Атака в Российской Школе

      Именно в этот день, будто понимая настроение учеников, небо тоже загрустило, ведь тёмные тучи затянули район, намекая на то, что скоро заплачут, как и сами ученики, словно это был знак никуда не идти.       Тем не менее, строгие родители и родители, которые просто страдали от похмелья и хотели хоть немного побыть без раздражающих отпрысков, гнали чуть ли не за шкирку своих детей на линейку. Они как будто сами не знали, что это скучный час, за представлением которого следят лишь только первоклассники.       Выбора не было, все пошли на первое сентября. И вот, крепкие друзья — Илья Ершов, Вера Сперанская, Маша Левина и Артём Арлеев — пришли самыми первыми на узкую аллею немного подальше школы, заросшую массивными деревьями, чтобы покурить сигарету перед монотонным часом ненужного концерта.       Илья и Вера больше всех обожали метал и были самыми тру-металлистами, одетыми в футболки с любимыми группами: Илья — с «Motionless in White», Вера — с «Ice Nine Kills». Они оба не чаяли души в металкоре, это был их любимый жанр. Конечно, они слушали и хеви-метал, и даже дэт-метал (Вера вообще два года назад была фанаткой грайндкора, но Илья, сколько бы не пытался, так и не смог воспринять этот жанр), даже альтернативный рок им заходил, но вот металкор пришёлся больше всего по душе. Хоть они вообще и были единственными металлистами в школе, ведь, к сожалению, с каждым поколением становится всё меньше людей, слушающих такие жанры музыки, но они не собирались следовать моде, ведь рок и метал были действительно тем, что им очень нравилось слушать и было отдушиной после тяжёлых учебных дней. Их такое предпочтение в музыке, скорее всего, появилось из-за того, что их старшие братья тоже слушали такую музыку, но когда это было модно.       Маша любила готик-рок, и она даже выглядела, как типичная представительница уже почти умершего движения: ошейник, кружевные чёрные кофта и брюки, ботинки со шнуровкой и на платформе; на губах была чёрная помада и яркие подводки. Её любимые группы были: «Evanescence», «Within Temptation» и «Lacuna Coil» — вообще, она была фанаткой больше женских голосов. Маша пыталась полюбить металкор, который так любил Илья, но ей было тяжело: слишком грубые голоса и режущие слух крики.       Хотя она говорила Илье и Вере, что она тоже слушает те же самые группы, что и они. Нет, не для того, чтобы влиться в их компанию, ведь и так бы готка в любом случае проводила время бы с металлистами (ей бы просто не с кем больше было бы общаться). Она просто очень хотела нравиться Илье, поэтому и пыталась послушать металкор, ведь если бы его любила только Вера, она бы не стала. Просто она питала искреннюю любовь к Илье, восхищалась его длинными волосами, в которые она когда-нибудь бы хотела зарыться рукой, его идеальным лицом, грубым голосом, серьёзностью и тихим смехом в нужный момент, но он не обращал внимания на неё. Илья был для неё всем, и она сама не понимала, почему. Каждую ночь она думала о нём, писала в дневник моменты, когда он на неё посмотрел, как посмотрел, что ей сказал сегодня, и, вспоминая каждую деталь, его яркие зелёные глаза, она горела изнутри. Она ждала первое сентября лишь потому, что будет снова видеть Илью каждый день, ведь Илья почему-то виделся с Верой летом чаще, чем они собирались всей компанией…       Илья действительно хотел больше проводить время с Верой. Он не задумывался над тем, нравится ли она ему или нет, просто ему больше было по душе общаться с ней. Наверное, потому, что она говорит намного больше Маши, и по характеру была больше похожа на него самого. Конечно, он не был таким вспыльчивым, как она, но мог поорать, если его достать.       Хотя удивительно, что Илья никогда не обращал внимания на внешность Веры, ведь она была, как минимум, красивой. Конечно, она не была такой же красоткой, как мисс школы Кристина Романова, которую хотели абсолютно все (даже Илья о ней задумывался), но, тем не менее, у неё были большие зелёные глаза, тёмные брови (в отличие от красотки школы), но маленькие губы и прямой нос, немного длиннее обычного, а его кончик смешно двигался, когда она разговаривает. Этим летом она сильно похудела (чего Илья почему-то не заметил), и наконец её фигуру можно было назвать худой. Никто не знал, на каких жёстких диетах она сидела (Илье она не рассказывала, а Маше и подавно), и как она хотела бургеров из Мака, но, тем не менее, она постаралась.       Как ни странно, Илья её тоже не привлекал, но она понимала, что Маша считает её соперницей, ведь её любовь замечали все, кроме самого Ильи. Наверное, она воспринимала его больше, как своего брата, ведь они внешне даже были похожи, у них даже цвет и структура волос были одинаковые. В этом она убеждалась каждый раз, когда смывала свой броский макияж: чересчур подведенные полностью глаза с длинными стрелками, чёрные брови и тёмно-коричневая помада. Ей было не лень вставать в пять утра, чтобы каждый раз приходить с таким макияжем в школу, за который каждый раз отчитывали её учителя. Но ей так больше нравилось, тем более, она так выделялась среди серой массы и больше была похожа на металлиста.       Как оказался отличник-Артем, который слушать мог лишь альтернативный рок из всех групп, которые они предлагали, среди этой компании, никто не понимал. Может, дело было в том, что они просто все общались с детства, или в том, что им было его просто жалко, никто не знал. По крайней мере, про эти две причины думал сам Артём, но тем не менее, ему нравилось в их компании. Хоть и большее время они обсуждали какие-то незнакомые ему песни, ему было комфортно с ними.       На самом деле, Илья считал Артёма своим хорошим другом, который всегда поддержит и выслушает. Маше и Вере тоже нравилось с ним общаться, ведь ему можно доверить любую тайну и вылить все, что в голове (Маше особенно нужно было кому-то прожужжать все уши про Илью, и она доверяла это только Артёму). Они его ценили и были рады, что у них есть такой друг, как Артём, хоть он об этом и не подозревал.       И вот сейчас лучшие друзья стояли вчетвером и курили сигареты. Конечно, Артём не курил, он вообще даже не пробовал алкоголь и не хотел. Маше же не очень нравилось курить поначалу, но она закурила, потому что Илья тоже закурил, и уже успела привыкнуть.       Вера и Илья же закурили по глупости, ещё два года назад. Они думали, что жизнь очень сложная, особенно, после полученных двоек по математике у строгого Леонида Аркадьевича, и купили сигареты в ближайшем ларьке, где продавали их кому угодно. Им понравилось, тем более, они выглядели крутыми, как им казалось, поэтому и продолжили. Пока они, конечно, не жалеют, потому что сигареты всё ещё помогают расслабиться.       — Вер, ну че, ты слушала новый альбом Fame on Fire, который вышел буквально вчера? — это был первый вопрос, который задал Илья, когда они встретились, и он прикурил сигарету.       — Да, конечно! Трек «Welcome to the Chaos» вообще просто пушка! Я его слушала вчера целый день! Особенно, с учётом того, что на треке присутствует Спенсер из моей любимой группы, я просто кайфую каждый раз, когда слышу его голос! — восхищённо говорила Вера.       — Да, он там круто спел, как обычно! — кивнул Илья. — А ты, Маш, послушала?       — Я… — она смутилась, особенно с того, что он обратил на неё внимание. — Я, да, послушала.       — И какой трек тебе больше зашёл? Дай угадаю: «Emo Shit»? — усмехнулся тот.       — Да, на самом деле, именно этот, — сказала она. На самом деле, ей никакой трек не зашёл, но ей нужно было понравиться Илье, она считала, что это поможет. К счастью, он всегда задавал наводящие вопросы, поэтому она с лёгкостью могла соврать.       — Не, ваще крутой альбом, — всё восхищался Илья, — теперь я знаю, что я буду слушать ближайший месяц!       — Да-а-а, я тоже!       — А как… — вдруг встрял Артём, — как кто провёл лето?       Артëм любил задавать вопросы, которые касались не только музыки, потому что он не разбирался в теме, и знал, что Маша ничего не могла сказать, и ему нужно было ей помочь.       — Да нормально, мы же виделись, — усмехнулся Илья. — Все мы остались тут, это понятно.       — А почему мы так мало виделись? — смущённо наконец-то вставила слово Маша.       — Не знаю, — пожал плечами Илья. — Мы с Верой почти каждый день пили пиво и слушали музыку.       Вера посмотрела на Машу: хоть на её лице и ничего не отображалось, но она знала, что её распирает ревность изнутри. Вере было немного стыдно перед Машей, но она не понимала, как та не могла понять, что её и Илью не тянет друг на друга. Веру тянуло на кое-кого другого, но она никогда никому об этом не говорила, даже Илье.       — А я летом прочитал всю литературу, которую нам задавали на лето. И ещё, изучал историю 20-го века и географию мира, — выпалил Артём так быстро, будто стеснялся этого.       — О, ну ты красава вообще! — вдруг восхитился Илья. — Зато будешь знать больше, чем мы, и меньше париться на уроках!       — И поможешь, если что, — улыбнулась Вера. Артём взбодрился: ему всегда нравилось, что его друзья никогда не осуждали за его тягу к учёбе, как некоторые…       — О, смотри! — вдруг послышался чей-то звонкий голос издали. — Тут эти, говнороцкеры!       А вот эти некоторые…       — Блять, нет… — заскрипела зубами Вера.       Издалека виднелась самая отбитая компания школы, новая банда этого района, которая оккупирует лавочки для бухаловок дешёвого пойла и громких вечеринок под булькающие звуки русского рэпа, воспроизведенные с телефона и их обычно пьяных глоток.       К ним подходили Иван Киров, лидер их группы и красавчик-бабник, по которому текли малолетки, Паша Галльярд, такой же бабник семиклассниц, и Аня Леонова, которая была пацанкой, одетая в чёрный спортивный костюм «Абибас», и которая передралась со многими ученицами школы. Где остальная часть их компании — было неизвестно. Это были Коля Пружинов, самый тупой из них, Саша Блузова, которая переспала с самыми красивыми из их компании и не только (даже был слух, что она спала с красавчиком школы — Ромой Борисовым), но любящая пожрать, и Ира, которая была просто Ирой. Было известно только одно: троица направлялась к ним, и все из компании друзей знатно напряглись.       — Че так разозлились, а? — подходя, засмеялся Ваня, одетый в кожаную куртку, джинсы и держа в руках сигарету. — Не рады видеть любимых одноклассников?       — Представь, нет. Молились, чтобы вас не увидеть, — злобно сказала Вера.       — Надеялись, что вас отчислили, или хотя бы оставили на второй год, — съязвил и Илья.       Троица засмеялась.       — А-ха-ха, нет, ты че, не дождёшься! — Ваня подошёл к Илье и приобнял Машу, от чего у неё застучало сердце от страха.       — О, СперМанская, ты че, похудела? — Паша подошёл к Вере, куря уже сигарету, в спортивном зелёном костюме, и сразу оглядел её с ног до головы, от чего ей стало некомфортно. Она хотела, чтобы это заметил кто угодно, но только не он.       — Да, прикинь, и харэ меня уже так называть!       — Не, ну тебе так определённо лучше, — ухмыльнулся Паша.       — Только сиськи уменьшились, по-моему, — отметил Иван, и Паша с Аней засмеялись.       — Сказал тот, кто ебет плоских малолеток? — нервы Веры уже были на пределе.       — Ну вообще-то они не все плоские, — отметил Паша, затягиваясь.       — Да вообще они у них ещё вырастут, а у тебя — даже уже не знаю, — Иван не мог успокоиться.       — Слушай, мы вообще не уверены, что у тебя в штанах, — встрял Илья, — может, поэтому ты и ебешь малолеток, потому что они ещё не видели нормальных размеров.       — Да ты даже Машу выебать не можешь, тебе ли говорить о ебле, — засмеялся Киров, прижимая Машу ещё сильнее к себе и посмотрев на неё каким-то животным взглядом.       — Просто у меня в голове не только одни животные инстинкты, как у тебя.       — А че у тебя в башке? Биографии ебаных роцк-групп? — уже встрял Паша.       — Я удивлена, что ты вообще знаешь слово «биография», — вмешалась и Вера.       — Да конечно знаю, что я, на литературу не ходил?       — Кстати, об этом, — ухмыльнулась уже Аня, — Арлеев, ну че, все книги на лето прочитал?       Она всегда любила докапываться до Артёма, и никто не понимал, почему. Особенно сам Артём, которого это каждый раз пугало, и он боялся следующих её слов.       — Н-ну д-да… — запинаясь и со страхом в глазах, ответил он.       — Бля, ну ты и лошара, летом даже из книг не вылезаешь? Твои друзья ваще тя не зовут гулять что ли? — Аня, выпуская дым, посмотрела с каким-то отвращением на Артема.       — Да нахуй он им нужен, он же даже названия их любимых групп не знает, — усмехнулся Иван.       — Дружба у нас не на этом строится, в отличие от вас, кого объединяет один и тот же вкус в дерьмовом пиве, — снова ответил ему Илья.       Ванин взгляд сместился с Ильи на подходящих людей.       — О, бля, смотрите, кто идёт! — кивнул в их сторону Ваня.       — Оооо, ебать, королева и король прямо, — засмеялась Аня.       С гордо выпрямленной спиной шли Рома Борисов и Кристина Романова. Рома был одет в дорогой синий костюм с белой рубашкой, а Кристина была в короткой чёрной пышной юбке и белой рубашке с вырезом. Её лёгкий макияж её только ещё больше красил, но вот два хвостика с белыми бантиками смутили всех. И они бы даже не посмотрели на тех, кого они считали низшим слоем общества, если бы Паша не выкрикнул:       — Бля, а-ха-ха! Романова, ты че, в первый класс собралась?       От этого высказывания даже Вера усмехнулась, хотя, на самом деле, при виде Ромы её сердце пропустило сильный удар, отдающий импульсы в мозг. Любовь к нему — и был её секрет. Она только сейчас обратила внимание на бантики Кристине, ведь первым делом она восхитилась мысленно красотой Ромы, который был словно Бог, сошедший с небес для неё. Да что уж, он был таковым для половины школы, но почему-то он ухлестывал за Кристиной. Хотя оно было и понятно: она была такой распрекрасной, что даже некоторые девочки за ней ухлестывали.       