвалась она.       — Что ты думаешь по поводу создания рок-группы? Будешь играть на гитаре? Ты же вроде умеешь.       — Д-да, но… — застеснялась она. — …я уж давно не играла, да и на электронной даже не пробовала…       — Ну ниче, будешь учиться заново! Надо, Вер, надо! Артёма, например, я отправил на барабаны учиться! Ты пойдёшь ведь, верно?       Снова Илья со своими странными идеями, которые Вера уже знала, как облупленные, а вот Маша восхищалась так, будто слышит их в первый раз.       — Я-я не знаю… — взволнованно ответил Артём. — Надо будет у дедушки спросить…       Вдруг все обернулись на громкий плач, превращающийся будто в сирену, первоклассника, одетого в дорогую форму. В это время ржали на всю столовую компания Кирова.       — Блять, че эти долбоебы творят, а… — удивленными глазами смотрел на них Илья.       Коля, улыбавшийся, как дурачок, и, видимо, гордый за свой поступок, нес порцию супа и второго этого первоклассника для своей компании. Пружинов провернул это воровство, видимо, пока классная первого класса ушла куда-то. Он поставил грубо суп Паше, так, что половина вылилась на стол, а второе — Ване.       — Блять, сука, а-ха-ха! — смеялся Паша. — Ты сука мог аккуратнее, а?       — Животные… Причем здесь вообще первоклассники… — возмутилась и Вера.       Конечно, это не могли не заметить компания Ромы, и он, грозно встал из-за стола и начал громко кричать с другого конца столовой компании Вани, пока Коля брал столовые приборы:       — Вы че вообще творите, ублюдки?! У вас вообще совесть есть, красть у первоклассника?! Настолько бедны, что опускаетесь до такой низости?!       — Слышь блять! — Паша сразу среагировал, заорав, и тут же вскочил с места, уронив стул от такой резкости. — А разве ваше родаки не низко пали, сами же крадя из бюджетов города ради своих ебаных бизнесов?!       Первоклассник от криков даже замолчал и с интересом наблюдал за сценой, хоть и не понимал, о чем идёт речь.       — С чего ты вообще взял, что люди крадут деньги, а не зарабатывают?! Ты, видимо, другого способа не знаешь, да?! — подначивал Рома.       — Ах ты ж сука! — Паша хотел налететь на него, как вдруг Илья, который поймал грозный взгляд Левина на себе, резко побежал к нему и схватил его, остановив.       — Тихо, тихо, Паш! — попросил Илья его.       — Что, только кулаками можешь решать дело, да, Галльярд младший?! — с усмешкой прокричал ему Рома. — Да ты даже этой фамилии не достоин!       — Сука-а-а! — разъярённо прорычал Паша и вырвался со всей силы из хватки Ильи, и только он почти дошёл до Борисова, как перед ним появилась Зоя Хасановна.       — Так, Галльярд, успокойся сейчас же! — попросила она. — Ты что тут развёл?! Ещё и материшься на всю столовую! Совсем обалдел?!       — А че эта мразь выёб… выпендривается?! — всё кричал Паша, прожигая взглядом ухмыляющегося Борисова позади Зои.       Максим в это время взволнованно смотрел на брата, взявшись за голову. Ему было одновременно и стыдно за Пашу, но в то же время он и понимал его…       — А ничего, что вы украли порцию ребёнка, не?! Вообще не смущает?! — уже и Зоя начала жутко злиться.       — А ху. почему нет, а?! Да этому жирному ничего не будет от того, что он не пожрет, он себе и новый обед купить может! А нам, нам! Простым людям не на что жрать! Че ему, жалко что ли поделиться?! — злость кипела в крови Паши.       — Ты мог бы попросить тогда, раз так хотелось его порцию!       — Да эти ё… грёбаные жиды не знают о понятии «делиться»! — всё огрызался Паша.       — Видимо, стоит вызывать твоих родителей, Галльярд, раз ты у нас такой «борец за справедливость»! Поговорим с ними! — уже пригрозила Зоя.       — Ладно-ладно… Не надо родителей… Щас я верну порцию, — отведя взгляд, расстроенно согласился Паша.       Быстрым шагом, теперь ещё и обиженный, что он проиграл этот раунд, он злобно взял суп и чуть ли не кинул в первоклассника, поставив грубо на стол тарелку. Настолько жёстко, что весь суп по итогу разлился по всей поверхности. Первоклассник снова начал ныть из-за супа, а Паша злобно сел на место Коли, трясясь от злости. Коля принёс же первокласснику второе, но аккуратно и испуганно поднес к нему тарелку.       — Пиздец блять… Ваня, хули придумал это ты, а мне пришлось отдуваться?! — скрипя зубами, грозно спросил Паша, сомкнув руки на столе и сгорбившись.       — Бля, братан, я ваще не ожидал, что ты Борисову начнёшь отвечать…       — Да надо было его на стрелу вызвать, и всё, — предложила Аня. — Так бы можно было бы ему ебало разбить.       — Да? А потом блять заява и либо на 3 года отсидка или принудительные работы за избиение средней тяжести, либо штраф в 500 косарей или условка на 5 лет за разбой, который нам припишут, чтобы засадить! Спасибо блять, не надо! — Паша знал толк в уголовном праве, и на то были свои причины…       — Ладно, давайте развеемся, может? — предложила Аня. — Давайте доеебемся до Арлеева?       Паша посмотрел туда, и его взгляд пал на Веру, которая мило улыбалась сначала Илье, а потом, почувствовав взгляд Галльярда на себе, испуганно посмотрела на него самого.       Немного успокоившись и ухмыльнувшись наконец, Паша сказал:       — А давайте, но я чур до Сперманской.       И он тут же, взяв стул, над которым стоял недоумевающий Коля, потому что его место заняли, пошёл и, поставив стул рядом с Верой, сел. Аня же подсела таким же образом к Артёму, а Ваня — к Маше, приобняв её.       Ване, на самом деле, когда-то нравилась Маша, ещё где-то в 6 классе, но когда он повзрослел и понял, что она слишком помешана на Илье, его симпатия к ней улетучилась, оставив только похотливое желание.       — Зачем вы сюда сели?! — разозлился Илья. — Мы вас не звали вообще-то!       — Я успел соскучиться по Сперманской, — с ухмылкой заявил Паша, развалился на стуле и положил руку на спинку её места.       — Прекрати уже меня так называть! — возмутилась девушка и добавила с нажимом: — Павлик!       — Так, блять, Сперманская, ещё раз меня так назовешь, и превратишься в Верунчика Сперманскую! — пригрозил Паша, зная, как ещё не нравилось Вере, как её называют. — Я и так зол, не надо меня ещё больше злить.       — А нахуя вы вообще это сделали? — не унимался Илья.       — А нахуя Арлеев читает книги? Вот такой же ответ и на это, — снова встряла Аня.       — Он делает это для саморазвития, а это была своего рода деградация, — огрызнулся Илья за Артёма.       — Ох, ебать, какие мы слова-то знаем! — усмехнулся Иван. — Блять, че непонятного? Паша уже сказал, что какого хуя жирный сынок богатых родителей жрёт такие порции, а мы нихуя. И почему бы не спиздить у него и пожрать на его деньги? Всё равно его родаки чей так же воруют, как и мы, только в ещё больших количествах.       — Причём здесь дети, Киров? — начал Илья. — Ну причём здесь они? Если он вырастит таким же, то приходите в его офис и воруйте у него сколько угодно, только вопрос: пустят ли вас туда?       — А как вам пицца? — внезапно решил перевести тему Артём.       — Бля, Арлеев, пицца, как пицца, че нахуй за вопрос? — огрызнулась Аня.       — Потому что блять с них всё и начинается, — не мог остановиться и Паша. — Если бы богачи не рождались — не было бы проблем.       — На самом деле, я соглашусь с твоей теорией… — задумался Илья.       Артему нужно было срочно придумать новый вопрос, поэтому он выпалил:       — Паш, а ты что, занимался спортом этим летом?       Артём сам не знал, почему он это сказал, и сразу смутился. Ваня, Аня и особенно Паша засмеялись опять на всю столовую.       — Хуя себе вопрос, а-ха-ха!       — Арлеев, я так и думала, что ты по пацанам! — смеялась Аня.       Вера ненароком обратила свой взор на широкие плечи Паши и его мускулатуру, которая виднелась под его серой майкой, заправленной в спортивные штаны. Как назло, он заметил её заинтересованный взгляд и ухмыльнулся, даже перестав смеяться. Девушка тут же стыдливо отвела встревоженный взгляд, и её сердце застучало, и вроде бы от стыда…       — Нет, я просто не знал, что ещё спросить… — признался Артём.       — Блять, не знаешь, о чем поговорить — молчи лучше, — дала ему совет Аня. — А кстати, тебе уже Илья показал на практике, что такое отсос?       — Блять, Леонова, заебала уже. Схуяли я должен?! Это, может быть, вы бы так сделали, а не я.       — А ты ведь вообще девственник, да? — с ухмылкой спросил Ваня.       — Вообще-то нет, — соврал Илья очень уверенно. Ему было стыдно в этом признаваться…       — Да а с кем ты мог лишиться-то? — усмехнулся Ваня. — Красотку Машу ты так и не трахнул, — он немного пальцами придвинул её ближе к себе за талию, отчего её глаза полезли на лоб.       — Почему сразу Маша? Других девушек что ли нет? — продолжал врать Илья.       Маша тут же напряглась, а Вера еле-еле сдержала смех, зная правду.       — Сперманская что ли?! — выкрикнул испуганно Паша.       — Нет! — выкрикнула она в ответ.       — Фух, слава Богу, ведь у нее должен быть первым я, — ухмыльнулся Паша.       — Чего?! — возмутилась Вера. — Да я бы быстрее дала Илье, нежели тебе!       — Ага, да, я заметил, как ты на меня смотрела восхищённо, — гордо произнёс Паша. Щеки Веры сразу залились краской. Тот это снова заметил, и его лицо расплылось в ехидной улыбке.       — Ну слушайте, кроме Арлеева никого больше не остаётся, — ухмыльнулась Аня.       — Да вы ебанутые что ли? Я не стал бы трахать парня, тем более, своего лучшего друга!       — Да а кто тогда? — не унимался Иван.       — Блин, ребят, осталось мало времени до урока… — решил снова взволнованно перевести тему Артём. — Может, пойдём в класс?       — Какой класс, ещё покурить надо успеть! — возникнул Ваня.       — Да вон, ещё отличница Пальцева до сих пор тут сидит, попивает сок, — показал на неё Паша, — так что похуй, чиллим.       — А что у вас с ней случилось, кстати? Вы же с ней хорошо общались раньше, — неожиданно спросила Вера. Она сама не понимала, почему ей стало интересно.       — Ты говорила, что нам лишь всех обсуждать, а самой-то не меньше интересно про всех, чем нам, — ухмыльнулся Паша, вспомнив её слова. — Или эта простая заинтересованность мной?       — Господи, нет, я просто так спросила, — закатив глаза, отмазалась Вера и решила перевести тему, вставая с места: — пойдёмте лучше курить? Реально времени мало осталось.       — Ладно, да, погнали, — согласилась Аня. — Э, Колян! Харэ стоять на одном месте, бери Сашу и пойдём курить!       Коля оторвался от рассмотрения того места, на котором был уже когда-то давно его стул, посмотрел на Аню и кивнул.              Когда прошли наконец два последних урока, и весь 9 «В» отмучился и пошёл по домам, то Илья и его компания ещё немного задержались в школе. Вчера судорожно Илья сделал на телефоне красиво оформленный на жёлтом фоне список принадлежавших к определенным секциям людей, а на другом — большими буквами имена и фамилии старосты и его заместителя. Оставалось только распечатать и поместить на стенд.       Им пришлось идти к завучу, к единственной владелице цветного принтера. Быстро распечатав, он поместил его в два разделения стенда под большим для плаката. Он уже наказал Полине нарисовать в понедельник плакат, посвящённый Дню Знаний, и со спокойной душой и с выполненным планом ответственного старосты шёл домой со своими друзьями.       В столовой, конечно, хорошо поесть, но домашняя еда — намного лучше. Особенно его заботливой мамы. На самом деле, он весь день думал о торте, который она обещала приготовить для него самого и для его брата в честь первой учебной недели Ильи и рабочей — для другого.       Его брат, Захар Ершов, устроился на новую работу, о которой мало пока кто знал. Теперь он был учителем в школе Ильи, потому что другого выбора у него не было.       Буквально до февраля этого года он работал разработчиком электросхем в научно-техническом центре дочерней компании одного крупного предприятия. Попал он туда совершенно случайно, ведь он не был инженером-разработчиком изначально, а всего лишь радиофизиком. Так получилось, что его отец, Григорий, который был одним из лучших хирургов государственной больницы, спас жизнь генеральному директору того самого предприятия, попавшему в аварию по своей же вине. Он настолько был благодарен Грише, что предложил взамен всё, что угодно, и тогда он попросил за своего сына, который оканчивал на тот момент физфак.       