Кристина бы лишь закатила глаза на это, но Рома не смог удержаться от колкого замечания, произнесенного своим низким баритоном, от которого так дрожали колени Веры:       — Тебе повезло, что ещё твой брат не подошёл, он бы тебе надавал хороших пиздюлей за твоё поведение.       Они уже проходили мимо, даже не остановившись, поэтому Паша крикнул им вслед уже:       — А Романовой повезло, что не появилась Ира, которая не отказалась бы подергать за её детские хвостики!       — В смысле? Причём здесь твой брат? — сама не ожидая от себя этого вопроса, поинтересовалась Вера. Она еле-еле оторвала взгляд от Ромы, чтобы никто её не спалил.       — Ой, блять… — вдруг Паша тяжело вздохнул и со злости бросил докуренную сигарету. — Лучше не знать.       — Даже мне стало интересно, — усмехнулся Илья.       — Да бля, пиздец, — Паша снова вздохнул.       — Да короче, — решил начать Иван, — Макс киданул нас, его больше не интересует бухать с нами.       — Почему? — удивилась Вера.       — Он блять к ним перескочил, — пояснила Аня.       — Чего?! — и так большие глаза Веры расширились от изумления. Даже Илья так же удивился.       — Прикинь блять, — с тяжестью на сердце вымолвил Паша и достал ещё одну сигарету из пачки.       — Как так получилось?! Он же не из богатой семьи! — всё ещё не могла отойти от шока девушка.       — Вот именно, поэтому мы сами ваще не ебем, как так вышло, — развёл руками Иван.       — Может, ему настолько было с вами неинтересно? — предположил Илья.       — Ну ваще возможно, конечно, он любил пообсуждать всяких героев времени и море от ума с Арлеевым вон, — подметила Аня и снова на него посмотрела, и снова он почувствовал дрожь по телу от ужаса.       — Г-горе от-т ума… — заикаясь, поправил Артём.       — Бля, да какая разница? Кого ебет, от чего ум? — съязвила Аня.       — Да вот именно, это блять не объясняет тот факт, что он кинул нас! — выдыхая дым, злобно высказался Паша, смотря куда-то вдаль.       — Да, я тоже думаю, что это не причина, он мог бы с Арлеевым подружиться тогда, — согласился Ваня.       — Просто самое главное, как он попал вообще к ним… — недоумевала всё ещё Вера.       — Да это ещё как-то в мае началось, мы не обратили внимания просто, — вспомнила Аня.       Иван снова обратил внимание на проходящих и сказал:       — О, вон, ебучий предатель идёт.       Максим, с руками в карманах и каким-то злым взглядом на стоящую поодаль компанию, где был его брат, шёл к главному входу школы рядом с высоким Борисом, который был даже выше не менее высокого Ивана, и миловидной Сюзанной восточной внешности.       Вся компания тут же замолчала, смотря на злой взгляд Максима. Илья и Вера думали, поздороваться ли, даже переглянулась ради этого.       Но Максим сам сказал, так тихо, чтобы, видимо, Борис и Сюзанна не услышали:       — Привет…       — Привет! — ответил только приветливый Артем, даже помахав рукой. Ему тогда понравилось общаться с Максом и, не взирая на ссоры других, случайно выкрикнул радостно приветствие.       Сюзанна из-за этого обратила внимание на компанию нищих, и она посмотрела почему-то именно на Ивана, который держал руки в карманах своих не очень дорогих джинсов. Почувствовав её взгляд на себе, он поднял взгляд и заметил её большие карие глаза, которые будто с интересом посмотрели на него. Ему показалось, что от её взгляда его сердце ёкнуло, и он очень удивился этому. Он никогда такого не чувствовал прежде… Когда они прошли, и Ваня проводил взглядом стройную красавицу, Паша, который всё это время смотрел на асфальт, куря сигарету, вымолвил тихо, но грозно:       — Сука… Ненавижу…       — Кто эта девушка? — неожиданно спросил Иван, всё ещё смотря куда-то вдаль.       — Мы че блять, ебем? — вдруг вспылил Паша. — Мы че нахуй, тусим с этими ебаными буржуями?       — Армянка какая-то, — пожала плечами Аня. — О, смотрите, наконец-то наши дурачки идут!       Вот подошли и Саша с Колей. Казалось, что у Саши ещё больше выросла грудь за лето (что не могло не разозлить Веру), это было заметно благодаря её глубокому декольте, а у Коли ещё больше облысела голова.       — О, привет! — улыбаясь, поздоровалась Саша, подбежала быстрее Коли, и сразу обняла Ваню с Пашей, как-то очень тепло, а напоследок Аню уже более по-братски.       — Дарова, братаны-ы! — протянул Коля, подбежал и пожал руку всем парням, кроме Ильи и Артёма, но даже Аня.       — Че опоздали? Саша, ты опять жрала, как не в себя? — подколол Паша.       — Ну-у да, — засмеялась смущённо Саша.       — А че мы среди панков делаем? — поинтересовался Коля, указав на ребят.       — Мы не панки, а металлисты, — поправил с серьёзным лицом Илья.       — Да? А разве есть разница? — удивился Коля.       — Видимо, для них да, но я тоже разницу не вижу, — ухмыльнулся Иван.       Только хотел Илья разъяснить разницу, как следует, чтобы он на всю жизнь запомнил, как вдруг Коля удивлённо воскликнул:       — О, Арлеев! Я сначала тебя не заметил! У тебя что, новые очки? — не успел ничего ответить Артём, как Коля потянулся к нему, — я померю?       Снова он не успел ничего сказать, как Коля забрал у него очки и надел на себя.       — Ну че, как? Похож на ботана? — с тупой улыбкой спросил Коля и повернулся к Ване.       — Ты стал быть похож на Арлеева, только без женской причёски, так что да, — ответила за него Аня, и их компания засмеялась.       — Отдайте ему очки! — сообразил наконец-то Илья и грубо снял с Коли очки.       — Ну аккуратнее, мне дедушка купил… — молящим голосом попросил Артём.       — Ню акулятнее, мне фефушка купиль, — передразнила его Аня. — А ты можешь как мужик попросить, а не как мямля?       Илья отдал Артёму очки, а тот даже не знал, что ответить на высказывание Ани и просто молча надел очки и опустил взгляд расстроенно.       — О, Ира идёт, — заметил Паша и помахал ей.       — Че вы стоите рядом с этими отбросами? — сразу напала она, подойдя. — Где Романова?       — Она уже на линейке стоит, проходила тут со своим телохранителем, — ответил Паша.       Без слов, Ира пошла туда, даже не поздоровавшись ни с кем.       — Она такая странная, — высказалась вдруг вслух Вера.       — А ты типа нормальная, СперМанская? — усмехнулся Паша.       — Кстати, а че, эта дура уже прошла? — спросила Саша, не дав ответить Вере Паше.       — Ой бля-я, ты бы видела, как она была одета! — засмеялся Иван. — Как в первый класс, ей-богу!       — А блять Борисов как будто на свадьбу с первоклассницей пришёл, — отметил Паша.       — Скорее будто свою дочь Кристину в первый класс ведёт, — вдруг пошутил Илья, и на удивление все засмеялись.       — Точняк, а-ха-ха! — смеялся Паша. — Блять, какой же бесячий тип, а! Ещё сказал, что мне Макс может прописать за то, что я шучу над его дочкой!       — Да ладно? Так и сказал? — удивился Коля.       — Прикинь блять, — снова вспомнив своего брата, Паша хотел достать ещё одну сигарету, как вдруг Ваня его остановил:       — Харэ курить, наверное, надо уже идти.       — Да похуй блять, когда директор заговорит, тогда и пойдём.       — Можем вообще лучше забухать, — предложил Коля.       — Да пойдёмте уже, что, пришли так рано зря? — сказал Илья.       — Да мы ещё не всех обсудили! — воскликнула Саша.       — Да вам бы лишь всех обсуждать, — закатила глаза Вера.       — А ты типа это сама не любишь? — ухмыльнулся Паша. — Наверное, просто неприятно, что мы про Борисова такие вещи говорим?       — Меня он вообще-то тоже бесит, — вдруг сказала Вера и попыталась изобразить максимальное отвращение, скривив губы.       — Если это так, то уважаю, — кивнул Паша. — Ну ладно, хули, пойдёмте.       И они направились всей гурьбой к своему 9 «В».       — Слышьте, — по дороге решил спросить Коля, — а кто знает, кто у нас будет новой классухой?       — Боюсь, после того, как прошлая от нас сбежала аж из школы, то нам поставят самого директора, — высказал своё предположение Артём.       — Тебе как будто не в радость, сможешь аж к нему подлизаться, — вдруг опять придралась к нему Аня.       — Как бы нам не поставили Ханову, она мне не нравится, — сказал вдруг Иван.       — Че ты такое говоришь, она охуенна, — среагировал злобно Илья. Это была его любимая учительница биологии, хоть он сам предмет и не очень любил.       — Какой смысл в молодой училке, если не хочется её выебать? — вставил Паша, и его компания снова засмеялась.       — Бля, прошлая классуха была реально секс, — согласился Коля. — А кто теперь будет у нас физику вести, если она ушла?       — Хуй знает, — пожал плечами Паша.       Илья, на самом деле, знал ответ на этот вопрос, но решил промолчать… Он не хотел об этом говорить раньше времени. Единственные, кто уже знал, это его компания, и только потому, что он рассказал.       Вот они и подошли к своему классу, встав в самом конце строя класса, рядом со своей старой, каменной школой, которую все старшеклассники не хотели бы видеть ещё сто лет, но те, кто живёт не в новом жилом комплексе, всё равно проходили мимо и каждый раз испытывали то страх, то ненависть. Школа действительно только своим видом навеивала ужас в сердца школьников своей белой стеной со сползающей краской, оголявшей каменный фундамент, и то, эта белая краска уже превратилась в серую и исписанную всякими небрежными надписями с нецензурными словами. На входе была разодранная надпись «С Днём Знаний», которая висела ещё с того момента, когда поступали нынешние девятиклассники. Играли снова одни и те же детские песни, которые все уже давно знали наизусть, и от которых уже подташнивало.       На крыльцо школы наконец-то вышел директор, в новом кожаном пальто, с гладко уложенными волосами и всё такими же густыми бровями. Музыку убавили, и он, в старый микрофон, которому уже, наверное, лет десять, заговорил:       — Дорогие школьники и коллеги! Сердечно поздравляю Вас с Днём знаний и началом учебного года! Позади долгие летние каникулы, во время которых все мы успели как следует отдохнуть. И сейчас, с новыми силами мы готовы приступить к учебе и работе. Сегодня мне бы хотелось пожелать Вам…       — Ага, конечно, отдохнули мы, — прокомментировал, стоящий в линейке Паша, — сто лет бы ещё вас всех не видеть.       — В натуре, — согласилась Аня.       — А у него смотрите, новое пальто из настоящей кожи, — подметила Саша.       — А ФОК так и не построили, на который с нас стрясли деньги, — вспомнил Иван. — Вот, наверное, куда все наши бабки и уходят.       — Да, на его шубы, на хату в новом ЖК и прочее, — согласился Коля.       Вера зачем-то слушала их разговор, а Илья тем временем смотрел по сторонам и искал Зою Хасановну. Увидев её рядом с одиннадцатым классом, где были такие богатые ученики, как Кристина и Рома, Илья расстроенно сказал, оторвав от прослушивания разговоров одноклассников Веру:       — Походу Зою Хасановну поставили к одиннадцатому «Б»…       — Да ладно? — Артём тоже погрустнел.       — Ага…       — О, отлично! — встрял в разговор Иван. — Пускай с этими долбоебами мучается!       — Ну да, лучше уж пускай с ними, чем с такими, как ты — меньше нервов потратит! — огрызнулся Илья.       — А кто наша классуха-то? — поинтересовался Коля, перебив очередную ссору Ильи и Вани.       — Хуй пойми, к нам так никто и не подошёл, — сказала Аня, пожав плечами.       — Может, от нас все отказались, и никто, таких ебанутых, как мы, брать не хочет? — рассмеялся Паша, и все из его компании в след за ним.       — Бля, возможно, — согласился Иван. — А где Ира?       — Да она походу с Романовой стоит, — Паша наклонился, чтобы посмотреть. — Да, как обычно. — Ваня тоже посмотрел в ту сторону, но он выглядывал ту девушку Сюзанну с длинными тёмными волосами. Как и Вера туда обернулась, чтобы мельком посмотреть на Рому, используя Иру тоже, как причину. — А, вон, смотри Ханова её обратно к нам отправляет.       — Бля, она ещё и сопротивляется! — засмеялся Коля.       Злая Ира, которую прогнали, но из-за которой Кристина облегченно вздохнула, встряхнув ещё плечо, за которое её обнимала Ира, возвращалась к своему классу.       — Че, Ир, не дали пообжимать тебе Романову? — усмехнулся Ваня.       Ира лишь злобно посмотрела на него и встала к своей компании.       И в этот момент директор договорил свою речь и напоследок громко произнёс, что аж даже все обратили внимание на него:       — …И посвятим свои сердца знаниям!!! — и прижал руку к груди. Первоклассники патриотично повторили за ним.       Зато компания Ивана засмеялась.       — Обязательно блять, поскорее бы закончить уже этот год и свалить уже, — усмехнулся он.       — Ещё закончить бы, — с иронией вздохнул Паша.       — Да, Галльярд, тебе об этом больше всех надо париться, — язвительно встряла Вера.       — Тебе тоже надо париться, СперМанская, мало ли, я тебя буду отвлекать, — подмигнул он, а она лишь закатила глаза.       — О бля, первоклассники вышли опять читать стихи, — обратила внимание всех на двор школы Аня. — Смотри, Арлеев, там девочка, — она указала пальцем на неё, — с такой же причёской, как у тебя. Пиздец вы похожи, даже ростом.       Вся его компания снова заржала, а бедный Артём покраснел.       — Блять, Леонова, это ты больше с неё ростом, нежели Артём, — заступился Илья. Аня лишь грозно взглянула на него. На самом деле, она знала, что она самая низкая из всего класса. Даже Вера была выше её на пару сантиметров, которая тоже была невысокой, но подкалывали по поводу роста лишь Аню, и её это дико раздражало.       Почти все первоклассники зачитали стихи, и вот, дошла очередь до девочки, похожей на Артёма по мнению Ани. Она неуверенно начала:       — Папа с мамой… почему-то       Сильно… волновались.       Говорят, не спали ночь…       За меня…       И дальше она замолчала, заставив обратить всех учеников школы внимание на себя. Она ещё больше покраснела, глядя на толпу.       Рядом стояла одна из завучей и тихо спросила ребёнка:       — Ну что они делали за тебя? Вспоминай!       