Захар, обрадовавшийся такой возможности, работал во все мочи, разрабатывая всё идеально. Он был ценным работником, но дни менялись, прошлый директор умер (снова попав в аварию, но отправился лечиться в частную клинику, где его и погубили, содрав предварительно деньги), и на его место пришёл другой директор, который лишь воровал в свой карман и ставил на должность своих людей, «по-знакомству».       Одному из его людей понадобилось место Захара, и его уволили. С таким опытом работы он бы мог всё же пойти в какой-то другой центр, если бы он не закатил скандал из-за того, что люди без знаний, а «по блату» забирают его место. Он никак не хотел подписывать уход по собственному желанию, поэтому ему вписали отвратительную причину увольнения.       Захар пытался устроиться на какую-то нормальную работу, но из-за той самой пометки в трудовой книжке его никуда не взяли. Выбора не осталось, и он пошёл работать в школу учителем, где все понимали, что уволили его нечестно, ведь знали и его, и его семью с самого детства.       Жил он до сих пор с родителями в свои тридцать лет. Илья никогда не понимал, почему он не съедет, хотя с кем, если у него даже не было девушки. Они, конечно, бывали, но химии между ними не было.       Семья Ильи вообще была полной и даже не алкоголиками, что было удивительно в их районе. Но жили они все вчетвером в двухкомнатной квартире, что было жутко неудобно. Илья жил вместе с братом в комнате и только иногда мог проводить время наедине с собой.       На самом деле, Захар не очень был и сам доволен жить с братом, да и вообще, он, честно говоря, завидовал ему. Хоть отец и помог ему с трудоустройством, но с самого детства Гриша был очень требователен и вообще хотел изначально отправить его учиться на хирурга, чтобы сын пошёл по стопам своего отца. Но даже разрешив ему пойти по той специальности, к которой Захара тянуло, он всё равно продолжал его мучить и заставлял учиться до посинения. Поэтому у Захара даже не было времени на девушек и тусовки в те университетские годы.       Пока Гриша мучил Захара, он, наоборот, успел найти себе будущую жену, опять же, на лечении в больнице — Каролину, которую он ласково называл Карлой (она никогда не понимала, почему именно так, но ей это нравилось), и от которой родился Илья. Поняв, что Захар бы не добился успехов без его помощи, он понял, что терроризировать так детей с учёбой бесполезно, и стал более лояльно относиться ко второму сыну, решив исправить свои ошибки.       Карла хоть и строже относилась к Илье, но всё равно искренне проявляла свою любовь к нему, что сам Илья, на самом деле, пока не понимал, но любил её в ответ, немного все-таки осознавая, что ему очень повезло с семьёй. Если бы он знал, что приходилось переживать его брату, который не получал столько любви от мачехи, может, он бы и больше ценил своих родителей?       После школы он сидел, ел мамин торт с кремовой начинкой и хвалил его вместе со своим братом, который пришёл на обед сюда же. Они оба любили стряпню Карлы, и уже даже Захар понял, что на новом месте работы тем более уже так вкусно не покормят, как дома.       Илья, насладившись тортом и вкусным гороховым супом мамы, от которого оставалось приятное послевкусие на языке, пошёл в свою комнату, довольный. У него оставалось одно маленькое занятие, на которое его всегда вдохновляла еда, но о котором не знал вообще никто…       Единственное, что знал Илья про своего брата — это то, что его уволили из-за грёбаных буржуев. Из-за этого он стал ещё больше их ненавидеть. Несмотря на то, что его брат иногда бесил его, он всё равно переживал за Захара. И больше брата Илью раздражала несправедливость в этом мире! Если бы не Артём, он бы мог говорить об этом вечно. Поэтому этот случай и, как сейчас он помнит, борщ, вдохновили его на кое-что…       Вместо папок с порнографией, на старом компьютере в учётной записи Ильи хранилась схема с расписанным планом действия, которые он придумал сам и собирался когда-нибудь кому-нибудь рассказать и выполнить в действие. Это был подробный план уничтожения всех богатых людей из этого района, а затем и из России. Он относился к этому очень серьёзно. Даже слишком…