Немного подумав, девочка закричала случайно в микрофон:       — Развлекались!       Все средние и старшие классы засмеялись в один голос, да так громко, что щеки девочки ещё больше покраснели, и она стала похожей на помидор. Глаза покраснели, она вот-вот хотела заплакать.       — А-ха-ха, блять, Арлеев, это прямо ты в детстве! — ржала Аня. — Ты так же хуйню какую-то мелишь, выйдя к доске!       Артём ещё больше покраснел, и ему было жалко девочку, ведь он единственный не посмеялся. Даже Маша и то тихо просмеялась. Неудивительно: ведь он один понимал её… Он знал, что как бы ты не учил стих, как бы не старался, всё равно, выйдя на сцену, или даже перед классом, забудешь все строчки от дикого волнения, пробирающего до мозга костей.       — Боялись… — неуверенно закончила завуч за место девочки. И, прокашлявшись, она жестом отправила первоклассников по местам, и сказала: — А сейчас выступает наш русский народный ансамбль «Малинка»!       — Фу блять, опять эти коровы, — возмутился Паша.       — Нахуй вообще их каждое первое сентября из загона выпускают? — недоумевал Ваня.       — В натуре, — согласилась Аня.       Паша почувствовал, что на него кто-то смотрит, и он сразу понял, кто это. Он резко повернулся к классу своего брата и поймал на себе его взгляд. Тот сразу же отвернулся, посмотрев в сторону своих новых друзей, но процесс растущей ненависти в сердце Галльярда младшего уже было не остановить.       — Блять, пошлите покурим? — неожиданно предложил он, когда на сцену вышли «топтать» девочки ансамбля.       — Тебя так они злят? — усмехнулся Иван.       — Да, именно, — соврал Паша.       — Да похуй, давайте прямо тут покурим, всё равно классухи нет, — предложил Коля, всё ещё думавший о классной руководительнице.       — Да вы че, с ума сошли? — возмутилась Вера, снова подслушавшая их разговор.       — Щас ещё выпрут раньше времени, — подколол Илья.       — Не тебе об этом париться, — огрызнулся Ваня.       — Давайте отойдём на пару метров что ли? — предложила Аня.       — Главное, покурить до гимна, — важно сказал Паша — ему был очень важен именно этот момент на линейке, собственно, он из-за него и пошёл. Все знали о его патриотичном отношении к своей стране.       — Да успеем, хули, — высказалась Аня.       Вся компания, даже Ира, отошла буквально на пару метров от своего класса и закурила сигареты. Но неожиданно полил дождь, все-таки даже небеса заплакали, то ли смотря на скучные танцы ансамбля, то ли от того, что им было жалко учеников, которые возвращались в школу.       — Блять! — выругалась Аня, у которой из-за дождя потушилась сигарета. Со злостью она снова начала поджигать сигарету, но это было трудновато.       Вдруг послышался, как будто мышиный писк, но Ира отчётливо услышала любимый голос:       — А-а-а! Моя причёска!       Это кричала Кристина, которая волновалась за свои завитые хвостики. Сердце Иры сразу пропустило несколько ударов от волнения, и она, бросив только что закуренную сигарету, побежала к Кристине, снимая параллельно спортивную куртку, пока Рома взволнованно смотрел на блондинку и не знал, что делать.       Ира бежала очень быстро, весь её класс смотрел на неё встревоженную и бегущую, как будто в слоу-мо. Она очень беспокоилась за свой предмет воздыхания. И вот, Ира подбежала и накрыла своей курткой её голову.       — Ой, спасибо, — небрежно кинула Кристина, но она была в то же время и рада, что у неё есть такая заботливая рабыня, как она.       Ира всё ещё стояла рядом, и Романова, скривив губы, выпалила:       — Что стоишь-то? Иди уже к своим отбросам!       Но шатенка всё ещё стояла рядом, не хотев отходить от предмета воздыхания. Кристина тяжело вздохнула, но не стала пытаться дальше прогнать девушку...       Вера заметила, что Рома шокированно и одновременно злобно смотрел на Иру, которая первая успела придумать, как помочь распрекрасной Кристине. Он определённо ревновал её и был готов словно бороться до конца, и Веру это дико выводило из себя, но она снова скрывала свои эмоции. Даже наоборот пыталась радоваться, что Ира забирает у него эту чёртову Кристину.       — Бля, Ира, конечно, спортсменка, — усмехнулся Паша.       — Да вообще, и всё сделает для этой белобрысой, — отметила Аня.       — Ира! — тем временем подошла к ней Зоя Хасановна. — Я же тебе сказала стоять рядом со своим классом.       — Пускай стоит, меня оберегает от этого ужасного дождя! — встала на её защиту Кристина, но тут же добавила: — Моя причёска же может пострадать!       Когда компания докурила, то зазвучал гимн Российской Федерации. Паша быстрее встал в ряд с почти прямой спиной вместе со своими друзьями. Каждый год, начиная с девятого класса, под гимн выносили флаг Кристина и Рома, но буквально в момент девушка отказалась из-за дождя, а Рома не мог бросить её, поэтому за место них флаг несли…       — Че блять?! Максим?! — не выдержал Паша и оторвался от прослушивания любимого гимна.       — И та девушка-армянка… — восхищённо протянул Иван, взглядом уставившись на профиль девушки в белой рубашке и тёмных облегающих джинсах.       — Какого хуя он?! — всё возмущался Паша. — Почему блять не я?! Я всю жизнь сука об этом мечтал! И блять мой предатель-брат исполнил мою мечту!       — Он же даже не в костюме… — удивлённо смотрела Саша на Максима в чёрном свитере и такого же цвета джинсах. — Реально, почему они…       — Ваше не ебу, — сказала также удивлённая Аня.       — Но, кстати, одеваться он стал лучше, — решил высказаться Илья, — не как быдло. Иван в этот раз пропустил это мимо ушей, потому что любовался Сюзанной: её гордой осанкой и ровными движениями.       — Блять, в пизду, давайте ещё покурим? — предложил снова раздражённый Паша, повернувшись к своей компании.       — А вдруг щас классуха наконец-то придёт? — всё волновался Коля.       — Да похуй мне блять на твою классуху! — заорал Паша, что аж почти все одноклассники обернулись.       — Да Галльярд, ты что вообще отвлекаешься от своего обожаемого гимна? — с ухмылкой подколола его Вера.       — Блять, СперМанская, помолчи, не до тебя сейчас, — отмахнулся он. — Да похуй короче!       И Паша закурил прямо рядом со всеми. Даже его компания удивилась его поступку. Некоторые одноклассники, стоящие впереди, обернулись на него и с отвращением посмотрели, но сказать ничего не могли — боялись. Его слишком распирала злость и обида на брата. Это же была его мечта! Мало того, что он его предал, так ещё и забрал мечту себе!       В этот момент Максим проходил прямо рядом с классом брата и поймал его взгляд. Увидев в зубах своего брата сигарету, серьёзное выражение его лица вдруг выражало… грусть?.. Он расстроился за него?.. Да, ведь он знал, что это всегда было мечтой Паши, но вместо него нёс флаг он сам…       Но поняв, видимо, что он слишком пристально смотрит, он развернул голову снова вперёд, к крыльцу здания.       — Сука-а-а… — злобно рыкнул Паша, смотря на него и впуская дым изо рта сквозь сжатые плотно зубы от злости.       Наконец, Максим и Сюзанна отнесли флаг туда и обратно, гимн закончился, Паша немного успокоился, докурив сигарету и выкинув её в сторону, и затем каждый класс вручал цветы учителям, завучам, директору зачем-то. Видимо, забыли за три месяца, что директор — мужчина. 9«В», конечно, никому не подарил цветы, не только потому, что никто этим не занялся (ведь Артём писал об этом в беседу, но его все послали на три-буквы), но и ещё потому, что им было на всех плевать и жалко было последние деньги тратить на учителей.       После вручения цветов, все классы пошли за своими классными руководителями в кабинеты, только один 9 «В» остался, к которому снова вернулась злая Ира.       — Так а где наша классуха? Куда нам идти? — недоумевал Коля.       — Может, нас вообще всех выгнали, и мы просто так сюда пришли? — опасалась Саша.       — Да Арлеева точно бы оставили, че-нить ему бы да сказали, — снова обратилась Аня к нему.       Проходя мимо со своим одиннадцатым классом, Зоя Хасановна остановилась.       — Ребята, идите в кабинет, я сейчас догоню, — попросила она свой класс и подошла к Илье с Артёмом.       — Зоя Хасановна, здравствуйте! — радостно воскликнул Илья. — Рад вас очень видеть!       — Я тоже по тебе соскучилась, Илья, — улыбнулась доброжелательно она.       — Вы наша новая классуха? — с огромными глазами и расстройством на лице спросил Коля.       — К счастью… — тут она запнулась, поняв, что сказала лишнего, и добавила: –…или к сожалению, нет. Ваш классный руководитель был, видимо, очень занят своими делами, поэтому не смог подойти. Артём, — она наклонилась к нему с Ильёй и прошептала тихо: — ты же староста, отведи их всех в кабинет 48.       — Хорошо, Зоя Хасановна, мы сделаем! — улыбнулся Илья.       — Отлично, я пошла за своим классом.       Как только она ушла, Иван спросил:       — Че она тебе сказала?       Артём всегда боялся такой ответственности, тем более, над такими, как они, которые только могли насмехаться над ним. К счастью, под крылом верного друга Ильи он всё же мог хоть что-то вымолвить, запинаясь:       — Н-нам в кабинет 48…       — Че? — переспросила Аня. — Можешь блять погромче говорить, а то нихуя не слышно, потому что ты мямля.       — Нам в кабинет 48! — крикнул за него Илья. — Че непонятно блять? Идёмте за нами, либо вас отчислят раньше времени всех!       Мнув рукой, показав, чтобы они за ним шли, он с Артёмом вместе, а за ним Вера с Машей, поплелись в школу. Абсолютно все услышали команду Ильи, даже первоклассники, входящие в здание, поэтому большинство одноклассников сразу пошли за ним. Компания Ивана пожала плечами и тоже направилась в сторону входа самыми последними в хаотичном строе, если это вообще можно было назвать строем.       Когда они вошли, то увидели тот самый серый холл, который так и не изменился: по правую сторону были раздевалки с решётками, будто это была тюрьма, рядом с ними низкие ободранные лавочки, по левую сторону — всё те же старые окна времён СССР с белой слезающей краской, благодаря чему окна вот-вот покажут, из какого старого дерева они сделаны. Единственное, что изменилось — это цвет краски стен, он стал ещё более тёмным, как и сама школа. То ли из-за дождя так казалось, то ли и вправду так было, но с каждым годом школа будто становилась темнее, словно здесь была какая-то адская аура, которая сдавливала мозги.       Идя по старому линолеуму, они зашли в помещение, где были кабинеты первого этажа, и уже линолеум сменился на древесину. Тут, конечно, была покрашена белая краска, но некоторые лампочки перегорели, поэтому здесь было всё ещё темно и пугающе.       Но им нужно было идти выше под гул своих одноклассников и смех самой громкой компании класса, смешиваясь с потоком более-менее адекватных учеников. Было сложно протиснуться, но, к счастью, у большинства были собрания на первых-вторых этажах, поэтому, когда они поднимались на третий, уже народу поубавилось, и, казалось, что они одни остались на этаже, как какие-то «особенные».       Когда они поднимались, то Иван решил спросить громогласным тоном, так, чтобы Илья услышал:       — Эй, Ершов! А какого хуя мы вообще идём в кабинет математики?       — У нас че, классным будет Левин? — испуганно спросил Коля.       — Блять, только не он, мы же нахуй помрем на субботниках, — высказалась Аня, когда уже 9 «В» поднялся на этаж.       — Надеюсь, что нет, ведь блять он реально начнёт нас ещё больше ебать на матане, — с опаской согласился Илья, повернувшись головой к одноклассникам.       — Ершов, тебя что-то не устраивает? — послышался голос впереди.       Обернувшись, Илья увидел перед собой хоть и на две головы ниже себя, но такого грозного учителя математики, стоявшего рядом со свой дверью и скрестив руки, — Левина Леонида Аркадьевича, который появился слишком внезапно, никто из учеников даже его не заметил, высказывая свои мнения. Илья от испуга остановился, чуть не подпрыгнул, вылупив глаза, и смотрел на него обескураженно. И не только он был один такой! Все с таким же ужасом в глазах смотрели на него.       Он был головной болью всех учеников, и в особенности Ильи, который, собственно, и закурил из-за него. Левин был тем, кто пугал и вызывал уважение одновременно своей грозностью, и никто не понимал, почему так происходит. Да и он сам не понимал, ведь он просто общался с учениками именно так, как он к ним действительно относится: так же грубо, не боясь высказать всё, что думает, и так же жёстко. Если ты неправильно посчитал пример? «Ты тупой отпрыск, садись, два». С ним разговор был короткий, но для некоторых пугающий или обидный — немало слез пролили маленькие ученицы, когда столкнулись с ним.       Конечно, неправильно добиваться уважения с помощью злости, и он прекрасно это понимал. Но ничего поделать с собой не мог. Зато многие ученики благодаря ему знали свой предмет, чему он крайне удивлялся, но всё равно называл их бестолочами.       Но почему он так ненавидел Ершова, больше всех в школе — это оставалось загадкой для всего класса.       — Я не пойму, Ершов, ты хочешь, чтобы я тебя чаще вызывал к доске? Хорошо, твоё желание будет учтено, — огрызнулся Левин, выводя парня из оцепенения.       — Н-нет, м-меня всё устраивает, Л-леонид Аркадьевич, — запинаясь, всё же смог ответить Илья.       — Ты сам напросился, — пожал плечами Левин и вошёл в кабинет снова. Все посчитали это «знаком приглашения» (ведь он был немногословен) и вошли в кабинет, рассаживаясь по своим местам. Атмосфера кабинета была душной, хоть и окно было открыто, а темнота поглощала с головой, хоть и лампочки все горели.       Так получилось, что на одном ряду, рядом со стеной, всегда сидели и компания Ивана, и компания Ильи. За второй партой сидели Артём и Маша, за ними — Илья и Вера (Машу очень бесило, что они сидели вместе, но ничего не могла сказать), за ними — Саша и Коля, потом — Паша и Ваня, а за последней партой — Аня с Ирой. Только за первой партой, отличавшаяся от них, сидела совсем одна Полина Пальцева. Раньше она общалась с Пашей, и они даже были близки, но почему-то они перестали дружить, поэтому она так и осталась на этом ряду.       Дождавшись, когда все рассядутся, Левин заговорил, стоя рядом с учительской партой, своим вроде тихим, но в то же время и пробирающим до мурашек пугающим голосом:       — Значит так. Я сам не рад, что меня поставили вашим классным руководителем, но директор почему-то думает, что я смогу исправить ваш самый ужасный класс за всю историю школы. Спойлер: мне глубоко плевать на вас, но если вы сделаете какое-то дерьмо, то не ждите, что я вас буду выгораживать. Во-первых, вы получите от меня нагоняй, во-вторых, я сделаю всё, чтобы вас вышвырнули отсюда. Нет, я даже сам буду в этом участвовать, особенно, если надо будет кинуть с лестницы Ершова.       Все тихо посмеялись (потому что боялись громче), кроме самого Ильи и его компании.       — Ну, ещё математику вы хрен сдадите. Это так, к слову.       — Несмотря ни на что? — вдруг пискнула Саша.       — Скорее всего, потому что вы тупые разгильдяи, не знающие даже, сколько будет два-плюс-два.       Артём поднял руку, и все снова тихонько просмеялись.       — Арлеев, можешь не выпендриваться своими знаниями в элементарных вещах, — с отвращением произнёс Левин. — Кстати говоря об Арлееве… Я вроде должен вас спросить, нужно ли переизбирать старосту?       — Да, нужно! — выкрикнула вдруг Аня. — Арлеев нихрена не делает!       — В смысле? Я-я все сделаю! — вдруг подал голос смущённый Артём.       — Я и не сомневался, — съязвил учитель. — Так а кого тогда предлагаете? Или, может, кто-то сам хочет?       — Я хочу! — неожиданно сказал Иван. — Я считаю, я прирождённый лидер! — и самодовольная ухмылка появилась на его лице.       — Ты? — усмехнулся Левин. — Максимум, что ты можешь, это выпить залпом бутылку пива в объёме 0,33, и то не факт.       — А если я? — вдруг решил по приколу предложить свою кандидатуру Паша с ухмылкой.       — Ты даже 0,33 залпом не выпьешь.       — Тогда, наверное, бесполезно предлагать другие кандидатуры? — внезапно заговорила спокойным милым голоском Полина, который недолюбливал Паша. — Особенно такого, как Галльярд, — с нажимом выговорила она его фамилию.       — Я предлагаю, — Левин сделал паузу, — Ершова. Точнее, я даже не предлагаю, а делаю его старостой.       Все в шоке посмотрели на Илью. Да даже у самого Ильи волосы дыбом встали от такого заявления.       — Нет, я не хочу! Артём же…       — Мне плевать, что ты хочешь, — перебил его Левин с беспощадным тоном. — Я так хочу. Будешь заниматься всей этой бюрократией, докапывать учителей своими глупыми вопросами. А ещё, кстати… — Левин посмотрел в какую-то бумажку на столе, — вам нужно выбрать ответственных за кружок программирования, спортивной секции и прочего дерьма… поэтому, Ершов, поручаю тебе этим заняться и оформить стенд. Всё это тебе нужно сделать до конца рабочей недели.       — Но завтра пятница… — испуганно сказал он.       — Я всё сказал, — отрезал Левин. И, переводя тему, спросил: — Есть ещё какие-то вопросы?       — Да! — поднял руку Коля.       — Спрашивай, — они знали, что нужно дождаться его разрешения, прежде чем задать вопрос, даже Коля это усвоил… после пяти двоек.       — А почему вас не было на линейке? Мы гадали, кто наш классный.       — Пружинов, только ты гадал! — повернулся к нему Иван и зашипел. Даже он, такой, казалось бы, бесстрашный, опасался Левина.       — Это не ваше дело, — огрызнулся учитель.       Неожиданно в проёме двери показалась незаметно Зоя Хасанова, и, тяжело вздохнув, Левин без слов направился к ней, оставляя класс в недоумении. Увидев, что он идёт, она сразу спряталась за дверь, чтобы никто из учеников её не увидел.       — Что тебе нужно? — спросил он сразу, как подошёл.       — Почему тебя не было на линейке? — с волнением спросила она.       — Я занимался более важными делами: пил чай, потому что я не хотел смотреть на этот цирк, — с отвращением признался он.       — Ты знаешь, что произошло?! Мне только сказали, и почему-то именно мне! Твой класс уже провинился в первый же день, хотя учёба даже не началась!       — Ну и что они сделали? — без всякого интереса спросил Левин.       — Компания Кирова курила на линейке, отойдя, правда, на пару метров, но вот сам Галльярд закурил ещё и прямо на линейке! Они совсем распоясались! Если бы ты там стоял, ничего такого не было бы! — возмущалась Ханова. — Будь добр, дай им нагоняй! И чтобы рядом со школой тоже не курили!       — Делать мне нечего, — закатил глаза Левин и, не дождавшись её ответа, вернулся в класс и хлопнул дверью.       — Ершов, ты какого чёрта курил во время линейки? — идя быстрым шагом к своему столу, спросил Левин.       — Я не курил, Леонид Аркадьевич! С чего вы взяли?! Кто вам такое сказал?! — начал возмущаться Илья.       — Все видели, и мне сейчас сказали.       — Да я не курил, честное слово!       — А кто курил?       — Да никто не курил! Мы все стояли нормально! Ну да, болтали, шумели, как обычные ученики, но не курили! — Илья был не из тех, кто сдаёт своих, даже если они ему не нравились. А Левин, как раз-таки, на это его и проверял каждый раз.       — Вы необычные ученики, к сожалению… Вы те ещё оболтусы. Так кто курил, Ершов?       — Да никто не курил! — всё настаивал Илья.       — Полина, может, ты скажешь? — с издёвкой спросил Левин. Он знал, как она ненавидит Галльярда.       — Нет… — она стыдливо отвела взгляд. Полина не хотела его сдавать в любом случае…       — Так раз ответ «нет», значит, все-таки кто-то курил? — издевался учитель, смотря на уткнувших носы в парту Ваню и Пашу.       — Я знаю! — вдруг запищала толстая девочка в очках — Оля Нурминская, которую всегда часто стебала компания Ивана. — Это Галльярд, он задымил нас всех! Он курил прямо на линейке!       — Ах ты ж! — Паша не на шутку разозлился, аж встал из-за парты. Его глаза прожигали дыру на ней. — Гребаный бульдозер! Был бы у тебя член в штанах, я б выбил из тебя весь жир!       — Галльярд, успокойся и сядь на место! — повысил на него голос Левин. — После такого ты не имеешь даже право вякать!       — Да а че она крысит?! — возмутился Паша.       — А ты что куришь во время линейки? Совсем страх потерял? Я ведь доложу директору, и уже, к сожалению, не Ершов полетит с лестницы, а ты!       — Я же не знал, что вы наш классный… — тихо произнёс застыдившийся Паша. — Просто я не мог по-другому в тот момент…       — Так загрустил из-за того, что вернулся в школу? Что ж, тебя ждёт Ад в последних девяти кругах, а потом уже будешь курить в ПТУ хоть в самом здании, хоть на крыше, мне плевать. Но ещё одна такая выходка, Галльярд, и тебя ждёт не только вылет отсюда, но и потерянный аттестат, без которого ты даже жопу подтереть в будущем не сможешь.       — Ладно, я понял… Извините… — вздохнул Паша.       — Это касается всех, кстати. На территории школы никаких сигарет, вас чем аллея эта ваша, пропитанная дымом дешёвых папирос, не устраивает? Взяли, отошли, а то вам как будто пять лет, надо всё разжевывать. А ты, Нурминская, — Левин кинул небрежно злой взор на нее, — знай, что стучать на своих отвратительно, тебя за это реально побить могут. Разве ты уже не получала от Леоновой?       — Извините… — вдруг она стыдливо выкинула.       — Это не мне надо говорить, мне-то это только на руку — от вас поскорее избавлюсь, и школе лучше сделаю.       — Извини, Галльярд… — она повернулась к нему, но он лишь небрежно посмотрел на неё, как на отброс общества.       — Галльярд, ты что-то скажешь в ответ? — потребовал Левин.       — Ладно, извинения приняты… — закатил глаза Паша и тут же отвернулся от неё.       — Но если ещё раз ты настучишь на моих… — начала Аня, но Леонид её перебил:       — Всё, в общем, классный час окончен, засиделся я тут. Надо ещё успеть попить чай. Кстати, какого чёрта чай не принесли? Двойки всем вам наставлю.       — Да мы даже не знали, кто наш классный… — снова вставил слово Коля.       — Пружинов первый получит, — огрызнулся Левин.       — Чай будет, уверяем, — пытался исправить ситуацию Иван.       — Почему я должен вам намекать? И если чай будет плохой, то двойки вам всё равно обеспечены. Ясно? — все кивнули. — А теперь проваливайте быстрее, иначе завтра уже в школу можете не приходить.       — Можно ещё вопрос? — неуверенно поднял руку Артём.       — Что ещё? — с тяжёлым вздохом спросил Левин.       — А какие у нас завтра уроки?..       — Какая разница? Всё равно у вас учебников нет, — издевался снова Леонид.       — Но надо знать, какие тетради принести… — боязливо настаивал Артём.       — Да у вас всё равно одна твоя тетрадь, Арлеев, на всех.       — Ну уж не на всех, — возникла Полина.       — Эх, ладно, я забыл, что вы не умеете читать и не можете взглянуть в расписание на первом этаже перед выходом… У вас завтра две алгебры, к сожалению, со мной, одна геометрия и английский.       — Что?! — возникнул вслух Иван, но тут же прикрылся рукой и уставился в парту.       — Ершов, что опять возмущаешься? Хочешь на каждом уроке завтра выйти к доске? — снова придрался к нему Левин.       — Да это не я! — возмутился Илья.       — А кто, Киров? Киров, ты хочешь так блеснуть знаниями алгебры? Хорошо, я учёл.       — Извините, просто… это неожиданно, — пытался оправдаться Ваня.       — Ну я понял, что ты хочешь, ладно. Теперь прошу, валите отсюда, у меня есть более важные дела.       Все быстрее собрали вещи (ведь кто-то ещё доставал блокноты для записи зачем-то), попрощались с преподавателем, не услышав, конечно прощание в ответ, и удалились из кабинета. Наконец, можно было спокойно вздохнуть.       Снова всей гурьбой они вывалились в холл, на всякий случай взглянув в расписание, чтобы удостовериться в словах Левина — он слишком любил их пугать.       — Вот блять наебщик-то, а! — сразу воскликнул Паша, когда увидел, что вместо трёх математических предметов подряд, у них идёт первым английским, потом — алгебра, литература, и в заключение — русский.       — Блять, ну как обычно, ничего удивительного, — усмехнулся Иван, снова почувствовав себя смелым без давящих стен кабинета Левина.       — Да уж… только теперь я староста… — грустно изрёк Илья.       — Блять, да это вообще жесть! — с отвращением воскликнул Киров. — Почему ты, а не я, а?       — А ты хочешь, чтобы он до тебя доебывался? — усмехнулся Илья. — Я бы с удовольствием тебе отдал эту возможность.       — Да ладно вам, всё равно за место Арлеева всё время организационную работу делал Ершов, — подметила Аня.       — Ну ваще да, — согласился Коля. — Гораздо удивительнее, что у нас вместо новой красивой классухи, или хотя бы старой, теперь он…       — Да ты заебал уже со своей классухой, — не выдержал Илья, чьи нервы были на пределе из-за новой информации.       — Э, слышь бля, щас не доживёшь до своего первого дня старосты, если ещё раз че скажешь Коле! — встал на защиту Иван, сжав кулаки и приблизившись к Илье.       — Он просто высказался! Не надо его бить! — тут и подоспела Маша.       — Маша, я сам разберусь, наверное?! — огрызнулся на неё Илья.       — А-ха-ха! — Иван засмеялся. — Сколько лет прошло, а тебя всё ещё защищает твоя готка! Левина, забей уже на него и обрати внимание на пацанов лучше, чем он!       — Это ты намекаешь на такого еблана, как ты? — злостно усмехнулся Илья.       — А почему, кстати, у Маши фамилия, как у Леонида Аркадьевича? — вдруг задал вопрос Коля.       — Да какая нахуй разница, пошлите уже бухать, — предложил Паша. На самом деле, он не хотел наткнуться на своего брата.       — Ладно, да, че на Ершова время тратить, — ухмыльнулся Иван.       — Это ты не достоин ни секунды моего внимания! — всё нападал Илья.       — Да всё, погнали уже! — встревожился окончательно Паша и пошёл на выход, а за ним следом и вся компания.       Взбешённый, Илья всё ещё стоял рядом с расписанием, провожая злобным взглядом компанию.       — Может, и мы уже пойдём? — после недолгого молчания спросила Вера.       — Куда? — поинтересовался Артём.       Тяжело вздохнув, Илья всё же повернулся к ним и заговорил:       — Я хотел предложить вечером блейзухи попить. Как вам идея? Ну, в честь этого ебаного дня.       — Я за! — согласилась Вера.       — Я тоже! — без сомнений, Маша тоже согласна.       — Я, конечно, думал, может, как-то подготовиться к завтрашним предметам, — Артём немного задумался, — но в принципе, я думаю, успею до вечера, так что я не против! Только я пить не буду.       — Конечно, Артём, безусловно, — усмехнулся Илья. — Ну че тогда, встречаемся часов в 6?       — Да, давайте, — подтвердила Вера и тут же её внимание соскользнуло на придерживавшего дверь около главного входа Рому для Кристины, от чего её пробрала внезапная грусть изнутри. Как бы она хотела оказаться на её месте, но не могла… Из-за чертовой пропасти между богатыми и бедными.       — Э, алё, Вер? — вырвал из размышлений её Илья, махающий рукой перед глазами. Она наконец-то обратила свой взор на него. — Тебе какой блейзер брать?       — Лимонный, нахуй вишнёвый, — моментально среагировала Вера, будто она ни на что не отвлекалась. Ей приходилось слишком часто так делать…       — Да, я тоже так думаю! Маш, ты действительно хочешь виш…       — Нет, я тоже за лимонный! — воскликнула она, внезапно передумав… из-за Ильи.       — Ну всё, тогда пойдёмте покурим и до вечера, — предложил он.       Так и начался их новый учебный год, казалось бы, как обычно. Но почему-то прокрадывалось ощущение к каждому, что именно в этот год всё пойдёт по-другому…       «Новый этап войны с этими буржуями?» — думал Илья.       «Рома наконец-то обратит на меня внимание?» — гадала Вера.       «Илья наконец-то влюбится в меня?» — мечтала Маша.       «Будет какой-то новый предмет, рассматривающий более глубоко литературу 19-го века, или курс истории в совсем новейшие события мира?» — надеялся Артём.       Но никто не знал, что же будет на самом деле… Хотя, может, и в какой-то степени кто-то и догадывался?..